Энциклопедия будущего
Вторым важным аспектом безопасности копировальных технологий выступают правила копиепользования и копиевладения. Их достаточно много, но первое из всех – это требование к удалённости копии от её исходной матрицы. Биокопировальные фирмы всегда располагаются в центральных секторах империи (сектором называют область космоса, включающую в себя одну или более звёздных систем с хотя бы одной заселённой планетой), тогда как основные потребители их живой «продукции» – периферия, отдалённые сектора и планеты на стадии колонизации. Копия обязана быть отправлена из сектора, где синтезирована, в течение двух недель, и путь обратно ей навсегда закрыт. Строгого запрета на посещение ею планет любых других секторов не существует, однако региональные власти имеют право взимать налог за пребывание копии на их территории, и те что в центральной части империи, всегда его взимают, причём размер налога так же определяется местными законами, и он именно таков, чтобы выдавить большинство представителей неоригинальной братии из своих планетарных пределов – центросекторальные планеты сплошь перенаселены, лишние рты в лице искусственно созданных людей второго сорта им вовсе не в радость. Некоторые полагают, пространственная разделённость копии и оригинала нужна чтобы у злоумышленников не было ни шанса подменить второго первой в преступных целях. В действительности же, благодаря распространённости средств наблюдения, средств идентификации (см. раздел об идентификации) и детекторов правды (см. раздел о ДП) трюк с подменой слишком уж сложноосуществимое и легковыявляемое деяние. Только в художественных фильмах его и увидишь, в жизни вряд ли – нереалистично. Правило разделённости служит скорее для спокойствия общества и комфорта граждан, избавляя решившегося на копирование обывателя от вероятности повстречаться с неоригинальной версией себя на родной планете. И всё же оно усиливает и безопасность, этого нельзя не признать. К слову, уже через пол года с момента копирования копия и оригинал расходятся внешностью столь существенно, что приборы идентификации начинают уверенно различать их (хотя на глаз они остаются неотличимы гораздо дольше, порой до 5-10 лет).
Многие из прочих правил копиепользования тоже имеют отношение к безопасности и важны для неё. Вот их примеры. Копии и её исходной матрице запрещено пытаться контактировать друг с другом. Копии не могут давать показания в суде, если речь идёт об обстоятельствах прошлого в бытность их оригиналами. Взятие таких показаний считается уголовным преступлением. Позволяется единовременное существование только одного дубликата имперского гражданина, то есть повторный может быть снят с него лишь после гибели предыдущего – исключения допускаются, но они связаны с преодолением таких мощных бюрократических препонов, что случаи, когда разрешение на синтез дополнительного экземпляра действительно было получено, можно пересчитать по пальцам. Копий надлежит подвергать коррекции поведения, минимизирующей их способность к агрессии и негативным эмоциональным состояниям (об этом см. ниже). Запрещено копировать женщин – по многим причинам, в том числе потому что их эмоциональный аппарат требует гораздо более тонкой коррекции.
