Бег по стене
– Тут. Вижу тебя. А ты?
– Вижу, – кивнул он. – Кто бы сомневался, что ты и здесь будешь хорошенькой.
– А ты – наглым, – попыталась она отбить, но попытка каким-то загадочным образом вдруг сработала комплиментом.
– Стараюсь, угу. Идти готова? Нам во-он туда.
– Готова.
– Тогда без форсажа для начала – медленно и печально. Пока полностью не освоишься, идешь на шаг позади меня и чуть левее.
– Ясно.
Сегодня первым в их спарке был мех, а не пилот. Непривычно, да еще и поперек всей сложившейся у системщиков практики, но спорить Майя даже не пыталась. Во-первых, Петер здесь был хозяин, а она гость. Ну а кроме того, этот конкретный мех был к подобному явно привычен – не вызывало сомнений, что обычно он в такой роли и ходит. Или даже вообще в одиночку – сочетая одно с другим, как и она сама. Мех-пилот.
Мысль, сделав неожиданный кульбит, зацепилась вдруг за эти давным-давно прижившиеся, хоть и не совсем обычные термины – но именно Майя лучше многих знала, откуда оно пошло. С «эффекта пилота». Прямо с того времени, когда больше двадцати лет назад внезапно открыли неизвестный раньше способ взаимодействия сильномеханического контура машины с тем, кто ею управляет – как раз-таки через живого сильного механика, тоже включенного в тот контур. Вообще, вопросов с этим странным взаимодействием хватало до сих пор: оно оказалось настолько плотно завязано на секс, и настолько же на него смахивало, что это сразу стало главным его ограничением и главным препятствием. Ко всему – и к изучению эффекта, и к его применению. Так что поиски обходных путей для такой вот неудобной побочки начались почти сразу.
Нашли лет через пять, когда появились первые, примитивные еще системники – тоже на сильной механике, разумеется, а не просто на электричестве. И с полноценным встроенным контуром, заряженным все той же почти магической «искрой» силы, что позволяла обывателям за спиной обзывать таких как Петер богомерзкими колдунами. А иногда и не за спиной. И даже не всегда ограничиваясь словами…
В общем, идея поиграть с «эффектом пилота» на системном контуре – используя его же настройки как изоляцию между напарниками – была столь очевидной, что пытаться начали одновременно в трех странах. И даже вопрос приоритетов там настолько мутный, что патент в итоге так никто и не получил. В том числе и на первые консоли, которые тогда выглядели просто как связанные между собой штурвал управления и контактные пазы под пальцы механика.
Теперь все, конечно, гораздо сложнее. Майя вспомнила два горизонтально откинутых анатомических кресла, в которых они с Петером находились сейчас с той, реальной стороны; гашетки управления на своих подлокотниках; и точно такие же, но плюс еще пазы сильномеханических контактов под пальцы напарника… Кстати, как его перекосило от боли, стоило их туда сунуть, вспомнила тоже. Вливаться в контур то еще удовольствие – это Майя знала не понаслышке….
– В порядке? – голос в наушниках Петер тоже оставил свой, реальный. – Втягиваешься?
– Порядок, – откликнулась она.
Втягивается, конечно, какие еще могут быть варианты? Но прочувствовать новое для себя пространство и приспособиться к нему Майя всегда предпочитала на инстинктах – учить сороконожку ходить строго контролируя каждый шаг, вредно и грозит неизбежным падением. Да и что там контролировать-то? Здешние системники не зря считались одними из лучших – фонового сопротивления вирт-среды почти не ощущалось, зато резкость наоборот, почти зашкаливала – не сотка, так девяносто восемь точно. И все, что ей сейчас требовалось, это несколько минут времени: влиться в поток и оседлать его. На инстинктах, да – так проще.
А голову пока лучше занять чем-нибудь другим – прикинуть, например, как Петер умудряется одновременно и в консоль лить, и с гашетками управляться? Нет, общий-то принцип понятен, сама она делает почти то же, правда с одним серьезным «но» – пытку контактами контура ей заменяет не слишком напряжное общение со Вторым.
Эх, жаль аналогов ему нет и быть не может – аппарат, создававшийся и обучавшийся на протяжении двадцати лет лучшими сильными механиками из всех, кого она знала, абсолютно уникален…
– Майя, не спи, первый тест у нас, считай, перед носом. Вместе отработаем? Или я пока один, а ты посмотришь?
Глава 6
Удержаться и не ляпнуть сходу что-нибудь типа: «А чего я там не видела?» удалось с трудом. Зато дальше пошло легче:
– Начинай. При необходимости и я подхвачу, но пока… Сам, в общем.
– Ну сам – так сам, – и не подумал тот возражать. – Скидывай на меня гашетки.
Хотелось ей посмотреть, как он будет управляться и с тем, и с другим сразу? Ну так вот тебе прям как по заказу: смотри – не хочу. И все равно, что-то вроде инстинкта сопротивлялось этой передаче контроля. Не зря ведь большинство системщиков ходят в вирт спарками, делая каждый свою часть работы. Потому что именно так было не просто удобнее, но и безопаснее. Ее дело – как пилота – выйти к нужной локации. Его дело – как меха – обеспечить для этого условия. Смешивать можно, но не нужно, особенно без необходимости.
– Зачем? – выдать это она постаралась как можно небрежнее. – С ними я в любом случае прекрасно справлюсь, просто делай, что собирался. Здесь будем открывать?
– Вот только не говори, будто боишься, – Петер не оглянулся даже, а словно вывернулся – затылок вдруг стал лицом, а мгновение спустя ориентацию точно так же поменяла и вся фигура. Выглядел трюк не просто странным, но и явно лишним. Мог бы и правда испугать, вот только не ее и не сегодня.
– А должна?
– Нет, это бессмысленно. – И быстро свернул лирические отступления: – Да, прямо здесь открываем. Давай уже работать, раз непременно хочется.
– А метка входа где? – заозиралась Майя и приготовилась, если что, в той работе ему помогать. Потому что да, ходили сюда именно работать – все остальное вторично и потом. Создавая и развивая вирт, концерны уж точно не об игрушках и развлечениях думали, хотя и это теперь дело вполне доходное…
Окно проявилось прямо в здешнем зеленоватом «воздухе» совершенно ниоткуда – ни привычной разметки, ни какого либо указателя не было. Вытянулось вниз до уровня, заменявшего здесь то ли пол, то ли землю и прежде, чем Майя сумела найти признаки указателя хотя бы там, с легким электрическим треском лопнуло сразу по всей высоте, превращаясь в проход.
Удержаться и не помянуть черта удалось лишь с большим трудом – то, что сотворил сейчас Петер, не укладывалось вообще никуда, ни в какие рамки. Идти с ним сюда стоило хотя бы затем, чтобы такое увидеть. Вопрос только, поверят ли ей без картинки в записи Второго, когда расскажет?
– Входи, не стесняйся, – ухмыльнулся парень, правильно истолковав ее растерянность. – Возможно, когда-нибудь я даже поделюсь с тобой, где тут ориентиры и как оно все у нас устроено.
– Если заслужу? – попыталась встряхнуться Майя, не спеша делать шаг.
– Не-а. У нас здесь предпочитают говорить о доверии, а не о заслугах. Входи же!
И она вошла, ожидая теперь уже чуть ли не всего. Но… нет. В локации, что им предстояло сейчас тестировать, все выглядело обычно, если не сказать уныло – стандартная рабочая схема грузопотоков, как мигом сориентировалась Майя. Потом внимательнее вгляделась в четкое, словно зависшее в стекле переплетение геометрически выверенных линий и углов, и поняла еще одно – грузопотоки те воздушные. Скорее всего перед ней схема движения транспортных геликов над целым Берлином. Причем схема работающая в реальном времени – судя по снующим во всех направлениях разноцветным искрам.
