Усмешка классика
До литературных дел у меня руки дошли недели через три, и практически сразу же опустились, как только я поближе познакомился с миром издательств, литературных агентов и прочих гнойных прыщей на зад…, пардон, на теле честного автора. Насчет издательств, например, у меня вообще сложилось такое впечатление, что они вовсе не заинтересованы в сотрудничестве с молодыми, талантливыми (хе-хе!) писателями, вроде меня (хе-хе еще раз!). Нет, практически у каждого издательства на сайте есть раздел «авторам», а у некоторых даже «начинающим авторам», но там, практически везде одинаково перечислены требования к произведениям, которые больше похожи на обоснования отказа в сотрудничестве, а повсеместная шикарная фраза «рукописи не рецензируются и не возвращаются» и вовсе повергла меня в ступор. Получается, что автор должен отправить свое выстраданное детище неизвестным дядям и тетям и тупо сидеть ждать, причем, сколько ждать – никто не говорит. Может месяц, а может и год… А уж о таких милых подробностях, как, например, защита авторских прав на этом скользком этапе, там и вовсе ни слова. Вот она, суровая правда писательской жизни. А я-то по неопытности, грешным делом, предполагал, что, стоит только заявить о себе, как на меня набросятся десятки издателей, наперебой предлагая, как можно быстрее напечатать мои, безусловно, интересные и, чего уж там, жутко талантливые опусы. Ошибочка вышла! Вот уж воистину «от многих знаний многая печали».
Так или иначе, а черной меланхолии на этом основании я предаваться не собирался, потому что, во-первых, сочинительство для меня – это, хоть и увлекательное, но все же хобби, а во-вторых, мой любимый принцип «Никогда не сдавайся!» тоже никуда не делся. Я решил детально проработать рынок литературных агентов, тем более что сделать это оказалось вовсе даже нетрудно. Несмотря на десятилетия капитализма и свободы слова и печати в нашей стране, литературный агент в России – зверь довольно редкий. Например, в моем большом городе, культурной, понимаешь, столице государства, таковых, да еще и заслуживающих хоть какого-то доверия, по моим подсчетам набралась смешная компания, числом пять. Я логически рассудил, что литературный агент по определению, вытекающему хотя бы из своего названия – это человек (ну или организация), который должен быть кровно заинтересован в том, чтобы мое детище все же куда-нибудь пристроить, издать и продать. Ну и заработать на этом, конечно. В идеале оно так и должно быть, но тут снова возникает это пошлое слово «нюанс». Да что же это такое?! Прямо страна сплошных нюансов какая-то! Дело в том, что у литературных агентов тоже есть свои правила работы, во многом схожие с правилами тех же издательств. Это и понятно, – они же в конце концов с моим несчастным детективом пойдут к тому же издателю, а у того требования… Смотри выше, что называется. Самое главное правило – это размер произведения. Да, да, то самое количество издательских авторских листов. Вот, например, для детективного романа, рассчитанного на взрослую аудиторию их, листов этих, будь они неладны, должно быть никак не меньше восьми, а это, как не крути, все же триста двадцать тысяч букв, знаков препинания и пробелов.
К моменту, когда я начал всю эту агентско-издательскую суету, у меня уже было набрано две готовых истории о приключениях сыщика Вразумихина. И, если со вторым произведением в плане размеров проблем не было (там вышло даже больше искомых восьми этих самых листов), то с первым все было не так, чтобы очень, а вернее – совсем даже не очень. Изначально там даже и двух жалких авторских листиков не насчитывалось. Пришлось советоваться с сотрудниками агентства. Вот еще несомненный плюс литературного агентства; там, в отличие от издательства, хоть поговорить с кем-то можно по поводу своего произведения. Я наугад набрал номер одного из местных агентств и принялся обсуждать свои творческие проблемы. Моим собеседником оказалась вежливая и доброжелательная дама, которая со знанием дела тремя-четырьмя вопросами вытянула из меня всю информацию по поводу моего детективного детища и перешла, собственно, к оценкам и советам:
– Ну что Вы, голубчик! Первое произведение – это у Вас и не роман вовсе, а скорее, рассказ. Отдельной книжкой его издать нереально. Я всем своим авторам говорю: «Вот представьте, в книжном магазине на полке будет лежать ваша куцая книжечка и полноценный труд какого-нибудь известного в этом же жанре автора. Что покупатель скорее всего выберет, а? То то же!»
