Мотыльки на шпильке. Детектив

– А есть какая-то связь между этими девушками?

Арина грустно мотает головой:

– Нет. Они вообще не были знакомы.

– Пока я вижу здесь два общих фактора – говорю я – девушки молоды и красивы, и обе они работают в заведениях, так сказать, развлекательного типа, тем более, в заведениях довольно высокого уровня. У них разные статусы – одна администратор, вторая официант, но убийца не поэтому выбрал их. Я даже не могу сказать пока, мужчина это или женщина. Они были изнасилованы перед смертью?

– Нет. Следов насилия нет вообще. Но тот, кто пришёл забрать их жизнь, знаком им, так как они беспрепятственно впустили его или её, к себе в дом.

– Так, девочки – говорит Борис Ефимович – у меня много работы, я должен вас оставить.

Мы встаём, а он обращается к Арине:

– Арина, у тебя на компе ведь есть все материалы. Перекинь их Василисе на почту, чтобы она могла ознакомиться.

– Конечно, шеф.

Мы уходим, по пути разговаривая о жертвах, Арина говорит мне:

– Когда я узнала о том, что там – она показывает пальцем в потолок – разрешили привлечь психолога для этого дела, я сразу решила тебе написать. Думаю, тебя это отвлечёт.

– Спасибо, Арина, ты права… Мне уже интересно.

– Я тогда тебе на почту скину всю информацию в течение дня. Как быстро сможешь посмотреть?

– Плохо сплю по ночам. Думаю, к утру смогу сделать кое-какие выводы. Скажи, у этих девушек были… отношения?

– Нет, ну либо они их очень тщательно скрывали. По крайней мере, с мужчинами их никто не видел. А родители, как выяснилось, так вообще мало знали о жизни своих дочерей.

– Да уж. Отсутствие коммуникабельности в наше время – самая острая проблема общества…

– Это точно. Ладно, пока, подружка, пойду работать.

Я возвращаюсь домой, предварительно по пути заехав в магазин, где покупаю сыр, колбаску, фрукты и овощи. Странно, неужели возвращается вкус к жизни?

Хожу в нетерпении по лоджии, пытаюсь читать книгу, но ничего не помогает – я всё время жду письма на почту от Арины. Перед глазами – тела девушек с фотографий… Юные, красивые… Кому они перешли дорогу? А может, дело в деньгах?

Наконец, получаю от подруги дело первой девушки. Так, Ирина Купцова, официантка… Друзья и коллеги по работе описывают её, как девушку обязательную, ответственную, с чувством юмора. Не пила, не курила, со всеми была в хороших отношениях. Раньше встречалась с барменом того же ресторана, который показал, что расставание их было взаимным, после чего они сохранили хорошие отношения. Бармен уже давно живёт с другой девушкой. С мужчиной с тех пор Ирину никто не видел, хотя как-то раз соседка наблюдала в окно, как её привёз домой какой-то чёрный джип с тонированными стёклами. Что это за джип, и кто привёз девушку – осталось тайной, выяснить ничего не удалось.

Судмедэкспертиза обнаружила в желудке у девушки остатки расслабляющего чая, удары в пах были нанесены так, что основные повреждения пришлись на самый главный женский орган деторождения – матку, которая была искромсана буквально в клочья. Кошмар просто. Беременна девушка не была, так что посыл этих вот ненормальных ударов был непонятен.

В совершеннейшее недоумение меня ввело описание орудия убийства: это было что-то тонкое, восьмигранное, умело выточенное, как стилет острое… Что-то, что было достаточно узким внизу и постепенно расширялось наверх. Прочитав описание орудия убийства, я впала в задумчивость, совершенно не представляя себе этот предмет…

Часть 2. Арина. «Мадам Баттерфляй»

Эта история началась два с половиной месяца назад, а вот когда она закончится – одному Богу известно… Хотя, мой пессимистичный настрой сейчас абсолютно ни к чему – в моих интересах поскорее закончить это дело, крайне сложное дело. Потому что за два с половиной месяца мы не обнаружили ни одной стоящей зацепки, для того, чтобы хотя бы выяснить, чьих это рук дело – мужчины или женщины.

Тот, кто унёс с собой две молодых жизни, вёрток и не оставляет следов, мы уже было начали думать, а не замешаны ли тут потусторонние силы. В помощники мне дали молодого мальчика после института, после того, как моя прежняя помощница перевелась в комитет в соседний город.

Захар – молодой парнишка, но мозги у него, как у Эйнштейна, он уже подал мне пару замечательных идей, которые, к сожалению, не сработали. Это в детективных сериалах раскрываемость за несколько дней, а в реальности всё намного критичнее, и мы с Захаром боимся, что вся эта история – это надолго.

Кроме того, я предполагаю, что будут ещё жертвы – уж очень это похоже на работу маньяка, только вот зачем он охотится на нормальных, порядочных девушек, между которыми нет никакой связи – вот это не ясно.

– Арина! – два с половиной месяца назад Ефимович вбегает ко мне в кабинет. Его круглые глаза кажутся ещё более круглыми, лицо покрыто красными пятнами, и я понимаю, что случилось что-то из ряда вон выходящее – Арина, девочка, выезжай на место преступления, бери с собой Захара. Доверяю тебе это дело! Там всё очень непросто!

Беру у него папку, мельком смотрю адрес, дёргаю Захара, и уже скоро мы едем по улицам города, старательно прибавляя газу, чтобы успеть побыстрее. Захар за рулём, я объясняю ему суть дела. Добираемся довольно скоро, около подъезда – толпа народа, зеваки, соседи, на лестничной клетке тоже самое. Обращаю внимание, что дом старый, камер видеонаблюдения нет и в помине, скорее всего, на этажах тоже самое. В деле написано, что жертва снимала тут квартиру.

Слава Богу, опера перекрыли лестничную клетку у квартиры, иначе местные могут всё затоптать. Показываем удостоверения, пробираемся в квартиру. Прихожая залита ярким светом множества светодиодных ламп. Свет какой-то чересчур искусственный, что добавляет нереальности происходящему. Вокруг уже работают оперативники, снимая отпечатки пальцев с поверхности, тихонько шуршат по полу бахилами, переходя из огромной студии в комнату с широкой кроватью. Похоже, хозяин снёс стенку между кухней и комнатой, вот и получилась довольно большая студия.

На полу, при входе в комнату, тело девушки. Наивные, распахнутые глаза, полуулыбка на лице, но вот напряжение мышц прямо выдаёт ту боль, что она испытала перед смертью. Лиловый шёлковый халатик, маленькие тапочки с забавными помпонами – один на ноге, второй слетел, нога неестественно подогнута под себя – как можно было так упасть? Длинные волосы веером вокруг головы, ощущение, что она сейчас встанет, отряхнёт с халатика кровавое пятно и рассмеётся, давая понять, что всё это просто розыгрыш.

Но нет – лицо уже покрыто восковой бледностью, трупных пятен пока не видно, но вот-вот должны появиться, судя по времени.

Присаживаюсь перед телом на корточки, Захар усаживается напротив, осторожно, рукой в прозрачной перчатке, отгибаю халатик, осматривая раны. Кровь уже запеклась вокруг них, но я и так вижу, что убийца целенаправленно наносил удары так, чтобы не оставить жертве и малейшего шанса.

– Арина – я разрешила когда-то Захару называть меня просто по имени – так намного проще общаться – смотри. Это какое-то нетипичное орудие убийства.

Он осторожно обводит пальцем рану странной, восьмиугольной формы.

– Диаметр предмета крайне мал, словно это что-то тонкое очень и в тоже время имеет восьмиугольную форму. И острое до безобразия, как стилет, каждая грань словно заточена. Что это может быть?

Я пожимаю плечом, внимательно глядя на раны:

– В лаборатории ребята должны разобраться, но мне, честно говоря, тоже пока непонятно, что это такое. Смотри – говорю ему – убийца наносил удары в одно и то же место. Кровь должна была попасть на него, Захар. Эх, нет камер наблюдения ни в подъезде, ни на улице! Прошлый век какой-то.

– Дом старый, жители в основном старушки, вряд ли они были заинтересованы в этих камерах. Пенсия маленькая, ещё за наблюдение платить. Слушай, соседей надо опросить – вдруг кто-то что-то видел.

Мы осматриваем квартиру – ничего необычного, никто не рылся в вещах, всё на месте, бардака нет. Значит, убийца ничего не искал, а пришёл сюда с конкретной целью – уничтожить девушку. В общем-то, удары такой силы, что, вероятно, их мог сделать только мужчина. На женщину это не сильно похоже.

Нахожу сумочку девушки – смартфон, много косметики, что вполне объяснимо для её возраста, какая-то баночка ярко-синего цвета с иероглифами и изображением яркой, с красивыми крыльями, бабочки.

– Баттерфляй – глядя на баночку, говорит Захар.

– Что? – спрашиваю его, не совсем понимая, что это значит.

– Ну, элементарно же – обижается он на моё непонимание – на коробке изображена бабочка баттерфляй, скорее всего, что то, что внутри коробочки, так и называется.

Открываю колбочку, которую вынимаю из коробки, сразу понимая, что это не наше, не российское, наверняка привезено «оттуда». Какие-то капсулы внутри, сине-красные. Нюхаю. Запаха нет, как такового. Передаю оперу:

– Это тоже в лабораторию. Пусть исследуют, что это такое и с чем это едят.

Перед тем, как ехать в комитет, опять подхожу к телу девушки. Отгибаю край халатика на груди, так как мне кажется, что оттуда торчит что-то странное. Так и есть – огромный мотылёк, мёртвый, тоже похож на бабочку. Интересно, откуда он такой большой взялся? Здесь, в городе… Странно…

Беру мотылька пинцетом, укладываю в зип-пакет, передаю оперу для отправки в лабораторию. Одни загадки.

Разрешаю забрать тело для отправки в морг, выходим с Захаром на улицу, я глубоко вдыхаю свежий, горячий воздух. Парень протягивает мне бутылку с водой.

– Что думаешь обо всём этом? – спрашиваю его.