Небо внизу

– Бобы.

– Кролик, гусь или телятина?

На туповатом плохо выбритом лице мелькнула то ли растерянность, то ли удивление.

– Не знаю, госпожа. Что закажете.

Тео почему-то очень хотелось дожать его, выдавить четкий ответ хотя бы на этот элементарный вопрос. Ну какого черта? Выбрать из трех вариантов блюд – что тут сложного?!

Но собственная раздраженная настойчивость казалась нелепой и неуместной.

– Телятина, – выбрала за контрактного Тео. – А мне капусту с кроликом. И два кофе.

– Один нормальный, один желудевый? – уточнил официант, застыв с четырьмя загнутыми и одним оттопыренным пальцем. Видимо, этот оригинальный метод успешно заменял ему ручку и блокнот.

– Почему желудевый? Нормальный, – удивилась Тео.

Кто вообще пьет желудевый кофе? Ну, кроме безумных поклонников ЗОЖ, но эти даже заваренным сеном не брезгуют.

– Сию минуту, – переломился в поклоне официант, метнулся в кухню и вскоре вернулся с наполненным подносом.

Капуста оказалась чудовищно жирной, крольчатина – жесткой, а кофе безбожно кислил. Пока Тео вяло ковыряла свою порцию, контрактный торопливо забросил еду в рот, как кочегар – уголь в топку, и вытер тарелку корочкой хлеба.

– Кошмарный кофе, – пожаловалась ему Теодора.

– Как скажете, госпожа. Вам виднее.

– Мне? Почему мне виднее? А у тебя что же, своего мнения нет? – не выдержала бессмысленной овечьей покорности Теодора. – Ты пьешь кофе. Чувствуешь его вкус. Он тебе нравится или нет?

Контрактный сосредоточенно поглядел в ополовиненную чашку.

– Да, госпожа. Он сладкий.

В следующем трактире Тео попросила вместе с кофе принести сахарницу – и завороженно наблюдала, как парень сыплет в чашку одну ложку за другой.

Вот это обмен веществ! Не организм, а тигель для калорий.

А в третьей деревне грянуло чудо. Валаамова ослица заговорила. Когда Тео, заинтригованная описанием, заказала себе рагу, контрактный протянул руку. Дотронулся до ее ладони. И сказал:

– Не берите.

– П-почему? – с трудом выдавила из себя Тео, так до конца и не справившись с шоком.

Контрактный выглядел… ну… нормальным. Маска бессмысленного животного безразличия треснула и рассыпалась в пыль. Теперь это был просто парень – не самый ухоженный, не самый красивый. Но вполне, между прочим, приятный. Если бы Тео встретила такого в баре – нормально одетого, постриженного, окруженного вкрадчивой аурой туалетной воды – она бы не пала, сраженная, к его ногам. Но предложение выпить по бокальчику вина обдумала бы. А может быть, даже и согласилась.

– Несвежее, – под гневным взглядом официанта контрактный смущенно поежился. – В таких забегаловках в рагу вчерашние продукты кладут – ну, то, что от обеда и ужина осталось. Варят, тушат – и оп! – готово. Не берите рагу. И рыбу не надо – тут море далеко, а вместо пруда грязная лужа.

– Тогда что взять? – придавленная внезапным фейерверком информации, Тео никак не могла сосредоточиться.

– Да мясо любое. Тухлятину точно не положат, а если вчерашнее поджарят – так что ж теперь. Не отравитесь.

– О, вот оно как. Спасибо. Это был очень полезный совет, – автоматически-вежливо поблагодарила Теодора. И грянуло второе чудо. Контрактный улыбнулся. Короткая улыбка на долю секунды искрами вспыхнула в серых глазах, собрала лучиками кожу на скулах, сморщила нос. И погасла. Контрактный снова смущенно таращился в стол, до белых ногтей сжимая пальцами дерево.

– Да ладно. Ничего такого. Все это знают – ну…те, кто к таким забегаловкам привычный.

– А ты, значит, привычный.

– Ну… Да. Был. Раньше.