Коррекция поведения
Термином «коррекция поведения» принято обозначать достаточно широкий спектр явлений из самых разнообразных сфер человеческой деятельности от педагогики до психологии и психиатрии, от дрессировки до программирования и роботостроения. В каждой сфере он подразумевает нечто своё. Индустрия копирования человека в этом плане не исключение. В ней «коррекцией поведения» называют принудительную искусственную модификацию психоэмоционального аппарата копий особым образом – таким, чтобы те во-первых, утратили способность испытывать страдания, неизбежные в их новом статусе несвободного подневольного существа, и во-вторых, представляли минимум угроз любого характера для своего владельца и всех прочих окружающих. Данный вид коррекции осуществляют преимущественно химическим путём, посредством внедрения в организм так называемых ремодуляторов поведения – сложноструктурных псевдогормональных препаратов, основное назначение которых – модифицировать вариативность возможных состояний психики и изменять размахи амплитуд этих состояний (ремодулировать их). Проще говоря, ремодуляторы позволяют приглушать одни психоэмоциональные состояния (например, страх, горе, депрессию) и усиливать другие (счастье, умиротворённость, любовь, воодушевление и т.д.). Тонкая лёгкая ремодуляция не сказывается на личностных качествах человека, не трансформирует его в иную личность, но делает его жизнеустойчивее и счастливее – слегка усиль у страдающего от частых депрессий субъекта ощущение радости, чуть-чуть приглуши амплитуды негативных эмоций, и вся его депрессивность сама собой сойдёт на нет, он станет склонен к заметно большей позитивности в своих настроениях, суждениях и оценках, оставшись при этом тем же узнаваемым для всех его знакомых индивидуумом со всеми особенностями своего характера, поведения, персонообразующих черт. Однако для копий лёгкие формы ремодуляции не подходят. Качество их жизни таково, что требует существенных воздействий на психоэмоциональный аппарат. Применяемые к ним ремодуляторы относятся к разряду деструкторов – медикаментов, полностью подавляющих определённые состояния психики. В частности, главными компонентами корректирующих средств для них являются деструкторы негативных эмоций, деструкторы агрессии и деструкторы полового влечения. Под воздействием смеси из этой троицы дубликат не может грустить, впадать в уныние, тоску или депрессию, испытывать подавленность, обиду, горе. Не может чувствовать себя несчастным. Так же не может он раздражаться, сердиться, злиться, входить в ярость. Не может ненавидеть кого бы то ни было. Но и любить он тоже никого не может. Хотя вполне сохраняет способность поверхностно питать чувство дружбы или привязанности. Здесь требуется внести несколько уточнений:
1) Деструкторы не гарантируют отсутствие подавляемых ими эмоций в моменты реакции на внешние события. Если происходит нечто, оказывающее достаточно сильное воздействие на психоэмоциональный аппарат, они могут не справиться. Однако как только воздействие закончится, через 5-12 секунд человек снова возвращается в полновесное деструкторное состояние. Другими словами, находящиеся под влиянием деструкторов люди тоже иногда и обижаются, и расстраиваются, и т.д. Стукни их или причини какой-то иной явный вред, негатив они почувствуют. Но уже через 5-12 секунд от него не останется и следа. Даже хоти они умом удержать обиду, ничего у них не выйдет, 12 секунд и она просто уйдёт, стихнет, полностью сойдёт на нет, лишив их всякого желания продолжать цепляться за неё.
2) Далеко не всегда экспрессивное поведение связано с сильными эмоциями. Например, если для человека агрессия – привычная модель взаимодействия с окружающими, связанная с условиями прежней жизни (агрессивная среда общения часто заставляла отстаивать свои интересы конфликтным путём), он может сохранить её и под действием деструкторов, как привычные поведенческие реакции на ту или иную ситуацию, то есть может проявлять агрессию без всякой ненависти или злости, просто потому, что не приучен реагировать иначе, мозг выдаёт именно такое решение в ответ на происходящее.
3) Если подавляемые деструкторами эмоции всё же прорвались в сознание, реакция на них неизменно пассивная. Даже тот, кто привык до деструкции вести себя агрессивно, именно только без эмоций способен проявлять агрессию. Эмоции спровоцируют его не на действие, а на бездействие. Уйти в себя. Или заплакать. Или отстраниться. Или сжаться и замереть. Но не напасть, не разъяриться и не рассердиться.
