Чистой воды блеф. Настоящая итальянская жена
Здесь она ласково заворковала с Дарио, и они пошли выбирать ей браслет на ногу, который ей был ну просто совершенно необходим. Дарио же, рассматривая витрины, вдруг увидел потрясающей красоты комплект из сережек и кольца с удивительно чистым голубым аквамарином23, цветом, точь-в-точь совпадающим, с глазами Алёны, и вознамерился купить ей его в подарок. Но девушка категорически отклонила презент. Её мотивы были понятны – кто она ему, чтобы получать такие дорогие подарки? Но ему-то она сказать так не могла («Ах, Амброджино, зачем Вы так всё запутали?!»). И она начала говорить всё подряд, что приходило в голову: ей некуда это одевать в Москве, она ничего не понимает в камнях и не сможет по достоинству оценить подарок, она и так согласилась с тем, что он всюду за неё платит и это уже перебор, и так далее. От волнения Алена перешла полностью на русский и Дарио понял, что она категорически не примет подарка, только не понял – почему? Он никак не мог взять в толк, почему она не хочет принять от родного брата такой красивый сувенир, так идущий к её небесно-голубым глазам? А Алёна даже рассерчала, исчерпав аргументы, и вышла из магазинчика. Дарио обернулся за поддержкой на Орабель, и та не успела стереть со своих губ презрительную гримасу (Ну, и дура же, эта русская, – думала она в тот момент). Дарио ужасно не понравилось, как его невеста смотрела на его сестру. Если девушка не понимает, что для итальянца его семья – это святое, то она вообще не понимает и не знает его!
И день был окончательно испорчен. Алена поникла, перестала рассказывать о Флоренции, а потом и вовсе попросила Дарио отпустить её дальше одну. Молодой человек не стал сопротивляться, он понял, что Алене надо побыть одной, успокоиться. А ещё ему не терпелось высказать всё Орабель, что при Алёне он сделать не мог, не позволяло воспитание.
Орабель поняла, что попалась, и её ждёт славная головомойка. Она бы вообще плюнула на эту ситуацию, развернулась и ушла, и пусть Дарио потом побегает за ней и вымолит прощение, но краем глаза, когда они шли от собора к мосту, она заметила в витрине одного бутика очаровательную кожаную курточку, которую вознамерилась получить с помощью Дарио, и потому она стоически выдержала бурный поток слов темпераментного итальянца, пустила в ход и свои женские чары, и слёзы… И так запудрила мужчине мозги, что он уже и сам был готов признать свою неправоту.
Алёна же погуляла в садах Боболи, расположенных рядом с резиденцией герцогов Медичи Палаццо Питти, и, как всегда, природа успокоила её. Садовые дорожки, засыпанные гравием, выводили её то на террасу, то к фонтану, то манили заглянуть в гроты и беседки. А ещё в садах было множество античных скульптур. Остаток дня Алёна провела в Палаццо Питти и не успела осмотреть и половины его богатств, поскольку там находилось сразу несколько музеев: Галерея с картинами Рафаэля. Тициана, Ван Дейка, Рубенса, Мурильо, Боттичелли; Сокровищница Медичи, музей фарфора, карет, костюма… Так что много чего ещё осталось на завтра.
Кроме того, где-то здесь должен был начинаться коридор Вазари, таинственная картинная галерея, также описанная в книге Дэна Брауна. Алене было очень любопытно хотя бы взглянуть на вход. О том, чтобы попасть внутрь, она и не мечтала…
На следующий день утром, как и каждое утро до этого, Дарио разговаривал с отцом по скайпу и рассказал ему о вчерашнем происшествии с подарком Алёне. И мудрый Амброджино посоветовал Дарио купить всё-таки так понравившийся ему комплект для девушки и вручить в аэропорту, как подарок от них всех. При таком раскладе она не сможет отказаться. А поведение обеих девушек объяснил сыну как их ревность друг к другу. Дарио был очень удивлён: одна – его сестра, другая – его невеста. У каждой своё предназначение. К чему тут ревновать? И в который раз подумал, что, если бы мама была жива, она бы ему точно растолковала сей феномен…
Но разговор с отцом всё равно поднял Дарио настроение – рара выглядел бодрым и с Орабель они ночью помирились. Орабель это тут же приписала исключительно себе в заслугу и, воспользовавшись моментом, повела Дарио в приглянувшийся накануне бутик. Молодой человек не стал сопротивляться – невеста сегодня улетала обратно (якобы, срочный вызов).
