Творящая сны
– Лизавет, потеряла чего?
Дед вышел покурить вслед за мечущейся по дому хозяйке. Иваныч тоже начал подниматься с насиженного места. Тревога витала в воздухе, как навязчивый аромат чужих духов в лифте. Захочешь – не отмахнешься.
– Да просто телефон не могу найти. Вот набрала, слушаю, где, зазвонит. Не могла же я его выронить на улице, да я и не ходила никуда.
– Етить растудыть. Вспоминай давай, когда видала в последний раз, в руки, когда, говорю, брала?
– Да я и не звонила никому. Как проснулась днем, так сначала с Милкой во дворе сидела, а потом эта продавщица пришла.
– Вот, говорил я тебе, доверчивая ты Лизавета. Чужой человек пришел, а телефона и след простыл. Ох, беда, поди там чего только нет. Врагам подарок так подарок. Не было несчастья, так самое ценное увели.
Акимыч схватил себя за бороду причитая. Его детская вера во всемогущество всякой техники и интернета потерю телефона, чуть ли не мировой катастрофой раздувала. Крушение надежд и падение основ.
– Да подожди причитать, как над покойником. В доме хорошо смотрела? Пойдем, вместе поищем. Я ща наберу, а ты слушай, может, завалился куда.
Лиза метнулась впереди мужиков обратно в дом. Карманы куртки, рюкзак, полки, печка и снова кухня. Даже в холодильник заглянуть не поленилась. Незаметно подкравшись, сумерки растягивали по углам тени, заползали синевой вечернего неба в окна. Теперь искали уже втроем. Посмотрели под кроватью, в шкафу и еще раз под подушками. Базилевс только мявкнул недовольно, что топочут и спать мешают, вытягивая лапы с несоразмерно большими когтями для такого пушистого малыша. Дернули Инвара, что уже устроился на сеновале, подсвечивая фонариками, облазили весь задний двор.
Василь Акимыч костерил Клавдию, что гадкая баба умыкнула аппарат прям из-под носа и завтра ей покажет почем фунт лиха, если она его еще лиходеям за мильоны не продала. В очередной раз зайдя в спальню бледная Лиза, уже не надеясь на чудо, села на кровать, обхватив голову руками.
– И чего делать? Как искать? Ну не испарился же он?
– Помнится, сестра моя покойница, как чего потеряет, да найти невмочь, так платок носовой под табуретку привяжет да скачет вокруг. Очень это у нее забавно выходило. Сама-то была росточку не маленького, да и статью покрупнее меня, а проворная. Кругов десять навернет с присказкой, посидит на табуретке, отдышится, да и вспомнит куда запендюрила потерянное. Ни разу ее не подводило. Вот так. Сколько лет прошло, а как вчера было, нда.
– Погодь, погодь по сестре убиваться. Ты присказку-то не забыл на память? Глядишь, и Лизка покрутится, да амнезию свою в обратный зад развернет. Как есть средство народное, моя тоже, кажись, к столу полотенце вязала, да только не интересовался я ентими бабьими забавами, не до того было.
– Вы всерьез? Мы сейчас гугл поиск через табуретку активировать будем?
– Куды уж серьезней, не тебе Лизавета от такого способа отмахиваться, сама считай из ихней породы. Гугл ей подавай. Телефон сначала найди, а потом и будет тебе гугли и мугли в полном ассортименте.
– Ну ты дзядуля суров. гульня гэта, считалочка дзицячая: Мышка мышка пагуляй, и назад мне аддай. Гаспадар дамавик шуткует так, спрячет вещичку, а потом пляши вокруг табуретки, пока не натешится озорник.
Лизавета только по лбу себя не стукнула. Прохора она и сама попросить могла, просто из головы вылетело.
– Все, я поняла все. Выходите, сейчас прыгать буду вокруг табуретки. Шаманство большое камлать. Идите, покурите что ли, и чтоб не подглядывать.
