Чёрт, подмостный, домовой – кто ты такой?
– Вниз, вниз смотри!
Трясущимися руками бедолага вцепился в перила, глянул вниз… и чуть не выронил бутылку! В бурном потоке реки (Волчья, кажется?), плескались черти: то нырнут, то вынырнут, в ладоши хлопают, смеются, зовут к себе.
– Иди к нам! К нам! Поделись-поделись-поделись! Не будь жадиной!
Елизар отпрянул от перил, попятился, наткнулся на что-то спиной, услышал звонкий женский смех, обернулся и тут же зажмурился – прямо перед ним стояла обнажённая девушка!
– Куда же ты, Елизарушка? – длинные волосы прикрывали грудь, но в остальном красавица была нага, от чего лицо Елизара сделалось пунцовым. – Пойдём со мной! Пойдём, пойдём… И угощение с собой бери, нас ждут!
– Кто? Куда? Я не… А-а-а-а!
Девушка ловко запрыгнула на перила, обвила руками шею Елизара и потянула за собой.
– Не бойся… пойдём… – нежный голос звучал призывно и ласково.
– Елизар! Сынок! Ах… Ах ты!.. Господи… Помогите! Помогите!
Последнее, что он увидел – мать бежит к мосту, размахивая руками. Ледяная вода обожгла, будто огнём, черти за ноги тянули вниз, вниз, вниз…
Воздух! Его вытолкнуло… он готов был поклясться, что с другой стороны. Как будто там, под водой, пространство перекувырнулось, играя с чертями в чехарду. Прямо перед собой Елизар увидел сильную, старческую мозолистую руку.
– Давай, парень, хватайся! Я тебя вытяну!
Чьи-то руки подтолкнули снизу (черти, не иначе, но он старался об этом не думать), он сделал над собой усилие, подтянулся и… выбрался на берег.
Альбина рыдала в голос, пока не почувствовала, что кто-то трясёт её за плечо.
– Женщина, вы меня слышите? Успокойтесь. Что случилось?
– Сын! Там… сын утонул… – она показала рукой в сторону моста.
– Когда?!
– Сейчас… С моста упал…
Мужчина лет пятидесяти побежал на середину моста, перегнулся через перила и долго всматривался в воду.
– Если с моста, то мог о камни удариться… Пойдёмте…
– Куда?
– Надо полицию вызвать, – он кивнул в сторону домиков, что на противоположной стороне моста. Как вас зовут?
– Аль… Аль… Альбина…
– Очень хорошо. Меня зовут Антон. Вам надо попить воды.
Он помог ей подняться и повёл в дом, что стоял ближе всего к реке.
– Тихо, Рой! – крикнул мужчина жизнерадостному джек-расселу, что восторженно вился у хозяина под ногами.
Але казалось, что она тоже утонула. Вместе с Елизаром. Звуки доносились, словно из-под толщи воды. Ноги подкашивались.
– Это Ира, моя дочь, и зять Андрей. Андрей, водки принеси. Быстро!
Антон взял стакан из рук зятя и поднёс к губам Альбины.
– Пей. Залпом.
Она выпила. Горячая жидкость обожгла горло.
– Запейте, запейте… – приговаривал кто-то, протягивая воду.
Она слышала, как мужской голос говорил по телефону. Спрашивал, как зовут её сына. Сколько ему лет. Когда они приехали…
Зачем… Зачем это всё?
Союзник
– Матвейка? Ты что важный такой, третий день уж. Как индюк?
– У нас союз, бабушка!
– Это что ж за союз такой?
– Союз пятерых! Я, Петька, Гришка, Полинка и Галинка.
– Ишь ты… Союз у них. И что ж ваш союз делает? Борется с кем? Защищает кого?
– Не знаю, ба… Мы ещё не придумали!
– Ха-ха-ха… Не придумали они. Ладно. Возьми вон лепёшек я напекла. И яблок. Ваш союз там поди проголодался.
