Сердце Алана

Глава 2. Эмма

Мое прошлое ускользает от меня каждый раз, когда я задумываюсь о нем. Я помню все сны до мельчайшей детали, но не лица родителей, а до этого дня я не знала, как выглядит Грейс, и даже я сама.

«Я ослепла два года назад, внезапно, безо всякой причины», – так говорит тетя. Только все было иначе. Мне страшно думать об этом, но отсчет моей жизни начался не с рождения, а с того дня, когда я оказалась в незнакомом городе и в полной темноте. Этот миг мне не забыть никогда.

Mree – In Your Eyes

Я возникла из ниоткуда и лишь по звукам поняла, что стою посреди оживленной улицы. Мне в лицо летели сухие листья и с шелестом рассыпались под ноги, а прохожие быстро шли вдоль дороги и не обращали на меня никакого внимания. В воздухе чувствовалась влага, и уже накрапывал дождь.

Я закрыла глаза от ужаса, ведь меня окружала только темнота, но, когда открыла вновь, ничего не изменилось. Люди по-прежнему проходили мимо, и никто не остановился, чтобы помочь мне.

Вдруг кто-то толкнул меня плечом, и я попятилась назад, пока не прижалась к единственной стене, которую мне удалось нащупать. Ее неровная кладка вместе с кусками разрушенной лепнины врезались в спину, но я не чувствовала боли. Она начала разливаться по мне гораздо позже. Тогда же я только сильнее вцепилась в стену и замерла.

Дождь становился все сильнее, и я быстро вымокла до нитки. Капли бежали по лицу и смешивались со слезами, а я все еще верила, что это только сон. Помню, что пыталась кричать, но не могла выдавить ни звука, будто у меня отняли голос. От этого паника еще больше сдавливала грудь, и я начала задыхаться.

Тогда я и приняла решение выйти на дорогу, чтобы меня заметили. Я хотела прекратить это и не понимала, что делаю, но, к счастью, кто–то поймал меня за плащ и отвел в сторону. Это точно был мужчина. Незнакомец крепко держал меня за талию и тяжело дышал, словно испугался. Странное чувство, что мы должны были встретиться именно здесь, охватило меня.

Он кончиками пальцев убрал мокрые пряди, прилипшие к щекам, и прервал вдох самым чувственным поцелуем. Казалось, что он согрел все вокруг, потому что дождь сразу же прекратился, и стало теплее. Мурашки от холода и его влажных губ прокатились волнами до самых колен. Я ничего не могла сделать с собой, мой разум отказывался подчиняться и отдался его власти. Это длилось недолго, а после он исчез, и окрик тети вырвал меня из страстной пелены.

Грейс всегда вспоминала об этом, как о моем втором дне рождения, только я не знала, кто она. В моей жизни не было никакой Грейс, но она упорно убеждала меня в обратном.

Был ли у меня выбор? Конечно, нет! Мне некуда было идти, и я согласилась с ней. Чуть позже мы переехали в другой город и в новый дом. Тетя очень хотела, чтобы он был нашим общим, но я никогда не считала его своим. В действительности, я вообще не знала, кто я и как появилась на той улице.

Этот кошмар возвращался ко мне еще долгие ночи: та же темнота, звуки и дождь. То же безразличие людей вокруг! Я думала, что схожу с ума, и умоляла Грейс быть рядом. Она любила спать внизу, но ради меня перебралась в комнату за стенкой.

И однажды все изменилось. Я начала видеть сны, а не только слышать или чувствовать, и мой спаситель был в каждом из них. Я не видела его, но отличила бы из тысяч древесный аромат с легкими нотками свежести и запахом его кожи. Вскоре я научилась ощущать его задолго до того, как он приближался ко мне.

Это кажется странным, но мы совсем не говорили. Он рисовал мои сны, и мы просто погружались в них. Лишь изредка я слышала его шепот у виска, и всегда одни и те же слова: “Прости меня”.

Наверное, он не мог иначе. Мне же хватало его присутствия рядом. Встречи с ним помогали пережить бесконечные походы по врачам, больничные застенки, скитания по комнате и социальный вакуум. Он заменял мне вид из окна и прогулки возле дома, аудиокниги и рассказы тетушки о том, как устроен мир.

