Азовский гамбит

– А ежели нет?

– А вот для таких непонятливых, – усмехнулся я, – есть Земский приказ!

– Как прикажешь, государь, – не стал спорить глава этого самого приказа.

– Ну а ты что скажешь, господин барон? – обернулся я к фон Гершову.

– Если вашему величеству будет угодно узнать мое мнение, – витиевато начал генерал, – то я, со своей стороны, полагаю, что будет недостаточно послать к казакам пушки и порох, а также рядовых волонтеров. Нужен надежный человек, хорошо знающий военное дело и при этом достаточно авторитетный. Тогда оборона может иметь успех. Кроме того, нужно иметь наготове войско, чтобы отразить возможное нападение подданных султана.

– Где же такого воеводу взять? – развел руками Иван Никитич. – Донцам наши бояре не указ!

– Это верно.

– А может, Федьку Панина? – как бы невзначай заметил Анисим. – В Азове он бывал, с атаманами дружен…

– Это хороший офицер! – кивнул фон Гершов.

– Справится! – подтвердил Михальский, у которого Федор в свое время начинал службу.

– Главное, чтобы какую-нибудь черкесскую девку опять домой не приволок, – продолжил Пушкарев невинным тоном. – А то ему жена точно чего-нибудь отрежет!

После этих слов от смешка не смог удержаться даже обычно невозмутимый Михальский. Год назад Панин вместе с небольшим отрядом был послан на помощь к осаждавшим Азов казакам. Именно им удалось подорвать ворота вражеской цитадели, после чего донцы ворвались внутрь и устроили резню. Добычей казаков тогда стало все имущество местных жителей, включая гарем местного паши. Все это, как водится, раздуванили[8 - Дуван – добыча. Дуванить – делить добычу (устар. каз.).] между участниками штурма, причем одна из наложниц стала добычей Федора, а тот, в свою очередь, не придумал ничего лучше, как привезти юную черкешенку в Москву. Скандал был дикий…

– На том и порешим, – кивнул я, скрывая улыбку. – Воевать не станем, но армию будем держать в готовности, чтобы у крымцев дурных мыслей не возникало. Ты прикинь, Иван Никитич, как об этом завтра в думе говорить станешь.

– Хорошо бы еще к ляхам верного человечка послать.

– Это зачем же?

– Может, получится возмутить тамошних магнатов против султана? Глядишь, нам полегче будет!

– Это вряд ли, – покачал я головой. – Дураков с гонором там хватает, однако же не все таковы. Полагаю, король Сигизмунд рад без меры, что воевать с турками не придется. Опять же ему на руку, что султан на нас пошел…

– Не на нас, а на казаков, – с хитрой улыбкой заметил боярин. – Тех самых, что сначала Самозванцу служили, а потом Владиславу.

– Ну не знаю. Попробовать, конечно, стоит, но вряд ли что выгорит. Хотя, может, запорожцев удастся на крымцев натравить? Подумайте, кого можно с поминками к старшине подослать?

– Как прикажешь, государь.

– Ну, тогда не задерживаю. Хотя… Корнилий, останься, есть небольшое дельце.

Все присутствующие тут же встали и, чинно поклонившись, отправились на выход, оставив меня с телохранителем наедине. И только Романов зачем-то замешкался.

– Что-то еще? – вопросительно посмотрел я на боярина, ничего не делавшего просто так.

– Да, государь, – утвердительно кивнул тот.

– Тогда говори, у меня от Михальского секретов нет.

– Как прикажешь, тем более что это касается и его.

– Вот как?

– Прости, Иван Федорович, но утаить от тебя сие не могу. Сам ведаешь, черный люд наш темен и к суевериям склонен, а потому любую дурость повторять готов.

– Что-то ты, Иван Никитич, издалека начал. Говори как есть!

– Толкуют в народе, – собравшись с духом, продолжил Романов, – что матушка Катерина не просто так померла.

– В смысле? – озадачился я. – Бояре, что ли, отравили?

– Кабы б, – скорбно вздохнул глава Земского приказа. – Сказывают, что Господь тебя наказал за то, что ты, сказавшись, что едешь на богомолье, сам в Неметчину отправился на княжеский съезд.

– Что за на хрен!

– Ходят такие слухи, – мрачно подтвердил Михальский.

– И ты молчал?!

– Не успел…

– Всегда вы так.

– Не кори своих верных слуг, государь, – заступился боярин. – Не все до наших ушей доходит сразу.

– Ладно, на каждый роток не накинешь платок. Однако самым крикливым языки все же укоротить! И хорошо бы найти тех, кто эти сплетни распространяет…

– А то ты не знаешь кто? – криво усмехнулся Романов.

– Ты на что это намекаешь?

– Иван Никитич прав, – буркнул Корнилий. – В окружении патриарха немало злонамеренных людей.

– Ладно, разберемся, – скрипнул я зубами.

– И вот еще что… – Боярин помялся. – Не посылай покуда за Вельяминовым. Пусть хоть год пройдет с кончины государыни.

Что в прошлом однозначно плохо, так это отсутствие привычных развлечений. Нет не то что телевидения или интернета, но даже газет. Нет, «Московские Куранты» у нас, конечно, выходят. Примерно раз в месяц. К тому же я заранее знаю, что там написано, по той простой причине, что лично утверждаю все, что там появится. Иноземную прессу тоже доставляют, но еще реже.

Театра не то чтобы совсем нет. В Кремле регулярно ставят различные мистерии[9 - Мистерия – средневековая пьеса с религиозным сюжетом.], рассказывающие о житии и смерти святых великомучеников. Очень интересно, особенно когда ничего другого не наблюдается!

Можно еще устроить пир и пригласить скоморохов, которые будут скакать и прыгать, отпуская при этом матерные шутки, от которых даже рейтары краснеют. Правда, потом духовник с патриархом мне по очереди на мозги капают, мол, грех это, но куда деваться?

В общем, единственным доступным развлечением, не подпадающим под санкции церкви и при этом не совсем скучным, являются настольные игры. В особенности шахматы. В прошлой жизни я играл, но, что называется, без фанатизма, а тут отчего-то пристрастился.

На Руси, кстати, двигать фигуры по клетчатой доске любят издавна. Говорят, еще Иван IV, прозванный за жестокость Васильевичем, очень уважал эту игру. Вероятно, с той самой поры выигрывать у царя считается не то чтобы неприличным, а немножечко опасным. В общем, когда я пятерым боярам подряд поставил детский мат, стало понятно, что нужен партнер.

Неожиданно им стал мой бывший секретарь, а ныне преподаватель в царской школе при Славяно-греко-латинской академии Первушка Анциферов. Первая наша игра произошла довольно случайно, а теперь дьяк по вечерам с шахматной доской и мешком с фигурами приходит в Кремль. Служба у него такая! Игрок он, по всей видимости, не очень хороший, раз даже я справляюсь, но по местным меркам безбашенный. Выигрывать у царя, пусть даже и не все партии подряд, кроме него никто покуда не решался. Ну что ты будешь делать, никогда не было, и вот опять!