Со смертью заодно
На втором этаже стук дождя и грохот грома были слышны особенно громко. Но нормально выспаться ни мне, ни Марку сейчас не помешает никакой шум – настолько мы устали, даже если ливень разойдется во всю силу и будет лить до утра. Я прошла в комнату брата, повторив манипуляции с матрацем, то есть сначала снова его подпалила, после чего, минут пять, отчаянно стараясь не терять уверенности в своих силах и спокойствие, убирала выжженное пятно. Вернулась к себе, выжатая как лимон, но страшно довольная, поманила чемодан. Он по непонятной траектории вплыл в комнату и громко рухнул на пол. Внешне потрепанный жизнью чемодан был небольшого размера, но я давным-давно, ещё на втором году обучения, при помощи магии значительно увеличила его вместительность. Неторопливо выложила свою часть одежды и ручками выставила его обратно за дверь. Во избежание несчастных случаев, так сказать! В чемодане на самом дне лежали несколько простыней. Застелила обе постели, зевая без остановки под жалобное урчание желудка.
Сменила дорожное платье, наскоро умылась холодной водой и спустилась вниз. Самовар по-домашнему исходил ароматным дымком. Марк, последовав моему примеру, унесся наверх, а я решила не испытывать свое терпение. Старательно, не глядя в сторону стола с едой, прошлась по комнате, осматривая все углы и полки на печи. Обнаружила объемистый мешок гречневой крупы, пару посеревших от времени скатертей, восковые свечи, отбитые горшки и стопку чугунных закопченных сковородок. На доме, видимо, стояла отличная бытовая защита, поэтому нигде не было видно ни малейшего следа присутствия мышей. Самовар задорно забулькал, и одновременно в комнате появился Марк, умытый и посвежевший. Он утихомирил металлический агрегат, и мы наконец-то сели за стол обедать под какофонию грозы за стенами лесного домика, окруженного деревьями и скрытого от всего мира пеленой осеннего монотонного дождя, смывающего последние летние теплые краски.
– Как ты думаешь, Дмитрий нам поверил? – четверть часа спустя начала я разговор, утолив первый голод, прихлебывая из кружки горячий крепкий чай.
– Думаю, да, – кивнул он. – Иначе не привез бы нас в этот дом, но он, скорее всего, хочет перепроверить нашу информацию, что абсолютно естественно и нормально. Он из породы самостоятельных и цельных людей, на таких можно положиться. Я одного никак не могу решить, что нам с тобой делать дальше?
– Пока не знаю, утро вечера мудренее! Стоит, для начала, отдохнуть, осмотреться…
Я старательно разыгрывала показное равнодушие к ночным прогулкам по незнакомым местам, но брата провести не удалось, что, впрочем, было ожидаемо: он слишком хорошо меня знал.
– Даша, не вздумай выходить из дома и тем более ходить к озеру. Это опасно, льет ливень, и местность незнакомая. Давай немного подождем, завтра осмотримся, но только после того, как поговорим с Дмитрием и при ярком дневном свете! Магия к тебе вернулась, но ты давно не практиковалась, рисковать не стоит!
Насупившись, я покосилась на бушующую за окном непогоду, неохотно признавая правоту брата. Спешкой могу только все испортить или утонуть, не доходя до озера, в потоках воды, льющихся со свинцовых небес под аккомпанемент грома и вспышек молний. Пожала плечами, допила чай и отложила на небольшую тарелку пару вареных картофелин, моченых огурцов и яблок. Марк понимающе улыбнулся. Он знал о моей маленькой слабости: я обожала читать, особенно на ночь, и при этом жевать что-то легкое, но вкусное.
– Пойду, натаскаю еще воды, – Сказал Марк, поднимаясь из-за стола.