Понятно, что столь радикальная модификация психоэмоционального аппарата, как деструкторная, не может не отразиться на человеке, как личности, в целом. Копия под действием коррекции меняется, и весьма существенно. И если поначалу эти изменения касаются в основном лишь её неспособности пребывать в негативных состояниях, делая её доброжелательнее, дружелюбнее, спокойнее и удовлетворённее, со временем, привыкая к ограниченному набору своих эмоциональных ощущений и своему новому статусу, начинает меняться и сам её характер, её личностные черты, тенденции в её суждениях, побуждениях, мотивациях, оценках тех или иных внешних событий и реакции на них. Она превращается в этакую упрощённую недоличность – данную трансформацию называют процессом деструкторной деградации личности, а его окончание – стабилизацией оного процесса. Считается, именно момент стабилизации есть завершение адаптационного периода, когда копия становится по-настоящему копией. Отмечают, что наряду с дружелюбностью и удовлетворённостью она приобретает заметно больший потенциал эгоистичности и эгоцентричности в своём поведении – сказывается неспособность любить кого-либо. Кроме того, ответственный за указанную неспособность деструктор полового влечения неизбежно приводит к радикальному понижению уровня тестостерона в крови, что в свою очередь становится причиной целого ряда сопутствующих постепенных изменений как ментального так и физического характера (то есть влияющих и на личностные черты и на параметры тела). Полностью утрачиваются лидерские качества (если копия таковыми обладала). Зачастую усиливается предрасположенность к полноте. Лицо как правило приобретает некоторую женоподобность, хотя и не настолько выраженную, чтобы приравнять его к женскому. Нередко на лице уменьшается растительность, иногда становится тоньше голос. Несколько ухудшаются способности к ориентации в пространстве и логическому мышлению. Фактически человек превращается в существо, которое можно назвать условно бесполым, в нечто вроде промежуточного звена между мужчиной и женщиной. Снижаются волевые свойства его характера, сходит на нет мужество – делать из него воина всё равно что из бумаги ружьё. Однако копии высокопрофессиональных бойцов – спортсменов, телохранителей, офицеров спецподразделений и т.д. – под действием коррекции обычно сохраняют значительную часть своих боевых качеств. Это объясняют отсутствием у профессионала страха, и соответственно потребности в мужестве и воле, и отсутствием у него взаимосвязи проявления агрессии с агрессивными состояниями. Для него дать ближнему своему по фейсу (для спортсмена-единоборца) или отнять у него жизнь (для офицера-спецназовца) – всего лишь рабочий момент, вызванный «производственной» необходимостью, банальная ситуация. Ему незачем ненавидеть объект своей агрессии и непривычно испытывать неуверенность или страх при исполнении агрессивных действий. Тем не менее, скорректированный профессионал нескорректированному не конкурент, он эффективен лишь против слабо обученного противника. Интересна реакция копии на боль. Побочным последствием действия деструктора негативных эмоций является утрата контроля над собой в моменты, когда таковые эмоции неизбежны, а реакцию на боль деструктор нейтрализовать не может. Вкупе с низким уровнем тестостерона это приводит к тому, что большинство копий неспособны терпеть сильную боль в принципе, многие из них рыдают от неё, как малые дети, бесконечно горько и жалостливо. Но, лишь боль утихнет, и через 12 секунд они уже вновь полны жизнерадостности. В этом ключе стоит опять же упомянуть профессиональных бойцов. У спортсменов, привыкших к рукопашным схваткам – единоборцев, боксёров и т.д., болевой порог обычно занижен, для них боль от удара – часть их работы, им и в голову не придёт, что её надо бояться или трагически реагировать при её ощущении. В результате, будучи скорректирован, подобный боец нередко способен продолжать схватку даже если пропустит удар. Однако от наказаний вроде порки и прочих болевых ощущений непривычного характера эти бойцы точно так же ревут рёвом, как и все другие копии.