Я почему-то предполагал, что полноценность произведения не сильно зависит от его размера, но спорить с доброжелательной женщиной не стал, а попросил совета:
– И что же мне тогда делать?
– Ну, можно попытаться издать оба Ваши произведения одной книжкой. – выдала она очевидное.
– Видите ли, – возразил я, – мне бы не хотелось мешать все в одну кучу. Дело в том, что первый детектив имеет одну оригинальную особенность. Как сейчас модно говорить, «фишку», и это делает его в какой-то степени уникальным в сравнении со вторым…
– Ах вот как, – пропустила мимо ушей мой жаргонизм вежливая дама, – Ну тогда есть только один способ. Вам придется серьезно увеличить размер. Вот у Вас там главный герой, так Вы можете развить его описание.
– Это каким же образом?
– Ну, расскажите о нем более подробно, опишите его детство, историю его семьи, в общем, все обстоятельства, которые его привели к текущему состоянию.
Мне подумалось, что это – так себе рекомендация, потому что тогда это уже выйдет не интересная динамичная история, а какой-то совершенно пресный литературный холодец, но даже если так и поступить, все равно нужного объема не набрать ни по какому. Вслух я опять же спорить не стал, а ответил без особого, впрочем, энтузиазма:
– Хорошо, я посмотрю, что можно будет сделать…
Видимо, уловив мое уныние, дама неожиданно предложила:
– А знаете, пришлите мне свой первый детектив, да и второй, кстати, тоже. Я почитаю, посмотрю, может смогу посоветовать еще что-то ценное. У нас есть такая услуга, вычитка. Не помню, сколько стоит… Кажется полторы тысячи рублей за авторский лист. Недорого, согласитесь.
Я слегка обалдел. Это что же получается? Агент, который получает доход с издания произведения, еще и будет брать деньги за предварительное чтение этого самого произведения. За два мои детектива, общим объемом десять авторских листов, которые можно прочитать, не напрягаясь, за два дня, эта вежливая девушка получит от меня же пятнадцать тысяч рублей?! Неплохой бизнес! Да тут и издавать ничего не надо, сиди себе и читай. Ну нет, ребята-демократы, так дело не пойдет.
– Хорошо, я подумаю, – снова индифферентно ответил я на ценное предложение, – Адрес электронной почты у вас на сайте есть?
– Да, конечно.
– Вот и хорошо, до свидания.
А скорее всего, прощайте. Такой литературный хоккей нам не нужен. Не то, чтобы мне было так уж сильно жалко денег, хоть они и свои, и лишними не бывают, особенно после почти четырех лет отсидки. Просто это было как-то в корне неправильно – брать деньги с человека, плодами труда которого ты и так при удачном раскладе воспользуешься.
Остыв от этих моральных терзаний, я все же решил частично воспользоваться рекомендациями благожелательной и оборотистой литературной агентессы, и взялся за усовершенствование своего творения. В конце концов, вышло, на мой взгляд, вполне прилично, без особого ущерба для общей идеи моей первой истории. Конечно, искомого объема все равно достичь не удалось, поэтому пришлось пойти на маленькую хитрость и наваять вот это самое предисловие, которое на самом деле и не предисловие вовсе, а сочинение о сочинении. Я искренне старался им не испортить своего основного произведения, а потому и писал его вообще, можно сказать, на отвлеченную тему. Ну, а что в результате получилось, как говаривал М. С. Горбачев «у целом», – судить Вам, дорогие мои читатели.
И напоследок, чтобы, как говорится, два раза не вставать, еще несколько слов. Во-первых – благодарности.
Спасибо моим жене и сыну за бесконечную веру и преданность все эти годы.
Спасибо моим родным и друзьям, которых в трудные для меня дни оказалось не так уж и много, но все они стали тем самым последним батальоном, позволившим мне выстоять и победить.
Спасибо отцу Варнаве, настоятелю скромного православного храма в Псковской глубинке. Его молитвенная поддержка помогала и продолжает помогать мне и моей семье не сломаться, не падать духом и уверенно смотреть вперед.
Спасибо моему духовному наставнику отцу Георгию, с любовью и настойчивостью направившему меня на верный путь и благословившему этот сочинительский труд.
Спасибо немногочисленным товарищам по несчастью, сумевшим разглядеть интересность моих детективных опытов и подарившим уверенность в своих литературных силах.