– Спасибо, ба! Это я придумал! Я вчера слышал, вы с каким-то дядей, что к тебе приходил, про союзника говорили…
– Слышал звон, да не знаешь, где он!
Бабушка ворчала, потому как не любила она, когда Матвейка взрослые разговоры подслушивает. Матвейка об этом знал. Но он также знал, что ба поворчит-поворчит, да и расскажет. А ему страсть как хотелось узнать, что это за союзник такой?
– Союзник, – бабушка вздохнула, сунула в печь горшочек с картошкой, руки о передник вытерла. – Непростой он.
– Он как домовой, бабушка?
– Не совсем. Там, за проходом в тонкий мир, что стережёт китоврас, есть… Как бы тебе объяснить? Вот ты в погреб наш спускался?
– За вареньем?
– Ну хоть бы и за вареньем. Вот там лестница. И двери. Чем ниже спускаешься, тем сущность, там живущая, темнее. Союзник ниже домового будет. Он тебе, ясно дело, помогает, а только помощь его всё одно бедой обернётся.
– Это как, бабушка?
– Вот ты упрямый какой, а? Рано тебе ещё. Вырастешь – поймёшь. А союз ваш пусть крепким будет. Вы друг другу помогайте. В беде не бросайте. Взял лепёшек и яблок? Беги, играй!
– Бабушка, а…
– Брысь, сказала!
Дед Матвей улыбался, вспоминая. Если бабушка прогоняла его, как нашкодившего кота – значит, дело плохо. Надо бы подождать, пока ба не остынет. Остынет, подобреет, тогда он снова ухитрится сделать так, чтобы она рассказала что-нибудь интересное.
Простым языком бабушка день за днём формировала его сознание. Будто знала… Готовила. Может, оно и так. Всё, что он позже узнал об инфернальных, демонических сущностях, подтверждалось. Он будто слышал её бормотание каждый раз. Это успокаивало. Помогало не сойти с ума.
Жажда мести, власти, вожделение плоти, богатство… Всё это есть в человеке, равно как и нечто возвышенное. Бес не спит. Бес своего не упустит. Вопрос: сколько тьмы просочилось к потомкам их «союза пятерых»? Пришло время узнать. Он думал о том, кто же он сам. Но чаще гнал подобные мысли подальше. Главное – не терять свет в душе. Свет любви и доброты. Если верить бабушке, «свет озаряет путь».
Глава 3
«Звоню монетками, позваниваю, доброго молодца приманиваю, по земле рассыпаю, к себе призываю! Иди, молодец, через горы высокие, реки глубокие, леса густые, овраги темные – иди, не оглядывайся! Жду-поджидаю, костёр разжигаю, тебя, добрый молодец, зазываю».
Вечер прошёл даже интереснее, чем он ожидал… Ачишхо. Аромат южной ночи. Романтика.
Два раза в год Сергей Березин приезжал в «Красную Поляну», ещё пару раз – в «Азов-Сити». Играл аккуратно – автоматы, покер. Внимательно следил за тем, чтобы не привлекать лишнего внимания. А тут решил сыграть в рулетку. Просто так. На удачу…
Кассир, отсчитывая выигрыш, поинтересовался, не нужна ли господину охрана.
– Господина так охраняют, что вам и не снилось, – буркнул Сергей.
– Будьте осторожны, – предупредили его.
Скучно. Скучно жить, зная наперёд, чем всё закончится. Со временем он стал замечать, что читает людей, как открытую книгу. Сейчас начнётся… Схема старая, проверенная. Вот только ничего не получится.
Он забрал деньги и отправился в номер. Отель в двух шагах – всего-то и надо – пройти по ярко освещённой дорожке меж пышных кустов олеандра.
Кассир молча вынул телефон, не отрывая взгляд от удаляющейся мужской спины:
– Клиент у выхода. Возможно, его охраняют, но, скорее, всего блеф. Парень крепкий и… мутный. Осторожнее там.