Исследования особенностей трансформации поведения людей, подвергшихся глубокой деструкторной коррекции, показывают, что наравне с приглушением агрессивности, обретением удовлетворённости обстоятельствами жизни и утратой мужественности копия претерпевает изменения и в некоторых иных качествах своего характера. Прежде всего, отмечают усиление её усердия в монотонном труде и исполнении прямых указаний на фоне снижения желания думать и проявлять собственную инициативу. Другими словами, у неё повышается терпеливость, но возрастает пассивность, её не утомляет делать одну и ту же однотипную работу, но утомляет принимать самостоятельные решения. Она может вполне эффективно заниматься интеллектуальной деятельностью, если и до копирования осуществляла таковую, но там, где нет явно прописанных алгоритма, методологии, формулировки, правил, инструкций, позволяющих достичь результата, где не указан чёткий путь к его достижению и надо просто сделать выбор, положившись на интуицию, на личные предпочтения или хотя бы даже на везение и случай, у неё возникают затруднения. Она плохо учится новому, хотя достаточно хорошо оперирует опытом и знаниями, накопленными в бытность оригиналом. Найти революционное решение, породить прорывную идею, выработать стратегию, радикально отличающуюся от всего предыдущего – тут вряд ли стоит на неё надеяться. Она ведомый, а не ведущий, исполнитель, а не лидер. Поэтому скорректированная копия гения превращается в блёклое подобие своего оригинала, тогда как простой рядовой служащий, став дубликатом, можно сказать расцветает как работник, будучи в состоянии намного превзойти свою исходную матрицу в компонентах усердия, трудолюбия и старательности. Тем не менее нельзя не заметить, блёклый гений всё равно гений, его полезность для владельца несомненно на порядок выше, чем от «расцветшей» посредственности. Другое дело, что далеко не каждый гений позволит снять с себя копию, а жаждущих заработать лёгких денег на копировании посредственностей пруд пруди. Но и от негениев пользы может быть много. И не только в физическом труде или в работе с людьми. Известно, что среди копируемых значительный процент приходится на учёных, причём в массе своей абсолютно рядовых, заурядных, не снискавших себе славы, репутации «блестящего ума» или хотя бы «подающего надежды». В рутинных исследованиях, которых в науке всегда хватает, копии средней руки специалистов вполне эффективны, их использование приносит заметные выгоды компании-владельцу, занимающейся собственными научными изысканиями. Таким образом можно говорить о новом уникальном ресурсе, появившимся на свет исключительно благодаря копированию – интеллектуально-исследовательской дешёвой рабочей силе, каковую не в состоянии толком заменить ни робот ни фантом, потому что первый недостаточно разумен, а второй излишне виртуален и для проведения исследований в реальной среде нуждается в технически сложном дорогостоящем дистанционно управляемом инструментарии.
Важным мотивирующим, стимулирующим и стабилизирующим средством для скорректированной копии являются телесные наказания. Она всегда довольна жизнью, недовольной её может сделать лишь боль. Посему назидательные нетравмирующие побои в отношении дубликатов вынужденно не возбраняются и практикуются весьма широко. Однако практиковать их разрешено только людям, получившим имперскую лицензию на подобный род деятельности, без таковой максимум, на что имеет право копиевладелец, это изредка дать подопечному оплеуху, подзатыльник и т.п. Обычно если копия действительно серьёзно проштрафилась, хозяева вызывают профессионального экзекутора, который и производит причинение телесных страданий – в основном применяется порка, хотя она не единственный санкционированный способ физического воспитательного воздействия, существует целый ряд допускающихся законом равноценных, предлагаемых клиентам на выбор, к примеру, в некоторых регионах в спросе удары палкой по пяткам. Свои услуги экзекутор предоставляет платно, что избавляет копиевладельцев от желания наказывать живую собственность слишком часто или из-за мелких провинностей. Помимо боли есть и иные виды ощущений, способные вызывать у копии негативные состояния – такие как холод, голод, жажда – но они в слабой форме не могут преодолеть действие деструкторов, а в сильной не допускаются законом – людей, включая и неоригинальных, запрещено морить голодом или отправлять без одежды на мороз, за такие деяния хозяева рискуют понести ответственность вплоть до уголовной. Мотивацию копии можно так же усиливать и поощрениями. Большее количество или повышение качества еды, подарки, деньги на мелкие расходы, улучшение условий проживания и труда, разного рода развлечения, от музыки и фильмов до посещения парков и аттракционов – всего этого она умеренно хочет, так как становится ещё более удовлетворена качеством жизни, ещё более довольна. Любопытно отметить, что вкусы и предпочтения дубликатов меняются вследствие коррекции. Например, почти до нуля падает у них интерес к фильмам и песням романтической направленности и заметно возрастет к комедиям, гораздо в меньшей степени, чем до копирования, нравится им острая пища, зато увеличивается тяга к сладкому, они проявляют очень мало энтузиазма в спортивных состязаниях, но сохраняют значительную его часть противоборствуя в виртуальных играх, изменяется характер демонстрируемых ими болельщицких эмоций – они менее активно выказывают радость, когда любимая команда выигрывает, и без всякого разочарования насмешливо критикуют игроков, когда проигрывает. И т.д.