И наконец, спасибо уже помянутому выше Роману Сергеевичу за правильное решение найти хрупкий баланс между суровыми режимными правилами и возможностью поспособствовать творческим устремлениям подопечного.
Надеюсь, путевку в жизнь героям моих сочинений благосклонные издатели и литературные агенты все же дадут, и Вам будет интересно переживать вместе с ними, тем более, настоящей книгой их приключения не ограничатся. А, что касается описания уже лично моих приключений, – обещаю, они тоже увидят свет. И не сомневайтесь; пацан сказал, – пацан сделал!
Санкт-Петербург, 2022 г.
Почти классический персонаж на современный манер
В понедельник будильник на телефоне затренькал, как всегда неожиданно и, на удивление, мерзко. Родя по старой флотской привычке мгновенно принял вертикальное положение и на секунду замер сидячим столбиком, потом безошибочным движением правой руки, не глядя, сгреб подло дребезжащий и вибрирующий прямоугольник, поднес его экраном к лицу и коснулся волшебной кнопки «дремать». Раздражающий зуммер и вибрация ушли из сонного сознания, чтобы через триста секунд снова напомнить этому амбалу,что в его возрасте много спать – преступно, ибо жизнь, а с ней и деньги, и прочие удовольствия безвозвратно проходят мимо.
Родион, блаженствуя от наступившей тишины, рухнул на спину поперек дивана, провалялся так с минуту, потом вскочил, отключил будильник, потянулся до хруста и, скомандовал самому себе: «Вперед!». Следующие тридцать минут парень действовал, как запрограммированный высшим разумом киборг. Разминка – туалет – душ – одевание-завтрак и контрольный осмотр себя любимого в ростовом зеркале в прихожей.
Из безукоризненно натертого позавчера зеркала (сам старался; суббота – большая приборка – флотская традиция, ага!) на Родиона Романовича Раскольникова пристально и пожалуй, строго-придирчиво глядел мускулистый высокий и плечистый темно-русый молодой человек, возрастом за 30 (гм, вообще то 37, но это не важно) в деловой летней одежде: легкие светлые брюки, светлая же рубашка с короткими рукавами, тонкий шелковый галстук (если бы не в банк сегодня – ни за что бы не нацепил по эдакой-то жаре) и нежно-кремовые удобные и легкие итальянские туфли тончайшей кожи.
Парень в зеркале скептически похлопал себя ладошкой по животу и бокам, нахмурился: «Да, жирком обрастаю. Надо бы не пропускать больше тренировок. Всех дел не переделаешь, а здоровье —своё, не у дяди!». Родя пригрозил пальцем своему отражению, схватил дорогущий аргентинский портфель крокодиловой кожи (сестрин недавний подарок) и полетел навстречу очередным трудностям, радостям,проблемам и удовольствиям.
В машине Раскольников назвал навигатору адрес строительного офиса, дождался доклада электронной женщины о том, что маршрут построен, и запустил двигатель. Сегодня в лес, или на стройку поездок не планировалось, поэтому в люди Родион выехал на скромном «Солярисе». По программе выходило, что на дорогу уйдет двадцать две минуты, и Родя, вырулив со двора и привычно вписавшись в немаленький для семи часов утра трафик на Гражданке, принялся строить план на день. Страничку из своего ежедневника он помнил наизусть, да там и делов то…
Как всегда, некстати зазвонил телефон. Раскольников досадливо покосился на закрепленный в штативе смартфон, и тут же радостно улыбнулся; на экране отчаянно вибрирующего электронного помощника высветилось: «МАМА», – именно так, большими буквами. Родион провел пальцем по экрану, и через секунду увидел родное мамино лицо. Год назад, купив своей родительнице приличный смартфон, Раскольников почти весь отпуск извел на то, чтобы научить матушку использовать хотя бы десятую часть возможностей умной заграничной техники. Не все получилось, но видео звонки в мессенджерах мама все же освоила, и с тех пор связывалась с любимым чадом только так. Вот и сейчас, сначала возник мамин голос, как всегда, немного тревожный:
– Родичка, милый, ты меня слышишь?
А потом появилось и изображение. Мама сидела в ее любимом кресле в большой комнате их воронежской квартиры, места, где он родился и вырос, и куда так любил приезжать. Милый дом, где всегда уют и покой. И любовь, конечно. Сердце кольнуло сладкой грустью, но Родя тут же сбросил это секундное наваждение и постарался ответить, елико возможно, бодро:
– Конечно, мамуля! Что это ты так рано? И почему кутаешься в плед? Лето же на дворе. Неужели простудилась?
