Без чести

– Так это… повар я, – растерялся мальчишка. Немного покраснел и добавил: – Ученик повара. Поварёнок. Но буду поваром. Точно. Получается у меня готовить.

– Да я не про это, – улыбнулся я. – Расскажи, кто ты сам. Откуда.

– А-а-а. Так из Дёмино! Там родился и вырос.

– А родители кто?

– Батю не знаю. Не было его у меня, – пожал плечами поварёнок. – А мамка из холопок. Хозяйство у неё крепкое. Козы есть, десяток овец, коровы. Ну и свиньи там всякие, куры.

– И что, сама с таким хозяйством справляется? – удивился я. Как по мне, так тут с одной козой дел полно будет. А у матери его целый зоопарк.

– Почему сама? Помощницы у неё. И помощник тоже есть. За деньгу работают.

– А ты?

– Я тоже помогал, пока маленьким был. Но потом готовить понравилось, и мамка меня в обучение отдала.

– Вот как… – задумчиво погладил лысину я. Мать – холопка. По сути, рабыня. Но хозяйство у неё, работники свои есть. Сына на учёбу отправила. Чудно?. – А ты тоже холоп?

– Нет, боярин, свободный я, – отрицательно замотал головой и зачем-то поклонился Пантелей. – Да и не нужно мне продаваться. Небось, не бедствуем.

– А мамка почему не выкупится? – поинтересовался я.

– А зачем? – искренне удивился пацан. – Так она хоть и холопка, но в роду. Почти что сама Дёмина. Никто не обидит. А выкупится – и всё! Ступай на все четыре стороны.

Я улыбнулся и покачал головой. Поварёнок явно повторял чьи-то слова. И вид при этом такой серьёзный имел, что мне стоило больших усилий, чтобы не расхохотаться.

– И что, – снова спросил я, – прямо-таки и выгнали бы её, если выкупится?

– Та не. Дёмины хорошие. А в Младшей ветви дядька Саша Сильнов всё решает. Он бы не допустил, – сообщил мне Пантелей и гордо надулся. Но вдруг спал с лица, снова поклонился и испуганно зачастил: – Ой, прости, боярин! Ты же не Дёмин теперь! А я тут про нас… Про них то есть. Я же тоже… Ой!

– Да успокойся ты! – всё же заржал я. Уж очень забавный этот Пантелей оказался. – Не гневаюсь я. Лучше другое мне скажи: как мамка к выходу из рода отнеслась? И как её вообще отпустили, если она холопка?

Мне это было действительно интересно. Потому что я понятия не имел, как вся эта система с хозяевами-холопами работает. Да и настроения в роду лучше всего узнать у такого вот мелкого, но вроде бы довольного жизнью болтуна.

– Так она не чья-то там холопка, а рода, – пожал плечами пацан. – Ну, и если все уходят, то и она с ними.

– Понятно, – хмыкнул я. Нашёл у кого спрашивать. – А как она к выходу отнеслась? И с хозяйством вашим что теперь будет?

– Так, а что будет? С собой всех забрали. Там вон, за полями уже загоны сколотили под живность. А как дома построят, то все своих зверей и разберут. А что из рода вышли… – он замялся, словно не решаясь продолжить, но затем махнул рукой и выдал: – Лучше так будет! Мы к Младшей ветви привычные. Никто не обижает. Помогают всегда. А коли уж в Старшую заберут, то всё! Илья этот, внук Старейшины, злой, как пёс подзаборный. Погаными словами детей боярских хулил. Вот народ и подумал, что если он так на воинов ополчился, то что же с остальными станет? А так ушли – и всё! С дядькой Сильновым не пропадём!

– Не с дядькой Сильновым, а с боярином Северским! – поправил его вошедший в столовую Александр Сергеевич. И кивнул мне: – Здрав будь, боярин! Проснулся?

– Да уж проснулся! – хмыкнул я. – Здрав будь, дядь Саш!

– Ой, прости, боярин! – снова согнулся в поклоне Пантелей. – Не подумавши, я сказал!

– Да нормально всё! – успокоил я его. – Ступай дальше учиться – поваром станешь!

– Ага, побежал я, – снова поклонился он и усвистал.

– Что, Маркус, с родом знакомишься? – вроде как в шутку спросил Сильнов. Но глаза при этом остались серьёзными.

– Да уж знакомлюсь, – вздохнул я. – Представляешь, лёг поспать ненадолго, проснулся, а у меня уже полна горница людей. Теперь вот три раза подумаю, нужен ли мне вообще этот сон!

