Полвека охоты на тигров

Моя первая охота на тигров

Мне было 11 лет… Я вижу на вашем лице улыбку, дорогой читатель, но она преждевременна. Освоенность с положением вещей – большая сила. Вспоминается, как я уже взрослым, приехав в Москву, в течение нескольких дней не мог освоить трамвайное расписание, а мой шестилетний проводник Сережа знал назубок все трамвайные пересадки и возил меня без запинок и ошибок по всей Первопрестольной.

Итак, это было в декабре 1889 года. Приехавший с объезда табунов Платон сообщил, что в устье Семивершинной пади, в верстах шести от нашей усадьбы, он нашел, по указанию стаи ворон, задавленную тигром нашу кобылицу Желну. Хотя это и была обычная по тому времени вещь, но жаль было лошадь, которую все хорошо знали, да и материальный ущерб был немалый. Как обычно в таких случаях, Платона отправили собирать по полям пасшихся лошадей, чтобы к вечеру они не оставались на пастбищах и не стали добычей тигра, а отец стал собираться на охоту. Так как никого другого дома не было, он согласился взять меня с собой.

Местность, где была задавлена Желна, была трудной и опасной для охоты на тигра. Это был ровный берег Лебяжьего озера, шириной в версту, заросший камышами. Во многих местах рос молодой ольховый лес и, идя по следу, можно было наткнуться на тигра вплотную. При этом было очень мало снега, что отвлекало внимание охотника в поисках следов. К тому же в желтых камышах вообще тигра заметить нелегко.

Мы тщательно стали собираться к охоте на тигра, что всегда делал мой отец. За этот урок я ему благодарен бесконечно, так как, отправляясь на серьезное дело, нельзя быть ни рассеянным, ни беспечным. Это впоследствии не раз спасало мне жизнь в опасных случаях. Однако у отца был только один винчестер. Для меня ружья не оказалось, и я получил знаменитое «платоновское» копье. Никогда не забуду, как я был горд этим!

Помню мать благословила меня и сказала:

– Ну, смотри! Если тигр схватит папу, ты не теряйся и коли зверя.

Думаю, не многие бы героини-матери отпустили бы своих любимых сыновей в 11 лет на тигра!

Рабочий подвез нас верст 5 по Лебяжьему озеру, а дальше мы пешим порядком, через камыши, стали пробираться к туше убитой тигром лошади, чтобы оттуда взять след для слежки.

Помню, какое сильное впечатление произвела на меня следующая картина: на маленькой полянке, на утоптанном снегу, между ольховыми деревьями, лежала наша растерзанная Желна. Брюхо было разодрано, все внутренности вывалились наружу, полстегна[2 - Бедро, ляжка.] было съедено тигром. При нашем приближении слетевшаяся на падаль стая орлов и ворон рассеялась с карканьем и клекотом по вершинам ближайших деревьев, видимо, негодуя, что мы мешаем им пировать на щедро оставленной тигром растерзанной лошади. Туша задавленной Желны за ночь успела сильно замерзнуть и голодные вороны с трудом клевали мясо.

Осмотрев внимательно снег, мы нашли место, откуда тигр подползал к своей жертве, причем, когда он бросился на нее, то сломал во время прыжка своей грудью скрывавшую его замерзлую ольху в руку толщиной. Затем своим излюбленным приемом он, как видно, вскочил на спину лошади, схватил зубами за лен[3 - Шейная хребтина.] и свернул его одним движением. Нужно сказать, что по силе своих мускулов тигр не может сравниться ни с каким другим живым существом.

Обследуя дальше, мы выяснили, что в последний раз тигр был часа за два до нашего прихода, поел мяса из заднего стегна (его любимое блюдо) и ушел к озеру отдыхать в камышах.

Разобрав следы, мы принялись за слежку, но дело шло тихо, так как помощник я был слабый, следы из-за таявшего снега терялись, да и сам тигр за свое двухдневное пребывание напутал много следов.

