Капкан на безногого
– Экий Вы, товарищ полковник, нетерпеливый. Но Вы уж дослушайте, – и будет Вам связь. Итак, в банке назревает, да что уж там, – назрела самая, что ни на есть… Ну, в общем – та самая, о которой Вы и подумали. А банк, если что, – второй по привлечению вкладов населения в стране после Сбера, пятый по средствам государственного бюджета в обороте для финансирования государственных же проектов, десятый по отраслевому и региональному финансированию. Если все это посыплется, – государство употребит всю свою мощь, чтобы найти и наказать виновных. Впрочем, виновные уже есть, что бы там не расследовали. Это высшие управленцы и собственники банка. Сами понимаете, сейчас ведь не лихие девяностые, когда и не такие кунштюки с рук сходили. Сейчас у каждой проблемы можно при большом желании достаточно быстро узнать фамилию, имя и отчество. А оно – желание это самое – точно будет. По этой же причине и денежки украденные быстро найдут, скорее всего. Все до копейки. Это принципиальный вопрос. Но такой исход возможен, если все начнется само собой. Ну, представляете, как это бывает; одному возврат вклада задержали, второму, у другого перевод потеряли, у третьего деньги со счета ошибочно списали, и пошло-поехало, покатилась волна. Тут уж только и останется искать виновных и рубить головы. Ну, или этих самых виновных назначать, как я и говорил. А можно ведь сделать и по-другому, например, найти девчулю, дать ей в руки топор и поручить раскроить кому-нибудь башку. При этом, жертва должна быть одним из высших менеджеров банка, в идеале – из центрального аппарата, но уровень Управляющей филиала в Питере – тоже пойдет…
– Погоди, Проша, – шеф озабоченно потер виски, – она, что же нанятый киллер?
– Не в традиционном нашем представлении, но отчасти – да. Необычность заключается в том, что ее не наняли, а скорее замотивировали. Понимаю, пока что это звучит немного дебильно, но позже я постараюсь пояснить подробнее, тем более что это – не главное.
– Уж постарайся, – ехидно поддакнул шеф, – а то в твоих интеллектуальных изысках даже полковнику толком не разобраться. И вообще, для чего было устраивать весь этот сыр-бор?
Порфирий кивнул, продолжая:
– Итак, предполагалось это… событие сделать достоянием гласности с соответствующим медийным оформлением. Ну, Вы понимаете: хроника, полиция, окровавленные трупы, накрытые простынями, сюжеты в рубриках ЧП, а может и на федеральных новостях, комментарии правоохранителей и экспертов в общем – побольше шума. Это тут же спровоцировало бы панику, в первую очередь у населения, сиречь частных вкладчиков, пенсионеров, мелких инвесторов, то есть самой нервной части клиентов. Что бы они в первую очередь побежали делать? Правильно, – уводить свои денежки из банка. Лавинообразно и по всей стране. Такого потрясения не выдержал бы не один банк. Даже Сбер, при всем к нему уважении. Ну и все, дело в шляпе. Те, кто это задумал, с кристально честными глазами сказали бы: «Наш банк, господа – надежнейшее из подобных учреждений, а менеджмент – так и вовсе лучший в мире. Но вы, господа по бескультурью своему и своей, же жадности погубили банк, так любимый миллионами российских, и не только, граждан. Эх вы!!! А Рафик – не виноват. Вот как то так.
Полковник откинулся в кресле и иронично оскалился:
– Вот что, что, а версии ты строить мастак, Порфирий Петрович. Обоснование всего этого великолепия имеется? Что-нибудь, кроме умных словес, прости, Господи.
– Так вот же, в деле все есть. – с невинным лицом кивнул Вразумихин на папку с делом.
Недобро подобравшись, шеф протянул угрожающе:
– Это ты меня сейчас так изящно послал, что-ли? Ты давай-ка, сынок не умничай тут. Докладывай обоснования, или, – полковник перевел тяжелый взгляд на Димаса, – может, ты доложишь?
