Воздушные фрегаты. Капитан

– Владимир Васильевич, ты вроде и с самим генералиссимусом, и с его супругой лично знаком? Может, составишь нам протекцию по старой дружбе?

– Почему нет? Сегодня же напишу мадам Чан, только вы прежде решите между собой, кто в деле.

– Да что тут думать, все так все! – зашумели капитаны. Единственный, кто никак себя не обозначил, оказался скромно сидевший в сторонке Колычев.

– А ты что же, Март, молчишь? – насмешливо посмотрели на молодого человека соседи. – Может, и для твоей «птички» дело найдется?

– Спасибо, господа, но у меня немного другие планы, – дипломатично отозвался Колычев.

– Интересно какие же? – исподлобья бросил на него тяжелый взгляд Мур.

– Ну, раз такой расклад нарисовался, – проигнорировал последний вопрос Колычев, – то у меня ко всем присутствующим деловое предложение.

– Валяй, бизнесмен!

– А вот, – и Март выложил на стол принесенный Кимом ППК-41. – Машинка просто зверь. Работает как часы. Мы ее корейцам на вооружение продвинули. Сделана под маузеровский патрон – семь шестьдесят два на двадцать пять. Складной приклад, вес без магазина чуть больше трех кэгэ. Предлагаю всем такие приобрести со скидкой – только сегодня и только для своих. В честь победы, скажем так. Особенно для штурмовиков. А еще я хочу начать поставки китайцам. И мне нужен там торговый агент. Думаю заключить договор с кем-то из вас.

– И какие условия?

– Предоплата в полном объеме. Цена в пять раз ниже, чем за Томми-ган. Представителю – процент от заключенных сделок. Остальное уже лично обсудим.

– А что, я, пожалуй, возьмусь! – спокойно отозвался капитан «Нерюнгри» Леонид Пантелеев.

Март бросил короткий взгляд на Зимина и Беню и явственно прочел в их глазах одобрение кандидатуры.

– Заметано. Тогда можем прямо сейчас и договор подписать.

– Постой, Март, не спеши. Что ты там про особую скидку говорил? – Мур успел подойти к столу и уже вовсю крутил автомат в руках.

– Тридцать процентов минус. Только сегодня и только для своих, – повторил он как заклинание и, заметив, как заблестели глаза потенциальных клиентов, плеснул в костер всеобщего интереса еще немного бензина: – Но партия на корабль – не больше двадцати штук.

– Но деньги получишь после того, как с нами рассчитается казна!

– Справедливо.

– Беру! И я! И мне давай! – загомонили азартные вольные охотники, уже опасаясь, что на всех не хватит.

Последний спокойный вечер у Зимина был, наверное, когда они еще жили в Дальнем. Март с Виктором учились, он занимался ремонтом «Бурана», и вокруг, несмотря на войну, обстановка была тихой и, даже можно сказать, пасторальной. А теперь «Бурана» нет, воспитанники, еще недавно казавшиеся совсем мальчишками, выросли, а впереди… непонятно что.

Больше всего угнетала Зимина неопределенность его собственной судьбы. Еще недавно все было четко и понятно, а теперь буквально рассыпалось на глазах, как карточный домик. Привычная жизнь неторопливо уходила в небытие, а грядущее еще не обрело зримых форм. Что уж тут говорить о материальном их воплощении.

Впрочем, возможности предаваться ностальгии у него не было. Вокруг постоянно происходили чрезвычайные события, державшие бывшего рейдера в состоянии перманентного изумления. Вот и сейчас, не успело закончиться собрание, к нему подошли Март и Беньямин.

– Владимир Васильевич, – начал Колычев, без большого успеха стараясь выглядеть невозмутимым. – У меня к вам с Семеном Наумовичем дело. Надо переговорить в тихом месте без лишних «ушей».

– Даже так? – с любопытством поглядел на странную парочку капитан первого ранга. – В таком случае пошли в мой номер. Там нам никто не помешает.

Оказавшись в апартаментах Зимина, хозяин и управляющий, не сговариваясь, устроились с одной стороны стола, оставив Колычеву место напротив. Со стороны это выглядело так, будто старшие товарищи решили устроить молодому человеку экзамен. Собственно говоря, примерно так он себя и чувствовал.