Я не знаю, кто он. Может, призрак, может, плод моего воображения, но представляю его, как ангела, и он приходит ко мне, чтобы помочь примириться с настоящим.

Я ни разу не управляла автомобилем, но делаю это так уверенно, что удивляюсь самой себе. Конечно, тетя постоянно указывает мне путь и отпускает сотню комментариев обо всем на свете. А я, наконец, пытаюсь осмыслить произошедшее.

Все это время на мне будто была густая пелена, а сейчас она слетела, и я не могу найти себе места. Грудь пронзает чувство, что тот человек и был моим ангелом, и он снова спас меня, но уже в жизни, а я не стала говорить с ним и просто уехала!

Как же я могла поступить с ним так эгоистично?

Эта мысль прокатывается по телу ледяным эхом, и я бездумно хватаюсь за ручку двери. К счастью, Грейс очень бдительна и сразу же удерживает руль.

– Ты с ума сошла? Что с тобой? – кричит она и готовится выйти.

Я не могу ей объяснить, поэтому просто молчу и смотрю в одну точку.

– Садись рядом, я больше не дам тебе проехать ни метра!

Не спорю и делаю, как она сказала. Тетя блокирует двери и краем глаза следит за мной.

Я вижу его лишь во сне, а значит, это не может быть он! Это просто прохожий! Просто совпадение!

Грейс замечает, что я ерзаю по сиденью, и сверлит меня взглядом. Я же пытаюсь успокоиться, но вместо этого все быстрее перебираю пальцы от волнения.

Впереди светофор. Он сигналит красным и дает мне еще один шанс свернуть и поехать обратно, но тетя ясно дает понять, что любое движение из машины закончится скандалом.

Чтобы сдержать нарастающую панику, я смотрю в окно.

Люди переходят дорогу, но отчего-то среди них я вижу только мужчину в спортивном костюме и кепке поверх длинных волос. Он идет по переходу и внезапно сворачивает прямо к нашей машине. В это момент телефон тети начинает отчаянно вопить и заставляет нас обеих вздрогнуть.

Тетя сразу хватается за сумочку, но она носит в ней половину дома, так что найти телефон станет непростой задачей.

Тем временем мужчина натягивает кепку на глаза и достает из рюкзака какую-то книгу, а затем проталкивает ее в салон через приоткрытое окно.

Она с треском падает на заднее сиденье, а я никак не могу понять, почему крайне дотошная Грейс ничего не замечает.

Ого! За то время, пока я наблюдала за странным незнакомцем, она вывалила рядом с собой столько вещей, что я начинаю сомневаться в том, что вижу.

Они никак не могли поместиться в дамской сумочке!

– Какой смысл звонить, если не можешь подождать, когда возьмут телефон! – недовольно вскрикивает она, а я отворачиваюсь и смотрю в окно, чтобы проследить за тем мужчиной, но его нет.

– Кто это ?– спрашиваю я.

– Наверное, Софи! Ее недалекие помощники с утра атакуют меня глупыми вопросами.

Сзади раздаются сигналы других машин, чтобы мы, наконец, сдвинулись с места и продолжили путь, так что тетя бросает вещи и хватается за руль.

Все это время я ищу в ней хотя бы малейшие признаки волнения или фальши.

Напрасно. Она совершенно непробиваема, и вот уже час выражает сплошное недовольство всем на свете. Я же не могу больше слышать этого, поэтому снова сосредотачиваюсь на виде из окна.

Крики Грейс всегда вызывали во мне оторопь, но сейчас они раздражают и пугают одновременно.

Как я могла не замечать этого столько времени?

Это касается не только тети. Я представляла этот город совсем другим. Наверное, кукольным раем с маленькими домиками и ровными газонами. Сейчас же передо мной совсем другой вид, и он не соответствует моим фантазиям.

Не понимаю, зачем среди такой красоты нужно было строить каменных монстров? Все это сочетается не больше, чем вольный художник и зануда в характере тети.

Наконец, мы проезжаем через арку и останавливаемся у коттеджа с белой террасой.

