Морские истории

Часть 5

Мы прилетим!

? Алё! Аллё! Иван, это я!

? Ты где, Сатьян? Билет купил? Когда прилетаешь?

? Иван, я в Дели! Сижу в посольстве! Мне визу не выдают!

Представляете, каково такое услышать? В три часа ночи! Перед чартером!! И для этих людей я старался?! Расписывал что брать и что не брать, составлял планы, посылал залог за яхту… Каждый день рассылал по письму: «Не соблаговолит ли Многоуважаемый отодрать-таки [нрзб] от кресла и послать, наконец, документы в посольство». ПОЛТОРА МЕСЯЦА ПОДРЯД!!!

Кажется, я ему что-то сказал. Посоветовал куда-то пойти, и чтобы с ним там что-то сделали. Честно, не помню – я был сонный и взбешенный, только прилетевший с проекта и слегка не в себе после долгого рейса. После чего бросил трубку и рухнул спать. До пяти утра оставалось всего ничего.

Аэропорт встретил меня необычной тишиной. За конторкой регистрации пассажиров скучала одинокая девушка, которая и объяснила мне, что рейс откладывается на неопределённое время из-за забастовки в Афинах. Конечно, про забастовки и протесты я и слышал, и смотрел по телевизору, но шкипер авторитетно заявлял, что «Все беспорядки происходят на площади Синтагма» и «В субботу греки не бастуют. Они смотрят футбол».

В пустом зале ожидания у огромного, во всю стену, окна дремал Рави (тот самый казначей-доброволец), сложившись на узкой сидушке вчетверо. Я опустился рядом и только хотел вздремнуть, как телефон, заранее вывернутый на полную громкость, заголосил сумасшедшим набатом. От дикого трезвона проснулся Рави, и даже привычные к рёву двигателей голуби за окном ссыпались с карниза. Звонил всё тот же Сатьян.

? Спасибо, Иван – кричал он на весь зал ожидания – Я сделал всё, как ты сказал. Всё получилось, визу дают, мы с Суданшем прилетаем завтра!

Хорошие новости… только я по-прежнему не помнил, в чём заключался мой совет.

Потом объявили посадку, но сразу же отменили, и мы продолжили ждать. Я принимал звонки ото всей команды, мы все, казалось, зависли в воздухе. Франкфурт-Афины – отменён, Майк срочно меняет билеты на Лондон. Дубай-Афины, отменён – но есть прямой рейс из Дели. Наконец нас пригласили на посадку. Ремни застегнулись, двигатели взревели, рейс начался.

В гудящем людьми аэропорту им. Венизелоса я рассмотрел-таки забастовщиков. Люди в аэропортовской униформе сидели вокруг стола, на котором были живописно расставлены стаканчики с кофе, банки с фисташками и телевизор с традиционным футболом. Им было хорошо. «Если Партия велит, они так и неделю пробастуют» – подумал я.

Часть 6

А эти мажоры на «Кон-Тики»…

Мы приезжали в марину, поодиночке и группами. Мы оставили за спиной дела, офисы и тысячи миль морозной синевы стратосферы. Мы сменили клевер и вереск Лондона, полынь Техаса, магнолии и смог Бангалора на кипарисово-пряный воздух Греции. Наши часы показывали какое угодно время, но это было уже неважно. Подготовка к отплытию захватила нас целиком.

Перед отплытием каждому находится дело. Коки проводят время в магазинах, в попытках разобраться, чем загадочное «неро» отличается от не менее загадочной «раки». Казначей заполняет бумаги в пластиково-реечном «офисе» чартерной компании, и сердце его разрывается между страховым залогом и возможным ущербом. Будущие матросы вытаскивают шмотки из чемоданов (а ведь говорили им, берите сумки!) и уже выучили шикарное греческое слово на букву «М», которым, похоже, обозначается здесь любой вид деятельности. Покорный ваш слуга идёт принимать яхту.