– А я б посмотрел. У нас такие присказки не в ходу. Забавно наверно получится.
– Хиханьки ему. Тут воложба намечается серьезная, а ему все забавы. Пошли, коли сам дымить не приучен, рядом постоишь, нечего тут смотреть. Дома не насмотрелся еще на девок, наших ему подавай.
Дед выпихнул Ингвара, что так живо заинтересовался деревенскими побасенками и сам вышел вслед за Матвеем, плотно прикрыв дверь.
Табуретку Лиза притащила из кухни. Повязав носовой платок, уселась посреди спаленки и попыталась войти в то состояние полусна, что учил ее леший возле старого дуба.
– Прохор! Выйди, покажись. Помощь нужна. Телефон мне бы найти. Где-то дома был.
Ни с первого, ни со второго раза взбудораженной Лизавете войти в состояние полусна не получалось. Жесткая табуретка, поскрипывающая под пятой точкой, и внимательный взгляд Базилио сбивали настрой. Только, только начало получаться, как из-под кровати раздался тихий смешок и кот подпрыгнул на месте, как будто его за хвост кто дернул. Зашипел в угол и драпанул с кровати, зацепившись когтем за плед. Все покрывало утащить не смог, но и этого хватило, чтобы в нагретом месте Лиза углядела пропавший свой смартфон. Красная лампочка моргала о том, что батарейку стоит заряжать не когда придется, а регулярно. Засветился экран, и на последнем делении Лиза успела поднять трубку. Конечно, она как перевела на беззвучный режим перед поисковым сном, так и бросила на кровати.
Не на шутку встревоженный Вениамин сначала поинтересовался здоровьем и как спалось у бабули, а только потом признался, что волновался, но будить не хотел. Все ждал, когда на сообщения начнет отвечать. Ни дед, ни Лиза месседжи от этого деликатного мужчины, конечно, не читали. Когда им? Они то к осаде готовятся, то телефон ищут.
Веня пообещал приехать завтра ближе к обеду. Здесь нет никого, успели увезти, но кое-чего осталось, разбираемся. Из дома не выходи. Я Саню предупредил, чтоб приглядел за остальными там. Пока все непонятно. Лиз, аккуратнее будь, они очень спешили. Приеду поцелую. Приснись мне, хорошо?
– Да и я тебя. Обязательно приснюсь.
На этом несчастная батарейка и кончилась. Лиза поклонилась в угол, сказала спасибо, как вежливая девочка и, развязав носовой платок, вышла на крыльцо.
– Ну как? Сработало? Дальше ищем?
Наперебой начали спрашивать курильщики. Только телефоном перед носом покрутила и убрала в карман. Хорошее настроение потихоньку возвращалось. Жалко с девочкой не получилось вот так с наскоку, но какие-то улики, если остались, то может, еще надежда есть. Надо с Боровичем посоветоваться. Не бывает такого, чтоб на одну гадость другой управы не было.
– Гони косарь. Ишь удумал в Лизавете моей сомневаться, молод еще супротив деда спорить. Бабка еще та еще ведьма, значит, и внучку научить способная, а ты брехня, детские выдумки.
Акимыч требовательно протянул ладонь и забрал у смущенного Инвара деньгу. Тот только руками развел. Дед с победой пошел домой, а Лиза все стояла, дышала вечерним воздухом. И чего она решила так испугаться? Ну секта или психи какие. Что они с ней сделают? Заморозят, убьют, на части разорвут? Так, до нее еще добраться надо. Вон сорока по забору ходит. Ей уже, как честной птице спать пора, а все бдит, пост свой не бросила. Ребята тоже в обиду не дадут, а она расклеилась. Тени собственной боится. За Венину, да бабушкину спину спряталась и сидит, дрожит, как мокрый заяц.
– Думай, Лиза, думай. Хватит булки мять, пора уже жарить.
– Чего? Это ты мне чего сказала?
Вскинулся Матвей Иваныч, что опять взялся полировать свое топорище, пока света от открытой двери хватало.
– Да нет, это я так. Мысли вслух. Пошли в дом, чаю попьем и спать будем укладываться. Вряд ли нас сегодня приступом брать будут. Да и вообще, не средневековье же, кому мы нужны в этой глуши. Прям прибегут, мешок на голову оденут и украдут, как кавказскую пленницу.
– Ну так-то оно, конечно, так, но народец разный бывает. Остеречься никогда не помешает. Ты главное не геройствуй почем зря сама, да на рожон не лезь, а то в лес тебя нечистый тянет в одиночку, то во сне чуть богу душу не отдала. Деда пожалей, у него считай, кроме тебя никого и нет. И так ему досталось, дай уж на старости лет пожить спокойно. Гляди, как переживает. А дела эти темные пусть старшой по званию решает. Он в них похлеще прочих разбирается, вот ему и карты в руки. А мы так, подмогнем, чем сможем. Темное это дело кругом вертится, не к добру. Пойдем, нечего на пороге стоять. Барбос предупредит, если что.
На кухне посвистывал чайник. Ингвару отнесли уже перекусить, а сами втроем так и сидели за столом, перебирая немногие известные факты творящихся безобразий в деревне и городе. Как ни складывай, ничего не получалось. Одна Лизавета, что знала чуть остальных, все сильнее хмурилась, почесывая за ухом довольного жизнью котофея. Тот после заныканного телефона все норовил улечься обратно на теплый светящийся экран, потрогать мягкой лапой новую игрушку.
Лиза уже успела зарядить свою потеряшку, поговорить с Ленкой, что тоже безрезультатно дозванивалась весь день до подруги. Новости, что Лиза не будет пока лезть в медицинский центр и Ленку просит взять паузу в своем необузданном порыве сменить сферу деятельности, конечно, не порадовала Прекрасную троянку.
– Я тебе сейчас скажу, только ты не обижайся. Ладно? Ротик на замок и спать ложись пораньше. Утром сама все поймешь. Только не треплись, ради бога. Да знаю, какая ты могила. Шутки кончились, Лен, утром созвонимся. Да. Серьезней некуда, не прощаюсь.
– Вот так и надо, построже с ней. А то села на шею и ножки свесила. Лучшая подружка – девичья подушка. А твоей Ленке – палец в рот не клади. Только отвернешься, она уже на коне, а ты в яблоках лошадиных по самое того, не балуйся. – Дед грел уши с Лизиных переговоров, не удержался, вставил свои пять копеек.
– Ну хватит уже. Если разобраться, мы с Ленкиной подачи в блогеры вышли и дом отремонтировали. Так бы и сидели без туалета и второго участка. Вот и думай, Василь Акимыч, может не она к нам, а мы к ней на шею сели? Много бы ты на пенсию часовен построил? Вот так и получается, что стоило бы спасибо сказать, а не собачиться на пустом месте.
– Буду я еще спасибо ей говорить. Свиристелке этой – надулся старый, но, похоже, Лизина отповедь была услышана. Больше про Ленку-Змеюку он не заикался.
Раздав все кнуты и пряники Лизавета, подхватив кота, пошла к себе. Сидела на кровати, не включая свет, и прокручивала прошедший месяц в голове уже по какому разу. Как пазл собирать. Элементов не хватает, фон черный и общую картинку никто не показывал, но пару кусочков она вместе крепко сложила. Не разобрать. Хорошо бы с Розой Абрамовной посоветоваться, но, похоже, придется ей самой эту задачку решать, без подглядывания в конец с ответами.
Глава 10
Засыпалось с трудом. Лиза по сотому разу гоняла в голове предстоящий разговор, придумывала каверзные вопросы и сама себе отвечала. Ничего не выходило. Любую подковырку можно в обратную сторону развернуть. Придется говорить в лоб и смотреть на реакцию. Пусть даже она ей не понравится, оставлять за спиной такую дыру было нельзя. Приняв сложное, но, похоже, единственно правильное решение соскользнула, наконец, в туманные объятья сна.
Ленка уже изнывала от любопытства и возмущения на кухне, гоняя чаи с Прохором и в сотый раз слушая, как он ловко Базилевса с телефона согнал. Виновник дневного переполоха сидел на столе меховой статуэткой и щурил наглые глаза. Вторым фамильяром его никто не делал, но подарочного котенка это, похоже, вообще не тяготило. Шерсти он по всему дому раскидал – не соберешь, а уж про царапки до крови и говорить нечего. Он сам всех домашних своими фамильярами сделал и на оба дома теперь главным хозяином себя считал. За исключением Амалфеи. Приближаться к химере, что в образе козы, что в истинном обличии кот даже не пробовал. Настоящая хранительница оккупировала Лизаветину спальню и охраняла кровать с хозяйкой почище Цербера. Соваться в святая святых ни Прохор с хвостатым бедствием, ни Ленка даже не думали. Дураков нет. Поднимет на рога и хвостом прихлопнет. Все ждали, когда Лиза сама выйдет из комнаты и выпустит рогатое чудовище погулять. Тогда и поговорим.
– Ну и чего ты полуночничаешь? Я как с тобой поговорила, сразу спать пошла, думала ждешь уже, а ты… Лиз, так дела не делаются. Сначала поманила калачом, а потом морду кирпичом. Тьфу, я скоро сама, как Акимыч говорить начну. Это он тебя с пути истинного сбил? Ретроград сельского разлива. Дома сидела, боялась на улицу нос высунуть, так и здесь заперлась в своей деревне. Только и профиту, что хоть во снах на человека стала похожа. Ну Лиз, такой проект сливаешь. Это же золотое дно. Знаешь сколько мы болячек можем с Прохором вылечить? Нам только клиентуру подвози, все остальное тебе даже думать не придется.
– Вот тут стоп. Думать, моя дорогая, теперь придется. И тебе и мне. Ты сказала, я услышала. А сейчас я буду говорить, а ты клянешься страшной клятвой, что дальше этой кухни звука не вынесешь, а то рот зашью.
Вспомнила присказку дедову, что Клавдию стращал. Впервые увидела у Ленки испуг в глазах. Безбашенная ее подруга прикусила язык, проглотила приготовленные слова, уговоры и обвинения и только кивнула. Здесь Лиза диктовала правила. К этому стоило привыкнуть, а не плыть по течению, как она всегда делала. Пора было взрослеть и думать своей головой.
Забрав обнаглевший комок меха со стола, привела на табурет, по привычке подогнув ногу под попу. Маленький бесеныш уселся на хозяйское колено и уставился на Ленку, как налоговый инспектор в конце отчетного года.
Лиза не спеша, раскладывая по пунктам, рассказала сначала про поиски Ольги и отстрел ворон в деревне, а потом и про остальных пропавших сновидцев. Только при упоминании Виталика и дубликатов ключей до Ленки стало доходить, что это все не про абстрактных каких-то людей, Лиза рассказывает, а про тех, кто рядом. Тех, кто заинтересованы и в самой Лизавете и на ворона глаз положили, что редко, но метко прилетает в гости. Засветится сейчас с сомнологическим центром, это как мишень на лоб повесить.
– Ты куда нас втянула? У меня же дети. Если эти сектанты недоделанные хоть пальцем, хоть взглядом туда посмотрят. Сразу не могла предупредить? Лиз, надо срочно просыпаться, надо Лешку с мелкими увозить и Мишку тоже. Он же ничего не знает, дом этот дурацкий строить собрался, архитектора своего замучил, а тут такая чертовщина творится.
Ленка подорвалась от стола, начала ходить по кухне, накручивая себя чем дальше, тем больше. Ужас неведомой угрозы, неявной, но такой близкой. Что может быть страшнее для матери?
– Лен, ты всегда можешь выйти из этой игры. Забудем все, что было и разбежимся, как в море корабли. Никто кроме Ольги и не знает, что ты что-то умеешь, да и здесь отбрехаться всегда можно. Скажешь, что цену себе набивала и все. Придумала, приснилось, в конце концов.
– Ты дура совсем Патрикеевна или притворяешься? Я мечту свою детскую здесь исполнила, настоящей ведьмой стала, зелья варю, а ты меня опять на офисную цепь посадить хочешь? В крысы записать? Так бы и дала в лоб, жалко не поможет. Давай, рассказывай как из этого altum asinum вылезать будем. Даже не надейся, что выставишь меня. Я в деле, короче. Семью только отправить надо. Блин, такую идею со своими маньяками запорола. Я уже первого клиента нам нашла в клинику. Мужика реально корежит, где только не лечился, это был бы фурор, если бы мы такого мамонта завалили баиньки. Ну и хрен с ним.
Успокоившись так же внезапно, как и вспылила, Ленка отобрала кота у хозяйки, попросила у Прохора еще кружку чая и села напротив, скопировав Лизаветину посадку и позу в зеркальном виде.
– Жги напалмом, какой план действий?
– Да никакого пока. Ребята почту вскрыли у главного подозреваемого, пока ждем, чего накопают. Мне надо поговорить кое с кем, что тут, что там. Ты картинно возмущаешься, но с Ольгой контакт не рвешь. Тяни время. Еще не забудь, краса девица, что на нас с дедом договор с вашим богопротивным агенством висит. Ты нас туда втянула, вот пока сроки не выйдут, будешь нас курировать, а не новую работу искать.
– Дадут мне вас курировать. Сняли с этого направления, только Васька и осталась, хорошо, что человек надежный. Лиз, давай хоть Василису в курс дела введем? Она не предаст, она уже по уши тут завязла. Нам понимающий человек жуть как нужен, а девку в темную держим. Хотя бы будет знать за что бороться. Я тебе за нее кровью клянусь. Надоело уже лапшу ей на уши вешать, кто нас прикрыть сможет, так только она.
– Давай подумаем. Завтра утром и поговорим. Я сейчас уйду ненадолго, а ты хочешь с Проходом чаевничай, хочешь в свой сон отведу, надо ночью и просто так спать иногда.
– Ага, отведешь и обратно привезти забудешь. Мне и тут хорошо, тепло и не капает. Иди уже тихушница, мы с котом посидим, пообщаемся.
Лиза выскользнула через кухонную дверь на задний двор и незамеченной ушла в калитку. Козоводы играли со своими хранителями у самой березы, но голову никто не повернул. Так и ушла не попрощавшись.
В раскинувшимся за огородами поле одуряюще пахло летними травами. Мягкая пыль на тропинке ласкала босые ноги и травы качались от легкого прикосновения, осыпая пижамные штаны пыльцой. Дубок возмужал, раскинул свои ветки далеко за пределы обережного круга, что выкладывал Лексей Борович. Лизавету тронули за ступню невесомые корешки, что вылезли внезапно из земли. Признали своей и спрятались от полуночного солнца. Лешего не надо было искать долго. Тут крутился, у дубка. Поправлял камушки в роднике, траву гладил по острым листьям, как причесывал.
Лиза шагнула в круг из камней, кашлянула для приличия, привлекая внимание.
– Добро, вот и поправили, чего хотели. Здравствуй девонька моя. Давно не заглядывала. Дела людские, да страхи ночные. Все пустое. Присядь, посили. Ты смотри, как тут дышится легко, как полста веков скинул. Сорок моих приметила смотрю. Рассказала мне Маланьюшка, про то как уморить тебя хотели. Это порука мертвая, да с вывертом, на особого человека делана была. Знали, что полезешь, вот и насторожили капкан значит. Ну ничего, чужого кого до тебя не пустим, не сомневайся. Огнем ведовство пожгли. Печной дух большую силу имеет. Огня, считай, даже лес боится, а тут покойник какой-то. Не совладать им со Сварожьим даром.
– Как мне дедушка в следующий раз в такую беду не попасть? Есть средство? Ты похоже больше всех знаешь. Расскажи.
– Чего знаю, то расскажу. Да не все применить получится. Старые боги давно ушли. Вместе с древом истлели, а новая напасть сама, кажись, корни дала. Через мертвую поруку воложбу творят нелюди. От одного человека жизненный сок забирают и другому год, другой прибавить норовят. Живой, кто на это согласится, а у мертвого и спросу нет. Лежит спокойненько, твори чего хошь, ему бедолаге живое время как рыбе зонтик. Вот проводником и заделали, кровь твою, да волос в гроб положили к покойнику, да с кровью потребника смешали. Чего уж там дальше творили, пень их знает, но все едино. Не будь бабки твоей, слегла бы, да преставилась через полную луну. Худое это дело, не по Божески поступают. Раньше кого заловят за непотребством, в колоду, да в болото, чтоб не озоровал. Проводника навьего огню предать, да божьего суда требовать, а нынче где жреца найдешь? Если только молельщика святого кого знаешь? Тот за упокой, кто в гробу лежит, просить должен. Словом своим, как мечом огненным порушит принуждение, а так только огнем и спасайся. Да смотри, коли с Милкою своей в пламя сунетесь, то и вашу связь потеряете. Сварожичу все едино, хороший, плохой – все сожжет. Вода вяжет – огонь рушит. Крепко помни, сторожись.
Глава 11. Явь. Клад в погребе
Утро встречало басовитым урчанием. Базилио оккупировал подушку, месил лапами растрепанный пучок волос и тарахтел как маленький трактор. Лизавета аккуратно освободилась от когтистых объятий и села, завернувшись в одеяло.
Начавшееся лето не баловало жарой, по утрам было прохладно. За окном надрывались птицы, солнце выкладывало мазаику теней по тропинке и соседская сирень, что чудом спаслась от рогатых вредителей, кудрявилась белой пеной по кромке зеленой волны.
Вчера ночью после лешего Лиза все же заглянула, как и обещала, к финисту своему, ясну соколу. На минуточку только, спросить, что нашли и какие планы.
– Лиз, давай завтра поговорим о всей этой чертовщине. Просто побудь рядом. Я приеду и все расскажу, будет еще один тяжелый день. А тут смотри какая красота.
Так и заснула в его сне, разглядывая звезды и огромные планеты, что величественно проплывали на угольно черном небе. Такие сны только на широкоформатке показывать и билеты продавать за полное погружение.
Выходя из душа столкнулась с дедом, что торопливо собирался в сарай. Гремел ведрами, ворчал и топал сапогами по кухне, как старый рассерженный ёж. Обычное деревенское утро. Иваныч поздоровался из сеней, пообещав, что передаст их из рук в руки Вениамину, а потом вечером свата пришлет.
Лизавета к стыду своему только Матвей Иваныча и знала по имени. Представлялись же мужики при знакомстве. Родня друг другу, то-ли кум, то-ли сват. Зарылась в телефон в поисках таблички с родством. Не разберешься, проще спросить будет потом.
Позвали Ингвара с сеновала, он же и отодвинул Лизу от плиты. Обещанная доставка продуктов задерживалась и на завтрак оставались только яица и пара кусков подсохшего хлеба. Намешал в большой чугунной сковородке омлета с молоком и белым мякишем. Попросил открыть холодильник и подавать что плохо лежит. В дело пошел подсохший кусок сыра и пара унылых помидор, остатки колбасы и зелень, что Лиза нарвала в огороде вчера для пельменей и забыла порезать и даже пакетик замороженных смочков, чудом оставшийся после прогулки по лесу. Запах от этой болтанки стоял изумительный. Оставалось только накрыть и подождать пару минут.
