Поцелуй феи. Книга 1. Часть 4

– Это ещё не всё, ваше величество. Гонец, что вам привёз сие письмо, ответа ждёт.

– Ответа ждёт? Как интригующе, – поиронизировал Афоэнтос Первый, улыбаясь. – Ну, прочитай нам данное посланье.

Лорд Триаланджи взял со стола один из свитков, сломал печать, развернул его.

– Сначала, как и надлежит, вас восхваляет лорд Ар Шаени, – поведал он, едва углубившись в текст.

– Изобретательно? – полюбопытствовал король.

– Что от провинциала ожидать? Изящества не много, ваше величество, – сообщил советник. – Вам зачитать?

– Не всё, какой-нибудь пример.

– «Ваши блистательность и благородство нам служат светочем в ночи, ведя нас к свету» – продекламировал лорд Триаланджи. – Пожалуй, это более всего изобретательная фраза.

– «Светоч» и «свет» в одной строке? Аляповато, – покачал головой король.

– Остальное ещё хуже, сир. Но может слишком торопился лорд. Раз у него столь срочная нужда до вас возникла, – позволил себе предположить советник.

– Быть может. Ладно, к сути перейди.

– «Один из самых верных мне людей на днях проездом был в баронстве Ар Намеда» – принялся читать лорд Триаланджи. – «И стал свидетелем неслыханного дива. О коем я считаю своим долгом Вас известить. На земли Ар Намеды с неделю или две тому назад явилась фея, чудеса творя, и поселилась во крестьянском доме недалеко от его замка».

На лице Афоэнтоса Первого нарисовалось удивлённое выражение. Весьма озадачен был и лорд Триаланджи. Он продолжил:

– «Во избежание каких-либо ошибок, и чтобы не доверить невзначай бумаге слишком много важных слов, сие посланье отправляю Вам с гонцом, который фею видел сам и может всё рассказать доподлинно о ней, если на то случится Ваша воля. Ваш преданный слуга, Лорд Ар Шаени».

Советник закончил читать, с недоумением воззрившись на короля. Афоэнтос Первый молчал, размышляя. В его глазах читались лёгкое замешательство и недоверие.

– Как полагаешь, это правда? – спросил он через некоторые время исполненным сомнений голосом.

– Простите, государь, мне сразу сложно к определённым выводам прийти, – развёл руками лорд Триаланджи. – Нельзя не допустить, что правда. Ведь чудеса случаются порой. Однако они редкость, а вот люди, кто заблуждений полон, не редки. Кто откровенно спятил, иль напьётся, и спьяну напригрезится ему, или маразм начнётся, или сон приснится, а он примет за реальность. Призвать гонца? Держу недалеко его уж третий день на всякий случай.

– Зови, – распорядился Афоэнтос Первый.

Лорд Триаланджи быстро дошёл до дверей, открыл, коротко сказал что-то страже, и тут же воротился назад.

– Через две-три минуты приведут, ваше величество, – сообщил он.

– Фея, – задумчиво проговорил Афоэнтос Первый. – Их в древности ловили, как известно. Давно не слышно уж, чтоб кто-нибудь поймал. Который век ни о единой. Нет в летописях и упоминанья. Обычно ловят чрезвычайно слабых. Магических существ, однако фея, даже и слабая такие чудеса, творить способна запросто, какие ни один маг произвести не в силах. В соседних королевствах взвоют. От зависти и страха, коли вдруг окажется всё это правдой.

– Тут можно много выгоды извлечь, – поддакнул лорд Триаланджи. – Пустить поболе слухов разных. Насчёт магических умений феи. Тогда уж точно не рискнёт никто напасть, хотя бы года два.

– Ты мыслишь слишком узко, друг мой, – заметил монарх. – Фея… даёт возможности большие. По части чар. Тому, кто ей владеет, становятся подвластны чудеса. Конечно, феи разными бывают. К примеру, есть средь них такие, кто преимущественно лечит. Или способствует порядку в доме. Но даже и они в руках умелых полезным инструментом могут стать. Кто этот Ар Намеда, нам напомни.