Я кивнула, убрала в буфет посуду, остатки еды сложила обратно в корзину и нерешительно оглядела комнату. Куда же ее спрятать? Вышла из кухни, обогнула лестницу и в полутьме двинулась вперед; другие помещения первого этажа мы осмотреть не успели. Вскоре набрела на узкий ледник и отнесла туда корзину. При дальнейшем осмотре обнаружила купальню с огромной бочкой в углу. Марк, нырнув на улицу (там был настоящий потоп), вымок до нитки и чуть не утопив ведро в колодце, уступил моим настойчивым уговорам. Я зачаровала ведро, и вскоре оно бойко заскользило от колодца к бочке и обратно. После чего оставалось только нагреть воду, что я и проделала, но снова немного перестаралась, практически вскипятив её. Я контролировала каждый жест, но и это поначалу не очень-то мне помогало. Пару раз еще вскипятила воду в бочке и столько же раз заморозила. Наконец, чуть не падая от усталости, смогла нагреть до нужной температуры. Марк, наблюдая мои мучения, не проронил ни слова, за что я ему несказанно благодарна. Он единственный, кто знал, каково мне пришлось, когда магия ушла. Я притащила из комнаты полотенце и с удовольствием смыла с себя дорожную пыль, после чего натянула теплое домашнее платье.
Прошло еще два часа, прежде чем мы, чистые и уставшие, пожелав друг другу спокойных снов, разбрелись по спальням. Несмотря на то что еще не было и пяти часов вечера, я, в отличие от брата, спать ложиться так рано не собиралась. Вытащила из кипы одежды небольшую книгу в бумажной обложке и, пристроив тарелку с едой и свечу в блюдце на тумбочку, погрузилась в чтение. Дешевое издание легкого детектива, но закрученная история – это то, что нужно для завершения трудного, наполненного событиями дня. Еда вскоре закончилась, я убрала с тумбочки на пол пустую тарелку и легким щелчком зажгла свечу. Улеглась к свету поближе на край кровати.
Постепенно сумерки сменились ночной мглой, она клубилась за окнами, непроглядная, напитанная бархатной синевой. В самый интригующий и опасный момент сюжета я услышала подозрительный стук и скрежет по стеклу, замерла, моментально вынырнув из книжной, щекочущей нервы истории в не менее жуткую реальность, уставившись на текст неподвижным взглядом. Сердце стукнуло о ребра, по позвоночнику скользнул ледяной страх. Вспомнила, что окошки здесь, на втором этаже, были больше, чем на первом, и в них наличествовали форточки. Однако человек в них пролезть при всем желании никак не мог…
Громыхнула о стену распахнувшаяся деревянная форточка, сквозняк пролетел по комнате, качнув огонек свечи. Мне на живот опустилось нечто тяжелое. Я почувствовала, как волосы на макушке зашевелились и встали дыбом, пальцы окутал дым. Нервно сглотнула, неспешно опустив книгу на грудь. Уставилась на черный мокрый силуэт с ушами на голове и огромными зелеными глазищами. Черный кот, заметив, что на него обратили внимание, затарахтел, но тут же спрыгнул на пол. Скрипнула дверь в комнату. Одеяло в районе моего живота насквозь промокло. Я скатилась с кровати, положила книгу на тумбочку, схватила свечу и пошла следом за котом. На ступенях лестницы виднелись следы мокрых лап, однако, спустившись вниз, обнаружила, что на полу первого этажа следы исчезли. Я подняла свечу повыше, выхватывая светом как можно больше пространства у сумрака, ничего и никого не увидела. Ни следов, ни чёрных котов.
Усталость растаяла без следа, меня подстегивал азарт. Я тихонечко прокралась по первому этажу и вошла в комнату, в которой мы обедали. Выглянула в окно, где царила лесная тьма и тишина, гроза закончилась. Хлопнула входная дверь, и я подскочила на месте, чуть не выронив свечу. Прошла по темному короткому коридору к выходу; дверь была приоткрыта. Темнота, словно живая, льнула ко мне, выуживая на поверхность все потаенные страхи. Совершенно не соображая, что делаю, натянула непромокаемый плащ, свечу поставила на полку. Схватила висевшую в прихожей лампу; Марк залил в нее перед сном керосин, зажгла магией фитиль, опустила стеклянную колбу, задула свечу, вернула ее на полку в углу и тихо выскользнула в лесную тьму. Меня окружили мрачные вытянутые тени, едва сдерживаемые на расстоянии неярким светом фонаря. Пахло прелой листвой и сыростью.
Впереди мелькнул едва заметный в траве тёмный силуэт, и я рванула за ним. Он то приближался, то ускользал, а я все неслась вперед, едва переводя дыхание. Лишь краем сознания отметила, что двигаюсь я по тропинке, о которой говорил Дмитрий. Это означало, что черная тень ведет меня к озеру. Несмотря на плащ, я дрожала от сырости и холода, подол платья вымок, ноги заледенели.
Моя догадка оказалась верной, вскоре впереди показалась черная гладь озера, освещенная выглянувшим из-за туч тонким серпом луны. Кот сидел у самой кромки воды. Я затормозила, памятуя о предупреждении Дмитрия, что берег здесь ненадежный. Осторожно ступая, и освещая землю под ногами, спустилась на песчаный пляж. Кот исчез! Я посветила фонарём вправо, и влево – никого. Растерянно замерла, не зная, что делать дальше: искать кота или вернуться в дом?
Сознание моё внезапно помутилось, в голове поплыл туман, глубины тёмных вод манили, обещая долгожданный покой. Послышался тихий плеск и мелодичный, едва слышный голос. Взглянула на озеро, и мне показалось, что под водой мелькнуло светлое пятно. Я сощурилась: впереди под толщей воды появился бледный силуэт, скользивший к берегу – мягкие светлые волосы, темное струящееся платье. Дыхание перехватило, сердце сжалось, я с трудом, но всё же отвернулась, со страхом понимая, что подошла слишком близко к воде, в панике шарахнулась назад, пытаясь избавиться от морока. Никогда ни с чем подобным не сталкивалась; видение сковывало по рукам и ногам, путало мысли, заливая свинцом горечи сердце. Не понимаю как, но мне удалось сбросить оцепенение и двинуться к тропинке.
С небес за шиворот снова полились капли дождя, я не успела пройти и нескольких шагов по берегу, огонёк за стеклом зашипел и погас – я оказалась в кромешной темноте. Над головой заухала сова, порыв ветра разметал волосы и полы плаща. Хрустнула ветка и грохнулась на землю прямо у моих ног, к горлу подступил ком, я изо всех сил пыталась не поддаваться панике. В кустах рядом громко зашуршало, передо мной проскользнул черный гибкий знакомый силуэт, в лампе вспыхнул огонёк, одновременно на небосклоне выглянула из-за туч полная луна. На берегу, возле коряги, что-то блеснуло. Подойдя ближе, я нагнулась и подобрала круглую холодную вещицу, по позвоночнику скользнул холод, лампа, зашипев, вновь погасла.
Бросила мимолетный взгляд на воду, но призрачного силуэта, к непередаваемому облегчению, не заметила. Ветер вдруг усилился, пошел дождь. Согнувшись под его хлесткими ударами в три погибели, я щелкнула пальцами, но мои попытки зажечь лампу не увенчались успехом. Я с замирающим от страха заблудиться в лесу сердцем, в неярком свете луны, с трудом, но отыскала тропинку к дому. Вскоре, замерзшая и мокрая, ввалилась внутрь. Лампа загорелась, на минуту меня ослепило, и, проморгавшись, я, придерживаясь рукой за стену, поднялась по лестнице и шустро проскочила к себе в комнату.
С волос и одежды на пол капала вода. Я сейчас сама была больше похожа на восставшую со дна озера утопленницу. Окоченевшую и дрожащую с ног до головы. Таковы, очевидно, последствия прогулок по лесу ночами за странным, невесть откуда здесь взявшимся котом.
Трясущимися руками стянула холодное мокрое платье и повесила его вместе с одеялом на стул. Клацая зубами, натянула сухое домашнее платье, приготовленное на утро. Решила не рисковать и в таком состоянии не сушить вещи магией, памятуя, что совсем недавно чуть не сожгла матрац. В полном смятении чувств задумчиво повертела в руке погасшую лампу, поставила её на тумбочку. Рядом положила свою находку. Осмотрела придирчиво лампу со всех сторон: магия просто так развеяться не могла, керосин налит, фитиль достаточной длины, как же она могла потухнуть, да еще и дважды? Я этого не понимала тоже. Вздохнула, обычно все-таки я предпочитала руководствоваться разумом и логической. Не верила в приметы и знаки, но почему же, в таком случае, магия не отзывалась у мертвого озера? Меня начало потряхивать, несмотря на теплое платье, озноб пробирал до костей. Легла на кровать, выудила из стопки вещей шаль и накинула её на себя вместо одеяла.
Новый, особенно громкий громовой раскат сотряс дом. Я вздрогнула и проснулась, с недоумением таращась в темноту. Неловко откинула шаль, задела книгу, лежащую на тумбочке; она соскользнула и грохнулась на пол. Вещицу, найденную на берегу озера, я успела подхватить, подняла книгу и сунула вместе с находкой на полку в тумбочке во избежание повторения полётов. Огарок свечи на блюдце давно догорел, за окнами опять лило как из ведра. Покачала головой, с трудом пытаясь сообразить, что мне приснилось, а что нет, но усталость взяла свое. Под мерный стук капель воды по крыше я провалилась в сон без сновидений.
Глава 3. Усадьба
Дмитрий
К назначенному времени я побрился, пригладил волосы, облачился в накрахмаленную рубашку и костюм. Жесткий воротник тут же впился в горло, пиджак обтянул плечи. С тех пор как я надевал все это в последний раз, я заметно нарастил мышечную массу, и несчастный пиджак трещал по швам. Но новым я так и не соизволил обзавестись, всегда терпеть не мог показной официоз, но сегодня придется смириться с необходимостью терпеливо носить дурацкий наряд, ради посещения семейного обеда. На скорую руку подогнал костюм по фигуре магией, спустился на первый этаж и прошел в столовую. По пути, мимо меня, торопливо проносились слуги. Полным ходом шла подготовка дома к празднованию дня рождения отца и вокруг стоял сущий бедлам. Как обычно в преддверии этого дня, вся усадьба ходила ходуном, а слуги сбивались с ног: убирали, чистили, украшали. Мимо заполошно пробежала служанка с охапкой постиранного и выглаженного белья в руках, по-моему, она даже не заметила меня.
Я оставался на удивление равнодушным, отстранённым и собранным, словно прибыл в дом посторонних людей. Последние годы жизни, как и работа частным сыщиком (особенно в самом начале), дались мне нелегко, но закалили характер и примирили с одиночеством. Однако я, будучи человеком здравомыслящим, понимал, что это весомый вклад в собственное будущее. Лучший итог, нежели влачить жалкое существование под гнётом властного отца, не желающего видеть меня самостоятельным.
Спустившись по лестнице, подошёл к приоткрытой двери, ведущей в столовую, и решительно её распахнув, вошёл внутрь. Отметил мысленно, что почти все приглашённые на праздник гости собрались. Не хватало лишь управляющего фабрикой отца с дочерью и моей матери. Помещение, как и весь дом в целом, ничуть не изменилось, словно время здесь застыло на прошедшие с моего последнего визита в усадьбу годы. Светлые, обитые тканью стены, бархатные блекло-серые портьеры, дубовый паркет, овальный большой обеденный стол в окружении стульев с высокими и неудобными спинками, камин, несколько картин с морскими пейзажами висели между окнами, выходящими на липовую аллею и подъездную дорогу. Никакой лепнины и позолоты – отец не выносил ярких оттенков и разнообразия в интерьере, одежде и эмоциях. Он и сейчас восседал во главе стола в чёрном костюме с мрачным выражением на лице.