Я помню, как Грейс сводила с ума соседей, подкрашивая ее в течение месяца, чтобы добиться идеально ровного цвета. Внутри стоят плетеные кресла и маленький, круглый столик, и только сейчас я понимаю, за что полюбила этот тихий уголок!

Он очень знаком мне, будто вырван из забытого прошлого.

Грейс бросает вещи в сумку и выходит, а я минуту наблюдаю за ней, а затем тянусь к книге и быстро пролистываю.

Удивительно, но она совершенно пуста, кроме надписи на первой странице: “Моя дорогая дочка…”

Пока я с интересом рассматриваю ее, совсем забываю о тете, а та склоняется к машине и недовольно стучит в окно:

– Ты решила заночевать здесь?

– Нет, я уже иду, – судорожно отвечаю я и выхожу.

Чтобы тетя не увидела книгу, я прячу ее за спину, точно зная, что этот трюк не может сработать. Однако Грейс замечает только мое волнение и спокойно заходит в дом без каких-либо вопросов!

Спустя минуту, я тоже влетаю в дом и, поднявшись в спальню, подпираю дверь спиной, с жадностью рассматривая пустые пожелтевшие страницы.

Они необычно шуршат, а черный кожаный переплет с маленькими выступами в центре, мне кажется таким знакомым, что я невольно вспоминаю книгу, которую отдала тому мужчине в парке.

Конечно, я могу ошибаться, но у слепых отлично развиты осязание и слух, так что, скорее всего, я права.

“Дорогая! Нужно срочно собирать вещи!”, – доносится за дверью, и Грейс резко открывает ее.

От неожиданности я роняю находку и стою перед ней все время, пока тетя мечется по комнате.

Она уверена, что я обязательно что-то забуду, поэтому совершенно точно сама займется сборами.

Десять минут я смотрю на нее и не решаюсь сойти с места, пока она, наконец, не вскрикивает: “Ты весь день там будешь стоять или поможешь мне?”, и чтобы не выдать волнения, хватаюсь за первую же стопку с вещами.

Пока Грейс формирует еще одну, я мельком осматриваю комнату. Только на том самом месте больше не вижу книги!

Куда она могла деться?

Глава 3. Алан

Walking on cars – All the drinks (звучит на фоне)

Сегодня я должен остаться здесь: за потертой стойкой бара самого захолустного клуба, какой только можно найти в Бе́ловью. Севи́ры, предпочитают мегаполисы, значит, обойдемся без драки с прихвостнями Блейка.

Пока я жил в реальности, внутри меня творился хаос, и начали его именно темные. Так что мне пришлось искать средство, чтобы держать их в узде, когда я попал сюда. И им стали севиры.

Они были не первыми существами, которых я создал для этого, но последними и самыми опасными.

Серые – так их называли остальные сущности. Ни тьма, ни свет, а нечто среднее, эгоистичное и жестокое.

Тогда я отдал им в управление мир бедолаги, который разрушил, но они каким-то чудом оказались здесь. Может, фокус в том, что севиры были сделаны на основе фантомов, которые умеют пересекать пространство и время.

В общем, я знаю только то, что с тех пор они таскаются за мной, чтобы заставить вернуться, а их предводитель – Блейк мечтает подчинить себе и этот мир, и для этого им тоже нужен я.

Только мне плевать на их желания, поэтому уже много лет наши встречи проходят одинаково – Шекс вырубает их без вариантов.

Кстати, он сидит рядом и с кислой рожей смотрит на стопку водки, а потом двигает ее ко мне. А я уже пью их как воду, но так и не могу забыться.

– Почему ты пришел именно сюда?– спрашивает он.

– Потому что захотел…

Шекс стучит по стойке костяшками и внимательно смотрит, как я опустошаю очередную стопку, но не выдерживает и спрашивает:

– Какой смысл пить, если этим не решить проблему?

– Я уже решил и теперь ищу способ пережить это, – вздыхаю я, но друг хватает меня за руку, чтобы привести в чувства, и продолжает наседать.

– Да остановись ты! Это не поможет!

– Если я остановлюсь, то могу сорваться и, как последний идиот, пойду к ней! – объясняю я и бурчу: – Я и так слишком затянул.