– Малюсенькое лордство во глуши, на севере, ваше величество. Отец его в немилость угодил в правленье вашего отца. Сынок сейчас и сам уже в годах, сидит в своей провинции извечно, и носа никуда не кажет. Пушниною торгует, пивом, зерном, и прочее. Налоги справно платит. Солдат нам отправляет, когда нужно, сам обучая. Северные люди отважные бойцы, надёжные. Всегда у нас в войсках ценились. В столице у барона Ар Намеды имеется какая-то родня, и вроде бы торговые партнёры. По слухам не богат, но и не нищ, вполне при деньгах. Вот и всё, пожалуй, что про него есть в памяти моей.

В этот момент открылись двери. В покои вошли два рослых королевских стража, ведя между собой воина в простоватых но добротных кожаных доспехах, с посеребрёнными узорчатыми ножнами для кинжала за поясом. Молча, без лишней суеты, провели его внутрь, поставили на колени в пяти шагах от продолжающего возлёживать на диване короля, и застыли, в ожидании распоряжений. Афоэнтос Первый сделал им знак рукой, они поклонились коротко, направились к выходу. Ещё несколько мгновений, и их спины скрылись за затворившимися дверьми. Монарх какое-то время изучающе рассматривал воина. Тот опустил глаза, почтительно ожидая.

– Представься королю. Кто ты таков? – требовательно произнёс лорд Триаланджи.

– Согонэлэн Йоно, троюродный племянник лорда Ар Шаени, и его преданный слуга, ваше величество, – доложил воин не без волнения. – Служил ему оруженосцем в прошлом, в его… чуть боле юные года.

Быть оруженосцем лорда почётно и о многом говорит. В баталиях оруженосец сражается плечом к плечу с тем, кому служит. Он тот, кому всецело доверяют свою жизнь, кто без колебаний умрёт за своего господина, примет на себя летящую в него стрелу, закроет телом от меча. Это всегда недюжинный отважный боец. Король кивнул благосклонно.

– Поведай нам о фее.

– Ваше величество, я был проездом в землях Ар Намеды, – начал Согонэлэн. – Остановился в деревушке у реки. И вдруг услышал странное, что будто на противоположном берегу, в деревне, в доме юноши-плебея нашла себе приют девица-фея. Других тем просто не было у люда. Все утверждали, местный дурачок доставшимся ему в наследство зельем сумел девицу-фею изловить. Не доверяя болтовне плебейской, я, разумеется, решил проверить сам все эти слухи, быстро нанял лодку. И только переправиться успел, едва ступив на берег, как явился сюда же за водой тот дурачок, хозяин феи, в чьём дому она ютилась. Со мной вести бесед он не хотел, однако горсть серебряных монет сумела это кое-как исправить. Меня сначала он предупредил, что есть у феи некие секреты. И потому не всё, что он расскажет, правдивым будет. Я передаю сеи его слова, мой государь, дабы и вы, впоследствии неточность найдя какую-то в моём рассказе, не гневались чрезмерно на меня. Не я источник искажений фактов. Итак, вот что открыл мне дурачок. В глухом лесу, вдали от поселений, доставшимся ему от деда зельем действительно поймал он фею. Она сейчас же стала умолять, чтобы её он отпустил на волю. За это предлагая три желанья. Её он пожалел и согласился. Вот только оказалось, эта фея совсем слаба по части волшебства. Что не попросишь у неё, не может. И потому, пока он размышлял, какие три желанья загадать из ей подвластного, она при нём осталась. Так день прошёл, второй и третий. А фея – девушка, прелестная собой. На третий день она ему по нраву. Настолько уж была, что загадал. Он как бы в шутку, чтобы полюбила она его безумно, а она… Возьми да и исполни то желанье. И воспылала чувствами к нему глубокими сердечными тотчас.

– Как любопытно, – в задумчивости не без доли изумления молвил Афоэнтос Первый. – Продолжай.