Представитель чартерной компании обрадовался мне как родному брату и объявил, что лодочка наша уже вымыта, вычищена и ждёт у второго пирса. Оставив вещи в офисе и взяв только документы, я пошел (а хотелось бы побежать!) искать её. Уже конец сезона, но яхты всё еще стоят у пирса вплотную, касаясь друг друга бортами. От обилия звуков и запахов кружится голова. На яхтах работают люди. Вот эти, белокожие и неловкие – идут в чартер, эти, загорелые и охрипшие – возвращаются.

Где же, всё-таки, наша яхта? Неужели я её пропустил? Попробуем еще раз. Катамаран… не наш… узкий длинный полугоночник… какая-то драная лайба… мотояхта… – что-то не видно нашей лодочки. Постой-постой, неужели… Нет, не может быть!

Увы, зрение не обманывало меня. На корме лайбы, полустёршееся, но различимое, виднелось гордое имя владельца (он все свои яхты называл по-скромному, в честь себя, снабжая только порядковым номером). И за это убожество мы платили??? Оказавшийся рядом шкипер тоже в недоумении. Он знал и господина судовладельца, и его нежелание вкладываться в ремонт, но то, что мы видели, по его мнению, было уже чересчур. Тут же был отловлен и привлечён представитель чартерной компании, но он только развёл руками: все лодки в разгоне, заменить нечем. Буква договора выполнена, все судовые части в порядке.

Что оставалось делать? В присутствии достопочтенного г-на Судовладельца принялись составлять акт, не спеша обползая лодочку от носа до кормы и аккуратно отмечая всё, что на ней было потёрто, поломано и отвинчено. На пятьдесят седьмом замеченном дефекте он зарычал, проклял всё, схватил ящик с инструментами и с грохотом низринулся в салон чинить неполадки. Я тем временем продолжил осмотр, громко зачитывая новые записи и слыша в ответ из салона бряканье ключей и рычание судовладельца.

Постепенно начали собираться наши. Опасливо пробуя ногой тоненькую доску сходен, шли на борт, перегружали свои вещи и добычу коков из машины. Как обычно, в салоне и на кокпите выросла гора из вещей и припасов, и даже не верилось, что всё это без следа рассеется по рундукам и каютам. Тут же начали собирать на стол, открыли по бытылочке «неро» и «раки» (надо же понять, чем они отличаются!). Под шумок исчез судовладелец, оставив нам, как потом выяснилось, ящик с инструментами и непочиненный гальюн.

Под руководством шкипера все концы и шкоты, заскорузлые от морской воды, тщательно мылись из шланга. Текущие иллюминаторы заклеивались монтажной лентой (настоящей, из Техаса). Старая лайба приобретала мореходный вид. Еще чуть-чуть, и можно будет завести дизель, отдать кормовые и превратиться из живых – в плывущих по волнам.

Часть 7

Введение в аргонавтику

Случалось ли вам, читатель, проснуться в каюте, настолько тесной, что колени упираются в подволок, где снаружи за тонким бортом плещет вода, и всё ваше узенькое ложе кренит и покачивается? Солнечный луч проник в иллюминатор и бродит по каютке, снаружи доносится неясный шум города, в небе кричат ласточки и тихонько посвистывает ветер в снастях. Это утро – твоё, целиком, безраздельно, а потом будет день, тоже твой, и еще дни, наедине с ветром и морем. В парусном отдыхе много таких вот удивительно ясных минут. Мы настолько уверены в их безусловности, что не задумываясь тащим с собой на яхту детей, друзей, коллег – всех, до кого можем дотянуться, чтобы они имели свой шанс постигнуть однажды таким вот солнечным утром чувство полнейшей свободы.

Путешествие на яхте – свобода всегда. Ты не связан дорогой и расписанием, можешь сменить маршрут, остановиться в уютной бухточке на якоре, а потом плыть дальше. Можно выбрать дальнюю цель и идти к ней два дня подряд, сменяя вахты, а можно остаться на несколько дней в полюбившемся месте. Один раз в Кипарисси шкипер получил СМС-ку от двух человек команды, одну на двоих: «Отправляйтесь без нас, заберёте на обратном пути».