Когда отошли дальше, следить стало легче. Тигр (мы нашли свежую лежку), как видно, заслышав наши шаги, стал уходить от нас, прячась в камышах, но, как всегда, своим любимым приемом свернул в сторону, чтобы проверить: идем ли мы преследуя, или случайно набрели на него. Во всяком случае, он был где-то близко, но я даже не отдавал себе отчета, насколько это был опасный момент. Терпение тигра могло иссякнуть от нашей настойчивости, и он мог сделать засаду и броситься на нас. Все это я, конечно, понял много лет спустя, тогда же, под защитой отца, я был спокоен.

Пройдя еще некоторое время по следу и убедившись, что спугнутого тигра в этот вечер уже не догнать, отец повернул обратно. Тигр, уходя от нас, крутил, делал петли через свой и наши следы, прячась за пни и колоды в продолжение почти двух часов.

Зимний день кончался, мороз сильно щипал мой нос. Обратно мы решили идти домой напрямик, через горы, что сокращало расстояние до трех с половиной верст. Отойдя с полверсты от следов тигра, мы увидели стадо из 5 оленей. Несмотря на то, что они были на очень большом от нас расстоянии, отец не удержался и выстрелил, но неудачно – и дал промах.

Домой мы пришли уже ночью. Мать, конечно, сильно беспокоилась, не случилось ли с нами несчастья. Во сне в эту ночь я видел тигровые следы…

На следующее утро нас вновь отвезли по озеру, и мы пошли проверить, приходил ли тигр снова покушать мяска. К нашему сожалению, он не появлялся и только увеличилось количество орлов и ворон, клевавших мерзлое мясо.

Мы отправились на оставленный накануне след и пошли по нему. Пройдя верст пять, мы убедились, что тигру не понравилось наше хождение за ним (а возможно и выстрелы отца), и хищник, взяв прямое направление к границе, уходил, не останавливаясь.

Грустные, мы возвращались домой. Мне так хотелось увидеть живого тигра, а отец сообщил, что он ушел и вернется только месяца через два-три, чтобы снова задавить лошадь.

К сожалению, его слова подтвердились. Не представлял я тогда, что не так-то легко увидеть живого тигра!

Итак, время шло. Тигры приходили и уходили. Ежегодно я ходил с отцом на тигра, но не только убить, но и увидеть его живьем удачи не было.

Я уже частенько бил коз, а иногда и оленей. Брали меня однажды зимой в тайгу, куда ездили с палаткой в декабре месяце, но это было только раз. Как неудачно расти, когда у тебя есть старший брат, а мой брат Александр был старше меня на три года! Конечно, его брали в первую очередь. К счастью, на охоте наши шансы несколько уравнивались – я был шустрее и физически сильнее и, любя лошадей, значительно лучше ездил верхом.

Ружье мне, конечно, также всегда доставалось самое плохое, но это меня не расстраивало. У меня была старая бердана казачьего образца, давно уже отслужившая свою службу. Ложе было расколото и перевязано бечевкой, но по тому времени это было все же ружье. Я его тщательно начищал и, конечно, любил и гордился им. Теперь же на такие ружья даже не смотрят.

Время шло, население нашего района увеличивалось, охотники прибывали, леса вырубали и выжигали, тигры убывали и меня это убивало. Приходить они к нам стали редко, но и приходя, не задерживались, и желание убить тигра у меня росло.

Я – «энтомолог»

Летом 1894 года отец, как известный энтомолог и ориентолог, получил предложение от Великого Князя Николая Михайловича, большого любителя бабочек, снарядить на лето в Корею экспедицию для сбора коллекций. Так как я и брат уже несколько лет помогали в коллекционировании нашему отцу и могли самостоятельно работать, он поручил эту миссию нам.

В то время Корея была совсем дикой, и я знал от приходящих к нам корейцев, что там водится много тигров. Это особенно и прельщало меня.