– Значит, никаких надежд? – спрашивает он и отпускает меня.

– Никаких.

Шекс не верит мне и правильно делает. Сейчас я сам себе не доверяю, поэтому и ищу способ не думать об Эмме.

Кстати, это не его имя. Это прозвище из первых букв фамилии «Ше́кстертон». Звучит диковато, но он ненавидит, когда его зовут настоящим – Риан.

Не спорю, его прошлое не назвать светлым. Я и сам бы избавился от своего имени, только нет смысла.

Здесь меня знают единицы.

Нужно держаться! Осталось только уничтожить льентерис и избавиться от подпитки. Без энергии я быстро превращусь в фантом, потому что даже у Бога запас сил конечен. А дальше – у меня будет лет шестьдесят или больше по меркам этого мира, чтобы дать Эмме время насладиться жизнью и исчезнуть вслед за мной.

Шекс не знает, что я задумал, и это к лучшему. Он бы попытался меня отговорить. Хотя я знаю и более простой способ лишиться сил быстро и с гарантией – суккубы. Они питаются энергией и почти всегда голодны, но есть одна проблема: никто в здравом уме не станет помогать мне подохнуть, потому что хочет выжить сам.

Вот я и перебираю варианты, как сделать это без чьей-либо помощи.

Вокруг сидит откровенный сброд. Парень в засаленной майке и рваных трениках идет мимо и брезгливо смотрит на мою рубашку с запонками, а потом на белый плащ моего друга.

Шекс и правда выглядит, как светский мачо: высокий, мускулистый блондин с голубыми глазами. Если бы не вечно недовольная рожа, местные телки висели бы на нем, как шары на новогодней елке.

“Нужно уходить. Мы привлекаем слишком много внимания”, – бурчит он и смотрит в сторону выхода.

Мой друг ведет себя, как обычно. Пытается все просчитать и держать под контролем, а еще не пьет. От такой пресной жизни я бы начал биться в припадке, но его очень сложно пробить на эмоции, поэтому он лучшее лекарство от приключений.

– В чем проблема – вернуться домой? – допытывается он. – Ты все равно не спишь, а без сил не появишься в ее сне. Забыл, что за тобой идет охота?

Пока он убеждает меня вернуться, справа от нас садится местная охотница за мужиками. Она, как ищейка, чует запах денег за версту, поэтому носит самое короткое и самое красное платье из своего шкафа. Бармен работает с ней в паре и спаивает богатеньких пижонов, пока она вертит рядом с ними голой задницей.

Этим разводкам уже лет сто. И почти столько же я не ведусь на них.

Но я люблю повеселиться, поэтому создаю в руке энергетический сгусток и превращаю в крупную купюру, а затем специально показываю ее обоим и кладу на стойку.

Бармен быстро сгребает деньги и думает, что обдурил меня.

Как бы не так!

Его разбавленное пойло не стоило и половины этой суммы! Пусть подавится, сегодня у меня нет желания наказывать его за алчность.

Но этого обоим мало, и сообщник нарочно ставит заказ незнакомки в красном прямо перед нами, а та склоняется и не скрывает выпадающую грудь.

Девчонка всеми силами демонстрирует готовность к сексу без лирики в грязной кабинке туалета, но это все блеф.

Я знаю, что ей нужно на самом деле.

Шекс тоже, поэтому дергает меня за рукав и торопит, а я киваю ему и делаю шаг навстречу посетительнице. Она томно смотрит в глаза и, как бы случайно, пальцами скользит по моим бедрам, чтобы вытащить наличные из кармана брюк.

Я не виню ее. Родители наверняка бросили ее в малолетстве, если вообще были, и она вынуждена так жить. Просто раньше я не вдавался в подробности унылой жизни таких, как она, и пользовался всем, что само текло в руки. А сейчас вливаю в себя очередную стопку и не спешу, чтоб девчонка вытащила еще пару бумажек, созданных мной специально для нее, и только после этого возвращаюсь на место.

Дело сделано, незнакомка берет стакан с текилой и, мило улыбаясь, поправляет грудь, но, как только кристаллики соли растворяются на ее языке, переключается на следующую жертву. Теперь ее интересует богатый мужик, что только вошел и уже облеплен телками со всех сторон.

