Логово Оборотня

Не совсем понимаю вас…

Дальнейшее объяснение может быть несколько сложнее, произнес Волшебник и задумчиво зашагал по камере, заложив передние лапы за спину. Вы когда-нибудь слышали о крысах, шерсть которых растет не наружу, как у обычных, а вовнутрь?

Никогда…

Это очень древний род. Давным-давно они были обычными крысами, схожими с нами. Но со временем они смогли освоиться в мире людей. Внешне они совершенно не отличимые от вас. Но жадность, жестокость и прожорливость от обычных крыс никуда не делись, как и шерсть, только она у них теперь растет внутрь тела, вызывая постоянную чесотку. А вместе с сохраненными крысиными качествами они приобрели еще и человеческие. Причем, как крыс, их не интересовали добродетели, милосердие и любовь, только лицемерие, подлость, коварство – именно это они не только почерпали, но и за долгое время успешно развили в себе. Но им всегда крайне мешали мои сородичи. Крысы с шерстью внутри всегда считали нас чем-то низшим в сравнении с ними самими, да еще и тем, что вечно пытается залезть в закрома, которые они уже присмотрели для себя. Более того, любая крыса издалека чувствует другую. Вне зависимости от того, как именно растет их шерсть.

Бургомистр Вольного города, продолжил Волшебник, является одной из главных крыс с шерстью, растущей вовнутрь в их иерархии. Он решил разом решить сразу три проблемы. Во-первых, заманить огромное количество моих соплеменников в ловушку и разделаться с ними с вашей помощью. Во-вторых, обвинить их при этом во всем том, что они сами же и совершили. И, в-третьих, и в главных, покончить с самым знаменитым крысоловом с его волшебной дудочкой, которая крайне опасна и для них. Они ведь тоже крысы.

Но я не понимаю, мне рассказывали о том, что именно нашествие крыс едва не погубило город, удивленно проговорил Крысолов.

Практически все закрома были опустошены еще задолго до появления армии моих сородичей. А многие убийства были совершенно как раз по приказу Бургомистра, так как необходимо было обвинить во всем этом обычных крыс. И заодно избавиться от ненужных людей. Никакую веревочную лестницу, само собой разумеется, оставлять для вас никто не собирался. Вы должны были заживо сгореть со своей дудочкой в башне, быть разорванным обезумевшими моими сородичами, ну или просто утонуть.

Тогда почему же они не убили меня, когда я был без сознания?

Я думаю, что они вполне хотели это сделать. Но для них важно было понять, где именно находится, ненавистная для них дудочка, поэтому решили подождать, пока вы придете в сознание, чтобы выяснить это у вас. Они же не знали, что дудочку взял я.

Но, господин Волшебник, ведь я видел, что игра на дудочке не действует на этих…существ…

Дело в том, что на обычных крыс, за исключением меня, действует, лишая воли, мелодия, если играть на ней с привычной для вас стороны. А вот этих, как вы их назвали, существ, это лишает воли только в том случае, если играть на ней с противоположной стороны. Волшебная дудочка позволяет сделать это. И вот тогда…

Волшебник усмехнулся и внимательно посмотрел на Крысолова.

Вот тогда им конец. Шерсть, которая внутри них, и так доставляющая им множество неудобств, начнет стремительно расти, заполняя собой все пространство, пока не поглотит его полностью. Сегодня Бургомистр устраивает торжество по случаю своего триумфа, и к нему уже приехали подобные ему существа из разных мест.

Да, осталось только выбраться из тюремной камеры, вздохнул молодой человек.

Ну, не забывайте о том, что по своему происхождению я все-таки крыса, улыбнулся Волшебник. В темном углу, откуда я вышел к вам, в стене есть отверстие, прикрытое камнями, а за ним подземный ход. Так, что, предлагаю поторопиться…

…Во время торжественного приема, когда Бургомистр, его приближенные и приехавшие гости сидели за столом со разнообразными яствами. При этом со стороны их было не отличить от обычных богатых горожан. Могло смущать лишь то, что каждый из них постоянно чесал себе лицо или руки, словно все они одновременно подхватили неизвестную болезнь, вызывавшую чесотку.

Музыканты в углу играли незатейливые веселые мелодии. Однако, в какой-то момент стало казаться, что они стали как будто фальшивить. Словно кто-то из них перестал попадать в такт. Сидевшие за столом стали чесаться еще чаще. Музыкальная фальшь становилась все более заметной, а расчесывание все более сильным. Некоторые из гостей даже стали непроизвольно падать на пол, и кататься по нему, срывая с себя одежду для того, чтобы как следует почесаться. Бургомистр с перекошенным от зуда лицом, не переставая до крови расчесывать себя одной рукой, другой – резким жестом приказал музыкантам остановить игру.