– Господа, – начал он, прочистив для солидности голос. – То, о чем я вам сейчас сообщу, является строго конфиденциальным. И прежде чем мы приступим к делу, я должен заручиться вашим, господин Беньямин, согласием.

– На предмет чего? – с деланым равнодушием осведомился Бенчик, привычным движением разливая коньяк по бокалам.

– Что вы станете моим поверенным в делах, а значит: будете обязаны хранить тайну клиента.

Бенчик посмотрел на Зимина, и тот в ответ лишь пожал плечами.

– Решай сам, Наумыч. Но по факту ты уже давно работаешь на нашу семью адвокатом. А Мартемьян такая же неотъемлемая ее часть, как я или Сашка.

– В таком случае, мой юный друг, я в деле, – пожал плечами старый выжига, после чего не без иронии добавил: – Или нужно подписать кровью?

– Вашего слова более чем достаточно, Семен Наумович, – все тем же официальным тоном и без намека на улыбку ответил ему Март. – Теперь можно перейти к главному. – Он взял короткую паузу, глубоко вдохнул и спокойно произнес: – Я точно знаю, кто стоит за покушениями на мою жизнь. Более того, у меня есть очень серьезные подозрения и насчет виновных в смерти родителей. Я говорю о семействе Оссолинских.

Услышав знакомую фамилию, Зимин едва не поперхнулся от неожиданности коньяком, после чего отставил в сторону бокал и аккуратно промокнул губы салфеткой. В принципе, чего-то подобного он и ждал, но его удивило ледяное спокойствие Беньямина. Очевидно, для его компаньона это заявление не стало неожиданностью.

– Судя по всему, ты узнал, что это за люди, и вспомнил о своем мнимом родстве, – констатировал он. – Вынужден в очередной раз тебя разочаровать, будь это правдой, твой отец непременно…

– Не один я их обвиняю, – впервые перебив своего наставника, возразил Март.

– И кто же этот человек, позволь узнать? – не без труда сдержав раздражение, поинтересовался Зимин.

– Моя мать – Александра Ивановна Колычева.

– Мой мальчик, ты в своем уме?

– Вот письмо. Можете убедиться сами.

Было видно, что Владимир Васильевич сразу узнал знакомый почерк, в лице его что-то дрогнуло, словно его ударил разряд тока. Он молча пробежал глазами текст, потом перечитал его еще раз, свернул и аккуратно передал Марту.

– Так значит, ты наследник клана Колычевых?

– Без сомнений, – развел руками Март. – И энколпион, и документы, которые мне завещала мать, это неопровержимо доказывают.

– О каких документах речь? – сразу оживился молчавший до сих пор Беньямин.

– Вот они, – и Колычев выложил на стол папку с бумагами, которую адвокат тут же подтянул к себе и, раскрыв, принялся изучать ее содержимое.

– Все тайное когда-то становится явным… Поздравляю вас, Мартемьян Андреевич, – впервые так церемонно на «вы» обратился Зимин к Колычеву. – Теперь все встает на свои места.

– А ведь вы совсем не удивились? – пытливо посмотрел на опекуна Март.

– Сказать по чести, я предполагал нечто подобное, хотя, конечно, не в таких масштабах. Твои родители держали эту информацию в тайне, и я их понимаю. Но теперь она воленс-ноленс станет известна всем, включая твоих врагов. А это люди очень серьезные!

– Так, господа, – вмешался до сих пор увлеченно изучавший документы Бенчик. – Что я вам могу сказать за эти бумаги! Я много повидал на своем веку разного, но они таки настоящие. И имея их на руках, можно получить такой куш, что все вокруг лопнут от зависти, а Джимми Ротшильд прибежит наниматься к вам в камердинеры, но…

– Что «но»?

– Это будет чертовски непросто. Уверяю вас, найдутся люди, которые костьми лягут, чтобы наш Март ничего не получил. А еще больше сыщется тех, кто захочет, чтобы он поделился с ними, такими красивыми, небольшой частичкой неожиданно свалившегося с небес богатства.