– Сон – штука полезная! – хохотнул боярский сын. – Так что хоть иногда, но спать надо.

– Ладно, – отбросив веселье, серьёзно произнёс я, – шутки в сторону. Рассказывай, дядь Саш! И начни, пожалуй, с того, что со мной случилось. С какого перепугу я на трое суток спать улёгся, словно спящая красавица?

– Не ко мне вопрос, Маркус, – покачал головой Сильнов. – Я, как ты знаешь, из сынов боярских, а не из бояр. У нас другая клятва. И приносим мы её боярину. Ты же пред богами стоял и на верность княгине и земле русской клялся. Так что подробностей от меня не жди. У Соболя я, конечно, спросил, когда тебя домой принесли. Да только он одним словом ответил.

– Даже боюсь спросить, что за слово такое…

– Перун! – веско произнёс Александр Сергеевич. – Дальше не пытай меня. Сам у Соболя спросишь.

– Перун, значит… – задумчиво протянул я и забарабанил пальцами по столешнице. – Ладно, примем к сведению. Тогда рассказывай дальше. Про Младшую ветвь. Что такого должно было случиться, чтобы столько людей под мою руку решили уйти?

– Илья Дёмин случился, – расстроенно вздохнул боярский сын. Но тут же подобрался и вдруг начал оправдываться: – Ты не подумай, Маркус, я-то только рад, что люди за тобой пошли. А горюю я по роду Дёминых в целом. Кончился он…

– То есть как – кончился? – не понял я.

– А вот так! Когда в роду узнали, что боярышню нашу выгнали, а я выйти решил, то разговоры разные пошли. Главы родов, из детей боярских Младшей ветви, собрались. Думать хотели да решать, как дальше жить. Но про тот сход боярин молодой узнал. И припёрся сам. Да не один, а со Снигирёвым. И, ко всему прочему, сотню воинов из Старшей ветви с собой притащил.

– Хрена себе!

– Вот и дети боярские так подумали. Спросили у Дёмина, какого… кхм… в смысле, чего ему надо, мол? А он хулить их начал! Словами разными бросался. Общий смысл которых сводился к тому, чтобы место своё не забывали. Не поверишь, Марк, но мы так с холопами своими не говорим. Всё же тоже люди они. А он перед воями такое вытворять начал…

Сильнов замолчал и отвернулся. А я торопить не стал. Видно было, что всю эту историю он близко к сердцу принимает. И за род Дёминых у него сильно болит душа.

– В общем, – через пару минут снова заговорил Александр Сергеевич, справившись с эмоциями, – погнали его из Младшей ветви. Сказали сыны боярские, что такой боярин им не по нраву. И клятву на мече они ему приносить не будут. Так этот идиот знаешь, что сделал?

– Схватить их приказал и в холодную? – предположил я. Ну а чего? Судя по всему, с мозгами у парня всё плохо. Привык он быть внуком главы Старшей ветви рода, вот и возгордился. А тут на тебе – сразу боярином назначили в ветвь Младшую. Крышу от собственного величия у него и сорвало.

– Хуже! – покачал головой Сильнов. – Он сказал, что с их наследниками договориться проще будет. И приказал Снигирёву порубить всех.

– Да ладно! – охнул я. Это же война! Чёрт! Илья что, совсем свихнулся?! И куда дед Михаил делся? Почему его рядом с внуком не было? Или и вовсе, без внука. Тогда бы, может, и договорился с детьми боярскими. – Война?

– Нет. Снигирёв отказался выполнять приказ.

– Неужто совесть у него проснулась?

– Да кто его знает, – пожал плечами дядя Саша. – Может, и совесть. Всё же Тёма неплохой мужик. Хоть и исполнителен излишне. А может, испугался.

– Испугался? – не понял я.

– Ну так! – улыбнулся боярский сын. – Маркус, да ты сам представь! На территорию Младшей ветви заявилась вооружённая сотня из Старшей. Само собой, наши вои тоже быстро собрались да эту сотню в кольцо взяли. И наших-то побольше было. Но бойня могла, конечно, случиться. Все на нервах. И так в роду сумятица, а тут такое… Но, Слава Богам, обошлось. Снигирёва, кстати, Илья сразу же приказал схватить и в холодную. Но, как мне пересказывали, мог и зарубить там же. Очень уж осерчал. К детям боярским повернулся потом, оскалился и сказал, что всё равно они ему в верности поклянутся. Потому как живут на землях Дёминых. Сами, говорит, приползёте. Или на улицу всех выгонит.

– А где Михаил Васильевич был? – всё же поинтересовался я. – Как он допустил такое?