Тайны сыска. Дело гонца

– А если не прощу? – продолжил издеваться он, придерживая меня за локоть. – К тому же, на меня редко нападают столь очаровательные девушки. Может, в качестве компенсации за травму пообедаем?

Я застыла от столь неожиданного предложения. Если честно, то идти куда-то с незнакомым человеком мне не сильно хотелось. Пусть он даже страж. Но и оказывать ему боялась: что-то в нем заставляло меня напрячься.

– Рихард, отпусти, пожалуйста, нашу новую сотрудницу, – за моей спиной послышался спасительный голос начальника. В этот момент я была ему несказанно благодарна.

– Ого, в нашем скучном царстве завелся лучик света, – меня окинули пронизывающим взглядом, но все же соизволили отпустить. – Что ж, я рад. Надеюсь, мы увидимся в самое ближайшее время.

С этими словами несостоявшийся ухажер развернулся и ушел, а я быстро поправила сумку, которая так и грозилась съехать с плеча, и побрела на улицу. Щеки горели, и хотелось окунуться в ледяную воду. Нет, нужно брать себя в руки. Мне еще до дома добраться надо и в магазин забежать за продуктами. Хорошо, что деньги от государства успели перевести. Хотя, это было в последний раз, ведь я нашла работу.

Посмотрев на часы и поняв, что уже полдень, я поспешила в метро. Ехать предстояло около часа. Приметив свободное место в самом углу, я уселась, достала из сумки плеер и включила его, а затем прикрыла глаза. Мысль о том, что я поступила, все еще не до конца усвоилась в моей голове. Видимо, пока не приступлю к работе, не поверю. Так как сейчас был обед, то народу в вагоне было не много. Большинство читало книги или, так же как и я, делали вид, что спят. Откровенно говоря, ехать в свою квартиру мне не больно то и хотелось. Она мне досталась от государства в день совершеннолетия, то есть в двадцать один год. Небольшая однушка на самом краю города и не в самом благополучном районе. В связи с тем, что это было государственное жилье, ремонт там одно название. На мое пособие мне удалось покрасить стены в нежно-лиловый цвет, поставить прочные окна, купить занавески и некоторую мебель. Хорошо еще, что кухня и ванная уже были обустроены. Впрочем, мне грех жаловаться, ведь некоторые и такого не имеют. Подъехав к своей остановке, я вышла на улицу и прикинула в уме, что нужно купить в магазине. Насколько помню, холодильник был практически пуст, а значит нужно его пополнить. Забежав за продуктами, я расплатилась на кассе и побрела к себе. Третий этаж двадцатиэтажного дома встретил меня тишиной. Мои соседи по лестничной клетке молчали. Странно, обычно тут постоянно шумно: у меня за стенкой живёт парень алкоголик, прошедший военную службу где-то на границе и съехавший с катушек. Но медицина почему-то решила, что он может жить в мире, а не в психбольнице, и не стала забирать. Поэтому, я периодически слушала его стенания и вой. Возможно, сейчас он просто вышел за очередной порцией алкоголя.

Зайдя к себе, я закинула сумку на тумбочку, стянула ботинки и повесила куртку на крючок. Первым делом нужно разобрать продукты. Моя маленькая кухонька вмешала небольшой холодильник, обеденный стол, рассчитанный на двоих, пару стульев, раковину и два шкафчика. Впрочем, для одного человека этого хватало. Разложив еду по полочкам, взяла булку, налила себе кофе и пошла в комнату. Полутораспальная кровать, кресло, шкаф для одежды, тумба и небольшой телевизор – вот и все мое богатство. Усевшись на покрывало, я взглянула на фотографию в рамке.

– Дана, я поступила на работу. Представляешь, – прошептала я, пряча слезы. – И теперь я обязательно узнаю, что с тобой случилось.

Естественно, девушка с фото ничего не ответила. Она просто с улыбкой смотрела на меня, словно пытаясь приободрить. Я шмыгнула носом и постаралась отвлечься. Для этого пришлось включить телевизор. Новости не радовали своим разнообразием. Диктор вещал о том, что в отдаленном районе произошла очередная стычка магов и лишенцев. Последние были недовольны тем, что их лишили многих благ, первые – что до них докапываются. Но, к сожалению, по-другому никак. Да, в нашем мире существовала магия, и при рождении ею обладал каждый. А потом, по мере взросления сила либо росла вместе с тобой, либо нет. Во втором случае, если она не достигала четырех единиц, то её блокировали. Поговаривали, что процедура весьма болезненная и было даже несколько смертельных исходов. Тех, кто прошел через эту процедуру, называли – лишенцами – лишенными магической силы. Конечно же, данное положение устраивало далеко не всех и между двумя народами постоянно случались стычки, как бы ни пыталось правительство улучшить положение дел – увы, вот таков был наш мир. И тогда-то приходилось работать стражам…

