Цифрогелион: Оператор Бездны

По выражению лица женщины было видно: она сломалась и теперь сделает всё что угодно, лишь бы этот ужас прекратился. Она молча взяла трубку и трясущимися пальцами набрала номер.

– Начни говорить ты, а потом передай трубку мне, – приказал Чан.

– Но…ч…что мм…мне говорить?

– Что угодно. Расскажи, что случилось, например…

– Алло, ддорогой…тттут пполиция… Они, они убили нашу… нашу… мллллладшую…

Женщина разрыдалась.

Чан забрал у неё трубку:

– Сяолун? – спросил Чан.

– Кто ты, сука, такой?? – ответил злобный голос и продолжил, не дожидаясь ответа: – Ты прямо сейчас заберёшь своих людей и съебёшься из моего дома, иначе я найду твою семью и…

– Заткнись и слушай сюда, – оборвал его Чан.

Он поднялся на ноги и жестом приказал одному из бойцов держать женщину.

Подошёл к старшему ребёнку и взял за шиворот:

– Поздоровайся с папой…

Чан убрал руку бойца ото рта ребёнка.

– Папа! Папочка, они уби…

Выстрел. Чан выстрелил ему в живот.

Подросток не сразу понял, что произошло. Мать закричала, старуха тоже, только через несколько секунд к ним присоединился и сам мальчик. Он, держась за живот обеими руками, принялся кататься по полу и вопить от нестерпимой боли.

– ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ??!! ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ, ТВАРЬ?!!! – кричит из трубки Сяолун. – Я ДОБЕРУСЬ ДО ТЕБЯ! Я ДОБЕРУСЬ ДО ТЕБЯ, МРАЗЬ!! ТЫ ПОНИМАЕШЬ, НА КОГО НАБРОСИЛСЯ, ГНИДА??!! Я БОСС БОРЁКУДАН!! Я ВЫРЕЖУ ВСЮ ТВОЮ СЕ…

Чан сбросил вызов.

– В расход. Всех, – всё тем же холодным, спокойным тоном скомандовал он, кинув телефон одному из бойцов. – Потом перезвони и скажи, что жену и одного ребёнка оставили в живых – попробуй выманить. Хотя вряд ли получится…

– Вы обещали! – обречённо завопила ему вслед женщина.

Чан вышел из помещения, растолкав стоящих у пролома в стене контролёров комиссии. Глаза контролёров были полны ужаса.

Несколько часов спустя. Ещё ночь. Полицейские грузят в спецмашины чёрные мешки с телами. Спецмашин тут много.

Контролёры стоят неподалёку, курят.

– Это же пиздец какой-то, – заметил Линг, провожая взглядом очередной мешок, который пронесли мимо… – Они же действуют, как полные отморозки! Это недопустимо! Кто дал им право убивать ни в чём неповинных женщин и детей??

– Это были жёны и дети членов Борёкудан, – заметил Гуангли.

– И что? Разве они в чём-то виноваты?

– Не мне об этом судить. Ещё полгода назад страна утопала в преступности, потому что банды были уверены, что им можно всё: запугивать, пытать, убивать. Теперь у нас есть, чем им ответить…

– То есть мы ответили на беспредел ещё большим беспределом? Чем тогда мы лучше них??

– Зачем ты задаёшь эти вопросы мне? "Смерть" уничтожает банду за бандой, и к концу года мы сделаем то, что ещё недавно считалось невозможным: избавим страну от организованной преступности. И всё благодаря этим ребятам…

– Это психопаты. Отморозки со значками. Они не спасители – они зло.

– Они необходимое зло…

– Да, только после их работы нам нужно будет организовывать новое подразделение отморозков, чтобы покончить со "Смертью". Ты действительно думаешь, что они уйдут в патрульные после окончания своей работы?

– Не моё это дело – думать…

Гуангли затушил окурок об стену и бросил в сторону. Окурок упал у ног вояки, затормозившего у огромного ангара, перед входом в который стояли две серые Души с Оператором.

Жарит яркое солнце. Перед ангаром, на большом поле с полосой препятствий, тренируются какие-то люди в военной форме. Ангар тут не один – их несколько десятков. Есть ещё и смотровые вышки, и небольшие здания, и здоровенная Стена с массивными воротами, ведущими, по-видимому, во внешние земли.

– Мы пришли, – сообщил мне вояка, выпуская в воздух дым последней затяжки.

– Охуенно, блять, рад… – кисло заметил я, прислушиваясь к шуму за дверьми ангара: там явно не в шутку пиздились Души…

Глава пятая. Прошлая жизнь

Стоим в огромном ангаре. Свод крыши в наивысшей точке метров пятнадцать-двадцать, наверное, хотя и этого кому-то явно было недостаточно – в металлических листах повсюду огромные вмятины. Стены усилены листами стали и дополнительным жёстким каркасом. По периметру ангара из пола тянутся вверх, к крыше, толстенные стальные балки со сложной системой креплений на них, – не надо быть гением, чтобы понять назначение этих штук: удерживать Души. Хреновины эти выглядят крайне надёжно, но многие крепления поломаны, а кое-где даже погнуты балки.

Метрах в двадцати впереди, в центре ангара, чёрную Душу прижимают к полу четыре серые. Всё вокруг в крови. Мне совершенно ясно, что многие из вмятин на потолке и стенах, а также многие повреждения удерживающих устройств – дело рук моей Души…

Но тут были не только повреждения недвижимого имущества: одна серая Душа, рассечённая на несколько кусков, лежала неподалёку. Её мёртвого Оператора нигде не было видно, хотя живые Операторы стояли подальше от тварей: в углу. Видимо, погибшего бедолагу сразу унесли, а на Душу всем, видать, было похуй. Расизм какой-то, походу, тут творится, – дискриминация по видовому признаку…

– Ты должен подойти к ней, – подтолкнул меня вояка, заодно и вытолкнув из размышлений.

– Ёбнулся? – попятился я. – Она ж меня разорвёт…

– Не говори глупостей! Душа никогда не причинит вреда своему Оператору. Иди. Прикоснись к ней. Думай о том, что все тут – друзья; думай о том, что никто не причинит тебе вреда и что всё будет хорошо. Она должна понять, что ты в безопасности.

– Чёт я нихуя не чувствую себя в безопасности… – я покосился на разорванную на части Душу, от которой в сторону чёрной твари тянулся широкий кровавый шлейф.

– Тогда лучше начни чувствовать, потому что она убила уже двенадцать Душ и Операторов! И если до этого момента вина лежала только на твоей Душе, то с этого момента во всех новых смертях, вызванных неуправляемой яростью твоей Души, будете виноваты вы оба…

– Это схуяли?? – возмутился я. – Я что ли ей приказываю вас потрошить??

– Операторы в ответе за поступки своих Душ! И если в ближайшие две минуты я не пойму, что ты способен подчинить эту чёрную Душу своей воле, то я прикажу уничтожить её…

– Ой, да мне похуй, дядя… – закатил глаза я. – Не стану я к ней подходить ни за какие бабки, так что убивайте её побыстрее и выпустите меня отсюда – у меня более чем дохуя куда более важных дел, чем мёрзнуть в этом злоебучем ангаре…