Тот пожал плечами:
– Могу и я. У нас с Порфирием в этом вопросе полный этот, как его… консенсус. Проша, помогай, если что. Значится так, начнем, как всегда, с последнего. В пресс-службе банка в центральном офисе, в Москве, при обыске была обнаружена распечатка пресс-релиза об этой истории. В принципе, ничего необычного: совершено преступление против сотрудников, да еще такое, – вот пресс-служба и отреагировала, подготовила сообщение для СМИ. Серьезная контора, высокие стандарты, все как положено. Но это только на первый взгляд, а вот по факту… В тексте сообщается об убийстве управляющей Санкт-Петербургского филиала банка «Омега» Елены Ивановны Агафоновой и… все. Все! Одной Агафоновой. Обыски делали москвичи по поручению Проши, но я туда ездил и на этом шмоне как раз присутствовал. Меня этот факт сразу как-то удивил. Конечно, это мог быть черновик, первая наброска, но факт, что в нескольких метрах от Агафоновой лежал труп ее сестры, проигнорировать было врядле возможно, даже и в такой бумажке. Исходного текста в электронном виде найти не удалось ни в компьютерах, ни в официальных «облачных» сервисах банка, ни на носимых устройствах. Видно успели потереть все лишнее, осталась только эта бумажка, да и то нашли ее в корзине уничтожителя документов. У них там какое-то время нож не работал, – так уничтожитель использовали, как обычную корзину для бумаг. Наши эксперты повозились с этой бумажкой и выявили три вещи: пальчики девочки, которая, скорее всего и распечатывала текст, конкретный принтер, на котором это делали, ну и дату, и время печати. По определению времени точность, сами понимаете, так себе, но временной отрезок, плюс – минус шесть часов все, же есть. И вот здесь мы имеем самое интересное: текст распечатан в пятницу, не позднее одиннадцати вечера, а скорее всего и раньше, – кто же в пятницу сидит в офисе банка почти до полуночи. Но это не важно. Еще раз: текст напечатан в пятницу вечером, а зарубили двух сестричек – в понедельник. Я уж не говорю, что нашли-то их вообще во вторник рано утром. Понимаете? Пресс-релиз об убийстве напечатали раньше самого убийства, причем сильно раньше.
Шеф всей фигурой выразил нетерпение:
– Ну, и?..
– Ну, и поработал я с девочкой, которая печатала. Она говорит, что сама текста не набирала, ей его прислала по внутренней сети банка ее начальница, а та – молчит, как рыба об лед. Ну, как молчит, – говорит, что получила текст по электронной почте, от кого – не помнит, а из входящих удалила, испугавшись. Сейчас наши «хакеры» копают в этом направлении, да плюс еще и над смартфоном ее работают. Думаю, что-нибудь, да нароют.
– Так ты у нее и телефон изъял? Это ж целая процедура, если человек – не подозреваемый.
– Ну, не то, чтобы… В общем, потеряла она его. Случайно. Через два часа, в салоне красоты. А еще через два часа нашла у себя в сумочке, в самом дальнем внутреннем кармане. Я думаю, она и не заметила, что ее телефон погулять уходил. Женщины такие рассеянные…
– Димас, ты когда-нибудь доиграешься! – беззлобно пригрозил полковник, – Толк-то хоть есть от этих твоих сомнительных телодвижений?
– Да. Вычислили, что текст ей скинул в месенджере шеф пресс-службы хозяина банка, Шварца. На всякий случай мы установили этого «пресс-шефа». Он сейчас в Москве, особой активности не проявляет. Так, рутина: дом – работа – фитнес – любовница. Любовница, кстати, – эта барышня, которая текст пересылала, и есть.
Шеф понимающе покачал головой:
– Я так понимаю, что допрашивать вы его не стали?
– Пока…
– И наружку за ним тоже не пустили?
– Опять же, пока. Это же Москва, сами понимаете. У нас бы все проще было…
– Да уж, у нас бы ты со своим волюнтаризмом на него уже бы электронный браслет надел.
– Товарищ полковник, довольно обидны мне намеки Ваши.
– Ладно, кончай дурачиться. А, если серьезно, то всего, что ты мне тут наговорил, явно недостаточно для аргументации Прошиной стройной версии. Хорошо, допустим, из всего нарытого вытекает, что некто, возможно в руководстве банка, заранее планировал убийство этой, как ее, Агафоновой. Как это связывает этого «некто» с убийцей, с Мармеладовой? Сама она пока молчит, как партизан, а других связей, кроме служебных, и вовсе не выявлено. Так ведь, Порфирий?
Вразумихин, молча кивнул.
– Вот и получается, что у нас пока убийца – отдельно, а потенциальный заказчик – отдельно. И связи между ними – никакой. А, Проша?
Порфирий Петрович попытался оправдаться:
– Товарищ полковник, работаем в этом направлении. Я пообщался практически со всеми сотрудниками банка, кто так, или иначе с ней соприкасался по работе, проверил все ее электронные устройства. Ничего не указывает на сколько-нибудь устойчивые связи ее с людьми из этого круга. Друзей – подружек, да и просто хороших знакомых из банковских у нее точно не было. Так, что связь,конечно, есть, но она, так сказать, из внешнего окружения. Буду дальше искать.