Едва Сергей уловил сладкий запах ярко-розовых цветов, фонари погасли. Словно кто-то невидимый дунул на свечу. «Как дети, честное слово!» – усмехнулся про себя игрок.
– Эй! Уважаемый! – окликнул кто-то.
Сергей остановился и медленно повернулся на голос. Трое. Расстояние чуть больше вытянутой руки.
– Что?
– Кто-то сорвал джекпот. Вы не слышали?
– Ерунда, – улыбнулся Березин. – Слухи.
– Стоит ли рисковать жизнью из-за каких-то бумажек?
– Вы тоже так считаете? – обрадовался Березин. – Мудро. Именно поэтому очень советую убраться отсюда. Пока не началось…
– Вы только посмотрите на него, а? Или мне послышалось, или кто-то нам угрожает!
Тень метнулась к кейсу, которым все это время беззаботно, словно прогуливающий уроки школьник, помахивал Сергей и вдруг…
Пройдёт время, и мало вменяемые криминальные личности будут умолять следствие о защите. Расскажут о том, как их товарища подняла в воздух «неведомая сила». Как несчастный упал на нож, которым сам же и угрожал бизнесмену. Подтвердят, что Сергей Березин совершенно ни в чём не виноват. Странно, но факт.
Сергей, не торопясь, прошёл через холл. Поднялся на свой этаж, вошёл в номер и, не включая свет, бросил кейс на диван.
– Спасибо, – прошептал в пустоту.
– Понравилось? – раздался… детский голосок.
– Не очень. Насмерть-то зачем?
– Да какая смерть? Так… пара капель крови за труды.
– Ну, раз уплачено, то… – Сергей распахнул дверцу бара. – Что будешь?
– Коньяк!
– Детям нельзя, – мужчина достал шоколадку, развернул, шурша блестящей оберткой, и аккуратно положил на журнальный стол.
Возле стены, в мягком уютном кресле клубилась тьма… Облачко медленно подплыло к угощению. Тихий, гулкий хлопок. Запах серы и… Девочка появилась, словно из ниоткуда. Из вороха замысловатых косичек торчат рожки, обвитые украшениями – бусины, цепочки, монетки. Всё это великолепие тихо позвякивало и поблёскивало, ловя скупой лунный свет, струящийся в номер из окна.
Березин налил себе, косясь на подведённые золотым лаком копытца.
– Сделала педикюр? – поинтересовался он.
– Не только, – чертовка помахала хвостиком у самого носа Березина – пышную кисточку украшали красные пряди. – Нравится?
– Очень, – со вздохом кивнул он и выпил – залпом, до дна…
Раздался стук в дверь.
– Полиция? – Сергей посмотрел на рогатого ребёнка.
– Если бы! – по-взрослому ухмыльнулась малышка. – Придётся снова тебя спасать. Цени!
Сергей открыл дверь.
– Скучаем? – томным голосом произнесла длинноногая блондинка, змеёй вползая в номер без приглашения.
Он устал. Очень. Всё бы отдал, только бы его оставили, наконец, в покое! Женщины. Духи. И только он так подумал, как…
– Милый, я не поняла… Это ещё кто?
Березин обернулся. Черноволосая красотка сверлила взглядом непрошеную гостью. Футболка (его, Березина, футболка) съехала с плеча, руки сложены на груди. По всему было видно, что залетевшей на огонёк ночной бабочке готовы объяснить, что место «у открытого огонька» занято. А кто не понял, тому оборвут крылья в ритме самба.
Блондинке залепили кулаком в скулу так резко и неожиданно, что Сергею показалось, что он смотрит кино в записи на перемотке. Барышня лёгкого поведения, взвизгнув, бросилась к лифту.
– Здорово я её?