Коррекция поведения считается исключительно важным элементом индустрии копирования, без которого копии не смогли бы получить столь внушительную востребованность в империи. Фактически её позиционируют как технологию, в плане значимости равноценную технологии собственно копирования. Оснований для такой позиции целых два. Первое – личная безопасность. Довольный жизнью лишённый агрессии дубликат не представляет угрозы для окружающих несмотря на свой ущербный социальный статус, в котором ему абсолютно нечего терять. Люди могут эксплуатировать его не опасаясь за свою жизнь и здоровье. Второе – спокойствие в обществе. Благодаря коррекции затруднительно говорить об использовании труда копий, как о деянии безусловно жестоком, аморальном, негуманном, варварском – копии не страдают от всего с ними происходящего, посему обыватель воспринимает их не более, чем как то, что они и есть – искусственными существами, созданными служить человеку подобно тем же роботам, просто особенность этих существ в том, что они обладают памятью и личностью людей, с которых были скопированы.
Правовые, процедурные и иные аспекты коррекции
Имперский гражданский правовой кодекс определяет коррекцию поведения, как необходимое условие безопасного цивилизованного гуманного копиевладения. Согласно закону, копий запрещено лишать корректирования за исключением случаев, когда владельцу удаётся получить на это официальное разрешение от властей. Получить таковое крайне сложно, дорого и связано с прохождением множества процедур бюрократического и иного характера, наиболее трудновыполнимой из которых представляется успешное преодоление копируемым лицом специальных психологических тестов, доказывающих его повышенную психологическую и эмоциональную устойчивость с целью гарантировать, что оное лицо, оказавшись в роли пожизненного невольника, не будет слишком страдать и представлять угрозу для окружающих. Нескорректированная копия регулярно раз в пол года обязана проходить освидетельствование у психиатра, налог на неё, как на собственность, на порядок выше, чем у скорректированных собратьев, а если она совершает акт невынужденной агрессии по отношению к кому-либо, ответственность за это она разделяет со своим владельцем. Легко догадаться, нескорректированная копия – большая редкость.
Приблизительно у 0,89% людей наблюдается нестандартная реакция на приём стандартных видов корректирующих препаратов для копий, что проявляется либо в повышенной либо в пониженной чувствительности к препарату. Как правило нестандартная реакция слабло выражена, но у каждого десятого из указанного процента её отмечают, как сверхчувствительность или сверхнечувствительность. В первом случае у скорректированного лица любая отрицательная эмоция очень быстро трансформируется чуть ли не в эйфорию, в ощущение большого счастья. Во втором приём корректоров практически совсем не отражается на состоянии и поведении человека. И там и там выход находят в индивидуальном подборе корректирующих средств и их дозировки. Подбор обойдётся гораздо дороже стандартных препаратов, что владельцев копий естественно не вдохновляет, при этом если случай выявленной сверхчувствительности они могут оставить без внимания, поступить так же со сверхнечувствительностью им не позволяет закон – они обязаны как минимум поставить о ней в известность местные органы по надзору за копиями. Те в свою очередь должны провести разовое бесплатное психиатрическое освидетельствование дубликата и вынести вердикт о вариантах его дальнейшего содержания: допускается ли его эксплуатация в слабо скорректированном состоянии, или его надлежит немедленно доскорректировать, иначе он будет изъят и изолирован. Часто торговые компании бесплатно заменяют копию, если та неожиданно для приобретателя оказалась с ярко выраженной нестандартной реакцией, а большинство из них стараются выявлять «нестандартников» ещё до копирования или хотя бы в процессе подготовки своего живого товара к продаже.