А вообще, с магией у нас не всё так просто. Существует несколько этапов получения силы: первый происходил в возрасте двадцати лет, второй после тридцати, а вот третий у всех по-разному. Причем он может и не наступить – тут уже все зависит от количества силы. Так же, каждый этап получения силы сопровождается и получением дара, определить при рождении который совершенно невозможно. По крайней мере, еще никому не удавалось сделать это. Моя первая инициация произошла в двадцать один под влиянием внешних воздействий (впрочем, как и у большинства). Однако, я даже рада этому. Иначе, сколько бы пришлось ещё мне ждать обретение дара. К тому же, если до тридцати дар никак себя не проявил, то приходилось идти к стирателям и проходить процедуру лишения.

Да и в целом мою жизнь нельзя назвать выдающейся. Меня нашли на ступенях монастыря. По словам настоятельницы, на вид мне было всего несколько дней отроду. Естественно, кто мои родители, я не знала. Впрочем, и не стремилась узнать. Раз они от меня отказались, то нет смысла пытаться найти их и наладить контакт. Конечно же, в монастыре было сложно и таких, как я, там оказалось еще человек двадцать. Нас учили, давали еду и кров, а мы взамен старались не роптать. После того, как проявился дар, меня направили на обучение в специальную магическую школу, а затем и в институт, который я закончила с отличием, так как понимала, что в этой жизни мне не на кого рассчитывать кроме себя. Единственным близким человеком для меня была Дана. Но она мертва и я просто обязана выяснить обстоятельства её гибели! Так как в самоубийство мне верилось с большим трудом.

Ладно, сейчас не время разводить сопли. Завтра у меня первый рабочий день и нужно хорошо выспаться. Поэтому я быстро помыла посуду, приняла душ и улеглась на кровать.

Утро следующего дня встретило меня пиликаньем будильника. Быстро умывшись, я закинула в себя пару ложек овсянки, натянула штаны, рубашку и, собрав волосы в конский хвост, устремилась на работу. Форму мне должны были выдать на месте, так что стоило прийти слегка пораньше. В метро как всегда в это время было не протолкнуться. Я встала у дверей, так, чтобы не мешать проходу, и достала книгу. Сегодня в вагоне было много лишенцев, которые с явным недовольством смотрели на остальных. С недавних пор, правительство обязало их носить специальные браслеты красного цвета, чтобы остальные могли понять, кто перед ними, так как с первого взгляда мага определить не могли никак. Эти браслеты служили не только опознавателем, но так же имели встроенный маяк для отслеживания передвижений. По статистике, лишенцы чаще совершали преступления. Правда, они при этом были намного гуманнее.

Добравшись до работы, я показала пропуск на входе и поспешила к завхозу. Тот проверил документы и выдал мне амуницию, а так же велел зайти в кабинет триста пять. Раздевалки для сотрудников находились в полуподвальном помещении. Я быстро нашла свой шкафчик и стала переодеваться. К счастью, рядом находилось зеркало в полный рост, и я смогла оценить себя. Из отражения на меня смотрела миниатюрная девушка с ладной фигурой, бирюзовыми волосами до поясницы, синими глазами в обрамлении черных пушистых ресниц, алыми губами и слегка вздернутым носиком. Моя форма состояла из темно-синих брюк прямого покроя, белоснежной рубашки с длинными рукавами, а так же приталенного пиджака, на который крепился значок. Еще ко всему этому шли черные ботинки с удобной подошвой и фуражка. Но последнюю разрешалось не носить без надобности. Убедившись, что все в пору, я убрала оставшиеся вещи в шкаф и направилась в указанный кабинет. Там меня ждал сюрприз. Оказалось, что мне нужно было сделать татуировку, которая будет работать, как щит от пуль и магического воздействия. Раньше для таких целей делали для стражей браслеты, но их часто теряли, поэтому решили, что тату практичнее. Обновлять её надо было по мере необходимости. Мне даже дали каталог с эскизами и после минутного раздумья я остановилась свой выбор на драконе, пытающемся укусить себя за хвост. Рисунок мне набили на тыльной стороне левого запястья: так я могла спокойно увидеть, когда нужно сходить и обновить её. Кстати, данную татуировку видели лишь стражи и никто более.

После получения щита, я поднялась наверх, чтобы приступить к своим обязанностям. Правда, пока не понимала к каким именно. В связи с тем, что я с отличием закончила институт, мне присвоили звание лейтенанта. Конечно, это самое мелкое назначение, но все равно оклад выше, чем у рядового вояки. Так как допросов пока не было, меня направили на разбор документации и ознакомление с текущими делами. Должна признать – скукота полная. Но жаловаться я не привыкла, поэтому с энтузиазмом окунулась в работу.