Сергей закрыл дверь, подхватил ребёнка на руки и вернулся в комнату. Усадил в кресло, сам присел на корточки напротив, заглянув маленькой нечисти в чёрные глазки:
– Ну? Ты хоть понимаешь, какой скандал сейчас будет? Ты ж лишила работника… работницу. Профессионального инвентаря. Если можно так выразиться. Теперь неустойку придётся платить. Нет, деньги есть, я не жалуюсь, но…
– Синяка не будет, – серьёзно ответили ему. – Деньги останутся при тебе. Гарантирую.
– Да не в этом дело, – мужчина поморщился, словно от головной боли. – Хватит. Я устал, понимаешь? Можно не причинять никому вреда?
Ему хотели возразить, но в дверь постучали. Снова. Полноватый полицейский, в возрасте, в форме – встал, кряхтя, с кресла, мягко отодвинул Березина в сторону и пошёл открывать дверь.
– Ну… ты даёшь, – прошептал Сергей, не веря собственным глазам.
– За столько лет мог бы и привыкнуть, – басом ответил страж порядка. – Я пошла развлекаться.
Сергей опустился в кресло, прислушиваясь к голосам из коридора.
– Капитан Самойлов. Следственный Комитет. Документы предъявите, пожалуйста.
Голоса (мужской и женский), стали что-то говорить – громко и сбивчиво.
– Вам придётся проехать с нами… Стойте! Куда же вы?
Давясь от смеха, в номер вернулась девочка с рожками.
– Молодец, – похвалил Березин кувыркающееся в воздухе существо.
Облачко тьмы сделало прощальный круг над люстрой и исчезло, будто и не было.
Сергей взял бокал и вышел на балкон. Ачишхо. Аромат южной ночи. Романтика…
Вернувшись в номер, он позволил себе наконец поверить в то, что этот везучий, но суетный день кончился. Лёг на кровать, закрыл глаза и стал вспоминать.
Пронзительный петушиный крик по утрам означал только одно – он у прабабки Полины в деревне. Лучшие дни детства, которые он не забудет никогда. Он кормил кур, бегал собирать одуванчики для кроликов: с одной стороны – помощь, с другой – приключение, а после – гонки на велосипеде с соседскими мальчишками. Кто быстрее до реки и обратно. Ба (так он называл прабабку Полину) хоть и была суровой на вид, но внука любила, нравоучениями особо не мучила, а главное – он был предоставлен сам себе, чего никогда не было в городе, с родителями. Там контролировали каждый шаг – где был, куда пошёл, но деревня – совсем другое дело!
Прабабка Полина частенько сама провоцировала мальчишеские вылазки – в лес за ягодами, в медпункт на ту сторону реки за лекарством. Когда Сережа немного подрос, то понял – в жизни ба есть дела, в которые ему, внучку любимому, нос лучше не совать. И если в городе он, скорее, мечтал о том, чтобы его перестали опекать, то тут… Тут дело другое. В их дом приходили люди. Разные. Кто банку мёда принесёт, кто – конфет из города. Прабабка с «гостями» (люди были ей совершенно незнакомы – он это понимал), часами просиживала в комнатке на втором этаже. Комнатка всегда была заперта, а ключ от неё лежал в шкатулке. Та шкатулка манила его каждый день. Ему страсть как хотелось посмотреть, что же там, в той таинственной комнате? Мало того, здесь, в деревне, его посещали видения. То крошечный старичок подмигнёт из-за печки. То явится огромный чёрный кот и примется катать бабкины клубки по веранде!
Прабабка Полина всего этого не замечала. Или делала вид? Он не знал наверняка, но на всякий случай молчал, пока, наконец, однажды не выдержал – открыл заветную дверцу. Преступление было тщательно спланировано – Серёжа дождался вечерней дойки, пробрался на второй этаж и…
Комната была пуста. Стол и стул – а больше и нет ничего. На стуле у окна сидит старушонка, пряжу прядет. Совсем как в сказке о спящей красавице.