В отличие от дома, отец изменился, и отнюдь не в лучшую сторону. Обрюзг и пополнел, волосы и усы поседели. После моего появления в комнате его черты лица на секунду скривились в гневной гримасе. Однако он тут же взял себя в руки и, скрыв клокотавшие внутри чувства за равнодушной маской, потянулся за чашкой с кофе. Я не знал, что и думать, надо же, столь яркие эмоции и затаенная враждебность, меня удивили. Мы не виделись шесть лет, а его всё ещё дико раздражает то ли моё присутствие в доме, то ли существование как таковое.
– Всем доброго дня! – кивнул, приветствуя присутствующих.
– Дмитрий, ты опоздал! – недовольно и громко бросил отец, заглушая голоса собравшихся за столом.
– Где мама? – проигнорировав его упрек, сухо спросил я, равнодушно взглянув на него.
– Ей нездоровится! – ответила мне вместо отца с постной миной Марфа Михайловна, намазывая на хлеб толстый слой масла. Бросая злобные взгляды на сидящего рядом мужа, Василия Петровича, который наливал себе уже вторую рюмку наливки. Он ее взгляды проигнорировал, опрокинул рюмку, и захрустел соленым огурцом. Марфа Михайловна злобно прошипела: – Как обычно, стоит нам появиться на пороге усадьбы.
– Ну, не стоит преувеличивать значение своего присутствия в этом доме. Хотя признаю, это весьма распространённое заблуждение, – ехидно вставил Егор Олегович Горский и, обернувшись, кивком поприветствовал меня. Он приехал в усадьбу на наёмном экипаже со станции спустя четверть часа после моего появления в доме. – Здоровье любого человека – величина непредсказуемая. Не правда ли?
– Иногда предсказуемая, – негромко протянула Екатерина Ивановна, выразительно поглядывая на Василия Петровича.
Марфа Михайловна скривилась, будто глотнула уксуса. На щеках её появились бледные пятна. Высокая, худая, с вытянутым носом, унылым лицом и тёмными тусклыми волосами, собранными в тугой пучок. Она обладала склочным характером и непроходимой глупостью, обожала затевать споры, особенно на семейных посиделках. Её муж молча наливался алкоголем, никоим образом не реагируя ни на взгляды, ни на злобные выпады дражайшей половины. Я, едва сдерживая ухмылку, сел рядом с Розой Павловной, отметив, что новоявленный родственник восседает по левую руку от Марфы Михайловны. Он беспрестанно зыркал по сторонам маслеными глазками, вытирая лоб платком.
– Ну что вы, уважаемый Егор Олегович, я ни в коем случае не преувеличиваю, всего лишь высказываю свои наблюдения. Очевидно, что почтенная супруга моего брата предпочитает сторониться нашего общества…
– Марфа, уймись! – рявкнул Иван Михайлович. Его сестра закрыла рот, её муж махнул ещё рюмочку.
Дверь распахнулась, и в столовую вошла моя мать – Мария Олеговна. Заметив мое присутствие, она прошла к столу и опустилась на пустой стул, стоявший между Екатериной Петровной и мной. Пепельные волосы забраны в пучок, одета она была в серое платье с кружевным воротником. Она выглядела бледной и уставшей, с тёмными кругами вокруг глаз, но мягко улыбнувшись, сжала холодными пальцами мою руку.
– Доброго всем дня! Решила, несмотря на неважное самочувствие, разделить трапезу со своей семьей. Мы ведь так редко встречаемся! И долгожданный приезд Дмитрия – событие радостное!