– Нет, слава Богу. Просто я плохо спала, а с раннего утра вдруг заныло сердце…
– Мама, это не шутки! Вызывай врача. Ты же знаешь, что это такое, – не на обеспокоенно отреагировал Родион. После смерти отца мать уже пережила один инфаркт, и за ее сердечным здоровьем пристально следили и он и сестра.
– Родичка, у врача я была только вчера, не волнуйся. Он сказал, что все хорошо. Это другое; я за тебя очень сильно распереживалась почему-то. У тебя все в порядке?
– Мамуленька, ну конечно! У меня все просто отлично. Работы – да, много, но тут ничего удивительного, поскольку сезон. Но поверь мне, я всегда нахожу время для отдыха и излишествами всякими нехорошими не увлекаюсь. А, как сезон закончится, – я ноги в руки и быстрее к вам.
– Ах, да знаю я тебя, – махнула на него с экрана родительница, – всегда у тебя все в порядке. Даже, если что-то и есть плохое, матери никогда не признаешься.
– Мама, ну правда, тебе абсолютно не о чем волноваться. Да ты вот хоть Марго спроси с Виталиком; они ведь от меня – меньше недели, как.
– Как же, спрашивала, да с пристрастием. Но они те еще темнилы, что сестра твоя, что муженек ее малахольный, так что доверия у меня к ним особого нету. А ты там один, город большой, близких рядом никого…
– Мама, не заводись, пожалуйста. Мне ведь не двадцать лет все же. И даже не тридцать. Справляюсь, поверь!
– Да возраст здесь не главное, сыночек. Ты в храм то хоть ходишь? Когда последний раз причащался?
Овдовев пятнадцать лет назад, мама, дотоле рьяной верой не отличавшаяся, начала регулярно ходить в церковь. Сначала просто посещала богослужения, потом стала все теснее общаться с верующими и батюшкой, потом с педантизмом советской учительницы взялась за изучение Заветов, и Нового и Ветхого, а последние семь – восемь лет, и вовсе стала, едва ли не самой прилежной прихожанкой. Когда Родион бывал на малой родине, она и его обязательно брала с собой на все литургии. Родя не отказывался, конечно, чтобы мать не огорчать, и даже не мог не отметить, что и со здоровьем у нее определенно наладилось (да хоть с тем же сердцем), но воспринимал это все же, как некий необходимый ритуал. Вот и сейчас Родион ответил на мамин вопрос, осторожно и дипломатично, стараясь подбирать слова:
– Да, понимаешь, когда? Работы сейчас действительно очень много, а свободного времени только и остается на поспать, да поесть, – какие уж там выходные.
– Это что же, тебе на Бога времени не найти? – неожиданно строго спросила мать, – Нехорошо, сынок. Он ведь помощник тебе первый. И защитник. Что ж ты в одиночку то со всем миром бодаться будешь? Без Него не выдюжишь. Погубят тебя дела мирские, суетные.
– Мама, понимаю я все, но…
– Никаких «но»! Чтобы, не откладывая, пошел в храм. Бизнес твой пару часов потерпит. Не огорчай меня, Родя.
Раскольников знал, что с матерью на эту тему спорить бесполезно, да к тому же, что и говорить, грешок за ним имелся: хоть раз в месяц, а в церковь ходить, конечно, надо бы, поэтому ответил покладисто:
– Хорошо, мамочка, конечно. Сегодня же и зайду, ты только не переживай.
– Ну, прямо сегодня может и не надо, а вот к воскресенью… Подготовься, службу отстой, исповедайся, причастись. Вот и будет тебе благодать и поддержка.
– Да, пожалуй, так и сделаю. Ты только не волнуйся и сердце береги.
– Вот и славно, сыночек. Ладно, ты, я гляжу, за рулем. Не буду тебе мешать. Пойду, помолюсь сейчас за тебя. Храни тебя Господь.
– До свидания, мамуля. Марго поцелуй за меня.
– Да где же ее взять то? С утра снова в Москву укатила. Все носится со своей диссертацией. Ладно, все сынок, береги себя. И про храм не забывай.
Связь разъединилась, а Родион машинально провел пальцами по уже пустому экрану смартфона. Как маму по руке погладил.