– Брысь! – старуха топнула ногой, из-под прялки выскочил огромный чёрный кот, налетел на мальчика, и они вместе кубарем полетели с лестницы, прямо под ноги прабабке Полине.
Старушка пошатнулась, выплеснув молоко на пол. Кот молоко лакает, а ба смотрит на внука пристально. Смотрит, но ничего не говорит. Он тогда тоже ничего не сказал, но уже следующим вечером, попросил рассказать сказку и выпалил всё одним махом – про домового (Серёжа был уверен, что коротышка за печкой – домовой и есть), кота и… тайную комнату. Пусть рассердится. Пусть накажет. Но держать всё это в себе он больше не может.
– Так вот, значит, как… – пробормотала Полина.
И всё. Ни слова больше. Серёжа долго ждал, и когда уже решил, что не простит его ба, отправит обратно в город, добавила:
– Теперь уйду со спокойным сердцем. Принимай, внучек…
– Ба? О чём это ты?
С того самого вечера всё поменялось. Старушка стала чаще кашлять, кутаться в тёплую шаль, хоть на дворе лето, а чужие люди в их дом и вовсе перестали ходить.
Однажды ночью она взяла большую корзину (и как только сил хватило нести?) и они вдвоём отправились в лес. Остановились на перекрёстке чуть заметных тропинок. Серёжа всю дорогу слова не выронил – просто шёл. Делал то, что велят, а почему – до сих пор он не может ответить себе на этот вопрос, как и не может понять – было всё, что случилось, взаправду или приснилось.
Пока ба вынимала из корзинки свечи, нож с чёрной ручкой, красные и чёрные нитки, каравай хлеба, пиво и муку, он сидел на поваленном дереве и с интересом наблюдал. Как она сыплет муку по кругу, бормоча на таинственном языке. Как разматывает, отмеряя, нитки. Разводит костёр в центре причудливых знаков.
«Огонь разжигаю, зверя призываю! На зов отзовёшься, лицом повернёшься! Гори-полыхай, освещай-согревай. Гори-гори ясно, чтобы не погасло – выходи, огненный зверь!»
Огонь скользнул к мальчику, обошёл кругом, обдав жаром лицо. Он помнит, что не испугался тогда. Помнит, как в деревне говорили о том, что видели огонь в лесу.
«Старую дорогу пеплом посыпаю, новую ковром укрываю».
С этими словами ба что-то бросила на тропинку, раздался треск. Воздух заискрился, запахло серой. Зашумел лес, заплясали тени, но и тогда ему не было страшно. Он помнит. Помнит отчётливо все, что было.
И сколько бы ему потом не рассказывали, как тронулась бабка Полина перед смертью умом, напоила его чёрте чем и едва не сожгла в лесу (но об ушедших – либо хорошо, либо никак), он всё помнил. Помнил и ни с кем не делился собственными видениями. Если то побочный эффект с тех самых пор – пусть так оно и будет. У него будет меньше проблем, если держать язык за зубами.
«Сумасшедшая старуха» в тот злополучный вечер «порезала руку ребёнку», и ритуал передачи союзника был завершён. Он вырос. Выяснил всё, что только было возможно о подобном колдовстве. Вот только легче от этого не стало…
– Призываю союзника! Выходи!
Из-за прабабкиной спины появилась тень. Тогда он увидел её впервые. Девочку с рожками.
«Повязываю кровью! От века до века с этим человеком. Рядом быть, на помощь спешить, чужую кровь – пить, его – оберегать, ни капли не проливать. С этого раза до последнего часа… Связала, привязала, навек повязала. Держись, союз, крепко на слове моём лепком!
Ла лу эшехомо гултун, гултун, руахан ваишба!»
Колдунья (а прабабка Полина была колдунья, в этом у него не было сомнений) разломила хлеб и положила на землю. Из-за деревьев высыпала нечисть – крошечные лохматые существа, кто с рожками, кто – без, они кривлялись, улюлюкали, а маленький Серёжа смотрел на них и глазам не верил…
Полина взяла нож и, пока нечисть принимала дары, начертила на земле линию, отделяющую её, внука и чертовку от остальных перекрёстных духов.