– Ну, так и ищи! Только не заискивайся. Время, сам знаешь, не резиновое. Высочайшего, – шеф для наглядности ткнул пальцем в потолок, – контроля с дела никто не снимал. Димас, у тебя все?
– По моей части вроде бы все, – развел руками главный опер, а по банку Проша доложил. В принципе, я согласен, что его версия с банком полностью укладывается в текущие обстоятельства, и может быть принята за рабочую. Тут вот еще что, – замялся Димас, – даже не знаю, как и сказать…
Полковник криво усмехнулся:
– Ну, скажи, как есть.
– Ну, в общем, ходят за мной.
Шеф ошарашено уставился на череп главного оперативника, как будто хотел разглядеть его мозг под кожей и костью, потом моргнул, сглотнул, и как и положено начальнику, поинтересовался:
– С чего ты взял?
Димас ответил сразу и тоном даже слегка обиженным:
– Товарищ полковник, ну я же не первый год замужем! «Слава Богу, отличаем незабудку от дерьма», как говаривал артист Филатов. У меня, как и у Вас на эти вещи особый детектор имеется – обостренное чувство долго поротой задницы. Вот и срисовал я их, красавцев, с утра на службу двигаясь. Двое, мужик и девка; вели грамотно: разный транспорт, взаимная подстраховка, координация (связь на высоте, наверняка). Пока они меня вели, – ни разу не оказались в зоне видимости городских камер. Не знаю, есть ли у них хитрая какая аппаратура, но, оптимизма ради, надо предполагать, что таки да.
Оба Димасовских собеседника, не сговариваясь, хором выдали:
– Ну, и?!
– Ну и подвел я таки эту сладкую парочку под видео. На подходе к Управлению по оперсвязи вытащил двух своих орлов, – они и сделали пару роликов. В общем, морды лица я получил. На обоих очки солнечные, но это не большая проблема. Думаю попробовать их по нейросетям установить…
Полковник не дал оперу договорить:
– А по нашим базам? И потом, это ведь могут быть и наши «смежники».
– На ФСБ намекаете? Отпадает. Я попросил своего шефа выяснить, тот сказал, что не в разработке я. Да и не за что меня разрабатывать. А, что касается наших баз, – честно говоря, боязно мне что-то там рыться. Как бы не спугнуть кого…
– Понимаю, – согласился шеф. – Ты, вот что, Димас, скинь ка мне эти ролики. Сейчас же скинь. Я их как раз «смежникам» и переправлю. Пусть они в наших базах пошуруют, а заодно и в своих. Им и слова никто не скажет, тем более, что обеспечение безопасности органов дознания и следствия – это тоже их работа.
Димас взял смартфон, поводил пальцем по экрану, и удовлетворенно кивнул шефу:
– Готово. Только уж Вы, товарищ полковник, того, поделикатнее там как-то, а. Ну, Вы понимаете…
– Не учите папу трогать маму. – с военной прямотой отреагировало начальство. – Вот, кстати, сам-то ты, что про все это думаешь? Откуда ноги растут, и что это за гуси-лебеди такие объявились по твою душу? Что им от тебя надо? И только ли от тебя?
– Да, я же говорю – ни сном, ни духом. У меня в голове пока точно такие же вопросы. Вот, прямо один в один. Вот установим их, – тогда и будем уже плясать от этой печки. А сейчас возможных вариантов – вагон и маленькая тележка. А вот последний Ваш вопрос – очень даже актуальный. Окружение мое проверить обязательно стоит. На хвостатость. Я мальчикам своим задания выдал. Насчет себя они сами разберутся, – не маленькие, а дальше, по моему разумению, список выглядит так: все наши эксперты, ты, Порфирий, ну и Вы, товарищ полковник, уж не обессудьте. Мало ли. Береженого, знаете ли…
Полковник неожиданно легко согласился, кивнув:
– Ну, давай, только поделикатнее, без ковбойства твоего, и в темпе. Я так понимаю, пытаться помогать тебе в этом – только мешать.
– Правильно понимаете. Думаю, завтра к Прошиному отъезду все и проясним.
