Поцелуй феи. Книга1. Часть 3

– Ты сейчас какой-то особенно трепетный, – тихим голоском ласково заметила она, сияя. – Это очень приятно.

– Ну дак, – усмехнулся Рун. – Когда смерть неподалёку, чувства обостряются. Больше ценить начинаешь всё. Не хочу тебя потерять.

– Мой герой, – с нежностью сказала Лала.

– Ну, вообще-то я свинкин герой, ради неё на подвиги иду, – весело поправил её он.

Лала рассмеялась добрым светлым смехом. Вдруг её глазки сверкнули воодушевлением.

– Ох, Рун, кажется я знаю, как тебе помочь магией, – произнесла она обрадовано.

– И как? – заинтересовался он.

Она осторожно отстранилась, чуть пошатнувшись, взмахнула ручкой, и сейчас же окружающий пейзаж между ними и кабанчиком изменился. Во многих местах трава и мхи стали вдруг ярко алыми. Где-то алых пятен было всего ничего, где-то красиво алели целые полянки.

– Что это? – с удивлением вымолвил Рун.

– Где видишь алый цвет, ступай туда, мой хороший, там надёжно, не провалишься, – поведала Лала, так и продолжая лучезарно светиться.

– Вот это да! – оценил он удобство её волшебства. Но всё же испытывал небольшие сомнения, поэтому добавил: – Ты уверена?

Лала кивнула:

– Ты аккуратно ступай, Рун, не прыгай. А так да, уверена.

Она воспарила, как бы приглашая его идти. Рун сделал шаг, другой, с интересом оглядывая красную растительность под ногами.

– Всё же, Лала, к твоей магии нельзя привыкнуть, – с чувством признался он. – Ты хоть понимаешь, насколько это удобно?! Никто бы не утоп в болоте никогда. И ходили бы через него в несколько раз быстрее.

– Я рада, любовь моя, что тебе так по сердцу пришлось моё маленькое колдовство, – добродушно улыбнулась Лала.

– Ну, пошли к твоему кабанчику, – проговорил он. – Кажется это всё же можно сделать.

Алый путь к кабанчику пролегал не по прямой, а зигзагом влево, но главное, что пролегал. Рун поначалу несколько осторожничал, однако чуть погодя решил полностью довериться Лале. Зашагал достаточно споро. Несколько минут, и вот он, застрявший свин, в двух шагах. Ближе двух шагов к нему алого цвета не было. Рун внимательно осмотрел животное и место вокруг него. Застрял свин основательно, провалился по грудь, не самая крупная особь, но и не поросёнок, всё равно весит поболее взрослого мужчины. Подойти к нему вплотную нельзя, вытащить одному человеку нереально. А начнёт чушка шевелиться, пытаясь объединить свои усилия по высвобождению с твоими, вероятнее всего завязнет лишь ещё сильнее. Рун попробовал палкой почву перед собой. И сразу понял, что алая травка отсутствует там не зря. Не подойти.

– Ну, что будем делать? – обернулся он к Лале с весёлой физиономией. – Снова обниматься? Ничем другим я тут помочь не могу.

– Рун, чтобы объятья помогли, ты должен обнимать меня от чистого сердца, а не ради того, чтобы меня осенило. Должен согреть меня. Лишь тогда это возможно пробудит что-то во мне, вдохновит, – в голоске Лалы слышались нотки сожаления.

– Глупенькая, – рассмеялся Рун. – Думаешь, я хочу обнять тебя из-за свина? Я люблю тебя, Лала. Мне хочется обнять тебя. Привык уже как-то, знаешь ли. Уж сам не могу долго без этого. Жду не дождусь, когда мы наконец до дурацкого озера дойдём. Вот уж где отведу душу.

Лала разулыбалась тепло.

– Не везёт тебе, Рун, – произнесла она с деланным сочувствием. – Кажется я и без объятий придумала, как спасти кабанчика.

– И что, даже не обнимешь жениха? – подивился он тоном, полным шутливого осуждения, словно стыдя её.