За разговором с матерью Раскольников и не заметил, как почти доехал до офиса. Его «Солярис» остановился на перекрестке Лесного и Выборгской в ожидании зеленого сигнала светофора. Родион привычно уже перекрестился на купол небольшой церкви рядом с пожарной частью. В голове мелькнуло: «Так вот же храм. И далеко ходить не надо», и тут же накатило чувство, не то, чтобы стыда, но серьезной неловкости – точно. Это же надо, каждый день, уж три года как, приезжать в здешний офис, исправно креститься на ставшие уже знакомыми купол и кресты, и даже в мыслях не иметь зайти сюда! Вот уж воистину, права матушка, дела суетные… Он заехал на офисную стоянку, издали махнул рукой охраннику, и пешком вернулся к храму. По дороге, ради интереса посчитал шаги. Сто пять. Сто пять шагов всего, а он…
Перейдя дорогу, Родион остановился у церковного крыльца, осенил себя знамением и некстати подумал: «Сейчас же утро, понедельник, богослужения нет, закрыто, наверное». Он с сомнением потянул на себя входную дверь, и она поддалась, впуская внутрь. Его встретили огоньки лампад перед иконами, полное безлюдье, особый, ни с чем не сравнимый легкий запах сгоревшего в кадиле ладана с примесью еще каких-то ароматов и абсолютная, почти звенящая тишина. Храм изнутри показался неожиданно маленьким, и Раскольников, окинув взглядом сплошь расписанные стены и инстинктивно ища простора, поднял глаза к потолку, да так и застыл. Потолка не было! Поднимая глаза выше и выше, он встречался все с теми же росписями: вот Пресвятая Богородица с Младенцем Иисусом, вот апостолы-евангелисты, еще выше – ангелы, а еще выше – небо. И это казалось дорогой в бесконечность. Он, изумленный, вновь оглянулся на стены, и храм уже не представлялся таким уж миниатюрным.
Из боковой алтарной двери вышел статный седобородый мужчина в черном подряснике и молча, внимательно посмотрел на Раскольникова. Родион кашлянул, пытаясь как-то сгладить неловкость затянувшейся паузы, и наконец, решился на вопрос:
– Скажите, а храм работает?
Священник (Родион это понял по кресту на массивной цепи на груди седобородого) улыбнулся одними глазами и приятным баритоном ответил:
– Храм всегда работает, просто богослужения сейчас нет. А что Вы хотели?
– Да я собственно… – смутившись, так и не закончил фразу Родя.
– Первый раз у нас, – то ли поинтересовался, то ли констатировал батюшка.
– Здесь? Да.
– А вообще, в храме давно были? Не в гостях, как сейчас, а хотя бы на службе.
– Ну, вообще, да. Ранней весной еще, когда на родину ездил. Малую, – почему-то ужасно волнуясь, промямлил Родион, и невпопад добавил, – С мамой.
– С мамой – это очень хорошо, – уже в открытую улыбнулся батюшка, – а только ведь и самому надо, да почаще. Раз в полгода переступать порог храма – не дело для православного.
– Да понимаю я… Вот и мама сегодня то же самое говорила.
– А Вы что?
– А что я? Сами понимаете: дела, работа, проблемы.
– Ну да, ну да, – неожиданно покладисто закивал священник, и так же неожиданно сменил тему, – А малая родина у Вас где?
– Воронеж.
– Ух ты! А я, представляете, Ваш город раз десять в год проезжаю, когда к отцу в Майкоп и обратно на машине еду, а с некоторыми вашими священниками даже лично знаком. Так Вы, стало быть, донской казак?
– Да кто его знает, – пожал плечами Родион, поймавший себя на желании говорить и говорить с этим неожиданным собеседником бесконечно, как будто знакомы они уже лет сто, – я своих предков знаю, пожалуй, до прадедов, так вот они казаками точно не были, а как там, если глубже копнуть – Бог весть.
– Это плохо. Корни свои знать надобно. От них вся сила, тем более у мужика. Ну, а сюда-то сегодня зачем пожаловали?
– Не знаю, – неожиданно честно признался Раскольников и сам изумился этой своей искренности, – Понимаете, я сегодня с мамой говорил, ну она и…
– Попеняла Вам, что давно не были в храме, – помог батюшка Родиону закончить фразу.