– Вот и славно. – полковник положил ладони на стол, заканчивая разговор, – Эх, ребятушки, чует мое нутро, что грядет что-то большое и пушистое, как бы не навроде того пресловутого северного зверька… У меня ведь датчик тоже имеется, да поточнее ваших. Пятую точку-то мне пороли, не в пример больше… М-даа! Ну, да чему быть – того не миновать, так что работайте, мужчины. Что ты мнешься, Порфирий? Сказать что хочешь? Может по делу еще что-то?
– Да, есть тут еще отдельные фактики, работающие на версию, что Мармеладову планировали использовать, как… одноразовое изделие. Видите ли, она постоянно принимала Тромбо АСС. Это такой очень чистый аспирин в кишечнорастворимой оболочке. Таблетки по пятьдесят миллиграммов в коробке на сто таблеток. Там пять блистеров, по двадцать таблеток в каждом. Первый блистер она почти использовала, там осталось всего две таблетки, остальные – еще не начинала. Софочка наша аккуратисткой была, – таблеточки брала строго по очереди. Так вот, в следующем блистере из двадцати таблеток, восемнадцать были действительно с аспирином, а вот еще две, причем в первом ряду, – с цианистым калием. Так что, учитывая, что таблетки она принимала через день, – жить ей оставалось никак не больше недели. Эксперты высосали из этого блистера все, что могли, выяснили, как туда поместили отраву, срисовали все пальчики. Пока отрабатываем все это, но уже сейчас можно сказать, что технологические возможности у неизвестных нам пока злодеев, мягко говоря, не маленькие.
– Значит, говоришь, она должна была все сделать – и умереть, так? И что это меняет?.
– Да особо – ничего. Просто искать мотиватора в ее связях нужно еще и потому, что подложить эти чертовы таблетки мог Мармеладовой именно он, ну или она. Иначе, схема получается вовсе уж громоздкой.
– Ну, да, пожалуй. – задумчиво протянул шеф, потом, словно скинув наваждение, резко вскочил с кресла. – Все, хлопцы, по коням! У меня дел еще… До завтра.
Димас спохватился и раздал полковнику и Вразумихину по бежевой горошине и черной коробочке, размером со спичечный коробок. На торце каждой коробочки еле заметно светился зеленый огонек. Главный опер сверился с чем-то на экране своего смартфона, кивнул и затараторил:
– Коллеги, базу, – показал на коробочку, – держать не дальше двух метров от гарнитуры, никогда не выключать за пределами Управления, даже ночью, гарнитуру из уха не вынимать. Позывные у вас будут такие: Вы, товарищ полковник – «Третий», а ты, Проша – «Восьмой». Я понимаю, неудобно, но сутки минимум придется потерпеть все же. Да вы, хоть бы с меня пример берите. Я уже год ношу ее, практически не вынимая. У меня эта штука скоро в мозг врастет.
– Ишь ты, – хохотнул полковник, – и что есть, куда врастать? Это ты нескромно, брат! Сыщику мозг иметь не обязательно, важнее – оперативное чутье. Это я тебе, как старший товарищ говорю .
До своего Управления Димас добрался на служебном «Форде» без приключений. Вообще то ему, как начальнику отдела, полагался еще и водитель, но он предпочитал носиться по городу сам, а на все упреки начальства, дескать, начальник должен головой работать, а не руками, отвечал, что за рулем ему лучше думается. Вот и сейчас, пока ехал, обдумывал план для своих бойцов на завтра. Сейчас быстренько довести – и по домам, все же восемь вечера почти. Подъезжая к воротам во внутренний двор Главка (все служебные машины надо было парковать там – очередная начальственная блажь, надолго ли?), Димас скользнул взглядом по своему парковочному месту на улице, где его терпеливо дожидался любимый американский джипик. Вот он, серо–черный приятель, соскучился поди. Ничего, папочка через десять минут будет. Все в порядке, не боись. Стоп! Не все… Димас инстинктивно чуть не ударил по тормозам, но вовремя сдержался и просто сбросил скорость до минимума, чтобы получше разглядеть то, что профессиональное зрение зацепило на автомате. Ну, так и есть, – на молодой липке, растущей совсем рядом с Димасовским машино-местом, в двух метрах от земли под легким ветерком лениво мотылялся привязанный к веточке обрывок магнитофонной ленты с ладонь длинной. Димас пошарил взглядом, и на том же дереве, чуть левее и выше, обнаружил еще одну, такую же.
«Ну, здравствуй, жопа – Новый год!», – вздохнул главный опер, хлопнул по уху, активируя гарнитуру, и гаркнул:
– «Ворон», «Девятке»!
