Сироп от кашля

Она засмеется, прочитав: «Надеюсь когда-нибудь получить от вас кофе в постель, дорогая Ульяна. Напишите мне. Вот номер. Кристина».

23 июня 2021 г.

– Ты согласилась из жалости?

– Родной мой, ты себе льстишь. Я согласилась из скуки.

Единственное, чем он уверенно может похвастаться, это какао на миндальном молоке – с пышной пенкой, украшенной шоколадной пудрой. Сделав всего один глоток, она решила, что и в следующий раз не откажется – теперь уже по другой причине. Вряд ли ее руки способны сделать что-то большее, чем бросить в кружку чайный пакетик и залить его кипятком. И чем-нибудь покрепче.

– Я пригласил тебя как друга, – продолжал он.

– Как друг я и приехала.

«Да какие мы друзья… – подумала она, опуская глаза в оседающую пенку. – Неужели нет ничего более интимного, чем пить горячие напитки у камина в одиннадцать вечера, пока за окном снег заваливает дорогу – так зима делает все возможное, чтобы я осталась».

Она ловит приятное ощущение от того, как он потирает кружку большим пальцем, задумчиво разглядывая незамысловатые узоры на ковре. Ей нравится, как мигают его зрачки, как подрагивают ресницы, как резко и глубоко он вздыхает – таким образом, наверное, прерывая поток мыслей.

– Ты же меня знаешь, – говорит она негромко, продолжая за ним наблюдать, – я не принимаю невыгодные предложения.

Он смеется: только глаза все еще прикованы к ковру.

– Хорошо… И какую цель ты преследуешь?

Она передернула плечом, взором теперь обводя всю гостиную.

– Думаю, ты должен научить меня чему-то.

«Не „я хочу научиться“, а „ты должен“. Да… Лера всегда Лера»

– Я не умею ничего такого, что не умеешь ты, – отвечает он скромно; неторопливо перебирается глазами по полу, креслу, по плечам, укрытым пледом, – к лицу.

«Ошибаешься, – мелькнуло у нее в голове, – ты умеешь…»

Она подумала о многом, что ей неосознанно хотелось бы постичь. До встречи с этим юношей она и представить не могла, что может скучать по неизведанному. Как было бы пафосно заявить: «Зайчик! Научи меня расслабляться. Научи меня отдыхать. Научи меня танцевать под бездарную музыку и всем бездарным восхищаться, как малое дитя. Зайчик, научи меня реагировать на погоду, делить ее на „плохую“ и „хорошую“. Зайчик, научи меня быть слабой, научи быть смешной и неправильной, легкой, невесомой. Зайчик, научи меня чувствовать так же сильно, как ты. Зайчик… научи меня любить».

– Ну? Надумала?

– Да… научи меня… варить какао.

25 июня 2021 г.

– …ведь вкус от многого зависит… Глянь сюда! Нет, ты не смотришь.

– Смотрю, – она прикусывает губу, сдерживая смех.

– Вот теперь смотришь. – Он потянулся к верхнему шкафчику для посуды, открыл одну дверцу, торопливо выбрал два предмета. – Обычный стакан, ну, для воды. Если налить туда чай или кофе, скажи, получишь ты хоть один процент того наслаждения, что обычно дарит напиток в керамической чашке на блюдечке?

– Синего цвета? – Спрашивает она, уже не скрывая улыбку; через трубочку потягивает цитрусовый сок.

– А? Что?.. Да, как угодно. А вот… вот эту я сам лепил. Ладно, можешь смеяться. Кривая, но я туда столько любви вложил… из нее даже растворимый кофе из пакетика кажется нектаром… А вот из этой… она для гостей. Для незваных, конечно. И глотка из нее не сделаю!.. Боже, нет, ты ничего не понимаешь…

28 июня 2021 г.

– Моя мама преподавала музыку в школе. К сожалению, у меня тоже. Не перебивай, это невежливо.

– Да, прости… Смотри-ка, она собирается нырнуть в платье.

– Ах, какая… Ну, слушай. Маменьке моей не хватало смелости говорить правду, а ведь она отменно знала, с кем любил отужинать Пётр Ильич в ресторане «Шотан»…

– Да перестань!..

– …и письма его к Софронову, Юргенсону, да многим другим она, конечно, читала. Мы его подробно изучали три урока подряд. И однажды, когда она нарочно, – я подчеркиваю, – нарочно наложила ложь на факт, я подняла руку и без позволения встала. «А что насчет отношений Чайковского со своим учеником, Котеком?». Она побагровела, растерялась, и я, воспользовавшись этим, зачитала, словно вырезку из кулинарной колонки в журнале: «Москва, 19 января 1877 г. Я влюблен, – как давно уж не был влюблен. Догадайся в кого? Он среднего роста, белокур, имеет чудные, коричневые (с туманной поволокой, свойственной сильно близоруким людям) глаза. Он носит pince-nez, а иногда очки, чего я терпеть не могу…».

– Ты храбрая и безрассудная.

– Дома меня выпороли за это. Но почему же я не сдержалась, почему взбунтовалась против матери, нет, скорее, не только против нее? Она тогда воплощала в себе все наше общество. Знаешь, почему я обязана была это сделать? Школа у нас маленькая, сельская, в классе от силы по десять человек. Учился с нами мальчишка, на класс меня младше. Однажды выяснилось, что он влюблен в своего одноклассника. После грубых насмешек наступила тишина, а потом случилось это: его схватили, пока он гулял, кучка отморозков, избила до обморока и связала под мостом. Его искали целые сутки.

– Звери…

– Я узнала, кто это все затеял, подошла к нему на перемене, не побоявшись его крутой компашки… Знаешь, я ведь не была той самой девчонкой, что пользуется популярностью – внушая либо страх, либо восхищение. Нет. Но как я могла сглотнуть эту подлость, стерпеть эту нечеловеческую жестокость? Я подошла к нему и сказала: «Вау, тебе серьезно нравятся девчонки? Какой ты жалкий…». Он, конечно, не понял, расхохотался, а я в эту секунду разбила ему нос.