Стук… Стук… Стук!..

Сквозь полузакрытые веки, при белесоватом свете ночи, я хорошо мог видеть все его движенья. Он обращал лицо то к окну, то к двери. Действительно, трудно было понять, откуда шел звук: он словно облетал комнату, словно скользил вдоль стен. Я случайно попал на акустическую жилку.

«Стук… стук… стук!..»

– Ридель! – закричал наконец Теглев. – Ридель! Ридель!

– Да что такое? – промолвил я зевая.

– Неужели вы ничего не слышите? Стучит кто-то.

– Ну, бог с ним! – ответил я и опять показал вид, что заснул, захрапел даже…

Теглев успокоился.

«Стук… стук… стук!..»

– Кто там? – закричал Теглев. – Войди!

Никто, разумеется, не отвечал.

«Стук… стук… стук!»

Теглев вскочил с постели, открыл окно и, высунув голову наружу, диким голосом спросил: «Кто там? Кто стучит?» Потом он отворил дверь и повторил свой вопрос. В отдаленье проржала лошадь – и только.

Он вернулся к своей постели…

«Стук… стук… стук!»

Теглев мгновенно перевернулся и сел.

«Стук… стук… стук!»

Теглев проворно надел сапоги, накинул шинель на плечи и, отцепив со стены саблю, вышел из избы. Я слышал, как он два раза обошел ее кругом и всё спрашивал: «Кто тут? Кто тут ходит? Кто стучит?» Потом он вдруг умолк, постоял на одном месте на улице, недалеко от угла, где я лежал, и, уже ни слова больше не говоря, вернулся в избу и лег, не раздеваясь.

«Стук… стук… стук!» – начал я снова. «Стук… стук… стук!»

Но Теглев не шевелился, не спрашивал, кто стучит, а только подпер голову рукою.

Видя, что это больше не действует, я спустя немного времени притворился, что просыпаюсь, и, вглядевшись в Теглева, принял удивленный вид.

– Вы разве куда ходили? – спросил я.

– Да, – равнодушно отвечал он.

– Вы всё продолжали слышать стук?

– Да.

– И никого не встретили?

– Нет.

– И стук прекратился?

– Не знаю. Теперь мне всё равно.

– Теперь? Почему же именно теперь?

Теглев не отвечал.

Мне стало немножко совестно и немножко досадно на него. Сознаться в своей шалости я, однако, не решался.

– Знаете ли что? – начал я. – Я убежден, что всё это – одно ваше воображение.

Теглев нахмурился.

– А, вы полагаете!

– Вы говорите: вы слышали стук…

– Я не один стук слышал, – перебил он меня.

– Что же еще?

Теглев качнулся вперед – и закусил губы. Он, видимо, колебался…

– Меня звали! – промолвил он наконец вполголоса и отвернул лицо.

– Вас звали? Кто же вас звал?

– Одна… – Теглев продолжал глядеть в сторону. – Одно существо, про которое я до сих пор только полагал, что оно умерло… а теперь я это наверное знаю.

– Клянусь вам, Илья Степаныч, – воскликнул я, – это всё одно воображение!

– Воображение? – повторил он. – Хотите сами убедиться на деле?

– Хочу.

– Ну, так выйдемте на улицу.

VIII

Я наскоро оделся и вместе с Теглевым вышел из избы. Против нее, по ту сторону улицы, не было домов, а тянулся низкий, местами сломанный плетень, за которым начинался довольно крутой спуск на равнину. Туман по-прежнему окутывал все предметы – и за двадцать шагов почти ничего не было видно. Мы с Теглевым дошли до плетня и остановились.

– Вот здесь, – промолвил он и понурил голову. – Стойте, молчите – и слушайте! – Я, так же как он, приник ухом – и, кроме обычного, до крайности слабого, но повсеместного ночного гула, этого дыханья ночи, не услышал ничего. Изредка переглядываясь друг с другом, простояли мы неподвижно несколько минут – и уже собирались идти дальше…

«Илюша!» – почудился мне шёпот из-за плетня.

Я глянул на Теглева – но он, казалось, ничего не слыхал – и по-прежнему держал голову понуро.