Чтобы уравновесить свободу, нужна цель. Для того и придуманы регаты, походы на дальний красивый остров Санторини, или, например, за золотым руном. Ведь классика греческой мифологии как раз об этом: собрались уважающие друг дружку коллеги, по профессии герои, сели на корабль и поплыли. И, наверное, просоленный мореман Лаэрт показывал сухопутному Гераклу как вяжется беседочный узел и следил, чтобы не зарывали в воду вёсла.

Припасы уложены, вода в танках залита под пробку, баллоны заправлены газом. Больных и увечных в экипаже нет. Рави вчера утопил в бухте свой смартфон – дядька Посейдон будет доволен такой жертвой. Паруса вчера проверены: не бог весть что, но на чартер хватит. Мы готовы в путь, можно помаленечку согреть кофе, завести дизель – и трогаться.

Мы выйдем в море, нас подхватят обещанные с вечера шесть баллов, и пойдут раскачивать, брызгать пеной и обдавать волнами, а индусы на носу, вцепившись в леера, будут петь песни и улюлюкать, ошалев от простора. Коки постигнут высокое искусство баланса со сковородкой и сжуют весь драмамин, занюхивая асафетидой. Будет и купание в тихих бухточках, добровольное и не очень, и попытка бунта на корабле, когда на швартовке не найдется места. Я войду на покинутую яхту, и спою в амфитеатре Эпидавроса, и чуть не сорву спину, подтягивая в одиночку сорокафутовик против ветра. Народ будет гонять на скутерах по Поросу в бангалорском стиле (это когда разметка и знаки неразличимы из-за скорости) и вести философские беседы на вершине утёса. А потом мы безупречно отчалим от набережной в Поросе (ты поймёшь меня, Лаэрт!) и возьмём курс на Афины. Через шесть баллов, ночью, под парусом, нам будет легко и спокойно. На штурвал встанет Рави, а звёзд будет столько, сколько в Лондоне не видали лет триста.

Мне тогдашнему это всё неизвестно. Я слегка волнуюсь за своих индусов, как они включатся в наш анабазис? Понять это можно одним единственным способом: одеться, выйти наружу и начать готовиться к отплытию. Сегодня мы выходим в море.

Регата!

Путевые заметки

В полдень наш парусник бросил якорь в гавани старого генуэзского порта Монемвассия, в виду предмостных укреплений острова. Как хорошо снова ощутить под ногами твердую землю! Команда переодевалась, собираясь в город. Дразнящие запахи из таверн заставляли торопиться даже самых медлительных, тем более, что от загарпуненной сегодня утром мурены каждому достался совсем небольшой кусок…

Кто читал подобное в детстве, меня поймет. Кто может такое написать по собственному опыту, поймет еще больше. Море, поющие под ветром снасти, парус, древние города. Что может быть лучше? До недавнего времени и я так думал. Теперь узнал, что лучше – бывает, и называется это – регата. Она отличается от одиночного круиза или чартера примерно так же, как он сам – от водного велосипеда на озере в парке. Отличие это неожиданно и парадоксально.

Обычная наша жизнь легка и не затруднительна, даже на яхте. Ветер стих – и мы заводим дизель, никогда не узнав отчаянья от штиля. Дождь на маршруте – мы идем в ближайшую гавань пить пиво. Легкая поломка – и мы уже готовы вернуться. Нам нужны трудности, чтобы испытать радость преодоления.

«Хотели трудностей? – их есть у меня!» – радовался дядька Посейдон, рассыпая сюрпризы щедрой рукой по двум заливам – «Идите, сухопутные, не пожалеете!» И мы не жалели.

День первый:

Кто там хотел дождь?

«Это не погода, это [beep] знает что» – ворчит шкип, и я подписываюсь под каждым его эпитетом. Время шесть утра. Где-то наверху, за толстым слоем облаков, уже светает, а здесь – темень, дождь, и в паре миль от нас невидимый вход в гавань Леонидии. Маяка не видно, земли не видно. Воистину, [beep]. Только посверкивают сквозь тьму ходовые огни идущих параллельным курсом яхт, таких же, как мы, фанатиков. Дождь теплый, и это хорошо. Еще милю помокли – как занавес раздвинулся. Туча осталась в море, а перед нами – темные горы, полоска огней вдоль берега, и самым левым – зеленый огонь маяка. «Маяк слева, заходим между ним и берегом» – бормочет шкип в мокрую рацию. От одежды идет пар, мы идем со скоростью ветра и воздух кажется неподвижным.