Марфа Михайловна сделала вид, что ничего не расслышала, а отец странным застывшим взглядом посмотрел на жену. В дверь, ведущую из кухни, вошла тихой тенью служанка и поставила на стол супницу. Суп вскоре был разлит по тарелкам, и мы приступили к трапезе.– Дражайший Иван Михайлович, что же вы нам приготовили, какие сюрпризы ждут нас завтра на празднике? – прервала затянувшееся молчание Роза Павловна.
– Никаких особых сюрпризов, уважаемая Роза Павловна, – холодно ответствовал отец, бросив на даму взбешенный взгляд. Он всё это время явно думал о чём-то своём, не притронувшись к еде.
– Ну как же не будет? – зычным басом прогудел Василий Петрович. Я в который раз отметил, насколько его голос не соответствовал его внешности. Роста он был небольшого, щупловат и бледен. Он икнул и побагровел. – Самолично видел коробки с новомодными фейерверками в закутке за кухней.
По столовой пронеслись смешки, отец же, на удивление, никак на эти слова не ответил, он преспокойно продолжал игнорировать и нас, и суп в тарелке.
– На этом сюрпризы, как я понимаю, и закончились, – поднял бровь Егор Олегович.
– Завтра узнаете, – наконец криво усмехнулся отец, откладывая ложку. – Кстати, позвольте вам представить – Поликарп Кузьмич, мой дальний родственник, троюродный брат. Он погостит в имении несколько дней, прошу любить и жаловать.
– Что-то не припомню вас, Поликарп Кузьмич? По какой же вы линии родственник? – округлила глаза Екатерина Ивановна.– Позвольте лично отрекомендоваться, я сын двоюродного брата отца вашего дражайшего супруга, младший. Встречаться с вами мне до сих пор не приходилось, рос я далеко от этих мест, о нашем родстве узнал лишь недавно из писем отца, найденных после его кончины.
– Вот как? – переспросил я. – Несказанно рад, что вы почтили нас своим присутствием.
– Да, мой брат всегда отличался гостеприимством, даже в некоторой степени в ущерб себе, – вставила шпильку Марфа Михайловна, бросив презрительный взгляд на Розу Павловну с мужем. – Дорогой, а как же моя идея устроить сеанс вызова духов? Я проходила консультирование у лучших спиритуалистов города Н! Да и наши места изобилуют историями о призраках. Очевидно, здесь проходит тонкая грань между миром реальным и…
– Марфа, прошу тебя, прекрати нести эту чушь, – отец внезапно побледнел, бросил затравленный взгляд в сторону окна, я взглянул туда же, но никого и ничего не увидел. – Все это сплошь нелепые выдумки для простачков. Прошу прощения, у меня скопилась масса дел, не терпящих отлагательств. Увидимся завтра в это же время, и настоятельно прошу меня до той поры, не беспокоить.
Он спешно покинул помещение, Егор Олегович, проводив его недоуменным взглядом, обратился к Марфе.– Знаете, Марфа Михайловна, мне ваше предложение весьма импонирует. Вы, кстати, предлагаете себя в роли медиума? Я всё верно понял? В этом году я присутствовал на нескольких сеансах, но они не произвели на меня должного впечатления, видимо, в связи с отсутствием ожидаемого результата, как-то появление призраков. Мигающие свечи и туманные предостережения медиумов не в счёт.
– Вы всё поняли абсолютно верно! Я весьма тонко ощущаю вибрации сущностей из-за завесы смерти! – высокомерно задрала нос Марфа и отложила в сторону ложку.
– Ох, она хороша. Видел ее пару раз на сеансах, вы не представляете, у неё настоящий дар! – её муж встрепенулся, хлопнул в ладони и в немом восхищении воззрился на жену. Она побледнела и недовольно поджала тонкие губы.
– Согласна с Егором, – издевательски округлив глаза, проворковала тетя дрожащим голосом. – Это невероятно волнительно, Марфа, ты всенепременно должна нам продемонстрировать свое умение сегодня вечером. Замечу, что вечер – самое лучшее время для спиритических сеансов! Особенно такой, как сегодня, осенняя гроза, гром, молнии!