– Спасём, тогда и обниму, – иронично заявила Лала.

– Жестокая, – покачал Рун головой. – И что ты придумала?

– У тебя же есть верёвочка, Рун. Дай мне её, – попросила Лала.

Рун быстро достал из сумки верёвку, протянул ей. Лала подлетела к кабанчику, зависла около его мордочки.

– Скоро мы тебя вытащим, мой славный, – обратилась она к нему ласково. – Не переживай и ничего не бойся. Тебя сейчас верёвочка обвяжет.

Свин жалостливо хрюкнул. Лала вернулась к Руну, бросила один конец верёвки в сторону кабанчика, взмахнула ручкой, вокруг её пальчиков на мгновение появилось синее сияние. Тут же конец верёвки ожил, быстро пополз к кабанчику, точно змея, и вдруг поднырнул под него, уйдя под землю. Рун с открытым ртом наблюдал за происходящим. Какое-то время верёвка всё так же двигалась вглубь земли, будто кто-то тянул её туда. Неожиданно её конец появился с обратной стороны животного, обогнул оное по спине, и сам завязался вокруг в узел. Теперь кабанчик был обвязан верёвкой. Лала подала другой её конец Руну. Его лицо выражало полное недоумение.

– Полагаешь, я его вытащу? – спросил он озадаченно, словно взывая к её здравомыслию. – Лала, он весит больше меня.

– Это ещё не всё моё колдовство, милый, – улыбнулась она. – Схватись пожалуйста за верёвочку покрепче, и уж не отпускай, что бы ни произошло, хорошо? Я сейчас наложу на кабанчика чары, так что он станет принадлежать как бы небушку, а не земле. Небо легонько потянет его к себе, он поднимется в воздух, тут ты его за веревочку и оттащишь к лесу.

– Небо потянет? – недоверчиво повторил за ней Рун.

– Да. Ну вот как земля нас тянет к себе, так его потянет небушко. Только ты не отпусти его, Рун. А то он улетит и погибнет. Я, когда парю, лёгкая совсем, я не смогу его обратно к земле подтащить, если он вырвется из твоих рук. А если отменить магию, он упадёт вниз, ушибётся, и ещё глубже завязнет. Держи его надёжно, ладно?

– Можно привязать, так будет надёжнее некуда, – пожал плечами Рун, продолжая пребывать в лёгкой прострации. Стал обвязывать себя вокруг пояса. – Земля никого не тянет, Лала. Она снизу, поэтому мы на неё падаем.

– Ну, представь, что небо как водичка, а он будет в нём как палочка, и начнёт всплывать. Палочка же всплывает вверх, правда? Ну вот и с ним будет что-то такое, Рун. Я не знаю, что это, я просто чувствую, что сейчас это могу.

– Чудеса! – уважительно молвил Рун. – Я хочу на это посмотреть. Всё, я готов.

Он крепко взялся рукой за верёвку.

– Кабанчик будет висеть на верёвочке, а ты тащи его по красной травке к лесу, – ещё раз объяснила Лала.

– Я понял, – кивнул Рун.

Лала взмахнула ручкой, вокруг её кисти снова ненадолго вспыхнуло синим. Рун напряженно следил за животным, но ничего не происходило.

– Не вышло? – осведомился он аккуратно.

– Не знаю, – Лала пригляделась к кабанчику. – Видишь, у него щетинки вверх направились? Будто встали дыбом. Его грязь держит, Рун. Присосало.

– Ясно.

Лала подлетела к кабанчику:

– Теперь шевелись, мой хороший, шевелись изо всех сил. Ты сейчас от этого не утонешь, наоборот, освободишься.

Зверь послушался, стал пытаться двигаться. Некоторое время его усилия ни к чему не приводили. Но вот он понемногу-понемногу стал словно всплывать. Ещё, и ещё. Вдруг он резко отделился от грязи с громким чавкающим звуком, взмыв вверх, верёвка натянулась в струну, с силой дёрнула Руна, подняв в миг на два его роста от земли. Кабанчик испуганно завизжал, Рун вскрикнул, повиснув в воздухе, Лала охнула. Далее лягушки и жабы, перестав от удивления квакать, наблюдали невиданную доселе на болотах картину. В небе плавала истошно визжащая свинья, медленно поднимаясь всё выше и выше, под свиньёй висел с выпученными глазами юноша, подле него парила растерянная фея.