Швартовка? Ночью? – Нормально, главное, чтоб не в ветер, хотя зыбь с моря добавляет радости. Слева по борту бросают якорь наши попутчики – о, и вправду, наши, регатские. «А что ж на связь не выходили?» – «Да, я один был на вахте, а рация внизу, чтобы не промокла».

Яхты заходят одна за другой. Мы принимаем швартовы, как предписывает морская вежливость: причалил сам – помоги другому. Все экипажи разные, по-разному заходят и швартуются. Вот серый полугоночник, на весь процесс ушло секунд двадцать и пара слов шкипера. Сразу видно, народ к морю привычный и ходят часто. Вот большая белая «Бавария» – курсантская яхта, тот еще грузовик. Народ стоит по местам заметно напряженный, но яхта рулится правильно и швартуется чисто, под негромкое сопровождение одесской речи с палубы – капитан-инструктор при исполнении.

Приняв яхты, иду купаться. Вода +24, после дождя – вообще теплынь. Над головой – рассвет и радуга, под ногами – цветная галька Леонидии, кому расскажешь – скажут: «глюки» – и засмеют.

Первый день специально задуман для неспешной подготовки. Везде проверяют паруса, уже на одной яхте чинят стаксель, на другой пытаются расклинить грот, поминая создателей «Баварии» незлым тихим словом. Курсанты понадевали маски-трубки и ныряют, обследуя подводную часть своей яхты, чистят перо руля – однако, все серьезно! К полудню подходит автобус, водила просит «хандрид фифти юро», и вот уже свободные от дел едут в горный монастырь. После воздуха морского – сразу в горный, медовый! Возвращаются впечатленные и с банками меда, пропорциональными впечатлению.

Вечером – открытие регаты. Тут и Маргарита (хозяйка таверны) расщедрилась, и наши всего поназаказывали. Рыба, кальмарчики, шашлыки… «И все-таки, рыбу они готовить не умеют, не-у-ме-ют» – говорит мой сосед и соучастник, уписывая вторую дораду. Расчехляются гитары и идут песни, одна за другой, разные. «Люб?те, девушки, простых романтиков!!!» – разносится над ночной Леонидией.

День третий:

Ветер по морю гуляет

Ура! Дождались ветра. На легкую рябь по воде смотрят и радуются. Отвлеклись от застольных разговоров, в которых уже порвали соперников на ленточки. Забыта досада предыдущего дня, когда этап регаты был отменен из-за штиля. Все готовятся и ждут, когда желтый эскадренный буеносец (судейская яхта) выйдет и обозначит старт. Я смотрю на (су)действо со стороны – из-за легкости старта мне разрешили принять участие в гонке на борту дружественной яхты.

Ветер совсем легкий, колдунчик едва шевелится, и единственный курящий член экипажа бродит по кокпиту, тщетно отыскивая подветренную сторону. Тем не менее ставим грот и ждем старта. Как раз перед стартом ощутимо дунуло, достаточно, чтобы набрать скорость. «Только вот фальстартов не надо» – ворчит боцманша. «Как это не надо? У нас фальстарт – традиция» – отвечает шкипер. В отличие от всех на борту (да и на других яхтах), он спокоен как Терминатор.

Дунули, гуднули, пересекли стартовую линию – и пошли, кто – ловить береговой ветерок, кто – мористее. Свободные от вахты приносят кофе. «Да, тяжел парусный спорт!» – говорит шкипер, смакуя ароматный напиток. Посматривая на колдунчики стакселя, он почти ложится, держа руль пальцами ноги. Э-эх, было бы на что смотреть! Ветер опять стих, и мы дрейфуем по инерции. Отпускаются всевозможные оттяжки, после чего шкипер удовлетворенно кивает: «В ветер гоняться всякий умеет, а мы попробуем без ветра!» – и меня отправляют откренивать, делать парусу пузо.