Предпоследнее дознание

Павел Карев был подавлен, растерян и не знал, что делать. Не знал, как появиться на работе, что сказать. Не знал, как вернуть Инну. В итоге он просто поехал расследовать новое дело, в надежде, что работа поможет ему собраться с мыслями и вернуться в колею. Вздохнув, дознаватель набрал на приборной панели адрес особняка Сато, и прыгун, оторвавшись от земли, стал уходить в небо, в котором туда-сюда летали точки других прыгунов, словно мухи над разлагающимся трупом мегаполиса.

* * *

Смоллер вышел в холл без пяти одиннадцать. Наметанным взглядом скользнул по бронзовым львам у лестницы, темным гобеленам, лепнине, неподвижным шторам – все чисто. Натертый до блеска мозаичный паркет отзывался на каждый шаг, старческая поступь гулко разносилась по пустому дому. Скоро привычный мир рухнет, новая хозяйка обожает андроидов и наверняка его уволит. В груди снова защемила ноющая тревога, но волевым усилием дворецкий прогнал ее, затолкал вглубь.

На секунду он замер у зеркала. Вгляделся в тощее костлявое отражение, провел кончиками пальцев по жидкой седой шевелюре и в целом остался доволен. За орлиной невозмутимостью скрывалось любопытство. До недавнего времени в этих стенах гости были исключительной редкостью. А тем более такие…

Господин дознаватель пожаловал спустя четверть часа. Им оказался невысокий молодой человек со странно закрученными усами.

«Да, у нынешнего поколения опоздание не считается признаком дурного тона», – не в первый раз подумал старый дворецкий, а вслух учтиво поприветствовал гостя и предложил познакомиться с домом.

– Давайте поглядим. – Голос у следователя был приятным.

Смотреть он начал прямо тут же, у двери – с широко раскрытыми глазами, озираясь, как провинциал в соборе. Старик мысленно улыбнулся такой непосредственности.

– Впечатляет, – сообщил гость. – Мраморная лестница… львы… Прямо как в музее. Ладно, покажите мне кабинет.

– С удовольствием.

Они вышли в коридор-галерею.

– Знаменитая коллекция Савушкина? – поинтересовался молодой человек, кивая на картины.

– Совершенно верно.

– Я слышал, Сато приобрел все его творения?

– Да. Лишь одну, уже оплаченную картину, еще не успели доставить.

Вглядываясь в небольшие прямоугольники, следователь покачал головой:

– Глядя на такие шедевры, поневоле начинаешь задумываться о заговоре искусствоведов, – мрачно изрек он. – Ну вот что это? Здесь грязный ботинок, на другой картине – кусок женского плеча, а здесь – чья-то лысина… И что тут гениального? Картины моей супруги куда интереснее, однако за все ее творчество не дадут и десятой части той суммы, что Сато отстегивал за любую из савушкинских картин.

Поразмыслив, дворецкий воздержался от комментариев. Пройдя еще десять метров, они остановились у серой двери. Сначала в кабинет вошел следователь, следом – дворецкий.

– Просторно, – заметил гость и плюхнулся в огромное кожаное кресло за стеклянным столом.

На столе его внимание привлек черный брусок компьютера – к нему-то он первым делом и потянулся. Щелчок. Вспыхнул экран. Замелькали предзагрузочные заставки. Пикнула программа-страж, запрашивая пароль.

Следователь привычным жестом извлек жетон с синими треугольниками и поднес к экрану. Допуск разрешен, загрузка продолжилась.

– Сетка файлов, как у меня, – усмехнулся гость в пышные усы. – Надо же, нашлось и у нас что-то общее с господином Сато.

Смоллер вежливо улыбнулся.

– Да вы садитесь, – предложил следователь. – В ногах правды нет.

– Благодарю вас, – дворецкий сделал два шага к дивану и осторожно присел с краешка.

«Одет прилично, а вот обувку нелишне бы обновить», – мысленно отметил он, разглядывая гостя. А еще показалось, что внутри, за деловой маской, дознавателя что-то гложет. Что-то серьезное.

– Та-ак, посмотрим… – следователь деловито подался вперед. – Отсканированные картины Савушкина. Статьи… тоже о Савушкине. Угу. А это что? «Наброски»…

– Хобби господина Сато, – пояснил Смоллер. – На досуге он писал биографию Савушкина.

– Даже так? А здесь? Программа-поздравитель… Архив открыток. Ясно, что Сато даже не заглядывал сюда: поздравления составлялись и рассылались автоматически.

– Так делают многие.

– Ладно, смотрим дальше. Счета, счета… Свидетельства подлинности картин… Да, негусто.

Молодой усач поднял пронзительно-синие глаза:

– А что вы можете сказать о вашем… работодателе?

Смоллер изогнул брови домиком, из-за чего оливковое лицо старика сразу приняло благодушный вид.

– Господин Сато всегда платил в срок, – проговорил он спокойным, хорошо поставленным голосом. – Всегда был вежлив. Знал толк в искусстве. Любил порядок.

– Хм… А что-нибудь конкретное? Ну, отношения с родственниками, например?

– Около пятнадцати лет назад господин Сато взял на воспитание племянника-сироту, – выцветшие глаза дворецкого стали задумчивыми. – Юному Виктору пришлось несладко.

– Что вы имеете в виду?

– Потерю родителей. Такое всегда тяжело, но в детстве – особенно. Иногда я думаю, что, наверное, мне следовало бы проявить к мальчику больше чуткости.

– А где он сейчас?

– В армии.

– У Сато были друзья?

– Конечно. Господин Хотеенков. Они знакомы со студенческих лет, вместе начинали в «Интре». Правда, он давно уже не заглядывает в гости – возможно, переехал в другой город.

– Кто-нибудь еще? Может быть, из коллекционеров или искусствоведов?

Старик покачал головой:

– Господин Сато был невысокого мнения о людях этого круга. Понимаете, эти картины… – степенный дворецкий вдруг запнулся, – они ведь не просто коллекция или престиж… Он говорил, что для него это… ну, очень важно, одним словом. Кстати, у господина Сато есть старшая сестра, госпожа Тахи. Думаю, она может рассказать вам намного больше.

– Спасибо, – следователь усмехнулся, выключая компьютер. – Я только что от нее.

– Правда? – чинный дворецкий вдруг заерзал на диване и сцепил пальцы рук. – А не было бы слишком дерзким с моей стороны спросить вас…

– Валяйте. – Гость энергично откинулся в кресле.

– Если это, конечно, не затрагивает тайну следствия…