– Рун, – произнесла Лала испуганно. – Я не знаю, что делать. Если я отменю волшебство, вы оба упадёте. Прямо в топь. И кабанчик упадёт на тебя.

– Лала, не надо отменять, – жалостливым тоном попросил Рун с искажённым от ужаса лицом. – Если он упадёт на меня, он меня прибьёт.

– А что делать?

– Узел развязывается, Лала, – в панике поведал Рун. – Плохо завязал. Я не думал, что так будет.

– Я не знаю, как вас спасти, Рун, – Лала чуть не плакала.

– А ты можешь оттащить нас к островку? Ну вон тому, что я показывал, где деревца? Он как будто близко совсем, – ошалело посмотрел на неё Рун.

– Я могу попробовать, – отозвалась Лала.

– Пробуй.

Она взлетела выше, упёрлась ручками в бок кабанчику, изо всех сил замахала крылышками. Медленно-медленно кабанчик стал смещаться в нужную сторону, продолжая визжать и подниматься вверх.

– Получается! – крикнула Лала.

Когда кабанчик оказался над деревцами, он уж воспарил так высоко, что был выше любого самого большого дерева в лесу. Лала подлетела к Руну.

– Что теперь? – робко спросила она

– Теперь сядь сверху на кабанчика, схватись за него покрепче и сделайся тяжёлой. Ну, какая ты обычно на земле, когда не летаешь, – дрожащим голосом проговорил он.

– Я поняла! – обрадовалась Лала. Её наполненные слезами глазки заблестели надеждой.

Она снова взмыла вверх. Сколько-то бесконечно длинных мгновений ничего не происходило. Вдруг с кожи кабанчика испарилась вся болотная грязь, в которой он был перепачкан снизу, он перестал взлетать и относительно быстро поплыл вниз. Земля становилась всё ближе, ближе. Испытывая неописуемое облегчение, Рун опустился на неё, но лишь коснулся её ногами, кабанчик завис в воздухе, остановившись. Он всё визжал и визжал, не переставая, словно его режут. Эти звуки причиняли дискомфорт, усиливая желание поскорее всё закончить. Рун подогнул ноги, приложив к верёвке весь свой вес, сел на колени, и далее принялся по чуть-чуть подтягивать её к себе. Немного передвинет по ней руки, и повиснет. И снова передвинет, и снова повиснет. Так постепенно свин оказался почти у самой земли.

– Отменять магию? – закричала Лала взволнованно, как могла громко, чтобы её было слышно сквозь истошный визг.

– Нет! – прокричал в ответ Рун. – Надо его успокоить как-то. Иначе он побежит, и снова завязнет. И меня утащит с собой.

Лала закрыла кабанчику глаза ладошками, стала что-то тихо нашёптывать в ухо. Рун схватился за узел верёвки под брюхом несчастной твари, поднатужился, упёрся плечом, и окончательно притянул её к земле. Почувствовав под собой твёрдую поверхность, свин наконец перестал визжать, замер и затих.

– Отменяй, – негромко сказал Рун.

Лала осторожно убрала ладошки с глаз кабанчика. Тот не шевелился. Она взмахнула ручкой. Рун сразу почувствовал, что более ничто не тянет его вверх. Быстро достал нож и перерезал верёвку. Кабанчик не двигался. Рун вздохнул устало, чувствуя дрожь внутри.

– Лала, – произнёс он с трудом, – ты можешь объяснить ему, что он по красной траве должен отсюда выбираться? Если он завязнет ещё раз… я этого не вынесу.

– Ступай только по красной травке, милый. Так и выйдешь отсюда к лесу, – ласково обратилась Лала к животному.