– За помощь уплачено! Возвращайтесь к себе обратно!
«Яндара руахан соб лаваса!»
И с тех самых пор началось… Кто его обидит – споткнётся, упадёт, разобьёт коленку. В кровь. Чужая кровь лилась со всех сторон, а он оставался невредим. Шло время. Мальчик рос. Он играл и выигрывал в азартные игры, вкладывая средства в разного рода проекты. В свои тридцать с небольшим Сергей Березин – состоятельный, солидный бизнесмен.
Завидный жених…
Вновь «девочку с рожками» так же явственно, как тогда в лесу, он увидел, когда готовился к зачёту. Может быть потому, что никак не мог ничего запомнить после бурной вечеринки и был почти в отчаянии.
– Привет, – чертовка, сидела на компьютерном столе, обвив себя хвостиком, болтая копытцами.
На кисточке хвоста – зелёный бантик.
Он тогда уснул за компьютером. Во сне кто-то пел тоненьким голоском детскую считалочку:
«На боку зелёный бант, его любит капитан…»
Очнулся – на клавиатуре зелёная атласная ленточка – подарок из преисподней. Эту ленточку с тех самых пор он всегда носит с собой, как доказательство того, что не сошел с ума. Не привиделось, не приснилось.
Просто он… Он её видит. Дух. Фантом. Сущность. В конце концов, не он один. Мог бы, наверное, заработать денег, став звездой «Битвы экстрасенсов», вот только не было ему в том никакой надобности. Деньги и так текли рекой прямо в руки. «Быть тебе фартовым», – как-то сказал ему маленький чёрт, союзник, или как его там. Фартовым он и был. Вот только с личным никак не складывалось. С родовой галлюцинацией об этом поговорить не получалось. Рогатая тут же исчезала, превращаясь в облачко тьмы. В такие моменты запах серы становился просто невыносим! Это значит, сердится союзник.
Нечисть отвечала исключительно за финансовое состояние, и ни о чём другом не хотела слышать. Тогда на зачёте помогла только потому, что с образованием легче зарабатывать. Что до жены или возлюбленной, так это ж сплошные расходы!
В двадцать лет он купил себе квартиру. Машины менял, когда захочет. Любое вложение приумножало его состояние. В тридцать два он был уже миллионером. Денег было много. Так много, что он от них устал. Устал быть марионеткой в руках нечисти.
Сон не шёл, мысли в голове мелькали калейдоскопом прошлого. Детство. Деревня. Ритмичное бормотание прабабки Полины. Он встал и пошёл в душ. Стоя под струями теплой воды, думал о том, как избавиться от союзника.
Подобные мысли посещали его всё чаще… С твёрдой решимостью найти какого-нибудь мага, чтоб тот помог ему избавиться от союзника, Березин лёг спать под укачивающее жужжание лифта.
Лифт отеля гудел всю ночь, катая проститутку, сутенёра и полицейских вверх-вниз. Все они никак не могли попасть на шестой этаж… Чертовщина какая-то! После ночи бесплодных попыток стражи порядка ретировались из гостиницы, дав себе слово никому об этом не рассказывать. Когда вернулись на следующий день, оказалось, что постояльца и след простыл.
Вечером следующего дня Березин был уже в Питере. Ехал, не торопясь. Дома никто не ждёт. Пока. Надо купить продуктов, позвонить маме…
– Стой, куда! Дура!
Визг тормозов. Он так привык, что с ним ничего не может случиться, что совершенно опешил.
Сергей выскочил из машины. На четвереньках рядом с бампером кто-то тихо всхлипывал.
– Твою ж… Цела? Цела, говорю? Эй! Слышите меня? – он помог ей подняться.
Худенькая. Почти ничего не весит. Огромные зелёные глаза смотрят будто сквозь него.