Музыканты отложили инструменты, но теперь звучала другая мелодия. И от ее звуков все собравшиеся уже катались по полу, срывая на себе остатки от своих дорогих нарядов и пытаясь расчесать свое тело до мяса. Музыканты в испуге, бросив инструменты, все как один убежали прочь. Из противоположного темного угла залы наконец вышли две фигуры. Одна из них была в капюшоне и играла на волшебной дудочке, перевернув ее обратным концом, а другая, которая была примерно в половину роста первой, оказалась огромной крысой, шедшей на задних лапах на манер человека.

Крысолов, приближаясь к Бургомистру и окружавшим его фигурам уверенным шагом, периодически делал небольшие паузы, чтобы набрать в легкие побольше воздуха. В эти мгновения потное и изувеченное лицо Бургомистра перекашивало от лютой злобы. Но потом мелодия возвращалась, и он вновь с остервенением, как и все остальные продолжал вгрызаться своими острыми ногтями в кожу, расчесывая до мяса любую ее свободную поверхность, до которой они только в состоянии были добираться. Его лысоватая голова пестрила от десятков кровавых ранок, а маленькие, но поразительно злые глаза были красными от гнева.

Смотрите, мой друг, смотрите, произнес Волшебник, шерсть, растущая у них внутри, начинает прорываться наружу.

С этими словами он показал левой рукой в сторону катавшихся по полу гостей, некоторые из которых, к этому моменту почти полностью освободившись от одежды, разрывали себе животы и спины, силясь преодолеть страшный зуд, и из окровавленных ран и выпадающих наружу внутренностей во все стороны торчали пучки отвратительной серой шерсти.

Пощады…, выдавил из себя Бургомистр.

Молодой человек прекратил игру и внимательно осмотрел открывшуюся его глазам картину. Было видно, что все остальные существа были уже мертвы, вспоров себе животы или перерезав когтями собственное горло. А из открытых ран пробивалась шерсть разных оттенков. Крысолов подошел вплотную к Бургомистру. Его лицо, все больше напоминавшее крысиное, с торчавшими в щеках и на лбу серыми волосами, и с ужасными кровавыми ссадинами. И глаза. Раздавленные, но все еще злые…

Умри! Бургомистр выхватил из-за пояса кинжал и ударил в самое сердце наклонившегося над ним Молодого человека.

Крысолов, в глазах которого моментально потемнело, сделал несколько неуверенных шагов и рухнул на пол. В то же мгновение Волшебник выхватил из рук Бургомистра кинжал и с яростью вонзил его ему в шею. Предводитель крыс с шерстью, которая росла вовнутрь, захлебываясь своей черной кровью и беззвучно двигая немеющими губами, безжизненно повалился на спину. От удара его кадык треснул, а оттуда репейником вылезла серая шерсть. Волшебник подошел к лежавшему без движения Крысолову. Его лицо было мертвенно бледным, а из раны в груди уже успела вытечь на пол лужица крови. Волшебник печально посмотрел на своего друга, опустил его веки и накрыл голову капюшоном. Затем взял из его руки волшебную дудочку и устремился в сторону темной части залы, откуда они появились…

Крайне удивительная история, ухмыльнулся Эксперт. Крысы с шерстью, которая растет вовнутрь. Да, господин Журналист, не скрою, вы действительно смогли заинтересовать меня этим рассказом. В этом мире много загадочного и необычного, как вы находите, господин Профессор?

Полагаю, такое действительное имеет место, прохрипел Профессор. Невозможно всегда таить в себе то, что там есть. Оно все равно будет стучать пальцами изнутри, шептать, а, в конце концов, вылезет наружу.

Итак, господа, следующее повествование за мной, произнес Эксперт. Это будет история об одном охотнике, который немного задержался в лесу.

Глава 7. Охотник

Охотник чуть поправил голенище сапога и с нескрываемым раздражением еще раз позвал свою собаку. Это было крайне странно, что ему вот уже в третий раз пришлось кричать ее, а та и не думала возвращаться к хозяину. В его голове сразу стали вырисовываться возможные наказания для ослушивавшегося его воле животного. Все-таки надо будет сделать из нее чучело и выставить в трофейной зале, думал он в гневе. Раздался жуткий крик. Какой-то истошный вой. Или вопль. Он внезапно понял, что немного начал нервничать. Эта мысль не нравилась ему куда больше, чем то, что исчез его сеттер, точно провалившийся сквозь землю. И дело отнюдь не в собаке. Было что-то другое. Нечто весьма тревожное. Тьма все плотнее окутывала лес. Охотник отлично понимал, что серьезно задержался с тем, чтобы его вовремя покинуть. В конце концов, черт с ней, с собакой, становилось слишком темно. А ночной лес сильно отличался от утреннего и даже вечернего. Он внушал тревогу.