Она слезла с него. Кабанчик продолжал сохранять полную неподвижность. Казалось, у него совсем нет сил. Но так лишь казалось. Едва Лала отступила от него на шаг, он вдруг вскочил и дал такого стремительного стрекача, что только копыта засверкали. Бежал строго по алым травам, один раз его ноги провалились, но он тут же вдернул их и помчался дальше. Вскоре его чёрный силуэт скрылся за деревьями. Только после этого Рун окончательно расслабился.

– Тело как ватное, – сообщил он бесцветным голосом, сидя на земле. – И колотит, точно в ознобе.

Вид у него был потрясённый. Лала опустилась рядом.

– Неблагодарный какой, – растеряно молвила она. – Помчался от меня, как от чумы. Я ещё не слыхала, чтобы зверюшки так убегали от фей.

Она прижалась к Руну.

– Лала, что это было? – тихо спросил он, обняв её.

– Ну, Рун, я слабая фея. Всегда была. Я такого не колдовала до тебя. Что-то не получилось. Неправильно рассчитала. Опыта не хватает мне. Прости, любимый.

– Да ничего, – отозвался он беззлобно.

– Зато теперь ты можешь всем рассказывать, что летал, – поделилась с ним мыслью Лала.

Рун прыснул со смеху. Лала тоже. Они сидели, обнимаясь, и смеялись, наверное, более от облегчения, что всё завершилось благополучно. Счастливы были даже от этого как будто.

– Да уж, – покачал головой Рун с улыбкой. – С тобой не заскучаешь, Лала. Давай отдохнём, я пока не в состоянии идти. Тем более по болоту. Сил нет.

– Давай приляжем, Рун. Я тоже очень устала, – попросила Лала.

Он снял с себя куртку, постелил, лёг сам, Лала пристроилась к нему.

– Я так испугалась, так испугалась, – жалостливо поведала она. – Не знала, что делать. Хорошо ты придумал, Рун. Ты умный.

– Жить захочешь, ещё не то придумаешь, – усмехнулся он.

– Зато доброе дело сделали.

Рун лишь вздохнул на это.

– Лала, – позвал он вскоре.

– Что, милый?

– Я теперь ещё раз убедился, что тебя никак нельзя отпускать одну. Вот летела бы ты тут без меня, и увидела этого свина. И что? Ведь не пролетела бы мимо?

– Не пролетела.

– И как бы ты его одна вызволяла?

– Может быть что-нибудь и придумала бы, Рун.

– А может всю магию растратила и осталась бы с неработающими крыльями посреди болота.

– Может и так, – добродушно согласилась она.

– Как вы выживаете, ну, феи, когда не умеете знать меру в помощи?

– В нашем мире гораздо проще магию восстанавливать, – напомнила Лала. – И ты забываешь, заинька мой, кто я. Я отличаюсь от прочих фей. Я очень слабая была. Другие феи с детства учатся дозировать магию, а мне всегда приходилось тратить её досуха.

– Я теперь ни за что тебя одну никуда не отпущу, – с чувством пообещал Рун.

– Смотри ты, какой властный мне достался кавалер. Свободы меня лишает, – ласково поиронизировала Лала.

– Я не лишаю, я не могу тебе приказать, если ты откажешься сама послушаться, – серьёзно сказал Рун. – Но ежели ты захочешь куда-то отправиться одна, я всегда буду против теперь. Страшно мне за тебя. Буду уговаривать.

– Нежно?

– Не без этого.

– Ну ладно, – порадовалась она. – Я и сама не хочу расставаться с тобой, котик, чтоб ты знал. А то кто ж меня обнимет? Если будешь нежно уговаривать, обязательно послушаюсь.

– Вот и слава богу, – улыбнулся он.

***

Ко второй половине дня они всё же перешли болото. Снова их окружал обычный лес. Рун был без сил, потому сразу устроил привал, буквально упал отдыхать. Лала тоже очень устала, легла рядом, положив голову ему на грудь. Личико её было утомлённым, но счастливым.

– Надо бы платьице сменить, – тихо промолвила она с умиротворением, словно размышляя вслух.

