Поручик Ржевский и дама-вампир

– А где Таисия Ивановна? – спросил Ржевский, ещё надеясь, что удастся отвертеться от чаепития.

– В беседке, – ответил Бобрич. – Все в беседке. Пойдёмте!

В беседке за круглым столом собралось всё семейство Бобричей, а также Тасенька с бабушкой.

Увидев Ржевского, хозяйка дома мягко улыбнулась и сказала:

– Очень приятно вас снова видеть, Александр Аполлонович, – но по всему было видно, что ей приятно видеть не самого поручика, а своих дочерей подле него. Авось одна из них выйдет замуж.

Машенька и Настенька тоже разом заулыбались, показывая свои бобриные зубки. Петя нахмурился и покосился на сидящую рядом с ним Тасеньку, на лице которой отразились смешанные чувства. Она оказалась приятно удивлена, но с первой же секунды поняла, что поручик явился не просто так.

Белобровкина тоже удивилась и произнесла по привычке:

– Опять ты!

– Да, опять я. – Ржевский поклонился присутствующим, мысленно отметив, что Петя всё так же одевается по-крестьянски. Рядом с Тасенькой, которая была одета по последней моде, «бобрёнок» в косоворотке смотрелся несуразно, но не замечал этого или не хотел замечать.

Сесть возле Тасеньки поручику не позволили – опять усадили между хозяйскими дочками.

– Что вас к нам привело? – спросил Петя, но его отец тут же сменил тему:

– Никаких разговоров о делах! Дела подождут, а сейчас я на правах хозяина дома велю всем пить чай и болтать о пустяках.

Ржевскому пододвинули чашку с чаем и тарелку пирожков, а поручик, поначалу взглянув на всё это без интереса, вдруг почувствовал, что в самом деле проголодался. С утра, мучаясь раздумьями, он толком не поел, а сейчас, когда дело обещало вот-вот пойти на лад, можно было и перекусить.

Меж тем оказалось, что завести разговор о пустяках непросто. Все молчали, пытаясь придумать тему, но первой вышла из затруднения старушка Белобровкина.

– А что, Александр, есть новости про твоего упыря? – спросила она.

Ржевский не знал, что ответить.

Вспомнив свой сон, поручик вдруг подумал, что это упырь украл Полушу: «Почему бы и нет? Либо сам украл, либо слуг подослал!» О своих догадках можно было сказать сейчас же: «Да, новости есть, упырь ворует крепостных», а Тасенька услышала бы и дала совет, но Бобрич запретил говорить о делах. Что же сказать?

К счастью, Ржевский не успел ни на что решиться, а то бы опозорился, потому что на Белобровкину все накинулись. Первой – жена Бобрича, которая беспокоилась за дочек:

– Прошу вас: не пугайте девочек. Дочери ещё с прошлого раза напуганы, – сказала она, хотя те не выказывали страха. Если кто и был напуган, то сама хозяйка дома.

– Бабушка! – укоризненно воскликнула Тасенька. – Упыри – это не пустяки.

– Неужели вы, госпожа Белобровкина, в самом деле верите в упырей? – с удивлением произнёс Бобрич, отправляя в рот ложечку с вареньем.

– Кант говорит, – будто отвечая на вопрос отца, заметил Петя, – что есть заблуждения, которые нельзя опровергнуть. Они могут исчезнуть лишь сами с приходом просвещения.

Тасенька нахмурилась. Она обиделась за бабушку, которую назвали необразованной, а сама старушка в который раз не расслышала:

– Чего-чего? Какое освещение?

– Просвещение, – пояснила ей Тасенька и пересказала слова Пети.

Кажется, чета Бобричей надеялась, что Белобровкина не поймёт намёка, но старушка всё поняла и решила дать отпор обидчику:

– Ишь! Просвещение! – воскликнула она. – Это ваше просвещение такие выдумки рождает, что в упырей скорее поверишь, чем в эти небылицы.

– Выдумки? – удивился Петя.

– А то! – продолжала наступление Белобровкина. – К примеру, как же можно верить, что люди ведут свой род от обезьян! А ведь эту небылицу просвещённые люди придумали.

– Теория не доказана, – с нарочитым спокойствием сказал Петя и отпил из чашки. – Но учёные, мнению которых я доверяю, говорят, что между человеком и современными обезьянами есть дальнее родство.

– А кто говорит? – спросил Ржевский. – Неужели Кант?

– Нет. – Петя повернулся к нему. – Хотя в его сочинениях я встречал замечания, указывающие на то, что Кант эту теорию знал.

– А кто тогда?

– Георг Лихтенберг.

– А ещё кто? – продолжал допытываться поручик, потому что вспомнил одно выражение про обезьян, которое слышал от полкового приятеля. Приятель был весьма начитан, а теперь Ржевский решил воспользоваться чужой мудростью, чтобы блеснуть.

– Других вы точно не знаете, – снисходительно произнёс Петя, а поручик хитро прищурился:

– Может, и знаю. Помнится, один учёный сказал, что человек похож на обезьяну, потому что тоже стремится залезть повыше. Обезьяна за плодами лезет, а человек – за чинами и орденами, но чем выше залезет, тем лучше обезьянья задница видна. – Ржевский громко захохотал. – Умно сказано? А? Умно?

– Кто же автор сего афоризма? – Петя чуть сморщился. Его явно раздражал смех поручика.

– Фрэнсис Сало.

– Кто?

– А господин Сало откуда родом? – спросила Тасенька.

– Англичанин, – любезно пояснил Ржевский.

– Может, это Фрэнсис Бэкон? – предположила Тасенька.

– Точно! – Поручик хлопнул себя по лбу. – Бекон, а не сало! – Ржевский с виноватой улыбкой оглядел присутствующих. – Но цитату я привёл точно. Этот Сало… то есть Бекон говорил, что человек на обезьяну похож.

– Человек – разумная обезьяна! – провозгласил Петя. Наверное, опять кого-то цитировал.

Тасенька меж тем пересказывала бабушке суть разговора, но бабушка не дослушала и громко проворчала:

– Мало ли, кто на кого похож! Вот семейство Бобричей на бобров похоже. Все кроме хозяйки. И что ж теперь?

– Вы хотите сказать, что не все люди – разумные обезьяны? – не понял Ржевский. – Есть также разумные бобры?

Тасенька повторила вопрос бабушке.

– Нету никаких разумных обезьян и бобров, – вконец рассердилась Белобровкина. – Есть только неразумные. А есть и люди неразумные.