«Ворон», позывной дежурного по отделу, ответил практически сразу:
– На связи «Ворон», слушаю Вас, товарищ подполковник.
– В консерватории будешь слушать! Какой я тебе на хрен подполковник?! Инструкцию по служебной связи вообще, что-ли забыл?
– Виноват, товарищ… «Девятый»…
– Это детишки в садике виноваты, а ты попал! На половину премии, как минимум. – проворчал Димас, остывая. – Кто на базе сейчас?
– Я и май… «Один – два». «Один – четыре» и «Один – пять» – на подъезде. Через десять минут будут.
– «Я» – это последняя буква алфавита, дружок. Позывной у тебя какой?
– «Один – семь»…
Ну, так и есть, расслабились бойцы, – назначили дежурить стажера, толком ему ничего не разъяснив. «Ах, козыри дивные, я им кобчики помассирую», – злорадно пообещал самому себе главный опер, открывая с пульта ворота во двор Управления. Вслух же выдал в гарнитуру непонятную для посторонних команду:
– Отделу – план «Цитадель». Повторяю: «Цитадель». Как понял, «Ворон»?
– Понял Вас. План «Цитадель». Вы когда?..
– Пять минут. Конец связи.
Полгода назад, когда к Вразумихину заезжал повидаться Твердов, Порфирий, естественно, познакомил их дважды геройское превосходительство со своим другом Димасом. Они тогда неслабо посидели в уютной кафешке здесь же, рядом с Главком, а потом, дожидаясь трезвого водителя, полчаса проболтали под этой же липкой возле Димасовского вездехода. Твердов тогда в порядке трепа обратил внимание, что идеальная снайперская позиция, чтобы его, Димаса, слепить с первого выстрела, находится на правой стороне крыши элитного дома на углу Тверской и Таврической. Там правое крыло – как раз в просвете между поликлиникой и соседним домом.
– Точно! – подтвердил тогда Порфирий, – Поправку взять на ветер – и вперед. Флажки повесить сюда и сюда,– ткнул он пальцем в две липовые ветки.
– Что, прямо флажки? – переспросил Димас.
– Ну, флажки как раз вряд ли подойдут, ибо из тяжелой ткани сшиты, да и заметно будет, а вот ленточка, или легкая веревка – самое то. Сантиметров пятнадцать, не больше. Главное, чтобы ее стрелок мог разглядеть со своей позиции. Идеально подходит лента от магнитофонной кассеты.
К тому разговору Димас не отнесся, как к пустому пьяному трепу. Он вообще серьезно воспринимал проблемы безопасности, тем более, что и Вразумихин и Твердов были в этом смысле экспертами, едва ли не лучшими из всех, кого он знал. Уж в этом городе – так точно. Справедливо рассудив, что сколь от снайпера не бегай – все равно умрешь, только усталым, Димас решил не менять место стоянки, а взять под контроль злосчастную крышу. Дело продвигалось ни шатко, ни валко. Жильцы этого дома, что изначально было понятно, к простым учителям, бухгалтерам и сантехникам явно не относились, и помочь родной полиции желанием не горели нисколечко, а уж председатель ТСЖ сразу же впал в неприкрытый антагонизм. Брызгая слюной, он решительно заявил, что полиция может разместить на крыше вверенного ему дома свое оборудование только через его, председателя, труп. В принципе, Димас мог рассмотреть и такой вариант, но этот замухрыжный, с виду, еврей–кровопийца был каким-то близким родственником большой прокурорской шишки из московских, поэтому пришлось искать менее радикальные варианты. Начальник Главка, который Димаса ценил (есть за что, чего уж там!), обещал дипломатично разрулить, но вот пока что руки у него до этого самого руля все никак не доходили, а постоянно напоминать их превосходительству о неосторожно данном обещании было как-то не комильфо. Так что пока приходилось почаще прибегать к простому, но надежному, стократ проверенному методу обеспечения собственной безопасности «оглянись вокруг себя, не … ли кто тебя». План «Цитадель», собственно тоже был из этой оперы. На случай серьезного обострения (а кто скажет, что сейчас несерьезное?!) предполагалось максимально сконцентрировать, вооружить и защитить личный состав отдела, потому что тот же ОМОН или СОБР, когда еще спохватится, а кирдык – вот он, туточки, – косит лиловым глазом. Или не лиловым… Не важно! А важно, что вопрос надо решать здесь и сейчас, так что вся надежда только на себя, бравых. Так-то вот.