Эдакая трехмерная карта с заметными ориентирами, расставленными кое-где словно маяки. Сходу, и чисто по взаимному расположению, удалось опознать два ближайших вокзала, сам университет и крупный торговый центр неподалеку. Остальное наверняка тоже что-то в этом роде.
Но если перейти на другой слой проекции, даже догадываться ни о чем не придется – все это можно будет увидеть воочию, почти как в реале, с высоты птичьего полета. Вместо линий – улицы, вместо искр – гелики различного грузового класса и назначения.
– Визуализировать? – Петер в очередной раз угадал ее мысли.
– Если не сложно.
– А чего там сложного? – дернул он плечом. – Любуйся на здоровье, пока я здесь потыкаюсь, проверяя надежность настроек.
Картинка оказалась высший класс, полюбоваться и вправду было чем. Причем на нее был наложен еще и городской шум – кажется, тоже в режиме реального времени, что делало ее даже более отчетливой и «вещной». От первого унылого впечатления теперь и следа не осталось. Зато как-то очень наглядно стало, откуда в вирте выросла такая побочная ветвь как игры. Майя, кстати, и здесь не отказалась бы погонять пару-другую машин, да кто ж позволит? Лезть лапами в отлаженную и явно выверенную автоматику потоков это вообще мозгов не иметь. Зато смотреть можно было сколько угодно – в полное свое удовольствие.
Сам тест тоже много времени не занял – Петер попытался пару раз сунуться в этот строгий порядок, нарушив устоявшуюся схему, но оба раза автоматика сработала на ура, восстановив все за считаные минуты. И больше издеваться над ней он не стал:
– Ладно, тут явно порядок, идем дальше.
– Отличная устойчивость, – оценила Майя. – Долго настраивали?
– Пришлось повозиться, угу. А тебе, смотрю, это знакомо?
– Когда-то в воздушном порту подрабатывала, – постаралась она не слишком улыбаться давним, но приятным воспоминаниям, – следила за сортировкой багажа.
– Ну да, наверное, и правда чем-то похоже. Эй, а ты куда?
– Как куда? – застыла она, едва занеся ногу через проем выхода. В реальном мире такой трюк скорее всего закончился бы падением, а здесь ничего, разве что со стороны смотрится наверняка странно. – Сам же сказал – идем дальше?
– Ну так дальше, а не обратно. – И Петер картинно-небрежным жестом поднял еще одну такую же дверь, но напротив.
– В смысле? Локация сквозь локацию? – Это оказалось настолько непривычно, что шагнувшая назад Майя снова замерла и снова в странноватом неустойчивом равновесии. Нет, в принципе оно, конечно, возможно, но совершенно ненужно и смахивало на какую-то нарочито вывернутую логику. Как если бы в квартире, например, вход в кухню оказался вдруг проложен через туалет. Да, технически даже не слишком трудно, но зачем? Ни удобства, ни красоты, ни практичности в этом нет. Оригинальность ради оригинальности?
В общем, настораживало оно как-то. Потому что в вирте, с его крайне пластичным пространством, подобные выкрутасы выглядели еще более неуместными.
– Ну, ты чего? – оглянулся Петер. – Не доверяешь, что ли?
Нет, не то чтобы совсем уж не доверяла, хотя и стоило бы, наверное, но для такого Майя сейчас была слишком уверена в собственных силах. И в том, что в случае чего, способна справиться в вирте с чем угодно. Всегда ведь справлялась, правда?
И она шагнула следом.
– Ну как? – целую минуту Петер дожидался, пока гостья налюбуется пейзажем и вернет себе дар речи, а потом все-таки не выдержал.
– Это что? – выдавила она.
– Сразу проекция. Решил, так будет наглядней и эффектней.
Да уж, ничего не скажешь, эффектно настолько, что аж дыханье сперло. И в первый момент даже мысли не возникло, что по сути это та же самая схема, что они сейчас видели в соседней локации, только здорово дополненная. И уж точно не в режиме реального времени – в реальности ничего подобного быть просто не могло. Зато отчетливо вспомнилось, как вчера она стояла в гостиничном номере, уперевшись лбом в стекло, и представляла, как выглядела бы улица внизу, если бы гелики были не только грузовыми и не только принадлежавшими концернам.
«Ну вот она и перед тобой, – рвано выдохнула Майя, проникаясь нешуточной жутью от такого совпадения. – Та самая воплощенная мечта.»
Над, под, возле и вокруг проверенных и устоявшихся маршрутов, по которым обожравшимися жуками размеренно ползли солидные грузовики, носилась разноцветная летучая мелочь: пассажирские, почтовые курьерские и еще черт знает какие линии. Все это вертелось, кружилось, сверкало отблесками солнечных бликов вперемешку с сигналами бортовых огней, создавая ощущение толкучки и праздничного карнавала. Да еще и умудряясь очень естественно при этом звучать: легкий свист, ровное жужжание, какие-то мелодичные сигналы…
Оторваться от картинки стоило неимоверного труда:
– Проекция чего?! – чтобы выдавить это из себя тоже понадобилось нешуточное усилие.
– Ну… официально считается, что будущего игрового пространства.
– Считается? А на самом деле нет?
– Нет. На самом деле это Берлин. Точно такая схема, как мы сейчас видели, правда с одним существенным допущением…
– Фантастическим, хочешь сказать? – перебила Майя, не выдержав его слишком ровного, неторопливого тона.
– Да какая к чертям фантастика?! – взорвался вдруг тот. – Схема дополнена на основе вполне реальных прогнозов и расчетов. Так было бы давно и у всех, если бы господа из концерна Зарвицкого не выкупили на корню все более-менее подходящие патенты на летучки. И не продолжали бы делать это до сих пор!
Резкий свист падающих прямо из воздуха решеток дивно подчеркнул сказанное. А Майя, внезапно оказавшись в светящемся кубе «два на два» не то что сделать ничего не успела, но даже не сообразила толком, как такое вообще возможно? Та же технология, что и проявляющиеся ниоткуда входы в локации?
– Впрочем, ты-то про эти игры с патентами должна знать получше меня. – Петер, оказавшись по другую сторону клетки, смотрел на нее уже без всякого намека на веселье. – Правда, Мария фон Гуттен?
– Зачем? – успела она крикнуть вслед, когда тот, отвернувшись от ее внезапной тюрьмы, начал поднимать выход – теперь уже только для себя. – Вот это вот все – зачем? Что ты собираешься делать?
– А ты подумай, – бросил тот, прежде чем нырнуть в очередную неизвестно откуда взявшуюся дверь. – Время у тебя пока есть.
Вход схлопнулся за его спиной с настолько неприятным визгом, что случайностью оно быть никак не могло. И от обилия всех этих идиотских театральных эффектов Майя пришла, наконец, в бешенство.
Первый удар в прутья был таким, что устоять те никак не могли. Но устояли. Зато плечо, которым она пыталась пробить себе дорогу на волю, словно кипятком ошпарило, заставив вскрикнуть и отпрянуть.
Вторая попытка оказалась более обдуманной – уже после того, как Майя хорошенько прошипелась и постаралась успокоиться. Кидаться на решетки явно не стоило, а потому она вытянула вперед руку и попыталась придать другие свойства той цифровой болванке, на которую сейчас проецировалась. Сделать ее меньше… тоньше… гибче… Горячее, в конце концов, чтобы в свою очередь попытаться выжечь это светящееся паскудство…
Ни-че-го. Не вышло у нее ничего. Ловушка захлопнулась.
И да, оставалось признать – это все-таки была ловушка. В которую она угодила с размаху и, черт побери, с удовольствием.
Майя Блумер… Вернее, Мария фон Гуттен – внучатая племянница того самого Зарвицкого, что стоял во главе одноименного концерна, ввязалась в серьезную игру и проиграла.
Но чувство почему-то было такое, будто ее сейчас предали.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