– Откуда Вы?.. – изумился Родя такой проницательности, – Она и вправду меня отчитала именно за это.
– Ну, об этом нетрудно догадаться. Судя по всему, Ваша матушка, не в пример Вас, более прилежная верующая, опять же, и переживает, что Вы тут один, без помощи и поддержки, ведь так?
– Вы знаете, батюшка, она даже говорила мне сегодня это почти такими же словами, – не переставал удивляться Родион.
– И, опять же, ничего удивительного. Дело не во мне, а в ней. Просто она истинно верующая православная христианка, ну а мне это, вроде как по должности положено, – вот потому мы и думаем одинаково. Вас, кстати, как зовут?
– Родион.
– Красивое имя. Редкое. Я помолюсь за вас, раб Божий Родион, но и Вы себя не забывайте. А знаете, приходите к нам на богослужение. На всенощную в субботу и на литургию в воскресенье с утра. Исповедайтесь для начала, а там, глядишь, и до причастия дело дойдет. Молитвенное правило читали хоть раз перед причастием?
– Полностью – нет, хоть мама и настаивала. Да у меня здесь и книжек для этого нет.
– Ну, это как раз не беда, – батюшка зашел за невысокую загородку у боковой стены, и, выудив откуда-то снизу небольшого формата красную книжицу с распятием на обложке, протянул Роде, – вот, держите молитвослов. Там, кстати, не только молитвенное правило, но и многое другое, не менее полезное. Здесь на церковнославянском, поэтому поначалу будет трудно, но в принципе все понятно, а потом и вовсе привыкнете. Все же, молиться правильнее на церковнославянском. Ну, и вот вам, – священник положил на барьер еще одну книжку, – Новый Завет с псалмами заодно. Читали?
– Псалмы некоторые. Вот пятидесятый, например, какие-то еще, но не помню. А Новый Завет – нет, – сгорая от стыда, признался Родион.
– Ну, вот теперь хоть будет, откуда, – не заметил Родионова конфуза священник, – да и чтение это полезное, а уж Евангелие, хотя бы одну главу в день, православный читать и вовсе обязан.
– Спасибо, отче, – Родион полез в портфель, доставая портмоне, – сколько это все?..
– Не надо, – остановил его батюшка, – в храме не продают молитвы за деньги. Просто берите и молитесь. Считайте, это подарок. А хотите храму помочь – можете просто оставить деньги вот здесь. – он показал на латунную коробочку на тонкой ножке рядом с загородкой, – А сейчас мне уже надо уходить, так что, не обессудьте, вынужден Вас оставить. А Вы, если есть еще у Вас время, можете помолиться. Вот хорошая икона Божией Матери «Неопалимая Купина». В честь нее наш храм освящен, кстати. А за упокой умерших близких – вон там, у Распятия. Там и тексты молитв везде рядом есть.
– Спасибо большое!
– Вас спаси Господь, что пришли, – батюшка огладил крест на груди и как-то особо пристально поглядел на Родю, – Сегодня у Вас будет очень трудный день, так что Вы уж берегите себя. Давайте я Вас благословлю; ладони ковшиком сложите.
– А как зовут Вас? – опомнился Родион, приняв благословение.
– Отец Георгий, – ответил священник, – Я здесь настоятель. Храни Вас Господь – и вышел, оставив Родю одного.
Тот постоял, нерешительно оглядываясь по сторонам, взял в руки подаренный батюшкой молитвослов, открыл наугад и прочитал первое, попавшееся на глаза: «Последование ко святому причащению». Вполне по-русски, вполне понятно. Он перевернул страницу-другую и снова вчитался: «Псалом 22. Господь пасет мя и ничтоже мя лишит…»
Через несколько минут, покинув храм, Родион и сам не понял, как после этого оказался в офисе. Он не шел, а словно летел над землей, настолько легкость во всем теле ощущалась необыкновенная, а в голове все еще звучали только что прочитанные и еще не вполне понятные, но сразу, как губка впитанные, и искренне принятые каким-то внутренним осознанием слова: «Аще бо и пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла, яко Ты со мною еси, жезл Твой и палица Твоя та мя утешиста…» В себя, а значит и в текущее состояние со всеми его заботами и проблемами его вернуло только рукопожатие охранника на входе. Раскольников на одном дыхании взбежал на второй этаж и перед тем, как заскочить в свой кабинет, толкнул соседнюю дверь и скомандовал своей помощнице:
