Серебро Полной Луны

– Нет. Это из письма вождя племени Ория своим соплеменникам. Представляешь, столько времени прошло, а его слова до сих пор завораживают.

– Никогда не слышал о таком племени. Это индейцы?

– Не совсем. Индийцы. Племя Ория потомки индоариев осевших в Индии давным-давно. Проще говоря, у нас с ними общие корни.

– Почитай еще,– серьезно попросил Саня.

– «Меня не интересует, как ты зарабатываешь себе на жизнь. Я хочу знать, о чем болит твое сердце и смеешь ли ты мечтать о том, чтобы пойти навстречу желаниям своего сердца.

Меня не интересует, сколько тебе лет. Я хочу знать, готов ли ты рискнуть выглядеть глупым ради любви, ради своей мечты, ради этого удивительного приключения под названием Жизнь».

Тут мы заметили, что молодежь уже наплескалась и, смеясь, вылезала на берег.

– Теперь понимаешь, почему я девчонкам полотенца и кофты сказал взять? Опыт! – подтолкнул меня локтем Саня.

– Да, ты просто какой-то мудрый филин.

Я вдруг позавидовала сидящим у костра ребятам. Захотелось тоже к ним, смеяться, петь под гитару, есть печеную картошку. Саня был прав, ничего этого в моей жизни никогда не было.

До нас донеслись переборы гитары, потом компания вразнобой затянула песню.

– Пошли к ним, покажешь класс игры. Вот и посмотрим, какой там у вас ансамбль был, – подначивала я мужчину.

В ответ он просто показал тыльную сторону правой руки. В свете луны под локтевым сгибом белел большой шрам.

– Уже не покажу. Руку собрали, но пальцы хуже двигаются. Играть больше так не могу. Да и забыл я все за эти годы. Слушай вон лучше молодых. А я свое уже отыграл.

В голосе мужчины не было горечи, просто констатация факта. Он давно принял все, что с ним случилось, и жил дальше. И, правда, как мудрый филин.

Несмотря на плед, я стала подмерзать, у воды становилось все свежее.

– Ладно, пошли спать, – решилась я, – их много, девчонок до домика точно кто-нибудь проводит. Что я буду сестре всю курортную романтику ломать. Пусть хоть у нее будет.

И мы вернулись в кемпинг. А часа через два меня разбудили голоса под окном. Наших девочек привели, но расставаться, точно не спешили. Теперь компания сидела вокруг нашего стола; я улыбнулась, как же я рада за сестру!

История книгопечатания

На следующий день, после обеда мы поехали забирать Дашу. Отъехав от кемпинга, Саня сказал:

– Твоя очередь рассказывать про себя. Чем ты занимаешься? Что за таинственная наука заманила молодую симпатичную женщину в свои сети?

– Преподаю историю студентам. Специализируюсь на истории Европы средних веков. Диссертацию пишу по истории книгопечатания.

– Расскажи, пока едем, о чем пишешь, – попросил мужчина. Вот уж не ожидала, что ему будет это интересно. Но я начала рассказ:

– До сих пор не утихают споры, кто первый придумал книгопечатание. Считается, что оно было изобретено трижды: в Китае, в Корее и в средневековой Европе. После крестовых походов в Европе усилилось стремление к образованию, и скорость с которой монахи переписывали манускрипты, перестала удовлетворять возраставшие потребности общества. С XIII века начали вырезать картинки на досках с кратким текстом, покрывать их краской и делать оттиск на бумаге. Постепенно текст начал занимать больше места, чаще в виде составленной из слов ленты, идущей изо рта нарисованного на картинке человека; потом начали печатать книги, состоявшие из одного текста, без рисунков. В средние века нидерландские мастера печатали тексты на деревянных досках: на доски, на которых вырезались выпуклые буквы, наносили жидкую краску, затем сверху накладывали лист бумаги и тёрли мягкой щёткой. Древнейшая дошедшая до нас книга, напечатанная этим способом, "Библия бедных " относится к 1423 году. В других странах для печати стали изготавливать тонкие металлические пластины, на которых вырезались значки.

Но история современного книгопечатания начинается с момента, когда стали изготавливать металлические, подвижные, выпуклые буквы, вырезанные в зеркальном отображении. Из них набирали строки и с помощью пресса оттискивали на бумаге.

В Европе наборный шрифт появился во второй трети XV века, и почти все исследователи приписывают его создание немцу Иоганну Гутенбергу. Но многие западноевропейские народы оспаривали у немцев честь изобретения книгопечатания. Например, голландцы считают изобретателем книгопечатания Лауренса Янсзона Костера, а итальянцы – Памфилио Кастальди из Фельтра.

– Интересно. И о чем твоя работа?

– Мы с моим научным руководителем как раз и изучаем первопечатные книги, так называемые инкунабулы. Сохранившиеся в крайне незначительном числе экземпляров, эти книги и в шрифте, и по своей внешности совершенно сходны с рукописными книгами. Первопечатники первое время во всём подражали рукописям, может быть потому, что последние ценились гораздо дороже, да и публика сначала по привычке требовала рукописи, подозревая в применении печати вмешательство дьявола; на первых печатных экземплярах, выпускавшихся в виде рукописей, не отмечалось ни года, ни места напечатания, ни имени типографа. Но по написанию букв, их наклону, заглавным буквам можно определить к какой из типографий того времени относится книга. В библиотеке Праги хранятся несколько инкунабул. Я собираюсь определить, где их напечатали. Мы склоняемся к точке зрения, что одновременно с Гутенбергом или даже раньше передвижной шрифт мог быть изобретен А?льбрехтом Пфи?стером из Бамберга.

– Не хочу тебя обидеть, но, если бы я не вел машину, я бы, наверное, заснул. Прости, но я совершенно не понимаю, зачем сейчас нужно такое исследование. Один ли, другой, третий… Какая нам разница?

Я осеклась, вспомнив, перед кем я распинаюсь.

– Ну, извини, работа на складе, безусловно, более полезная, – в моем голосе сквозила обида.

– Конечно. Наши провода протянутся к новому дому, там будет свет, холодильник, горячая вода. Или поведут электричество к станкам. А что изменится в мире, когда ты допишешь свой труд?

– Боюсь, тебе не понять, – отрезала я. На самом деле, я не знала, что ответить на это. Похоже, ценность моей монографии была только научная, и только для очень ограниченного круга лиц. Если при Советском Союзе за научную работу платили, то сейчас эти исследования действительно были никому не нужны. Единственная практическая ценность докторской заключалась в том, что институт напишет: "на кафедре истории столько-то докторов наук".

За разговором мы незаметно доехали до больницы. Даша с Мишуткой уже ждали нас, сидя в креслах у приемной. Мишутка скорее полулежал, было видно, что ребенок еще не здоров.

– Ходить нам придется учиться заново, – печально сказала подруга, кивнув на сына, – совсем на ногах не держится.

Саня без слов подхватил мальчика на руки и понес к машине.

Вернувшись в кемпинг, мы уложили малыша, и опять поехали в магазин. Нашим больным столько всего запретили есть, что кормить их было попросту нечем. Я удивилась, увидев, что Саня гораздо лучше меня разбирается в диетическом питании и со знанием дела собирает продукты, на что мужчина лишь усмехнулся:

– Поживи с мое, всему научишься. Но лучше пусть тебя минует это знание.

На обратном пути я все же пристала к нему с расспросами, и Саня лаконично ответил:

– Сестра долго болела. Тогда и научился, и протирал, и на пару готовил, и аптеки крымские тогда же выучил.

Почему-то я побоялась спросить, что с сестрой сейчас. Минуты, когда Саня выныривал из своей мрачной отрешенности, бывали так редки, что я начала их ценить.

Мошенница

В соседние вагончики заехали новые отдыхающие. Они оказались знакомыми наших мужчин: как я поняла, каждое лето здесь собиралась одна и та же тусовка. Точнее: преподаватели общались своим кругом, обслуживающий персонал института – своим. После ужина Серега исчез: среди приехавших у него были близкие подруги.

Поздно вечером, когда дети были уложены и посуда вымыта, мы с Дашей сели за уличный стол поговорить.

– Давай, подруга, рассказывай. Что там у тебя случилось?

Даша горестно вздохнула и начала говорить:

– Мы ехали в поезде. Я разговорилась с молодым проводником, рассказала ему, что не знаю, где снять жилье, планирую разобраться на месте. Он посочувствовал, потом говорит: зачем тебе с детьми искать комнату, останавливайся у моей тети и живи. Места много, детям понравится. Я обрадовалась. Одно дело ехать в никуда, совсем другое – к знакомым людям. Приехали, тетя прямо к вагону подошла, нас сразу в машину загрузили и поехали. Сначала она нам предложила квартиру в городе, но там сплошной камень, рядом совсем не было зелени. Я отказалась, тогда она нас дальше повезла. Еще одну комнату предложила. Ужасную. На втором этаже, лестница без перил, площадка перед дверью не огорожена. Я сразу представила, как Мишутка оттуда падать будет, и отказалась. К тому моменту я уже поняла, что никакая она не тетя этому проводнику, просто он ей клиентов поставляет. Наконец, приехали на самую дальнюю улицу Евпатории, по которой мы к кемпингу едем. Дом у самого моря, даже выход есть к воде. Нам комнату с отдельным входом дали. Хозяйки не было дома, за нее какая-то женщина нас принимала. Там у дороги большой хозяйский дом, а двор по периметру весь застроен такими комнатками. Я вещи поставила и пошла с нашей "тетей" смотреть, где кухня и туалет. А деньги я заранее разложила в два кошелька. Один был со мной, а другой спрятан глубоко в вещах. Я же надолго собиралась ехать, так и сказала, месяца на полтора комната нужна. Та женщина, что была за хозяйку, цену назвала, «тетя» ее на 45 дней умножила, и я ей эти деньги отдала. Мы и договор подписали.

Потом она уехала, а мы в комнату пошли. А там все наши вещи разворошены, я кинулась смотреть, а кошелька нет. Кто-то в комнату вошел, вещи перерыл и деньги украл. Я кинулась в хозяйский дом, а та женщина мне говорит, мол, народу здесь много ходит, они за всеми не смотрят.

А скоро и хозяйка вернулась. И тут выяснилось, что цена на комнату все время растет. В июне меньше, потом больше. А нам все 45 дней по июньским расценкам посчитали, к тому же "тетя" им совсем немного оставила, а остальное увезла. Мне хозяйка и говорит, что ее это не устраивает, отдает те деньги, которые ей достались, и просит съехать с квартиры. Возможно, она знала, кто мой кошелек украл, хотела нас по-быстрому сплавить, чтобы шуму не поднимали. Я ей договор показываю, а он между мной и "тетей" заключен, про хозяйку жилья в нем не слова. Вот тогда- то я и поехала тебе звонить. Хорошо она вещи разрешила на время оставить. А дальше ты знаешь, переехали в кемпинг, выходные пожили, на рынок съездили, рыбы купили. И больница. Вот собственно и все. Денег осталось "кот наплакал", а еще обратные билеты покупать.

– Ну, дела, – мы вздрогнули, оказывается Саня давно стоял рядом и слышал весь рассказ. Почему-то мы обе уставились на него выжидательно, словно он должен был решить эту проблему. Видимо сработал какой-то древний атавизм: мужик – вожак стаи.