– Как оказалось, сир, сие желанье в какой-то мере не имело смысла. О свадьбе с феей юноша мечтал. Но феи не выходят за людей. Не принято у них, ущерб для чести. И вот, тогда он ей своё второе. Назвал желанье – выйти за него. А фея вдруг исполнила и это. Сочла себя обязанною стать. Ему невестой, дабы первое его. Желанье как бы даром не пропало. Не превратилось бы в её обман.

– Дурак-то не такой и дурачок, – заметил Афоэнтос Первый. – Что дальше?

– Они пришли в его деревню, ваше величество. И фея поселилась в его доме. Назначив свадьбу аж через пол года. У фей в стране традиции такие. На следующий день она с утра козу на время речью наделила, отправив по деревне глашатаем. Коза ходила всюду, объявляя, что выйдет фея вечером к народу. И вот, под вечер, люд со всей округи собрался перед домом дурачка. Приехал даже и сам лорд со свитой. И фея вышла, как и обещала. Дорожку из светящихся цветов. Наколдовала, и над ней летала, народ приветствуя. А после, уходя, призвала на потеху детворе миниатюрных пляшущих созданий. Впоследствии она ещё немало чудес разнообразных сотворила. Светящиеся камни для монахов, чтоб ночью без свечей читать могли. Дом жениха исправила снаружи, и превратила в дивные покои. Внутри. А бабушку его. Волшебным даром наделила – повелевать землёй в деревне. Чтобы на грядках не работать, не поливать их, не полоть, а лишь взмах рук, и всё само готово. На этом юноша рассказ окончил. Хоть слышал я от множества людей всё то же самое почти один в один, поверить в это было крайне трудно. Желая все сомнения развеять, я стал у дома юноши стоять, дабы увидеть фею самолично. И я её увидел. Очень скоро. Девица ослепительной красы. Такой, что повергает ум в смятенье. В прелестном платье, только столь коротком, что ноги не скрывает совершенно. Крылами, как у бабочки, махая, ступнями не касаяся земли, к калитке подлетела торопливо, зашла во двор, и избу удалилась.

– Ты был не пьян, мой друг? – пристально посмотрел на него монарх.

– Ни капли в рот не брал, ваше величество. Мой ум был абсолютно ясен. Я поспешил к своему лорду. С докладом о подобных чудесах. А он счёл своим долгом известить и вас о них, великий государь. И сразу же послал меня в столицу, в надежде первым стать, кто передаст вам весть о фее. Я пустился в путь. И через десять дней проездом снова попал в селение, где фея проживала. Узнал все слухи свежие о ней. Их было много. Очень много. Как оказалось, женишок её был с ней жесток, и колотил частенько, сердясь на то, что ложе с ним делить она не соглашается до свадьбы. Ещё он клады с её помощью искал. И два уже как минимум нашёл. Искала фея их путём призыва особого малюсенького гнома, который ненасытно жаждал денег. Народ гневиться стал на дурака, за то, что он чинит обиды фее. Лорд Ар Намеда тоже был взбешён. Он вызвал дурака в свой замок, и вынудил свободу фее дать – заставил третье пожеланье загадать, в котором первые два отменялись. Дурак ни с чем остался в результате. А фея, благодарная барону, решила в его замке погостить, желая мир наш лучше изучить, прежде чем в свой назад вернуться. Она, в сопровождении барона, поездку в местный город совершила. Явила чудеса для детворы, устроив кукольное представленье, в котором куклы были живы, а кошки, и собаки, и вороны играли с ними вместе в сценках, по-человечьи изъясняясь. А вот затем загадочное дело. В один из дней исчезла фея вдруг. Барон отправил множество людей искать её повсюду. И по слухам. Её в лесу видали с дурачком, с тем самым, чьей она была невестой. И он с тех пор исчез из дома тоже. Барон же заперся в своих покоях, и боле не выходит ни к кому. Все думают, что фея притворилась, будто развеяла желанья жениха. Дабы он гнева избежал барона. И, выждав, воссоединилась с ним, отправившись в другие земли. Барон же слёг с расстройства, что не смог сберечь её от участи печальной быть суженой жестокого плебея. На этом мой рассказ почти окончен. Всё, что я знал о фее, я открыл. О её магии остались лишь ещё кое-какие важные детали. Известно всем, великий государь, вы сведущи в магических науках. Надеждой льщу себе, что оные детали хоть как-то вам окажутся полезны. Я был в трактире в землях Ар Намеды. И слышал ненароком разговор каких-то двух мужей учёных. С их слов я смог понять, что фея по части чар сильна неимоверно. Хотя жених мне утверждал иное, мол, как колдунья слабая совсем. Они дивились тем из её чар, которые остались постоянны. Всего их три: светящиеся камни. Дом жениха и обстановка в нём. И третье, по словам мужей учёных, особенно ввергающее в трепет – старухин дар землёю управлять.

