Магия Фан. Нежность

Наконец, ближе к раннему зимнему вечеру, Мирейя заканчивает свою работу. Ей не терпится узнать, согласится ли Ромар отправиться с ней, поверит ли вообще… Она ведь так и не решилась рассказать правду о том, кто она такая на самом деле.

И вдруг – осторожный стук в дверь. Мирейя поднимает голову и в сумраке смотрит сквозь большое окно веранды наружу. Там кто-то стоит.

Уже через мгновение она понимает, что это Ромар. Но как? Почему так рано?

Она медленно и осторожно поднимается из удобного кресла, на котором сидела с самого утра, погружённая в работу. Пусть на время творения она и стала больше Демиургом, чем человеком, сейчас Мирейя приняла человеческую форму, чтобы не пугать будущего мужа своими светящимися глазами и парящими в воздухе волосами.

Тут же она чувствует боль в затёкших ногах, как будто бы миллионы иголок впиваются под кожу. Морщась, она остаётся на месте, опираясь рукой на кресло в ожидании, когда эта резкая боль пройдёт.

Тем временем, Ромар уже открывает дверь и, захлопнув её изнутри, включает желтоватый свет на веранде. Мирейя видит его усталость, но как же широко улыбается её любимый! Буквально лучится счастьем. И от него она хотела сбежать? Нет, ни за что!

– Я не смог ждать ещё сутки – так хотел тебя увидеть, – вместо приветствия оправдывается Ромар, продолжая широко улыбаться.

– Я тоже скучала, – говорит Мирейя и, отвечая на улыбку своей, подходит к нему.

Ромар её бережно приподнимает. Мирейя кладёт голову на его холодное плечо, но чувствует только тепло, исходящее от любимого.

Так они и стоят, пока окончательно не темнеет. Время не считают, но Мирейя вспоминает о том, что мужчину с дороги надо бы накормить и самой поесть. Запасы энергии Демиургов в человеческом теле всё-таки не безграничны.

– Пойдём ужинать, – предлагает она и сама ведёт Ромара через прихожую, где он снимает верхнюю одежду, на кухню.

* * *

– Что ты там рисуешь? – спрашивает он, когда они оба уже сидят за столом и едят.

– Ну, – Мирейя смущённо опускает взгляд в тарелку. Её былая уверенность мгновенно испаряется.

– Я и не знал, что ты умеешь! – В его голосе звучит неподдельное восхищение. – Почему ты никогда не рассказывала, любимая? Мне вот рисование совершенно не даётся.

– Думала, что это не так важно, – отвечает она, радуясь тому, что не надо всё рассказывать прямо сейчас и мысленно ругая себя за страх. А взгляд так и не поднимает.

– Мне важно всё, что связано с тобой, – уверенно говорит Ромир.

– Тогда тебе важно и то, что я – Демиург, – тараторит она на одном дыхании.

– Что?

Мирейя поднимает взгляд, страшась увидеть на лице любимого неверие, но видит только удивление. Неужели так просто поверил?

Похоже, он видит осторожное удивление и надежду в её взгляде и говорит сам.

– Я не сомневался, что ты – необычная женщина, но не думал, что настолько. – Он ласково улыбается, хотя Мирейя и видит за этой улыбкой шок, о чём однозначно говорят приподнятые брови и напряжённые скулы.

– Ты… Ты действительно веришь мне? – тихо спрашивает она.

– Да, действительно. Как я могу не верить тебе? Кому, если не своей любимой женщине?

– И ты согласен отправиться со мной в другой мир, где мы будем жить долго-долго? – Она улыбается, ещё не до конца веря в своё счастье.

– Ну, ты ведь уже дала своё согласие несколько месяцев назад. – Он тоже улыбается. Их разделяет столешница, но сейчас Мирейе кажется, что он максимально близко. – Вот и я не буду отказываться.

– Тогда идём, – шепчет она и, поднимаясь из-за стола, протягивает руки Ромару.

– Идём, – отвечает он тоже шёпотом, а после встаёт.

– Новый мир уже ждёт нас.

Колыбельная для сына

Солнце, мне кажется, ты устало светить,

Солнце, мне кажется, ты просто устало.

Ляг скорей в облака, отдохни,

Я поправлю тебе одеяло.

Елена Войнаровская

– Милый, почему ты не спишь? – Диана заглядывает в комнату сына, где до сих пор горит свет.

– А вдруг придёт муррак? – говорит Дик испуганно. Он лежит под толстым одеялом так, что видны одни широко раскрытые глаза, и смотрит по сторонам.

– Лина просто придумала этого муррака, не переживай, – успокаивающе возражает она.

– Но ведь она вчера…

– Просто придумала, – твёрдо повторяет Диана, хотя и видит, что так просто сына не переубедить.

В комнате наступает тишина. Дик упрямо сопит и сосредоточенно смотрит по сторонам, а Диана думает о том, как же его успокоить. Вот ведь удружила сестра с этим рассказом про муррака – ничего не скажешь! И ведь не объяснишь шестилетнему сыну, что в их городе они никак не могут появиться – просто не поверит, ведь тёткой своей восхищается и каждое её слово принимает как истину в последней инстанции. И если раньше Диана этому даже радовалась и через сестру доносила до сына то, что не могла объяснить сама, то сейчас этот безусловный авторитет стал проблемой.

Диана двигает стул и садится рядом с кроватью сына.

– Хорошо, ты прав, она действительно его не придумывала, – начала она издалека. Пусть и не видит губ сына, по глазам Диана замечает, что он расслабляется и начинает осторожно улыбаться.

– Я же говорил! – восклицает он и даже высовывает всю голову из-под одеяла. Да, действительно улыбается, ведь не любит никакие разногласия, и теперь их нет.

– Да. – Диана замолкает, тщательно подбирая слова. – Но есть один способ отогнать муррака на всю ночь, – видя, как загораются глаза Дика, она продолжает: – Существует колыбельная, отгоняющая муррака. Он не любит холод.

– И что? – сын хмурится.

– Сейчас узнаешь, – ласково говорит она. – А сейчас – ложись и слушай.

Дик кивает, а после ложится в кровати более расслабленно. Он больше не держится за одеяло как за спасительную соломинку.

Диана гладит сына по голове, а после начинает тихо петь:

Спи, скорее засыпай,