Золоту – жизнь, человеку – смерть

Сотник вынул бумаги и передал капитану.

– Все правильно, но почему такая спешка, через неделю будет наш пассажирский и заберет ее.

– Она в это время должна быть дома.

Вошли в каюту. Капитан пригласил сотника сесть, налил по рюмке водки.

– За хорошую дорогу, чтоб не было шторма, капитан.

– А тебе счастливого возврата. Небось, боишься своего комиссара, может прихлопнуть. Зря боишься, может все образуется.

– Возврата, капитан, не будет, все решено и безвозвратно. Убегать нужно, капитан.

Сотник положил на стол деньги и вышел, моряков упросил занести вещи сестры в каюту капитана, затем спросил:

– Когда отправляетесь?

– Проверим моторы и сегодня в море. Мои старые кости чувствуют, как приеду домой, здесь будет шторм.

– Буду ждать, боцман, шторма, когда он начнется, помолюсь за благополучный конец вашего плавания.

– Ты правильно понял меня, сотник. Тебя ждут, удачи тебе. Возвращайся скорее, через час здесь будет проезжать патруль.

Царица завела девушку в спальню.

– Почему ты согласилась остаться вместо моей дочери?

– Меня попросил об этом сотник.

– А знаешь ли ты, что тебя могут лишить жизни вместе с нами?

– Меня сотник подобрал умирающую на дороге от голода. Он мне сказал тогда, если хочешь много еды и красивой одежды, согласись быть царевной Аннушкой. Сотник дал мне денег и отвел за город в неизвестный мне квартал. Там я и назвалась царевной Аннушкой. Мне было там хорошо, ко мне обращались все «ваше Величество, царевна Аннушка». У меня была крыша над головой, хорошая пища и много чудаковатых друзей. Но это длилось недолго. Пришел сотник за мной и привез меня в домик около дровяного склада. Однажды меня увидели солдаты и спросили, кто я.

– Царевна Аннушка.

Они весело засмеялись, низко мне поклонились и ушли, а подслеповатая бабка Фекла, напросилась меня отвести ко двору, разрешила проводить до дровяного сарая. Старуха вернулась домой, а я, оббежав сарай, спряталась в доме, где меня нашел сотник.

– А ты и правда похожа на мою дочь. Что будешь делать, если узнают всю правду?

– Скажу, заставили, и мне поверят. Вас все равно увезут в Сибирь.

– Откуда ты все царские секреты знаешь?

– Об этих секретах говорят все уличные мальчишки, а они-то вездесущие, все знают. Господа только подумают, а они уже говорят.

Вошла графиня. Она подошла, поздоровалась с Аннушкой.

– Что ты, Аннушка, дома сидишь, пошла бы, хоть немного погуляла, а то сидишь дома, так и затосковать можно. А где твой сотник?

– Уехал к своим казакам. Говорит, окончилась наша казацкая свобода. Забирают их на охрану мостов.

– Значит, он больше не будет здесь.

– Возможно.

– Уходят наши верные люди из нашего замка.

Вышла графиня. Царица Александра Федоровна набросилась на девушку с криками.

– Как ты могла, оборванка, таким тоном разговаривать с графиней.

– Ваше Величество, по нашему уговору, я ваша дочь, и вы должны меня не ругать, а во всем помогать и защищать меня от моих ошибок. Чем меньше у меня будет ошибок, тем больше времени я продержусь здесь, тем безопасней будет бегство вашей дочери царевны Анны.

– Мама, прикажите подать мне что-нибудь поесть, страх, как хочу попробовать царскую еду.

Царевна похлопала в ладоши, вошла графиня.

– Что желаете, Ваше величество?

– Пусть накроют стол. Пригласите царевну Марию к столу.

– А где Анна Выборова?

– Она уехала. Во Дворце идет разговор, что все жители Дворца находятся под домашним арестом. Вход и выход из Дворца ныне разрешается только членами Временного комитета государственной думы.

– А вы меня ругали. Я вам спасаю вашу дочь, а вы кричите. Как покушаю, пойду знакомиться со своей сестрой Марией. Вы мне в этом поможете. Царевна Аннушка говорила, что она знает о ее побеге, а сама бежать отказалась.

Сели за стол, царица взяла кусочек торта и выпила чашку чая. Тоже повторила Аннушка. Александра Федоровна молча смотрела на Аннушку .

– Почему не ешь, ведь ты хотела есть.

– Я и сейчас хочу. Отошлите графиню, я поем.

Графиня ушла. Аннушка взяла тарелку, выпила сначала жидкость, потом гущу. Налила полный бокал чая, положила несколько кусочков сахара, размешала ложкой, макнула палец в чай.

– Пальчики оближешь, – сказала она и залпом выпила весь чай. – А больше ничего нет?

– Ты съела так много и еще просишь кушать, у тебя хороший аппетит. Тебя не надо уговаривать: «Скушай, Аннушка, кусочек».

– Научится Аннушка кушать. Это здесь много всего, а где она сейчас, там все дают в норме. Наелся, не наелся, а больше нет.

Александра Федоровна заплакала.

– Где, ты, моя доченька, кто тебя пожалеет, кто тебя накормит?

«Аннушка» встала перед ней на колени, вытерла слезы и проговорила:

– Не плачьте, матушка, лучше быть живой и здоровой там, чем здесь под домашним арестом ждать, когда увезут в Сибирь.