Магия Фан. Жесть

Как бы Игнат не пытался объяснить, что именно видел и почему так поступил, ему не верят. Сосед – здоровенный бугай, имеющий разряд по боксу, без проблем скручивает Игната, пока хрупкая жена соседа успокаивает Алёну и вызывает скорую помощь.

* * *

– Извини меня, извини меня… – тихо повторяет Игнат, сидя через десять минут на крыльце в ожидании скорой.

Сосед нависает рядом своей горой мышц и даже не предлагает обработать руку. В отличие от приехавших врачей. Они его осматривают и забирают, а у Игната даже сил спорить с этим нет. Может, оно и к лучшему будет.

Теперь его жизнь состоит из одних только уколов и редких встреч с Алёной, введённых в монотонный больничный график. Она рассказывает, как жизнь, как справляется, как ей не хватает дома мужа, ведь на девятом месяце беременности трудно делать очень многое.

– Извини, – в очередной раз повторяет Игнат, погладив её по округлому животу, но увидев, как Алёна вздрагивает и сжимается, убирает руку.

– Я держусь, – жена грустно улыбается. – Да и соседи помогают. Виктор вчера следил за установкой нового окна, Маша по дому чуть ли не больше меня хозяйничает… – Она смеётся. – А как рожу, чувствую, пора будет её домработницей на полную ставку брать.

– Лучше нормальную найти, – напряжённо говорит Игнат.

– А что такого? Ей не трудно, а мне хоть не так одиноко, – с плохо скрываемой болью в голосе возражает Алёна.

– Ах! – он не в силах просто сидеть и смотреть на это. – Предательница! Лгунья! Мужа, значит, в дурдом отправила, а сама…

В комнату для общения забегают санитары. Один из них скручивает успевшего встать и нависнуть над женой Игната, а второй что-то ему вкалывает, от чего мужчина мгновенно отключается.

И вот, он опять абсолютно один в комнате. Вспылил на пустом месте. Игнату безумно стыдно, хочется извиниться перед женой, но теперь он сомневается, что она придёт ещё хоть раз. А если у неё из-за волнения случится выкидыш? Терзаемый мыслями, он продолжает лежать на кровати, не в силах пошевелиться из-за плотных ремней, обхватывающих всё тело.

Приглушённый свет мог бы навевать желание уснуть, но Игнат и думать об этом не может. Мысли его свободно дрейфуют, подкидывая безрадостные воспоминания, но ни на чём он не может сконцентрироваться слишком долго.

– Эй, отражённый, ты здесь? – спрашивает Игнат с надрывом. – Я же знаю, что здесь! Почему не показываешься? Неужели бессилен без зеркальной поверхности? Ха-ха-ха, не такой-то ты и всесильный, здесь тебе меня не достать. Ни за что не достать!

Смех переходит в какие-то безумные бульканья. Санитар, наблюдавший за всем этим, уже спешит в палату, держа в руке шприц со снотворным. Игнат смотрит на него, на иглу, и видит собственное широко улыбающееся отражение на острие.

– Нет, нет! – кричит он и пытается выпутаться из врачебного плена.

Он дёргается, но безуспешно, раз за разом лишь ослабевая в надёжных путах. Они явно рассчитаны и на более сильных мужчин.

– Пожалуйста, я не хочу, помогите… – шепчет Игнат, сам не понимая, к кому именно обращается и о чём просит. – Я хочу, чтобы это прекратилось…

И ему действительно помогают. Голова кружится, глаза закрываются, а уже через несколько секунд Игнат видит себя, лежащего на больничной кровати. Картинка кажется какой-то искажённой, а ещё до невозможности узкой, сплюснутой с боков.

– Нет, нет! – кричит он, когда понимает, что именно случилось. – Нет, Алёна, Тимур…

– Мне жаль, сын, – раздаётся тихий голос за спиной. Незнакомый, но какой-то странно родной.

– Сын? – Игнат оборачивается и видит мужчину, удивительно похожего на него самого. Или это он похож на неизвестного мужчину?

– Да. Лили тебе не рассказывала? – Мужчина удивлённо поднимает брови, совсем как сам Игнат. Даже небольшая ямочка между бровей точно такая же.

– Нет. Мама… Мы с родителями ничего такого не обсуждали.

– Ах, с родителями. Ну, чертовка! Тот, кого ты знаешь как отца, на самом деле твой отчим. Лили думала, что спасёт тебя, обманет демона. Наивная дура! От судьбы не уйдешь, как бы ни хотелось.

– Я бы попросил… – начинает было возмущаться Игнат, но понимает, что толку не будет. Биологический отец – а похоже, это был именно он – сына даже не слышит и смотрит куда-то в бескрайнюю туманную даль, заполненную мраком.

– Она думала, что сходства со мной никто не заметит. Возможно, Борис и непроходимый идиот, но уж точно не демон…

– Да какой ещё демон?! – сейчас Игнат чувствует себя очень бодро и живо впервые за долгое время, он не хочет просто сидеть здесь и бездействовать.

– Легион. Вырвавшись на свободу, он поглощает души всех, до кого может дотянуться. Но для его воплощения почему-то подходит только наш род. Может быть, какая-то древняя сделка, но факт остаётся фактом – Легион может воплотиться только в нас. Он методично сводит с ума, а потом находит слабое место и захватывает тело. Он убивает, пока есть силы, а потом бросает бесполезную оболочку и пирует, готовясь к новой атаке.

– Тимур…

– Это мой… Твой сын?

– Да, но он ещё не родился. Наверное… Сколько я вообще провёл в больнице, чёрт возьми?! Мне срочно надо вернуться!

– Это невозможно.

– Почему?

– Я пытался, – с горькой обречённостью отвечает отец. – Демон меня едва не поглотил. Да и куда возвращаться? Тело уже в лапах Легиона, а он свои временные оболочки не жалеет, не говоря уже о том, что просто от его нахождения внутри тело разрушается.

– Что же теперь делать? – Игнат запускает пятерню в волосы и морщится.

– Ничего, – равнодушно отвечает отец.

– Но ведь ты откуда-то об этом узнал!

– Из старого дневника одного из предков. Лили его сожгла, – с тем же обречённым равнодушием отвечает отец.

Не зная, как действовать дальше, Игнат садится прямо на чёрный пол и осматривается. Холода он не чувствует. Температуры в этом странном месте вообще будто бы нет – есть только серый туман, выделяющийся на фоне вязко-серой темноты.

– Что теперь будет? – с отчаянием в голосе спрашивает он.

– Меня поглотит Легион, а ты останешься один.

– Но почему?

– Потому что он подчиняет через эмоции, а я больше не могу сохранять спокойствие. Ты – сможешь, я уверен в этом. Прощай, сын… – Голос становится всё тише, пока вовсе не смолкает, растворяясь в гнетущей темноте.

Игнат мгновенно вскакивает. Туман на секунды становится чёрным, забирая немногие отблески света. Игнат весь сжимается, но его туман не трогает. Пока? На том месте, где совсем недавно стоял мужчина, называющий его сыном, никого нет. Только что-то бледно отблёскивает на полу. Игнат подходит и наклоняется, поднимая старинный серебряный перстень с рубином.

– И как мне это поможет, отец?

* * *

Шлепок, первый крик.

– Ма-ачик, – радостно кричит картавая медсестра в очках, стоящая рядом с акушеркой.

– Тимур, – слабым голосом произносит роженица, с трудом сохраняя сознание.