Не дожидаясь лифта, Димас взлетел по лестнице на четвертый этаж, бегом проскочил коротенький коридор и очутился у себя в отделе, отметив бурную деятельность своих орлов. Орлы, числом два, успели уже подчистить оружейную комнату, – на столе красовались два новеньких АК-12, броники, разгрузки и зачем-то полдюжины РГ-5. К начальнику рванулся молоденький полицейский, на ходу пытаясь застегнуть лейтенантскую курточку поверх надетого уже легкого бронежилета. Так и не справившись с «молнией», лейтенант пролепетал, приложив руку к отсутствующей на голове фуражке:
– Товарищ подполковник, дежу…
Димас безнадежно махнул рукой, дескать «Не парься!», и дважды хлопнул в ладоши, привлекая внимание подчиненных:
– Так, орлы, у нас снайпер в непосредственной близости от базы. – Сообщил он новость, открывая свой сейф и доставая оттуда подмышечную кобуру с ПММ.
Димас вставил обойму, передернул затвор, щелкнул флажком предохранителя, хищно оскалился, вернул оружие на место и продолжил:
– Лейтенант, гранаты назад убери, – у нас тут не Сталинград все-же. Потом в темпе дуй в техотдел за высотным квадрокопртером. Начальнику отдела скажи, что нужен такой, как в прошлый раз, он поймет. Если оператора у них не будет на месте – Бог с ним, сами справимся.
– Женя, – Димас повернулся ко второму полицейскому, коренастому майору, – планшет с приложениями у тебя?
Майор молча кивнул, и Димас наконец-то улыбнулся:
– Красавчик!
Впрочем, благодушие его длилось недолго. Он уставился на только что получившего задание лейтенанта, как старый коммунист на невесть откуда взявшуюся реинкарнацию Карла Маркса:
– Ты чего здесь делаешь, родной? Я думал, ты уже дрон принес, а ты еще и шага не сделал, оказывается. Бегом в техотдел! Пулей! Одна нога здесь, а другая… тоже тут.
Лейтенанта, как ветром сдуло, а в отдел, тяжело дыша, ввалились два капитана. Димас кивнул прибывшим, и скинув куртку, принялся прилаживать кобуру, одновременно инструктируя свое маленькое воинство:
– Значится так, хлопцы, повторяю: у нас возможно стрелок в секторе тринадцать. Да, да – тот самый манерный дом на Тверской. Разрабатывать детально операцию у нас нет ни времени, ни сил, а стрелка, если он там, конечно, надо взять, и, непременно, теплым. Поэтому сделаем простенько, но со вкусом, – то бишь на живца. Не сочтите за манию величия, но стрелок скорее всего по мою душу. «Хвост» сегодня за мной был, да и «флажки» – возле моей машины. Если так, он ожидает от меня рутины, а стало быть ждет, когда я выйду, чтобы снять меня возле машины, или в машине. Значит у нас есть еще, как минимум, – Димас посмотрел на часы, – минут двадцать. Вполне хватит, чтобы и расставиться, и на исходные выйти. Расстановка такая: Женя – на дроне и координирует, – майор кивнул и потянулся за планшетом, – Ваня, Саша – группа захвата, – оба капитана пробормотали «Есть!», прилаживая личное оружие поверх легких бронежилетов.
– Ну, коли есть, – тогда по коням. Ну, и где этот?.. Ага, вот и он. – Димас впился глазами в запыхавшегося лейтенанта, как маму обнимавшего двумя руками объемный пластиковый контейнер, похожий на чемодан. – Ну, брат, тебя только за… не будем говорить за чем, посылать.
Суеверный, как и все опера, Димас не любил поминать по имени старуху с косой перед делом. Примета плохая.
– Ладно, мужчины, с Богом! Разбежались на исходные, согласно диспозиции. Восемь минут даю. И, это, – осторожно там. Без лишнего геройства. Время пошло! Первый доклад – от тебя, Женя, сразу, как будешь готов.
Молчаливый майор снова ограничился лишь кивком. Он раскрыл контейнер с беспилотником, чем-то там пощелкал и показал Димасу колечко из большого и указательного пальцев, «О, кей» стало быть, затем подхватил чемодан и потрусил к лифтам. Капитаны исчезли из отдела еще раньше. В кабинете остались только Димас с краснолицым от волнения лейтенантом. Подполковник порылся в ближайшем столе, нашел планшет с обложкой (такие используют, чтобы на весу подписать какие-нибудь документы, да чтобы при этом их дождем не замочило), и обратился к лейтенанту:
