Творящая сны
– Ой спасибо Прохор, дорогой. А я без отдарка. Хоть бы кусочек торта тебе наснила, а то так и заснула с пустыми руками.
– Так это дело житейское. Торты и мы печь обучены. Ежель праздник иль застролье какое организовать, мне только за радость будет. Мы считай кухню только для эк-спри-ментов используем, хоть пирогов напеку.
Произнес по слогам сложное слово и важно закивал протягивая Лизавете свои самовязные носки. Пришлось натягивать прямо не вставая с кровати под одобрительные взгляды химеры и домового. Похоже подарок от обоих получился. Носочки было мягкие, сели по ноге. Так и пошла до кухни, посмотреть, что там эти алхимики наэкспериментировали в ее отсутствие.
Все полочки, верх холодильника, стол и даже немножко пола были заставлены банками и бутылками с непонятным содержимом. На каждой стеклянке Ленкиным аккуратным почерком было написано – Рецепт номер и число. Стало понятно, что так усиленно моргала Елена Всемогущая. Она тут на полк с дивизией волшебных снадобий наготовила, а подопытных на горизонте не предвидится. Тут не то, что в чужого мужа вцепишься мертвой хваткой, тут в пору собственный кабинет открывать сонно-лечебный.
– Дала возможность детскую мечту исполнить, она нас этих кухонным волшебством завалит нафиг. Прохор, вы из кухни не вылезали чтоль?
– Так это еще не все. Я часть в подвал унес, что на соленья похожее поболе. А тут рецепты скоропортящиеся, на виду должны быть. Сроку таким явствам лунный месяц. Как на убыль пойдет – то значит и по-новому варить станем. Лексей Борович дюже вас хозяюшка уважает. кажную ноченьку корзинки у калитки стоят. как обидеть старика? Я значит и прибираю. Что сушить на чердак, а что попортиться могет, то на плиту, да в закрутку.
Прохора распирало от гордости. Этот кулинарный дуэт, дай им волю вообще бы весь дом консервами своими завалили.
– Так, дорогой мой Прохор. Вы конечно молодцы с Ленкой и хвалить вас буду и благодарить, но давай без фанатизма. Это у меня на плите только чайник приготовить получается с первого раза, но сильно хорошо тоже не хорошо. Скоро по дому пройти нельзя будет от ваших опытов. Давай сначала болящих найдем, кого и от чего лечить будем, подумаем, а потом уже рецепты готовить. А то скоро тут ступить некуда будет.
Вспомнила про одного болящего, что оставила у бабушки. Похоже вся ее веселая компания еще продолжает гулять и до подушки не добрались. На крыльце послышался дробный стук копыт и удар маленькими, но крепкими рожками о входную дверь. Потом еще один. Мимо проскользнул Прохор, причитая по-стариковски.
– Да погодь долбить ваше благородье. Так извиняюсь, всю дверь нам поломаете. Этож никакого сладу нету с вами.
В дом ворвались два заметно подросших козлика с крыльями. В отличие от матери они меняли свое обличие не полностью. То хвостом драконьим по бокам колотят, да когтями ступени дерут, а отвернешься копытца на месте, только и слышно барабанная дробь безобразников. Куда поскакали? Где опять чего уронят – один бог весть.
Проскакали мимо Лизаветы к матери, мимоходом лизнув руку и потершись о пижамные штаны. Дети, они и с рогами дети.
– Это ж разоренье одно. Опять горшки побьют. Ох-хо-хоюшки пойду, ка я дверку то на кухню прикрою. Убытки, одни убытки.
Прохор утопал за козлятами, сокрушенно вздыхая и заламывая руки. Бардак, что они творили наяву с сонными проказами не шел ни в какое сравнение. Вот прививки получат и пожалуй отпустит их Лиза в свободный полет. За несколько дней рогатые хорошо так подросли, силу почуяли. Хлебнут хозяева с ними веселья – полной ложкой.
Лиза боком выскользнула из дома, услышав только звон разбитой посуды и горестные воззвания к святым оладушкам от домового. Разбираться и наводить порядок среди домочадцев не хотелось. Хотелось увидеть, наконец Вениамина и нормально поговорить.
Шаг к калитке, заветные часики и она уже подходит к знакомому крыльцу. Баба Мила выглянула из окна и махнула рукой, чтоб не мялась у порога. Лиза и вошла. За столом в рубахе небеленого льна, но в армейских штанах и берцах сидел Веня. Большая миска зеленых щей со сметаной и отрезанным краем каравая стояли перед мужчиной. в руке деревянная ложка. Бабушка даже не встала, чтоб Лизу обнять.
– Ты ешь, ешь солдатик. Иш какой отощал, ну ничего. Откормим, в баньке попарим. Как новенький будешь. Чего стоишь то гулена, садись давай за стол, поди кошеварить так и не научилась? Чем мужика кормить будешь? Яишенцой прости господи. Иди, хоть поцалую тебя. Не сидиться тебе ЛИзка на одном месте. Кабы знала, что ты у меня такая непутевая, нипочем бы не стала помогать по снам шаландаться. Да молчи уже, знаю итак, без сопливых. Сороки на хвосте принесли. Мы тут чуть не поседели по второму кругу, а она с охальником пернатым валандается, за грань ей вздумалось. Вот как дала бы полотенцем да по мягкому месту.
Позыркай мне еще тут. Моя внучка, хочу ругаю, хочу по допе надаю. а сам, коли взялся женихаться, так и держал бы нареченную. От хороших мужиков поди на воронах то не улетают незнамо куда.
Лиза обняла ворчащую бабушку, получила родственный подзатыльник и была усажена к Вениамину под бок. Из печи уже доставался большой парящий чугунок. Нашлась и крутобокая глиняная миска и сметанка для путешественницы.
– Бабуль, да я не нарочно. Так получилось, он падать стал, а я о таз с грибами оступилась, вот и вышибло. Хорошо, что Кеша рядом был – подхватил.
Говорить с полным ртом было неудобно, но оторваться от давно забытого вкуса щавелевых щей, кисленьких да со сметанкой. Ммм – вкуснотища.
– Вот и я говорю. как у тебя дух-то не вышибло не понятно. Это хорошо, что сама одумалась, а то б лежала полумертвая пока пернатый налетается. Ему-то все едино. Время это только для нас, для людской породы значенье имеет. Ух, бестолковка. Ешь, ешь, наворачивай. Это по моему рецепту, значить от хворей, что с головушкой приключается. Поди так и забросила учебу?
– Почти все рецепты по памяти переписала. Пару страниц осталось. Правда с кухонными делами как было туго, так и осталось. Помощница у меня теперь, очень ей нравится. Ты не против?
– Вот значить как. Ну коли учениками обзавелась, так это и хорошо. Домового припряги, нечего ему без дела сидеть. Они без дела сохнут, да характер портится. А, что сама руками работать не хошь, так это ужо воспитанье такое у тебе. Не приучена с детства, вот и норовишь чужими руками блины жарить. Ну девка взрослая сама разберешьси. Доедайте и идите ужо. Поди есть о чем поговорить, помиловаться. Все мне твой болезный рассказал. Так и знай – не против я. Давно пора уже. Засиделась в девках, так и будешь до пенсии козам хвосты крутить, а жить когда? Погуляете, а потом значит солдатика то мне верни, еще плечо править. Да еще чего сказать хотела. Елочку бы посадила чтоль во дворе, Поди чужим людям не побрезговала, а бабушке родной и шишкой обнесла.
– А ты откуда про шишки?
– Сорока на хвосте принесла. Обещался в гости заглянуть, коли тропинка нахоженная будет. Ты сегодня и уважь старушку, не забудь. А я вам в дорогу соберу кой чего, значит на перекус. Ватрушки то мои помнишь?
Вениамин, наконец, прожевал хлеб и смущенно кивнул. Был он тихий и какой-то молчаливый. Впрочем, кто на лечение в этот сельский санаторий попадал, тот быстро права голоса и свободы распоряжаться собственным здоровьем лишался. У бабы Милы не забалуешь.
Глава 3. Сон
За порогом бабкиной хаты Лиза отдала корзинку с припасами и пошла к забору.
– Вень, там в сенях ведро с водой было, принеси пожалуйста.
Сунула в карман руку, нащупав свою неразменную шишку. Если будет в лесу тропинка до бабушкиного дома, то значит и Перводрево корешки свои любопытные сюда дотянет. Станет крепче еще на один маленький мирок.
Пальцами, не жалея маникюр, которого уже давно не было, взрыхлила черную землю, раскрошила шишку, стараясь не повредить семечки и при помощи Вени полила грядку.
Бабушка только кивала довольно, стоя на крыльце. Махнула Лизе прощаясь, а потом пальцем пригрозила, но похоже это для пациента был знак такой.
– Я тебя еще кое с кем хочу познакомить. Времени до утра не так много осталось, надо обязательно его повидать, тоже наверно издергался весь. видишь какой у меня тут дурдом на выезде. Бегаю почтальоном туда сюда, кому ты думаешь ватрушек столько напихали? Конечно не нам. Дружок у бабули остался, волнуется, тропинки вот протаптывает. Надо обязательно надо до Лексей Боровича дойти пока утро не наступило.
– На минутку остановись.
Вениамин придержал за локоть ускоряющую шаг Лизавету и на самой границе сна, в клубящемся тумане серой дымке развернул, обнял и поцеловал такую занятую, бегущую куда-то, неостановимую свою женщину.
Так и застыли одной ногой в зримом, а другой в неизведанном. И расцветали звезды и Вселенная опять завела музыку на одной своей вибрирующей ноте, а два человека никак не могли оторваться друг от друга.
Раскрасневшаяся Лизавета первая отстранилась от твердых, требовательных губ, понимая, что еще пару вздохов и они уже никуда не уйдут, зависнут в небытие, выпадут из пространства одной лишь силой мысли. Может так и создают новые галактики? Сливаясь в танце двумя половинками одного целого?
– Я почти с ума сошел, когда тебя поднимали с земли. Они меня на машину и в больницу, а ты там такая бледная лежала и кровь на виске. Врачи приехали и стоят, как над покойницей. Не уходи больше одна Лиза, не покидай меня.
Выдохнул куда-то в макушку ее бесстрашный воин, не разжимая рук. Он слегка покачивал Лизавету в своих объятьях и казалось, что нет в мире надежней причала для ее одинокой лодочки. Что будут еще стремнины и бурные воды, годы и невзгоды, но вот он спокойный берег, где ее всегда ждут.
– Я тут, рядом. Теперь только с тобой, вместе.
– Пока смерть не разлучит нас?
– Смерти нет, только бесконечные миры, время и пространство, но мы и с этим как-нибудь разберемся. Пошли солнце мое, ватрушками делится, пока не остыли.
Осторожно проведя рукой по лысой своей голове он совершенно по-мальчишески ухмыльнулся и обнял за плечи, прошептав на ухо.
– Хоть солнцем, хоть зайкой зови, только не Венечкой. Ну не солидно как-то.
– А зайка значит солидно?
Поддержала шутку Лиза, шагая через калитку на поваленный ствол старой ели. Лес звенел птичьими трелями, шуршал листвой, играл тенями с солнечными бликами на тропинке, так громко, что путешественники невольно замерли в восхищении вдыхая запахи трав, земли, хвои и мелких, душистых цветов на поляне куда перешагнули как в храм украшенный к празднику пробуждающейся жизни.
– Куда как солиднее, чем Веник, сзади академик.
Продолжил на автомате начатый шутливый спор. Перехватил корзинку поудобней и начал сдвигать Лизу за спину, услышав приближающийся из чащи шум.
– Здесь не причинят вреда ни мне, ни моим гостям. Пошли знакомится будем. И не смей мне больше Выкать. Как слышу, так просто стукнуть хочется от души.
– Тебе можно. Клянусь и обещаю. Только в официальных случаях, когда представляю юридические интересы своей драгоценной клиентки и консультанта по особо щекотливым вопросам.
Локтем в бок он все же получил от души. За что агрессорша была сгробастана и звонко чмокнута в макушку. Такого Вениамина Лиза еще не знала. Как будто снял доспехи и выпустил из бронированного насквозь тела, живого и хулиганистого мальчишку. Даже глаза смотрели по другому, не через прицел, а открыто, доверяя происходящему и идущей рядом подруге.
Навстречу потирая руки вышел Лексей Борович. Раскинул объятья и Лиза потащила своего спутника туда, в добрые и ласковые прикосновения леса. Казалось не маленький старичок со смешной бородкой и завитком на лысине обнимает их, а все деревья хлопают листьями по плечам и теплый ветер шевелит волосы и моховая подушка под голыми ступнями нежно обхватывает уставшие ноги и солнце бросает зеленые, прохладные тени на глаза.
– Видите как я вам рад! Так рад, что и сказать нечего. Знаю Лизаветушка, все знаю. Ты у нас умничка. Из кокона своего вылупиться смогла, и домой обратно дорогой сердца вернулась. Светлая новость то, радостная. Как словами не объясняй, а пока сама своими глазами правду не увидишь – никакого проку. И про елочки уже прознал. Прирастает мирок наш, есть куда дубку расти, развиваться. Скоро и сам начнет на ветвях своих новые пузыри надувать. Не кончилась сказка, на другой лад заново пошла. Смотри и лесок мой уже совсем как прежний стал. Лето только подолом машет, весну провожает, а я в полную силу уже развернулся. Поля заброшенные молодняком засадил. Ручейки с болотца запустил, будет нам и малинка и земляники сколько душе угодно. Ты уж представь друга сердечного, уважь старика.
– Вениамин, жених мой, как это правильно? Нареченный.
– Лексей Борович. Считай Лизавете еще один дедушка, тем родством, что из души в душу. Породнимся значит. Городской смотрю, да вроде смышленый. Рука крепкая, взгляд честный. Хороший парень, одобряю. Живите в мире.
Веня только руку протянул для рукопожатия, а его как сканером просветили. Горячо и щекотно от макушки до пяток. Рука у старика была твердая, как дубовая коряга. Такую сжать, сам вспотеешь.
– Ну будя, будя. Познакомились, значит можно и угоститься, чем лес послал. Не откажи свет душа моя, задержись у старика. А то все бежишь, торопишься, не догонишь.
– Так и мы не с пустыми руками. Привет тебе принесли от бабули. Целую корзину подарков передала. Сама пекла, старалась.
Так и сидели на пеньке, как в сказке про глупого медведя. Ватрушки молоком запивали и земляникой ранней заедали. Веня у Боровича про эндемики выспрашивал и сам рассказывал, как можно из леса наяву попробовать сделать природоохранную территорию, а Лиза просто наслаждалась весенним солнцем и птичьими перезвонами в самом замечательном своем сне.
Глава 4. Явь
Утро начиналось со скрипа половиц под дедовой ногой, звяканья ведра с водой для Милки. Сонная Лизавета нежилась в кровати, слушая как журчит дед водой из крана, хекает умываясь прямо на кухне. Хлопнула дверь на улицу, пуская утро на порог, радостно гавкнул Барбос, приветствуя хозяина. Пора было вставать. Тело после чудесного сна казалось невесомым, наполненным каким-то алхимическим раствором шампанского и сладкой истомы, предвкушением встречи, от которой щеки наливались жаром.
Быстренько, пока дед не вернулся, прошмыгнула в ванную комнату. Жить как цивилизованный человек, принимать душ горячей водой, отречься от деревянного престола на самом краю огорода – это ли не счастье. Простые радости тела, без которых можно существовать, но сложно чувствовать себя комфортно.
Кофемашина сегодня была проигнорирована. Лизе хотелось сладкого какао на молоке. Дед большой любитель оказался дедсадовского напитка. А когда распробовал там зефирки топить, то скупил в местном магазине все пачки, обеспечив их семейство на год вперед воздушным лакомством.
Акимыч открыл дверь спиной, на цыпочках разворачиваясь в сторону кухни с кострюлькой парного молока, в тот момент, как Лизавета сняла с огня ковшик и звякнула им о подставку.
– Ох, етическая сила. Я уж думал ты спишь после вчерашнего то. Будить вот не хотел.
– Доброе утро.
От деда уютно пахло молоком, козой и табаком, а обнявшая своего бородатого помощника Лиза ткнулась носом в щеку и прошептала:
– Как же я рада, что все закончилось хорошо.
– Ну добро, добро. Отпусти уже, молоко пролью. Чего удумала, закончилось. Это Лизонька все только начинается. Рано нам заканчивать, поживем еще, небо покоптим.
Я как сегодня утречком по привычке видать, до ветра на улицу собрался, а потом развернулся и домой пошел в тепло стало быть, и вот чего я тебе скажу Лизавета. Жить хорошо!
– А хорошо жить еще лучше.
Лиза смеясь закончила фразу и подхватив у дедушки молоко выдала чашку, куда с большим удовольствием налила до краев какаву. Это Акимыч так называл, напрочь игнорируя модные названия типа горячего шоколада и прочей словесной шелухи.
– Гляди ж, научилась варить. Впрок тебе Ленкина наука пошла. Пойду руки помою, а ты зефирки мои любимые достань. Печеня там еще были лошадиные. Перекусим и пойдем дальше делами заниматься.
Друзья приехали когда Лизавета уже выгуливала свое рогатое семейство на улице, пока Василь свежую солому перестилал. Милка наотрез отказывалась ходить на привязи, вот и приходилось с довольным ответственным делом Барбосом бродить вдоль заборов по улочке туда сюда, пока козьи морды соседские кусты обьедали.
Вениамина привез Сашка. Следом вылезла Елена Слегка Помятая с Ольгой в обнимку. Похоже спелись птички, теперь не отвертеться от нового проекта, вон глаза горят у обеих. Сейчас по второму кругу убеждать пойдут.
Лиза ткнулась носом в широкую грудь своего защитника. Только и успела вдохнуть родной аромат хвои, смолы и капельку мускуса, как была обнята здоровой рукой и не стесняясь остальных, под присвист Сани и хихиканье девчонок, поцелована долго и всерьез. Если б не гости, еще непонятно чем бы это приветствие у калитки обернулось.
– А теперь отошел от охраняемого объекта и открыл доступ к телу. Захапал себе, непонятно с какой стороны подойти.
Бесцеремонность похмельной Ленки была заразна и Лизу в две руки выдернули, как морковку из грядки из под крыла улыбающегося Вениамина. Смотреть на его ожившее лицо, что теперь не скрывалось под маской невозмутимости, а весело и радостно ухмылялось, было сплошным удовольствием. Подруги облепили вчерашнюю именинницу с двух сторон, весело продолжая начатую еще в машине беседу.
– Нет, ну ты рассуди нас. Нужен вам креативный директор или нет. Кто рекламу крутить будет, интервью давать и на публику лицом работать. Нет Оль, вы с Лизаветой не подходите никак, тут талант нужен и физические данные. Лиз, я ж не за деньги прошусь в команду. Я за идею готова работать.
– Пошли в дом идейная ты моя. Если на то пошло Оль, то Ленку нам все равно в штат придется брать. Хоть директором по рекламе, хоть штатной ведьмой на окладе. Здесь целое направление лечебного питания банками ночью гремит, скоро ставить будет некуда. Сейчас Милку заведу и все расскажу. Удивительно, как эта комсомолка еще не проболталась всему полит собранию.
– Я была нема, как рыба! Ни слова, ни намека, ни крошечки информации не рассказала.
Тут уже Ольга прыснула, забыв о своей сдержанности и стеснительности. Назвать эту богиню орального взаимодействия с окружающим миром немой рыбой было как минимум вершиной самопиара. Весь вечер Ленка окучивала Бориса, выспрашивая, выпытывая, предполагая и предлагая. Потом перекинулась на уставшую с дороги Ольгу и только муж с детьми смогли увести разошедшуюся красотку от жертв ее многословия. А тут рыба немая. Конечно верим. Хотя по глазам Лизаветы было видно, что между двумя подругами еще есть множество тайн, куда Ольгу еще не пускали.
Саня только рукой махнул приветствуя. Пока он перепарковывал свою машину, Милка королевой зашла во двор вслед за хозяйкой, а вот мелких безобразников девушки ловили по всей улице. Очень интересная игра, бегают, повизгивают, в ладошки хлопают, не то, что строгие воспитатели будущих хранителей. С теми не забалуешь.
Вениамин опять приобнял подошедшую со здоровой стороны к нему Лизу. Прижал к себе, покаянно признался, что хотел один пораньше уехать к ней, вдвоем побыть, но веселая компания сторожила влюбленного прямо в коридоре пансионата у двери номера. Если только в окно прыгать.
– Давай пока без прыжков обойдемся. Напрыгались уже. Это бы долечить.
Лиза с сочувствием косилась на подвешенную на повязке руку, стараясь попадать в шаг и не дергать итак растревоженное объятиями плечо.
Пока все здоровались с дедом Василием и ставили чайник на плиту, проскользнула в спальню в поисках Сашкиной флешки. Обещала вернуть, да забыла куда сунула. Наконец шумная компания расположилась за столом на кухне перед Сашкиным ноутом, что он привез с собой и как ребенка нес у груди.
Флешку не глядя спрятал в карман, кивнув Лизавете, чтоб не привлекала больше к ней внимание.
– Итак, люди, как я понимаю, тут все входят в ближний доверенный круг. Ходить вокруг да около долго не будем. Про ваши дамские затеи потом поговорите. Сейчас о серьезном. Товарищ майор ввел в курс дела и я набросал тут карту похищений и заодно одна идейка родилась, как твоего, Ольга, научного руководителя на вшивость проверить. Он, говоришь, не знает, что ты в себя пришла?
– Да Боря с Веней такую конспирацию развели, что я считай еще в Сербского лежу в палате без сознания. Даже родителей подальше на лечение отправили моих, чтоб лишнего никому не сболтнули. Полная информационная изоляция.
– Ага, надо Ваське сказать, чтоб видосы порезала. А то она вчера снимала всех кого не попадя. Секундочку.
