Улыбашка

Я пожал плечами.

– Ничего хорошего.

– И всё же? – она так крепко вцепилась пальчиками мне в предплечье, что, казалось, сейчас рукав мне порвёт.

– Чем ты это сделал?

– Кухонным ножом. Самой банальной вещью в мире.

– Ты вонзил его ему в живот?

– Нет. Вот сюда, – я показал на место между рёбер.

Кунишиге уставилась на мою грудь, она несколько раз облизнула свои губы, щёки её порозовели.

– Он быстро умер? – продолжала допытываться она, глядя мне в глаза.

– Кунишиге-сан, мне не очень хочется, говорить об этом, – я мягко отстранил её от себя. Помнится, психолог в тюряге советовала не будить воспоминания лишний раз.

– Да прости! Прости! – она была в каком-то радостном возбуждении.

– Это будет нашей тайной, Такахаши-кун! – сказала она.

Кунишиге вскочила на ноги, отряхивая юбку.

– Я достану тебе ключи от крыши! Скажи спасибо своей маме от моего имени! – она забрала свою коробку и унеслась прочь.

Последним уроком у нас была физ-ра. Пока подпирал стенку, ожидая своей очереди метнуть мяч, и думал о том, что совместные уроки мальчиков и девочек в этой школе – это несомненный прогресс в развитии человечества и, что я могу тихо и спокойно провести три года в этой элитной школе, ко мне подвалили две девчонки вроде из моего класса. Форма в обтяжечку, это нечто! И сиськи у них для их лет уже ничего такие!

– Такахаши-кун, можешь уделить нам немного времени? – робко спросила одна из них.

– Могу, – говорю.

Обе они огляделись воровато и одна говорит:

– Ты постоянно с Кунишиге общаешься?

– Ну, да, – отвечаю, – просто так получается. Сидим рядом.

– Она страшный человек! – затараторила вторая, – эта девочка, которая погибла, из класса 1-2, говорят, её Кунишиге столкнула!

– Да он не знает об этом случае! – влезла первая.

– Всё он знает! – перебила вторая, раздражённо.

– Ну и? – спрашиваю я.

– Как?! Тебя это совсем не волнует? – возмутилась первая.

– У нас ей объявили бойкот! Никто в нашем классе с ней не общается! И ты не должен!

Чего-то меня зацепило это «должен»! Ну, Вы поставьте себя на моё место! Я целых три года каждый день был кому-нибудь что-нибудь должен!

– Слушайте, – говорю, – меня слухи не волнуют. Если бы она была виновата, её бы арестовали, верно? Но она всё также ходит в школу. Следовательно, все, что вы говорите не более чем слухи! Я прав?

– Арестовали?! Кунишиге?! – фыркнула первая, – знаешь, кто её отец?! Даже если она школу подожжёт, ей это и то с рук сойдёт!

– Хрень это всё! – говорю я и сплюнул через два отсутствующих зуба.

– Пойдём Айя! Он ничего не понимает! – сказала вторая.

– Он просто тупой! Большой и тупой!

– Большой и тупой! Это я! – сказал я, и девчонки удалились, одарив меня злобными взглядами. Посмотрел я на Кунишиге и подумал, что все эти девчонки выглядят хорошо, но это всё по большей части заслуга макияжа и причёски. Если присмотреться повнимательнее, то девчонки здесь самые обычные. Все. Кроме этой Кунишиге. Я подумал, что она с этими своими миндалевидными разными глазами похожа на инопланетянку. Тут я заметил, что Кунишиге пристально смотрит в мою сторону, бросив группу рядом с которой стояла, она направилась ко мне через всё футбольное поле, не обращая внимания на игравших там парней. Несколько раз мне казалось, что мяч попадёт в неё, но этого не случилось, она же шла ко мне, не обращая внимания на то, что происходило вокруг.

– Что эти две безмозглые курицы наговорили обо мне? – спросила она подойдя.

– О тебе? Они спрашивали, не хочу ли я записаться в какой-нибудь спортивный кружок, – отвечал я с деланной невозмутимостью.

Лицо Кунишиге потемнело на секунду, но она тут же взяла себя в руки и улыбнулась.

– Пойдём домой вместе, Такахаши-кун? – спросила она.

– Почту за честь, Кунишиге-сан, – отвечал я с поклоном.

Она засмеялась и побежала назад к своей группе. А попа у неё, тоже хороша! И ноги!

Судя по всему, я не очень сильно отстал от их школьной программы, во всяком случае, не то чтобы я совсем ничего не понимал. Всё-таки в нашей колонии знания в головы ученикам можно сказать «вдалбливали». Знаете, как от удара дубинкой растёт мотивация! Когда после уроков, я проходил через ворота, то остался практически последним. Меня вызвали к директору, и я битый час отвечал на его дурацкие вопросы о том, как мне у них нравится. Я сразу заподозрил, что делается это для того, чтобы приехавшие за своими чадами родители не узрели нового ученика в первый же день и не побежали сразу же забирать документы. В конце, директор прямо попросил меня покидать школу через чёрный ход.

– Вы лишком заметны, Такахаши-кун, – смущаясь и потея, изрёк он.

– Я понимаю сенсей! Это большая честь для меня учиться здесь и я не хотел бы доставлять проблемы этой школе! – я поклонился с самым смиренным видом.

– Очень хорошо! Очень хорошо! – он так обрадовался, что повторил это дважды.

– Завтра я дам Вам ключ от второго выхода!

– Спасибо, сенсей!

Так вот когда я вышел из ворот, я думал, что Кунишиге давно дома, но она ждала меня, подпирая собой стену. Увидев меня, она обрадовалась.

– Директор мурыжил? – спросила она участливо.

– Да так, не особо! – я пожал плечами, – завтра обещал мне ключ от чёрного хода!

– Круто! – её глаза заблестели.

– Мне к станции, – говорю.