– Что, прямо сейчас? – несколько озабоченно осведомился Рун.

– Нет, мой котёнок, сейчас я и не смогу даже. Притомилась. Но вообще надо бы.

– На озеро придём, там сменишь, ладно? – попросил он.

– Наверное ты прав, – согласилась Лала, задумавшись на миг. – Там будет как бы свидание у нас, вот и сменю на платьице особенное какое-нибудь. Особенно романтичное.

– О, теперь я ещё с большим нетерпением буду ждать момента, как мы туда придём, – чистосердечно поведал Рун.

– Ты милый, – улыбнулась Лала. – Рун, а что мы будем делать те три дня? Все привсе обниматься? Ты это сможешь?

– Да я бы смог, но боюсь, ты заскучаешь, красавица моя.

– Не заскучаю, Рун.

– Я всё же хочу как-то повеселее чтобы проводить время. Будем много-много-много обниматься. Это само собой. Но и другое надо делать. Что-то интересное.

– Что например? Надо романтичное, Рун.

– Ну, например… можем поплавать вместе.

– И как ты себе это представляешь, суженый мой? – с сомнением поинтересовалась Лала. – Ты хитренький, конечно. Если мы даже залезем по шеи в водичку и не будем видеть тела друг дружки, это всё равно стыдно. Это ущерб для чести.

– Значит обниматься без ничего не ущерб, а в воде быть рядом ущерб? – усмехнулся он.

– Да, – буркнула Лала. – И когда это произошло, ты был одет. Только я была, ну… А так мы будем оба. Это уже… Никак нельзя. Это бесстыдство. И там я вынуждена была. Есть разница.

– Ну, ты меня неправильно поняла, дорогая невеста. Я подразумевал, одетыми искупаться, – объяснил Рун. – Всё равно это будет… что-то особенное меж нами, чего ещё не было. А одетыми можно даже и обняться прямо в воде при желании.

– О, – Лала призадумалась. – Это… отличная идея, котик! Это было бы романтично. Очень. Но… всё же не выйдет. Ежели я залезу в водичку в своём платьице, оно намокнет, а оно из очень нежной ткани. Есть вероятность, что испортится после того, как высохнет, станет некрасивым.

– А мы сначала искупаемся, а потом ты платьице сменишь, – подал идею Рун.

– Ох, Рун, верно! – воодушевилась Лала. – Значит так и сделаем. Как замечательно! Что ещё?

– Будешь танцам меня снова учить. А то ты что-то совсем забросила это дело. Я прям даже в печали.

– Ты, Рун, правда-правда хочешь учиться? – с некоторой недоверчивостью спросила она.

– Да, – уверенно кивнул Рун. – Я бы не сказал, что сами танцы мне сильно интересны. Но мне очень нравится, как ты меня учишь. Мне приятно проводить так время с тобой.

– Значит буду учить, – разулыбалась Лала. – Что ещё?

– Да разве мало чего можно придумать? Будем гулять, держась за руки, пособираем вместе цветы для тебя, дашь мне порасчёсывать свои волосы, поиграем в игры какие-нибудь, хоть в камушки, будем на закаты смотреть, на озере – когда небо отражается в воде, это в два раза красивее, готовить еду, и каждый раз, как тебе захочется, сразу буду обнимать. Меня всегда трогает, когда вижу, что ты снова хочешь. Люблю эти наши моменты. Прижать тебя к себе, и любоваться, как ты вспыхиваешь счастьем.

– Ой-ей-ёй! – восхищённо вымолвила Лала с мечтательностью. – Скорей бы туда прийти. Ла-лала-лала. Долго ещё до него идти, Рун?

– Примерно день. Но нам ещё к ведунье надо зайти. Мы уже и дошли до неё. Где-то пол версты осталось. Сколько у неё проторчим, кто его знает. Если станет готовить приворотное зелье, ждать придётся. Быстро оно готовится?

– Ты всё думаешь о приворотном зелье? – вздохнула Лала.