Со своими коллегами и, так называемыми, товарищами по несчастью я познакомиться не смогла. В кабинете был только парень года на три-четыре меня старше. Он сидел, окунувшись с головой в какие-то бумаги, добром даже не обращая внимания на то, что творится вокруг. И очень опрометчиво! Когда я неслышно подошла к нему сзади с громким хлопком опустила свою руку на его плечо, отрапортовав: «Валентайн, будем знакомы!», бедный аж подскочил от испуга с места, рассыпав по столу и полу всю свою документацию. Нервно взъерошив свои курчавые морковного цвета волосы пятерней, он, бегло пробежав по мне взглядом, протянул руку для рукопожатия.

– Фрэнки, местный сыщик информации. Тайной, общественной, общеизвестной, доверенной, исторической, политической, научной, достоверной, непроверенной, кодовой, запретной, личной, архивной и прочей-прочей инфы. Обращайся, – подобно скороговорке проговорил парень, подмигнув хитро мне, сжимая мою руку в своей. «Сплетник», сразу окрестила его я. – А ты новенькая? Та самая Чувствующая?

Та самая? Ого, даже так! Я, конечно, знала, что в нашем сыскном департаменте дефицит Видящих, но что б настолько? Однако… Надо будет разузнать побольше о своих коллегах по дару.

– Нет, так, мимо пробегающая, – фыркнула я, отодвигая Фрэнки с пути и садясь за свой стол. Всего их было пять: два стола заняли мы с новым знакомым, три (остальные) не были пусты, но и хозяева не обнаружены.

Как я поняла из быстрых и довольно сумбурных объяснений Сплетника – меня пока определили в общий сыскной раздел. Здесь занимались расследованием и поимкой преступников. Проще говоря, была одним из рядовых полицаев (как их называют в соседней стране). Конечно, когда дела заходили слишком далеко, то приходилось обращаться в убойный отдел лищенцев, если это было по их специализации, либо в магический. В случае особо важных краж – в сыскной отдел всё тех же двух подразделений. Порой бывали дела такие, что они поручались отдельным лицам – следователям, что предпочитали работать в одиночку или с кем-то в паре, а нас использовали в качестве помощников (при случае, конечно, если они вдвоём не справлялись сами). Такие вот Следаки были в каждом подразделении нашего большого сыскного отделения Южного округа. Правда, всё это я и так знала: лекции от самих работников любого подразделения в нашей академии были не редким и диким делом. Хотя, если учесть, что парень в перерывах между разъяснениями, умудрялся добавить немного информации по поводу того или иного подразделения, а так же их сотрудников, то информация была более чем ценной.

По ходу дела успела поинтересоваться по поводу остальных наших коллег. На что мне Фрэнки мягко и уклончиво ответил:

– На деле.

Каком деле? Расследовании, поимке или поиске? Сейчас пока строят догадки и выдвигают версии или уже ищут недостающие детали к этому пазлу, пытаясь увидеть всю картину целиком и во всей красе? Ох, кто б ещё ответил мне – вообще б было замечательно!

Так, собственно, и начался мой первый рабочий день: без доступной возможной информации, со знакомства с шебутным, ярким и живым парнем с морковного цвета волосами и разбора какой-то документации. Нет, я не жалуюсь… всё и так отлично, многим и такая должность не светит, но всё же… действительное оставляет желать лучшего.

Перевернув очередную кипу бумаг, уже на автомате собиралась приняться за следующую, как меня выдернул в мир громкий в тишине кабинета телефонный звонок. Сплетник сам подошёл на вызов, отвечая собеседнику короткими односложными фразами, после чего скучающе зевнул, распрощался и засел дальше за своё дело.

Угу, засел… Он-то вот как раз засел, а мне всё не давали покоя его ответы. Да-да, любопытство буквально таки снедало меня, как снедает любого человека лютый голод. Мне катастрофически не хватало информации, над которой хотелось бы поработать, однако никто делиться ею со мной не желал. Что ж, видимо, придётся самой всё это сделать!

– Что-то случилось? – поинтересовалась я, отвлекая в который раз Фрэнки от дела.

– Да так. Силь сообщил, что вычислили таки маньяка и взяли его буквально горяченьким. Просили составить по ходу отчёт, чтобы долго не возиться и не отвлекаться от заданий лишним минутами писанины.

Интересный подход. Кажется, теперь я точнее стала понимать свои обязанности в этом месте.

– И много жертв? – как бы, между прочим, спросила, стараясь не выдавать свой интерес к этому делу и старательно делая вид, что углубилась в чтение.

– Не мало. Эта должна была быть уже восьмой.

Хм, да, и вправду не мало. Получается – семь в списке мёртвых. Семь человек, отчего-то мешающих какому-то ненормальному маньяку. Но почему?

– Что, вот прямо так взял и убил? Без разбору на всех подряд с топором кинулся? – скептически хмыкнула, переворачивая листок.

– Ну почему же, – послышалось шуршание со стороны, – выбирал себе жертв он основательно, целыми неделями готовился, обхаживал, а потом девушку в свои сети заманивал.

Угу, заманивал, насиловал, да поди ещё конечности отсекал, а после родным в коробке от чипсов присылал. С чего бы это? И… если он готовился по неделям, то получается, уже второй месяц как отлавливали этого маньяка?

Мдя, что-то здесь явно не так просто, да вот кто же со мной этим поделится.

– О, типичный случай с психически расстроенным мужланом, решающим доказать что-то себе, а может и кому этими смертями?

– Ты и не говори, – горестный вздох, искорки раздражения в глазах напротив и опять гробовая тишина в кабинете, прерываемая лишь тихим шелестом бумаги.

Ну, хоть на этом спасибо.

После получения крох информации настроиться опять на нужный лад не получалось долго. В голове вертелся рой вопросов, не желающих отпускать, а лишь стремящихся к ответам. Но, по закону подлости, каждый вопрос, приближающий к ответу, лишь выявлял ещё кучку поясняющих и уточняющих вопросов, что мягко отталкивали с пути разгадывания и опять возвращая на круги своя – то бишь продолжения гаданий над сложившийся ситуацией.

За раздумьями я не заметила, как окунулась с головой в чтение и, наверное, стрельни кто сейчас рядом с моим ухом из пушки, я бы то не услышала и даже не откликнулась. А всё потому, что в руки мне попал отчёт какого-то старого нераскрытого дела. Его уже не раз поднимали, и вновь начинали расследование, но отчего-то, добавляя небольшие пояснения, внесённые на полях, переписывали и опять сдавали архив. Чем, собственно, я сейчас и занималась. Пробежав раз пять уже глазами по тексту, я продолжала раз за разом спотыкаться на одном моменте, не играющем никакой роли в этом деле в целом, но отчего-то сильно смущающем меня. Уж больно попахивало тут некромантией.

Недолго подумав, я пришла к выводу, что интуиция – это штука всевидящая и явно больше меня знающая, и оставила отчёт в покое, решив больше о нём разузнать у Сплетника. Но тот лишь неопределённо махнул куда-то рукой, пробубнив, что наш Старший уже должен был прийти и мне лучше обратиться с этим к нему.

Эх, ну никакой прямо организованности! В академии все посылали неопределённо куда, да тут теперь тоже… Надо, Валя, найдешь сама.

Тихо хмыкнув и прихватив с собой папку, успела на выходе лишь услышать номер кабинета, прежде чем отправилась на поиски старшего. С ним сегодня я виделась мало и то почти мельком – он успел сгрузить мне кипу бумаг, указать направление к рабочему месту и, собственно, пожелав удачи в первый рабочий день, исчезнуть. Это сейчас я знаю, что он ушёл отлавливать маньяка, а тогда было очень… странно. Обидно, обескуражено, шокировано, незнающее что делать… В общем, весь спектр эмоций новичка.

Побродив по нашему четвертому этажу и спустившись виз на третий, я, наконец, нашла нужную дверь, тихо приоткрыв её и проскальзывая мышкой внутрь комнаты. Что б тут же застыть столбом.

Уу, убью Фрэнки! Не мог сразу предупредить, что здесь допросная!

Застыв на месте и стараясь не шуметь, я по стеночке продвинулась в угол допросной, надеясь, что меня не заметят и не проводят вон за своеволие. Однако никто даже не спешил оборачиваться на шум или смотреть в мою сторону вообще: старший как проводил допрос с пристрастием с каким-то невысоким мужчиной крепкого телосложения, так и продолжал проводить. Удивлённо пошарив глазами по стенам, поняла, отчего такая странность – я оказалось не в допросной, а прослушивающей комнате. А то, что перед собой видела – была стеклянная звукопроницаемая стена.

Свободно вздохнув и расправив плечи, подошла поближе, прислушиваясь к тому, что происходило в допросной.

– Я не понимаю о чём речь, полковник, – развязно лепил свою лепню допрашиваемый.

– Я спрашиваю, вы были знакомы с Инной Стария? – поинтересовался дознаватель и достал из папки фото, которое затем протянул задержанному.