Она помахала рукой в сторону окна. Марфа, не заметив издевки, немного растаяла и изобразила на лице подобие благодарности. Вышло из рук вон плохо, но старания столь черствой даме засчитывались по умолчанию…
– Вы, главное, скажите, что необходимо для проведения сеанса? – вставил я, старательно разыгрывая заинтересованность. – Нужно ведь заранее все приготовить! Отец, насколько я понял, к нам не присоединится? Присутствующие все хотят поучаствовать?
– Я пас, – пьяно икнув, отрезал Василий Петрович. – Сколько раз на них присутствовал, на меня подобное времяпровождение тоску нагоняет.
Вот оно как, я едва сдержал смешок. Сам же только что расписывал, насколько талантлива несравненная женушка, а оказывается, сеансы вызова духов его вгоняют в тоску!
– Прискорбно, – я обвел ехидным взглядом остальных гостей, сидевших за столом.
– Остальные всенепременно прибудут, – заверила Роза Павловна. – В котором часу и где собираемся?
– В библиотеке, в восемь вечера, – объявила громко Марфа Михайловна. – Там подходящая атмосфера. Однако, если никто из присутствующих не против, перенесем сеанс на завтра, мне необходимо отдохнуть и настроиться на потусторонние вибрации.
Тетушка сжала губы, её щеки покраснели от едва сдерживаемого смеха. Роза Павловна с каменным лицом уставилась в тарелку. Егор Олегович поспешно глотнул чай, многозначительно переглянувшись с сестрой.
– Как вам будет угодно, – запив смех чаем, сдержанно ответствовал Егор Олегович. – Завтра прибудут Еникей Тиниевич с дочерью Верой, возможно, они захотят к нам присоединиться!
– Слышала, что его дочь Вера уже помолвлена? – воскликнула тетушка, глядя на мою мать. Она покраснела и, кивнув, сказала:
– Да, уже месяц как. Жених, по словам Еникея Тиниевича, юноша серьёзный, работает под его началом на фабрике и достоин руки его дочери!
– Дмитрий, вы все ещё не нашли себе невесту по душе? Ваш отец наверняка переживает за ваше будущее, годы то идут! Пора, пора вам вкусить радости семейной жизни, – вдруг ни к селу ни к городу заявил Василий Петрович, оторвавшись от закуски.
Егор Олегович чуть не подавился супом, я кашлянул, маскируя ехидный смешок.
– Это разговор не для обеда, – справившись с собой, сухо отрезал я и понял, что мое терпение отнюдь не безгранично и вот сию минуту оно окончательно иссякло. Без излишней спешки отложил приборы и допил кофе. – Что ж, если сеанс переносится на завтра, я с вашего позволения откланяюсь. Устал с дороги, прошу меня простить.
Я поднялся из-за стола, поклонился и быстрым шагом вышел в коридор. У меня внезапно появилась одна отличная идея, претворение в жизнь которой требовало некоторых приготовлений. Невеста! Есть у меня на примете одна особа, отлично подходящая на эту роль, свояченик также имеется в наличии! Да и выслеживать мошенника проще прямо в доме, осталось узнать, в курсе ли, так называемый, Поликарп Кузьмич, кто они такие? Если в курсе, то его реакция на их появление в усадьбе будет яркой; он подвоха не ожидает. Но нам придется действовать быстро и решительно, не выпуская его из виду. Если же нет, приглядывать за ним с безопасного расстояния, ожидая промаха. Сейчас брата и сестру беспокоить не стоило, они явно нуждались в отдыхе, а утром я отправлюсь, как и планировал, в лесной домик! Отвезу еды, сам позавтракаю в хорошей компании и обрисую в общих чертах пришедшую мне в голову идею. Уверен, они не откажутся поучаствовать в затее.