Наиболее распространены следующие способы осуществления коррекции дубликатов:
• Через пищу. Пропитанную или насыщенную корректирующими веществами. Привлекательность данного способа – простота, негативная сторона – слабая общая контролируемость. Трудно управлять дозировкой, сложно обеспечить надёжность приёма, затруднительно гарантировать, что еда «для копий» не попадёт ненароком кому-то ещё.
• Через инъекции. Способ всем хорош за исключением необходимости контроля. Кто-то должен либо собственноручно делать копиям инъекции, либо следить, чтобы они сами производили те себе с достаточной регулярностью.
• Приёмом таблеток. Таблетки – слишком привычный элемент бытия, чтобы не обрести популярность и для коррекции, они просты и необременительны в употреблении, удобны, позволяют достаточно гибко управлять дозировкой. Основной недостаток у них тот же что и у инъекций – необходимость контроля. Кроме того здесь имеется вероятность и намеренного саботажа – копия может притвориться принимающей препарат, в реальности же оставить его во рту и в последствии выплюнуть. Впрочем, уровень корректоров в крови легко проверяется бытовой медицинской техникой (см. подраздел о медсканерах раздела о современном городе), что позволяет без труда выявлять саботажников.
• Посредством персонального корректирующего прибора. Небольшое малогабаритное устройство, предназначенное для постоянного ношения на теле, например, выполненное в виде кольца. Автоматически контролирует и регулирует уровень препарата в крови. Очень эффективный способ, и хотя в целом он заметно дороже приёма корректоров через пищу, инъекции или таблетки, стоимость его не настолько высока, чтобы сделать его недоступным для массового потребителя.
• С помощью симбиота или биочипа. И тот и другой в данном случае по сути такой же корректирующий прибор, с той лишь разницей, что они живые, состоят из органики и иногда могут быть внедрены непосредственно внутрь организма. Их достоинства: живые устройства гораздо реже полностью выходят из строя, так как способны самовосстанавливаться при повреждениях, они практически не нуждаются в техобслуживании и нередко умеют синтезировать корректирующий препарат, избавляя от необходимости регулярно его закупать, а значит повышают экономичность и рентабельность копиевладения. Производятся обычным размножением, благодаря чему стоят очень дёшево. Правда и недостатки у них достаточно существенны: они могут страдать заболеваниями и физиологическими расстройствами, а их точность и стабильность работы снижается в периоды геомагнитных бурь, при перепадах давления или температур.
• Внедрением электронного чипа в мозг. Обеспечивает высокое качество коррекции и контроля за ней. Чип автономен, работает пожизненно без необходимости технического обслуживания и затрат на расходные материалы – последних попросту нет, он осуществляет коррекцию воздействием на мозг, вообще не используя никаких химических веществ. Однако операция его внедрения либо дорогостояща, либо имеет некоторую степень риска для жизни, к тому же чип затруднительно удалить, а значит, если он выходит из строя, нельзя простыми средствами его починить или заменить. Такой вид коррекции часто применяют к копиям на государственной тяжёлой работе (на шахтах, рудниках, в условиях слабо освоенных адаптируемых планет, и т.д.) и к пожизненным заключённым.
Какому из способов коррекции в каких случаях отдаётся предпочтение, определяется конкретными обстоятельствами – в первую очередь экономической целесообразностью, но так же и личными предпочтениями надзирателей или хозяев.