Ленка подхватывающая любую аферу на лету, быстро набрала помощнице и вышла в комнату, чтоб не мешать.
– Значит с этим вопросом разобрались. Переходим к шутке юмора. Оль, дай свой телефончик. Лиза, найдется белая простыня на фон? Будем селфи делать на больничном фоне.
– Тогда лучше на кровать ее уложить. У меня подушка как раз белая, без узоров. А тебе зачем?
– Фокусы показывать буду. Идите фоткайтесь, а я сеть пока поищу в этом медвежьем углу. Говорил я тебе майор, надо было сразу все оборудование брать. Все равно интернет сюда тянуть будем. Сейчас точку доступа себе организую и дальше шаманства продолжим. Я сегодня ночью такую фишку сваял, пальчики оближешь. Изящная должна пакость получится. Все не мешайте. Фотку мне принеси, где ты красивая, но не в себе еще.
Глава 5. Явь. Шалость удалась.
Вернувшись на кухню, девушки застали уютную картину чаепития. Веня поставил чайник и нашел самую большую кружку. На столе образовались печеньки и шоколадные конфеты. Саня, как хомяк, засунул конфету за щеку и прихлебывал заварку, не дожидаясь, пока засвистит чайник.
Фотка получилась отличная. Ольга близоруко щурилась на белоснежной подушке, неловко прикрывая голые плечи одеялом. Полная беззащитность и немного эротики.
– А вот теперь мы возьмем твою почту и отправим на известный тебе адресок. Нет-нет, не торопись. Сейчас еще одну печеньку – и я буду готов. Пароль помнишь? Вот сюда забивай и фотку скинь мне. Надо нам ее, родненькую, подготовить. Говоришь, хороший человек твой научный руководитель? Имя у этого прекрасного человека есть? Володенков Владимир Николаевич? Командир, это ты про него мне говорил? Ага-ага. Минуточку ждем – и вуаля.
На экране в прикрепленном файле почты болталась фотка Ольги. В теме письма довольно хмыкающий Санька написал “Помоги мне”, потом помотал головой, исправил на “Помогите отсюда выбраться” и нажал Отправить.
– Ну, теперь осталось только ждать. Если плохой дяденька достаточно любопытен, то почту он свою не отключал. Выходов-то на него нет, да и следов особо не оставлял. Если бы не Лизаветины связи в тонких мирах, то хрен бы вы вообще Ольгу отыскали.
Откроет наш синьор Бармалей письмецо, а там фоточка. Достаточно ее открыть, чтобы моя маленькая програмулька начала работать. Вот тут он и попадется. Ты, майор, мне почту скинь, куда всю его переписку тебе потом слить. Будет он писать, написывать, а мы на сервак удаленный все это будем получать: и туда, и обратно. Зеркало – дело простое и надежное. А самое приятное, что эту фигульку ни один штатный антивирус не выловит. Ну все, ребятки, курим бамбук.
– О, чаек поспел! Давай, хозяйка, чего там в холодильнике осталось. Будем разговоры разговаривать и новый ноут имениннице настраивать. До старого меня только допустите, мне полчасика надо посидеть в тишине и спокойствии.
Никто, кроме Вени, ничего не понял. Дед сидел на табуретке тише мыши, только бороду свою топорщил от любопытства, пытаясь заглянуть в экран из-за плеча компьютерного вредителя.
Стол оккупировали Ленка с Ольгой, разложив бумаги по медицинскому центру веером, как в гадательном салоне.
– Вот смотри, как удачно все складывается. Пока Ольга у нас инкогнито пребывает, да и тебя Вениамин светить не даст, я вам сильно пригожусь. Возьму оставшуюся пару недель отпуска, и с Борисом посмотрим помещения. Рекламу пока пускать не будем. Ограничимся сарафанным радио. Есть у меня на примете товарищи с нервным срывом. Рекламщики вообще народ болтливый. Если одного подлечим, считай, клиентурой на год обеспечены. Я тут такой рецептик вычитала. Ой. Лиз, ну можно уже рассказать? Я взорвусь скоро. Столько всего наделали, а использовать не на ком.
– Да говори уже, хвастайся. Выпускница кулинарного техникума имени бабы Милы. С таким научным руководителем, как Прохор, я за зелья твои спокойна. Это не мои попытки сварить чего-нибудь, вот тогда ховайся под лавки. Дед и то пельменями предпочитает перебиваться, пока я на кухне хозяйничаю.