Беру ее за предплечье и сажаю обратно.

“Если что-то делаешь, то делай хорошо. Ты неверно выбрала цель, а касания пальцев к моей заднице слишком очевидно потрошили карманы. Ты так быстро влипнешь в неприятности” – успокаиваю я. – “Но не бойся. Я не собираюсь отнимать деньги. Выпей, может, хоть ты сегодня расслабишься”.

Оставляю ей еще пару бумажек, даже не смотрю на номинал, а на деле подкупаю Лилит.

Эта адски сексуальная темная сущность стоит за каждой продажной телкой в мире. Потенциально за каждой третьей, так что она в курсе всех моих передвижений.

В этом и проблема.

Несмотря на то, что Лилит – королева суккубов, она вынуждена работать на севиров. И только наша дружба и регулярные подарки держат ее острый язычок за зубами.

Этот мир подозрительно похож на тот. Или просто у хозяев одни и те же тараканы в голове…то есть в сердце.

Девчонка берет деньги и кладет в сумочку. У этого обмена есть смысл. До Лилит дойдет порция чистой энергии, а посетительница получит неплохие дивиденды за помощь.

Она не знает, что ее используют для своих целей, и просто удивляется удаче.

Я уже собираюсь уходить, как вдруг девчонка останавливает меня и сверкает розовыми глазами.

А вот и Лилит.

– Скоро здесь будут севиры, идите через черный ход, – предупреждает она.

– Блейк знает, что я здесь?– спрашиваю я.

– Ты светишься в этом захолустье слишком часто, – уклончиво отвечает она. – Здесь любой мог сдать тебя.

Касаюсь ее вздернутого носика и улыбаюсь:

– Я знал, что ты поможешь мне.

– Вранье. Она знала и все равно тянула время,– бурчит Шекс.

Он не одобряет связи с Лилит, но признает, что она не раз помогала избежать неприятностей, и только поэтому все еще слушает ее.

– Она только хочет выжить, вот и все, – отвечаю я и двигаюсь к выходу.

Мы успеваем выйти на задний двор, но нас нагоняют два мужика в черном и запирают дверь, а впереди тупик.

– Кое-кто хочет встретиться с тобой, – говорит один из севиров и уставляется на меня своими черными глазами.

– У меня другие планы, – отвечаю я, представляя все, что Шекс сделает с ним, как только тот дернется.

– У тебя нет выбора, – смеется будущий труп и явно не понимает, с кем связался.

Шекс внимательно рассматривает обоих и готовится к бою, а по мне начинает разливаться странное чувство оцепенения, и я падаю.

Водка с парализующим ядом дает потрясающий эффект! Сейчас половина бара будет вести себя на редкость смирно. Пожалуй, нужно вернуться и дать еще сотню бармену за старание.

Теперь все очевидно – он и сдал меня.

Эти двое готовы взять меня голыми руками, но они не знают, кто такой Шекс. За этой маской спокойствия скрывается опасный монстр. Хотя севиры не из робкого десятка и могут проникать в разум жертвы, но они также чувствуют боль и не утруждаются боевой подготовкой.

Так что Шекс без труда хватает одного из них и, пока другой пытается отойти от удара, закатывает его башку в кожаную куртку. Таким образом севир лишается глаз, а значит, возможности покопаться в мозгах, и быстро становится жертвой моего друга.

Он вырубает его одним точным ударом под дых и достает из груди искру.

Этот белый шарик – мощный генератор энергии и есть у всех живых существ, но только Шекс знает, как достать его быстро и в любой обстановке.

Пока второй пытается понять, что происходит, его уже ждет та же участь, и через несколько минут два тела красиво лежат на асфальте, прямо как я сейчас.

– Развлекся? – спрашивает друг и протягивает руку.

Он серьезно думает, что я могу пошевелиться?

– Яд обездвижил меня вдобавок к блокировке, – цежу я, еле двигая языком.

– Поэтому я никогда не пью, – нудит Шекс.

Один человек однажды сказал мне: “Если ситуация идет не по плану, сделай вид, что это и был твой план, и извлекай пользу”. Этим я и занимаюсь.