Сев на пароход во Владивостоке, в одно ничем не отличавшееся утро, мы на другой день высадились в Гензане, откуда перебрались верст за сорок в дикие горы, среди которых и пробыли три месяца.

Обосновались мы, вернее поставили палатку, вблизи корейского монастыря, в 30 шагах от горной реки, по берегам которой между валунами были песчаные площадки. На другой день, ловя бабочек, мы обратили внимание на одиноко стоящую пустую фанзу, в полуверсте от нашего табора, у которой были вырваны деревянные двери, оклеенные бумагой. Местный житель-кореец нам рассказал, что приблизительно за месяц до нашего приезда тигр, проломав ночью дверь, унес одного корейца, после чего остальные обитатели и покинули фанзу.

Через несколько дней, как-то утром, направляясь к речке, мы увидели на песке ночные следы крупного тигра, всего лишь в 30 шагах от нашей палатки!

Это, конечно, было сенсацией. Если тигр зимой умеет хорошо прятаться, чтобы подкараулить свою жертву, то летом прикрытием ему может служить любой куст. Обыкновенный тигр вообще не страшен, если он не людоед или не слишком голоден. Тигр-людоед встречается очень редко. Тигр становится людоедом, если, будучи голодным, попробует человеческого мяса.

Через несколько дней следы появились вновь около реки. У нас был сеттер Барсик, проявлявший иногда ночью сильное беспокойство и поднимавший лай, а тигры вообще считают собачину большим лакомством.

Как-то пришел к нам сосед-кореец. Мы показали ему следы тигра, и он рассказал нам, что в горах, на расстоянии пяти верст от нас, есть логово зверя, но проводить меня туда категорически отказался, заявив, что если он будет моим гидом, а я не убью тигра, то хищник будет мстить ему и съест его. Как видно, мой несолидный возраст не внушал корейцу доверия, я же семи силами старался доказать ему свою охотничью и стрелковую солидность, разбив для этой цели из берданы на расстоянии 50 шагов маленький камень. Увы, это не помогло!

Однако на этом наше знакомство с тигром не закончилось. По вечерам, для ловли бабочек при помощи лампы, мы ставили в ближайшем лесу специальную палатку, которая делается из трех стенок и внутри которой подвешивается лампа. Прилетевших на освещенные стенки палатки бабочек легко ловить даже стаканом. Однажды вечером, когда уже основательно темнело, и мы с братом поставили палатку, наш пес Барсик стал проявлять сильное беспокойство и лаять, затем жаться нам под ноги, как бы показывая, что тигр подошел очень близко и хочет его поймать. Один из нас во всех походах и экскурсиях никогда не расставался с ружьем, охраняя другого. В этот вечер брат ловил бабочек, а я стоял, держа в руках ружье с взведенным курком. Так продолжалось около часу. Судя по переживаниям Барсика и его яростному лаю, а он не был трусом, тигр не только не уходил, а постепенно подбирался все ближе к нам, иногда мы даже слышали хруст ветвей в кустах. Главное же несчастье заключалось в том, что от света в палатке нам в темноте ничего не было видно и мы могли бы увидеть тигра лишь тогда, когда он появился бы в самой палатке. Принимая во внимание стремительность тигра во время нападения, мы в короткий момент ничего не смогли бы сделать. В конце концов, мы забрали лампу, зажгли факелы и ушли в палатку.

Но той «тигровой ночью» наши испытания не кончились.

Прошло еще несколько дней и как-то рано утром к нам зашел сосед-монах. Его фанза была шагах в 150 от нашей палатки, внутри большого двора, обнесенного каменной оградой с проходными воротами. У самых дверей фанзы была грядка с посаженной молодой плантацией красного перца, чисто выполотого. Он привел нас к грядке, и мы увидели на ней следы от огромного тигра. Вся плантация была вытоптана, видно было, что тигр долго на ней лежал и ждал, по-видимому, не выйдет ли ночью монах на прогулку.

Но, как видите, счастья встретиться с тигром у меня не было, а этим тигровым летом я часто бродил по окрестностям, в надежде на желанную встречу.