– Это когда? – немедленно уцепилась за выпутавшуюся из клубка ниточку Тео.

Контрактный снова замолчал, цепляясь за столешницу, как тонущий за бревно. Лицо у него застыло и словно выцвело, от солнечных зайчиков улыбки не осталось следа.

Сейчас он выглядел ровно так же, как за полчаса до этого. И за час. И за сутки. Туповатый и невыразительный, блеклый до бесцветности – не человек, а набросок.

– Раньше. Когда дома жил. С отцом заходили.

– А потом ты взял ссуду? – подтолкнула разговор Тео.

Появился официант с едой. Контрактный, не дожидаясь, пока тот расставит тарелки, ухватил с подноса кусок хлеба и впился в него так, словно неделю не ел.

– Да. Потом ссуда, – пробормотал он через набитый рот и тут же утрамбовал туда кусок бекона с яичницей. Теперь говорить было физически невозможно, и Тео в очередной раз отступила, позволив контактному запихиваться едой под завязку.

Возможно, он действительно был очень голоден. А может, воспользовался шансом свернуть разговор, не нагрубив нанимателю.

Тео мысленно поставила на второй вариант.

Глава 9

Путешествие было кошмарным. Экипаж зайцем прыгал по грунтовке и трясся, как эпилептик, на брусчатке. Примитивные рессоры вместо того, чтобы гасить толчки, только сочувственно поскрипывали. Контрактный почти все время спал, забившись в самый темный угол, выныривая из унылой дремоты только для того, чтобы пожрать и сходить до ветру.

Все это было скучно. Невероятно скучно.

Некоторое разнообразие в устоявшийся ритм внесла пересадка на катер. Крохотное суденышко натужно пыхтело, плевалось клубами пара, но мужественно продвигалось вверх по реке. Занявшая каюту первого класса Тео наконец-то смогла полежать, вытянув ноги, а контрактный скрылся в где-то внизу, в помещениях для слуг. Поначалу Теодора волновалась. Ей представлялись темные, заплесневевшие от постоянной влажности клетушки, до отказа забитые тощими, грязными, измученными людьми.

А по ногам у них бегают крысы.

Обнаружить себя в роли нерадивого рабовладельца было ужасно. Отловив в коридоре стюарда, Тео категорически потребовала, что ее проводили в трюм – и обнаружила, что каюты третьего класса вполне пригодны для жизни. Да, маленькие, да, неуютные. Но светлые, сухие и даже с кроватями. На одной из этих кроватей и обнаружился контрактный. Засранец дрых, подложив под голову замызганный вещмешок. Выглядел он совершенно довольным.

И Теодора, и отоспавшийся на месяц вперед контрактный катер покинули с нескрываемым сожалением. Потом была еще одна пересадка в экипаж – на этот раз скромненький, тесный и душный, как фанерная коробка для обуви. Извозчик в широкой соломенной шляпе вяло помахивал длинным прутом, который призван был заменить кнут – но совершенно не заменял. Рыжие кургузые лошаденки неспешно трюхали по дороге, увозя скрипучий тарантас все дальше на юг.

Тусклая бурая земля покрылась изумрудной травой, придорожные кусты оделись зеленью, в них сладострастным склочным многоголосием орали птицы. Дома в деревнях утратили присущую северным зданиями приземистость, обзавелись широкими окнами и легкомысленной драпировкой из вьюнков.

Город Тео почувствовала за несколько миль. Кенси пришел к ней тишиной и запахом цветов, теплым ветром и дальним, почти неощутимым привкусом йода на языке. Чем ближе экипаж подъезжал к городу, тем меньше вокруг становилось невозделанных полей. Геометрически правильные квадраты разнились по цвету – светло-зеленые, темно-зеленые, салатовые, оливковые. Всходы покрывали землю, как густой ровный мех, или рассекали строгими полосами, между которыми просвечивал масляный, пропитанный солнцем чернозем.

Потом пошли виноградники – ровные ряды шпалер начинались у самой обочины и тянулись вдаль, за горизонт.

– Тепло тут, – попыталась завязать разговор Тео.