– Ну да. Если есть шанс, что поможет, почему бы и не попробовать. Или вдруг она проклятье с тебя снимет. Она умелая довольно.

– Дедушка Будай говорил, кто-то гениальный меня проклял, – напомнила Лала с сожалением. – Если бы простые деревенские ведуньи могли побеждать колдовство гениальных злых колдунов… Ну, это было бы очень странно. Я, Рун, не ведаю, сколько нужно времени на приготовление приворотного зелья. Наверное немало. Вряд ли его легко делать.

– Я не слишком уверен, что она это может. Подобные зелья изготавливать, – поведал Рун. – Просто кто его знает. Как вариант, стоит держать в уме. А вот снимать сглаз все ведуньи умеют, кажется. Так что я всё равно надеюсь. Она вылечивала такие хвори, за которые ни один лекарь из учёных мужей не брался. К примеру, кроме неё грыжу у младенцев никто не лечит, она же вылечивает на раз. Ведуны исцеляют силами природы, а природа сильнее человека, колдун он или нет.

– Чтож, скоро всё узнаем, – умиротворённо произнесла Лала.

– Милая, а если она вдруг всё же снимет проклятье, то всё, никакого озера? Ты сразу домой? – озаботился Рун.

– Вот уж нетушки, – весело ответила Лала. – Столько ждала этого. Кроме того, должна же я буду тебя как-то вознаградить, Рун. От чудес ты отказываешься, вот это и станет твоей наградой. Три дивных дня, и в конце третьего… нежная-нежная жертва на прощанье.

Рун вздохнул в смешанных чувствах облегчения, мечтательности и тоски.

– Как сердечко взволнованно застучало у тебя, – порадовалась Лала. – Уж так я ему нравлюсь.

– Ну и фея, – с деланным осуждением постыдил её Рун. – Смеётся над чужими светлыми чувствами. Вот от этого парни и топятся потом. От подобной жестокости девиц.

– Я не смеюсь, Рун, – фыркнув со смеху, очень ласково сказала Лала. – Я просто счастлива.

– Не смеётся она, – с юмором буркнул он. – А сама так и похохатывает, когда это заявляет.

– Я смеюсь, но от счастья, а не над тобой, мой хороший. И потому что ты меня смешишь, – сияя личиком, объяснила Лала. – Есть разница.

– Ну, может быть.

Они немного полежали в тишине. Где-то очень-очень далеко провыл волк. Но этот звук не привнёс в душу Руна ни тревоги и напряжения. Он ещё раз подивился про себя тому, как сильно договор со зверями поменял восприятие леса.

– Рун, – позвала Лала.

– Что, солнышко моё?

– А почему мы сразу не пошли к ведунье, раз она так близко? Там бы и передохнули. Она бы пока зелье готовила, если умеет это. Меньше времени бы потеряли.

– А ты хочешь по отдельности отдыхать? – с шутливым недоумением поинтересовался он. – У неё так лежать не получится. У неё даже стоя-то обняться, и то будет неловко. В гостях всё же. Не знаю, как ты, а мне надо бы погреть своё сердце о твоё, прежде чем идти к ней.

– Ой, как это мило! – восхитилась Лала. – Спасибо за такие слова, любимый.

– Всегда пожалуйста, – с довольной физиономией отозвался Рун.

– Только мне не понятно. Не ты ли говорил, что тебе всё равно, чуть ближе я или чуть дальше, ты одинаково счастлив, – иронично напомнила она.

– Я преувеличил, – усмехнулся Рун. – К тому же, когда устал, почему-то очень хочется, чтобы ты была рядом. Так легче, и сил как будто прибавляет.

– Мне тоже так намного легче, – поведала Лала простодушно. – Рун.

– Что, ненаглядная невеста?

– Так ты что, совсем не будешь меня обнимать у ведуньи? Совсем-совсем?

– А ты хочешь, чтоб обнимал?

– Хочу.

– Значит буду.

– Ну ладно, – успокоилась она.

– К слову об объятьях. Всё забываю тебе сказать, Лала, – перешёл Рун на серьёзный доверительный тон. – Хотя должен был уже давно.