Вспоминая все это сейчас, убеждаюсь, какие тогда были счастливые времена для охотника и, может быть все кончилось бы иначе, попади я в Корею зимой, когда деревья стояли без листьев и все вокруг было покрыто снегом.

«Счастье копится» – говорят охотники – и это правда. Накопилось оно и у меня.

Энтомологическая экспедиция окончилась удачно. Отец получил благодарность от Великого Князя а мы были горды успехами.

Мы вернулись домой, а тигры, казалось, остались в Корее, но пришла зима и один из них пришел к нам.

Мой первый тигр

Это было 4 ноября 1895 года. Я воображал себя совсем взрослым охотником. Вместе с братом Александром я возвращался утром с фазаньей охоты, где пробыли три дня, на расстоянии 20 верст от имения. Накануне выпал первый ранний снег, глубиной в один фут. Мы ехали на телеге и спешили домой, чтобы принять участие в зверовой охоте. Не доезжая трех верст до усадьбы в Сидеми, мы пересекли след прошедшего ночью через дорогу тигра. Так как с нами были только дробовые ружья, мы поспешили за пульными.

Дома к нам присоединился Платон. Отца дома не было, и поэтому его винчестер крупного калибра взял брат, второй достался Платону, а я вновь должен был довольствоваться своей старой берданой. Как я уже говорил, брат не был любителем «кавалерии», а поэтому мы отправились так: Александр на ленивом мерине Скакунчике, я на чистокровном арабе Саибе и Платон на прекрасном киргизе Соколике.

Охота ожидалась серьезная, так как налицо были все данные: настоящий тигр, свежий глубокий снег, мы, заряженные огромным охотничьим пылом и на прекрасных лошадях. Перед отъездом мы вспомнили наставления отца: быть осторожными, внимательными и осмотрительными, так как тигр от верховой лошади далеко уходить не в состоянии, и, если его зря перефорсировать, он непременно сделает засаду и бросится на охотника.

День был чудесный, солнечный. Больше часа мы ехали по следу. Я был весь в мечтах, как бы мне ухитриться и вырвать победу у других. Наверное, то же самое думал каждый из нас.

Перевалив первую от дома падь – Озерную, заросшую молодым густым дубняком, не теряющим, как известно, на зиму своих сухих желтых листьев, дающих возможность полосатому черно-желтому тигру в них удобно скрываться. Так как след был ночной, мы сделали большой круг, чтобы обнаружить свежий, и, только пересекая падь, нашли его внутри сделанного нами круга. Продолжая ехать по косогору, я неожиданно увидел впереди себя, шагах в 150, стоящего на небольшой возвышенности, между желтых дубков, тигра. Не успел я открыть рот, чтобы сообщить путникам, как тигр бросился под гору. Мы, естественно, пришпорив лошадей, помчались, но внизу было море дубняка и тигр успел в нем скрыться. Мои спутники понеслись один влево, другой вправо от следа. Оставшись один на следу, я по правилам охоты не имел права его терять и должен был следить за ним. След стал прыжками спускаться с горы, а скоро тигр перешел на рысь. Я ехал по следу с версту. Внизу был промыт ров шириной сажени в 4, который тигр взял одним прыжком (впоследствии я много раз проверял – это предел прыжка тигра). Мне пришлось объехать ров кругом. Дальше след стал подниматься к вершине пади. Я проследил с версту, едучи все время рысью. Тигр не мог быть далеко от меня, так как шел вперемежку шагом и рысью. Мои спутники исчезли, казалось, бесследно. Как потом выяснилось, они, оставив меня по следу гнать тигра и следить за ним, сами решили заехать вперед и ждать зверя в удобном месте, на перевале из Озерной пади в Тигровый распадок.

Продолжая ехать следом, я неожиданно встретил ехавшего мне навстречу Платона, который крикнул:

– Ты тигра сейчас не видел? Он только что проскочил здесь, сюда, налево.