Теперь я обзавелся жесткой гарантией, что точно не смогу вернуться к Эмме. Но севиры нашли нас в этой дыре и теперь начнут копать, почему я здесь. Это еще одна причина не светиться рядом с Беловью.

К счастью, Эмма вскоре уедет в Уиндженстон и забудет обо мне, а старуха поможет ей в этом.

Друг поднимает меня и достает из пиджака брелок с ключами от машины, но они даются ему только, когда падают мне в ладонь.

Тачка работает от моей энергии, не зависит от блокировки и может менять вид. В остальном – это “скромный” черный спорткар, и такой есть только у меня.

Но я создал его не ради гарантии, что смогу передвигаться в блокировке. Просто я люблю гонять, и это хорошо успокаивает нервы.

Мы выходим из бара, и машина подъезжает прямо к двери. Она управляется сама, так что можно расслабиться. Ключи всего лишь имитация и способ опознать меня.

Шекс кидает меня на заднее сиденье, и через минуту мы уже мчимся к ближайшему порталу.

Только люди тратят кучу времени на дорогу. Остальные перемещаются с помощью таких ходов. Мой дом в другой части страны, и я бы умер от скуки, если бы торчал в бесконечных пробках.

Только почему у меня путаются мысли? Неужели я проваливаюсь в сон? Но я никогда не сплю!

Так и есть. Сначала я вижу темноту, а после оказываюсь в своей гостиной. Посреди нее растет огромное дерево и корнями уходит под пол. Это и есть льентерис. Он постоянно шевелится и выглядит устрашающе. Почти как Шекс.

Если бы мой друг был деревом, то только таким.

Дальше – в моей руке возникает огненный шар, а голову пронзает слепая ярость. Я бросаю сферу в льентерис, но тот пытается увернуться, смахивает картины со стен и поднимает мебель, только тщетно. Огонь добирается до веток, и все быстро покрывает плотная завеса дыма. Мне же удается скрыться, но я все же получил по роже, только не от дерева, а от Шекса.

От его ударов по щекам я и прихожу в себя.

– Это был сон…– протягиваю я, оглядываясь.

В комнате порядок, и нет никакого дыма, зато нет главного – льентериса! Даже дыры в полу не осталось.

Выходит, что я уничтожил его. Но как? Этого не было в реальности!

– Кому могло понадобиться дерево?– спрашивает Шекс, осматривая дыру.

– Может, старуха забрала его?– вру я.

– Теперь тебе нужно быть осторожнее. Без подпитки ты станешь намного слабее. Нас точно выдали. Похоже, севиры знают, где твой дом и даже проникли сюда…А может, это темные…Я вернусь и допрошу бармена, а потом мы заляжем на дно. И никаких глупостей, Алан!

– Роль бармена играл светлый. Я почти уверен, – говорю я и падаю на диван, запрокинув голову.

– Зачем?

– Чтоб я скорее свалил из Беловью и не привел туда хвост. Не ясно? Айна сделает все, чтобы оградить Эмму от меня…

– Или помочь тебе, – бурчит он.

Чтобы не спятить, я пропускаю его слова мимо ушей.

Никто не убедит меня, что эта престарелая фея хоть что-то делает ради моего блага!

– Как быстро они узнают, почему мы были там? – спрашиваю я, надеясь на неслабые аналитические способности друга.

– Ты хотел спросить, через сколько Лилит сдаст тебя? – резко переспрашивает он. – Уже сдала, и я предупреждал тебя!

– Лилит слишком хорошо живет за мой счет. Ей незачем плести интриги. А Эмма уедет в Уиндженстон завтра утром.

Шекс садится рядом и спрашивает:

– Зачем ей колледж? Ты мог обеспечить ее на всю жизнь. Хочешь, чтобы она работала официанткой на личные расходы?

– Она хотела учиться, даже будучи слепой! Это ее выбор, – вздыхаю я. – Но если ты о деньгах, то я, конечно, позабочусь о том, чтоб она ни в чем не нуждалась, пока…– обрываю фразу, потому что говорю лишнее. – Давай закончим на этом.