– Эти три чуда постоянны? Они не прекратились, не исчезли, когда ты воротился в те места, на земли Ар Намеды? – очень заинтересовался Афоэнтос Первый.

– Я полагаюсь лишь на слухи, ваше величество. Но если верить им, то не исчезли. Молва твердит уверенно, что нет. Однако же известно, дар старухи в деревне только действует её, а за границами деревни пропадает. Поэтому учёные мужи дивились так же и тому, что фея. Мудра столь, хоть и юная совсем. По их словам, когда б не исчезал дар у старухи, знатные вельможи её к себе забрали неизбежно, чтоб развлекала чарами своими. А фея так не только защитила её от этого, но и дала понять, что не желает, чтоб сию старуху хоть кто-то беспокоил понапрасну. Ещё учёные мужи дивились. На магию влюблённости у феи. Мол, до сих пор не слыхивал никто о волшебстве, что наделять способно. Любовью истинной. Всегда считалось, что сердце чарам не подвластно. Лишь ум возможно несколько затмить, вселив в него влечение к кому-то. Но чтоб от счастья умирала дева, когда любимый рядом, чтобы ей неважно было, что он дурачок, что с ней жесток порою, что колотит, чтоб млела от компании его, а без него печалилась бы очень, даже после разлуки в пять минут. Чтоб сердце девы чувствами пылало, от магии наполнившись любовью. Подобных фактов мир ещё не знал. На этом всё, мой государь, о фее. Я к вам спешил изо всех сил, как мог. Загнал двух лошадей, почти не спал, передвигался часто вне обозов, рискуя на разбойников нарваться. Стремясь скорее эту весь доставить, чтоб долг исполнить перед вами свой, и волю лорда Ар Шаени.

Наступила продолжительная тишина. Король сидел с задумчивою миной, о чём-то размышляя.

– Благодарю за службу, воин. Встань, – произнёс он наконец.

Согонэлэн поднялся.

– А почему же Ар Намеда гонца нам не прислал, как полагаешь? – спросил его монарх не без иронии.

– Я близко не знаком, мой государь, с бароном Ар Намедой, – почтительно со всей серьёзностью молвил Согонэлэн. – А потому могу только гадать. Однако может будет интересно. Узнать вам, что при личном разговоре. С плебеем, тем, кто фею изловил. Барон пообещал, что после свадьбы ему подарит дом и будет помогать.

Афоэнтос Первый улыбнулся.

– Узнать сие нам было интересно, – поведал он весело. – Ты молодец. Ох, этот Ар Намеда. Чтож, если он не хочет нам писать, придётся нам письмо ему отправить. С приказом удостоить нас визитом.

Лорд Триаланджи тихо рассмеялся.

– Рассказ твой удивителен, мой друг, – заметил Афоэнтос Первый. – Но слишком противоречив и частью неправдоподобен. Возможно, стоит посадить тебя в темницу, пока твои слова не подтвердятся?

Он полувопросительно воззрился на Согонэлэна.

– Приму за честь любую вашу волю, ваше величество, – смиренным тоном молвил воин. – Но если вы за дерзость не сочтёте. Я мог бы послужить вам много лучше, чем просто сидя в каменных стенах. Мне ведомо как выглядят и фея, и дурачок-плебей, её жених. Я знаю их в лицо. А потому. Уверен, что способен пригодиться, допустим, поисковому отряду, который их отправится найти.

– Чтож, может быть, – кивнул король. – Ступай пока. А мы потом решим, как поступить с тобой.