– Колготки порвала, – приподняла девушка подол испачканной юбки.
У машины начали собираться зеваки:
– Куда ж ты под колеса, малахольная! Бросаются, потом отвечай за них!
– Безобразие…
– Скорую вызовите кто-нибудь!
– У меня телефон сел…
– Всё в порядке, – обратился Березин к собравшимся, взяв девушку под локоть. – Ничего не нужно, спасибо!
Народ начал расходиться, Сергей помог девушке сесть в машину.
– Как вы? Может, в травмпункт? – он завёл машину и медленно тронулся.
– Нет. Не нужно. Спасибо. Извините…
– Отвезти вас домой?
– У меня нет дома.
– Как это? У вас… что-то случилось?
Ему хотелось, чтобы она всё рассказала. Хотелось помочь. Он с удивлением обнаружил, что… рад. Нет, не чужому горю, конечно. Но возможности поучаствовать в чьей-то судьбе. Да просто с кем-то поговорить! Быть нужным.
– Муж. Бывший. Делит имущество через суд, квартира арестована. А из дома… отчим выгнал…
Сергей присвистнул:
– Весело живёшь, подруга. Ну, тогда может, ко мне?
– Нет, – девушка дёрнулась, попыталась открыть дверь и тут же зашипела от боли – коленка саднила.
– Тихо, тихо. Послушай. Посмотри на меня. Ну?
Их глаза встретились. Какие же они у неё… Огромные. Зелёные, как у колдуньи. Беспомощные. Блестящие от слёз. Он смотрел в них с уверенностью и теплотой, надеясь, что девушка не откажет и позволит ему ей помочь.
– Я не хочу причинять беспокойства, – наконец выдохнула она. – У Вас… Жена.
– Это единственная проблема? – он не выдержал, улыбнулся, смутив незнакомку окончательно. – Нет у меня жены. И ничего не бойся, поняла? Сергей Березин женщин, детей, стариков и собак не обижает.
Машина тронулась. Они какое-то время молчали.
– Как тебя зовут?
– Марина…
– Вот и познакомились, – он свернул к торговому комплексу – купить еды и новые колготки.
Родовой бес
– Бес у тебя! Родовой бес. И избавиться от него не так просто. Тут ритуал нужен. Непростой. Сама не лезь! Ни к кому другому не ходи. Я сама тебе помогу. Только не сейчас.
– А когда? – женщина всхлипнула. – Не могу я так больше! Сил уж нет никаких…
– Не ной. Отчаянью не поддавайся. Думай о хорошем. На судьбу не ворчи, она того не любит. Я свечи дам. Оберег заговорю. Воду, соль. На первое время поможет. А месяца через три я сама тебя позову.
– Да что ж так долго-то, а?
– Не ворчи, сказала! Смирись. Не то бес питаться будет злостью твоей. За собой следить надо, глаз с самой себя не спускать, с таким-то наследием. Эта дрянь (прости, Господи, душу мою грешную!), у вас десятилетиями в роду, а ты хочешь, чтоб я тебя от нее за три дня избавила?
– Поняла. Простите…
– Ладно, чего уж… Вижу, устала. Измучилась. На вот. Сбор. Заваривай и пей на ночь. А я готовиться буду. И ты готовься. Соблазнам не поддавайся. Хулы не произноси. Легче тогда нам с тобой будет. – А как же… Может, побыстрей, а? Я заплачу.
– Да что ж ты, глупая, не поймёшь-то никак, а? Ни при чём тут деньги! Ступай. Ступай с глаз моих долой!
Женщина выскочила, распахнув дверь, сбив мальчика с ног. Шишка у Матвейки тогда выскочила знатная – багрово-синяя, что твоя слива! Бабушка на ночь примочки делала с отваром бодяги и смеялась – мол, так ему и надо, то домовой наказал, чтоб не подслушивал внук чужие взрослые разговоры.