– Ты где так готовить навострился? Поди в походах своих на костре. Смотри как шибко кошеварит, прямо не викинг, ети его растудыть, а телеведущий со смаком своим. Давай уже клади. Горячо сыро не бывает и не такое едали.
Дед с прищуром поглядел на Лизу и первым подставил тарелку. Слава о неспособности хозяйки приготовить что-то сложнее гречки уже стала местным анекдотом и обижаться на подколки вредничающего с утра Акимыча было бессмысленно.
– Зато я как никто на свете, умею включать кофемашинку. И какаву твою любимую тоже освоила между прочим.
Застрекотала сорока. Из приоткрытого окна комнаты послышался звонок велосипеда и предупреждающий рык Барбоса. Похоже приехала та самая доставка, что не дождались вчера.
Старший Клавкин пацан не дожидаясь пока хозяева выйдут на крыльцо повесил сумки на забор и рванул на своем велике по дороге обратно. Разбирали разносолы уже на кухонном столе после завтрака. Внизу в бумажном конверте лежал простой крестик на засаленной капроновой нитке и записка от Клавдии.
«Делайте с ним, что хотите. Сил моих больше нет.»
Дед в задумчивости почесал бороду и отдал конверт Лизе.
– Я так чую сомневалась она, все ж не чужой человек, да поди опять на рогах приполз. Вот и кончилася жалость. Держи Лизавета, опыты ставить будешь. Да протри сначала, Энту гадость и в руки брать страшно.
Глядя на набычившегося Иваныча, похлопал по плечу и продолжил: – Не про крест толкую. Не ищи тут таво чаво нет, божий воин, не по энтой мы части. Ты посмотри как веревку-то замусолил. Он глядишь, и не мылся с пожарища, поросятина. Вы пока естеством пробуйте, а мы бабкино верное средство для поправки здоровья посмотрим. Глядишь и оно сгодится. Помоги лучше подпол открыть. Пойдем Лизавета покажу твое наследство, коли разговор зашел.
Подняли доски погреба и Ингвар с помощью Иваныча подтащили к свету запертый сундук. Ключ от амбарного замка на крышке никто в доме не находил, а запертый замок только разжигает любопытство. Всю троицу, за исключением деда, охватил азарт кладоискательства. Представлялись какие-то богатства или архивы старые, только Василь посмеивался, светил фонариком вниз и просил поаккуратнее быть. Другого запаса уже нет.
Первой позвякивание услышала Лизавета. Пока Иваныч расшатывал проушины для замка гвоздодером нарастал и стеклянный звон в унисон.
– Дед, ты сам знаешь чего там спрятано?
– Знаю, отчего ж не знать. Богатства большие, да не для всех цену имеют. Потому и под замком. А ключ где сам не ведаю, ломайте хлопцы. Там поглядим.
– Ба, да тут водки полный сундук!
Крышка, наконец, была откинута, и на свет вытащили первую бутылку пшеничной. Бумажная этикетка слегка пожелтела, и сама поллитровка запылилась, но опознать заводскую бутылку труда большого не надо.
– Аккуратнее, давай сюда. Да еще одну на всякий случай, а остальное не тронь. Вот помру, тогда и поминки закатите. Закрывай, нечего пялиться. Не нами положено.
Бережно обтерев брошенной с вечера майкой бутыль, пристроил за резинку штанов одну и вторую отнял у давящего улыбку Ингвара.
– Для дела беру. Скалится он. Шутник тоже нашелся.
– Так, ты вроде завязал. А нам для согрева сгодилась бы. Чего жадничаешь?
Не найдя придуманных сокровищ, оставалось только подтрунивать на ворчуном. Лиза решила ссору не затевать и поговорить со старым алкоголиком потом, наедине. Не отнимать же у него при мужиках бутылки. Вон какой воинственный. Вторую бутылку пристроил туда же за пояс, и куртку застегнул.