– И что же ты должен мне сказать, любовь моя?

– Помнишь наш разговор в день расставанья, где мы спорили, нужно ли обниматься при большом количестве людей? Ну как при строе ратников. Я тогда утверждал, что должны быть границы. Лала, я понял, что был неправ. Прости меня. Если тебе хочется, чтобы я обнимал тебя при всех, то это… ну, замечательно, в этом нет ничего дурного, наоборот, приятно очень, что ты испытываешь ко мне такие чувства. Поэтому нужно забыть про смущение и обнять, чтобы тебе приятное сделать. Я же тебя люблю. Мне приятно делать тебе приятное. Я обязательно обниму тебя теперь хоть при ком, если ты будешь этого хотеть.

– Ох, ну наконец-то, Рун! – бесконечно обрадовалась Лала. – Таким и должен быть настоящий рыцарь. Заботиться о чувствах дамы трепетно. Ты мужчина, и ты не дружил до меня с девушками, поэтому я понимаю, что трудно сразу догадаться обо всём, как поступать в отношениях. Но чувства истинные всё равно нашёптывают твоему сердечку, что верно, а что нет. И раз они тебе нашёптывают, значит они у тебя есть ко мне и сильны. Это очень приятно.

– Да сильны, сильны, – улыбнулся он.

– Вот видишь, девушка всегда права, – похвалилась Лала озорно. – Помни об этом, мой дорогой, когда захочешь в следующий раз со мною спорить.

– Вообще-то я не сказал, что ты была права, – весело заметил Рун. – Я лишь сказал, что я был неправ. Про тебя я ничего не говорил.

– Ну так одно подразумевает другое.

– Как бы не так.

– Вот это и есть хвалёная мужская логика? Которою вы столь кичитесь, – рассмеялась Лала.

– Она и есть, – кивнул Рун. – Я, Лала, много размышлял об этом. Когда мы расстались. Я же думал, мы в том числе поэтому расстались, что я тебя очень обидел тогда. Не захотев обнимать при всех. Мне кажется, мы правы оба. Просто девушки более заботятся о чувствах, а парень о безопасности. Вы хотите выказывать свои чувства, и чтобы их выказывали вам, потому что это их сильнее скрепляет. Но когда мы демонстрируем своё счастье так не скрываясь, напоказ, другие могут оскорбиться, решив, что мы специально это делаем, чтобы их уязвить, чтобы заставить почувствовать их на нашем фоне, что они недостаточно счастливы, или могут завистью чёрною воспылать, или разозлится, что мы не стыдимся никого. А я ведь простолюдин, Лала. Если бы я был лорд, или фея, которую все любят, наверное мне бы было всё равно. Но я не лорд, зло причинить не так уж трудно простому человеку. И даже нелюбовь людская без всякого прямого зла весьма серьёзно жизнь мне осложнит. Я, Лала, думал, почему люди часто пытаются прятать ото всех своё счастье? Я ведь не один такой. Многие прячут. А вот поэтому, чтобы не позавидовали и не попытались разрушить. Для простых людей прятать, это нормально и разумно, и не влияет ни на что, ведь обнимать тебя приятно не потому, что кто-то видит, а потому что я тебя люблю. Если бы никто не знал о наших отношеньях, никто б не захотел меня убить, и не пришлось б тебе меня бросать и поселяться у барона.

– Какие глупости, – Лала аж подняла голову, с искренним удивлением воззрившись на него. – Когда б никто не знал о наших отношеньях, как бы меня ты обнимал вообще, Рун? Тайком в ночи? И как бы объяснял народу, зачем я у тебя живу, когда мне рады в замке у барона?

– Но я же не об этом говорю, а о безопасности. Я имею в виду, у каждого своя правда.

– Так ты будешь обнимать меня при всех теперь, или нет, Рун, я так и не пойму? – с милым недоверчивым подозрением настойчиво побуравила его глазками Лала.

– Буду, – усмехнулся Рун. – Хоть перед войском в десять тысяч копий. Если захочешь.