Алена ушла ещё раньше них – у неё была намечена плотная программа. Чему Дарио тоже не стал противиться: во-первых, уже сегодня вечером они останутся вдвоём и новые впечатления сгладят вчерашние недоразумения, а, во-вторых, ему надо было купить комплект с аквамарином без неё.
В аэропорту Орабель опять чуть не испортила Дарио настроение, намекнув, что Алена, может быть, совсем и не его сестра, уж очень они не похожи, ну, просто нисколечко. Но он вспомнил слова отца о ревности и тут же выкинул слова невесты из головы.
Вечером Алёна поинтересовалась у Дарио – где Орабель? И очень обрадовалась неожиданному известию, что она уже в Берлине. Ура! Заранее любимая Пиза пройдёт без невесты Дарио!
22 – самый старый мост Флоренции. В XV веке, власти Флоренции решили перенести сюда лавки мясников, и он приобрел славу места, которое дурно пахнет. Когда именно мясные лавки сменились на богатые ювелирные магазины точно неизвестно, но сегодня там торгуют самыми дорогими ювелирными украшениями.
23 – Аквамарин является камнем удачи, который нередко спасает жизнь человеку, в особенности, если последний умеет прислушиваться к собственной интуиции, а также развивает ее. Он хорош для путешествий, усиливает в своём владельце такие черты, как верность, благородство.
18
Путь Дарио и Алёны лежал в Милан через Пизу и Падую. К Пизе Алёна совсем оттаяла. А когда в Кафедральном соборе на них надели смешные голубые хламиды, она вспомнила, что таким материалом мама укрывала грядки с овощами на даче, и они с Дарио так рассмеялись, что их чуть не выгнали оттуда.
…Мама с удовольствием возилась на даче, пока ей позволяло здоровье. Дача спасала их в голодные 80-е и в лихие 90-е. А потом ее пришлось продать – не хватало денег на лечение мамы. Так что и в двухтысячных дача пыталась им помочь, но не смогла. Но это уже была грустная история и Алёна ничего этого не рассказала, конечно, Дарио. Да она и не любила возиться в земле, поэтому о продаже дачи ничуть не жалела…
После собора они долго и весело фотографировали друг друга на фоне падающей Пизанской башни. А ради чего еще туристы так рвутся в Пизу, как не ради Площади Чудес?
В Милане у них была намечена ночёвка и Алена уже скорее из любопытства, чем из желания, чтобы Дарио взглянул на неё, как на девушку, а не сестру (чужие женихи были для неё табу), гадала: заглянет или не заглянет Дарио в её паспорт. И, если бы ставила на "заглянет", то проиграла бы.
В Миланском Дуомо они провели полдня. Очень позабавили знаки зодиака на полу собора (как-то в сознании Алены религия и астрология вместе не сочетались), особенно знак Алены – Близнецы. Один из "близнецов" был … негром.
На крыше собора они пытались перефотографировать каждый элемент, потому что ни один сантиметр её декора не повторялся, был уникальным. А когда они подошли к ограждающей сетке и взглянули вниз, Алене вспомнилось из школьной программы, и она продекламировала на русском: «Отчего люди не летают? Я говорю, отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела…»24
Дарио ничего не понял, только почувствовал, что это очень красиво…
На вечер у них было забронировано время в церкви Санта Мария деле Грацие, чтобы полюбоваться фреской Леонардо да Винчи «Тайная вечеря». Подумать только – XV век! Были и очарованы, и возвышенны, и… возмущены! Это же надо было так надругаться над шедевром, отбив от фрески приличный фрагмент, чтобы прорубить дверь! Алёна думала, что только в России запросто могли уничтожать красоту, а оказывается и в Европе не очень-то с ней церемонились.
Второй день в Милане они посвятили живописи, вернее посвятила Алена, Дарио сослался на дела и завис в ноутбуке. А Алене, как ни странно больше понравилось в Галерее современного искусства, чем в знаменитой Пинакотеке Брера. То ли уже насмотрелась на шедевры в Риме и Флоренции, то ли уже начала скучать по родине, но картины итальянских реалистов, так похожие на русских передвижников, которые были ближе, понятнее, роднее, понравились ей больше.
Пообедать они с Дарио договорились вместе. И, поскольку, Алена уже с живописью закруглилась, пошли вместе бродить по улицам Милана. Дарио специально завел сестру на знаменитую улицу Via Montenapoleone, где один брендовый бутик сменял другой. Он вспомнил, как сияли глаза Орабель, когда они впервые, ещё на заре их отношений, приехали в Милан и прошлись по магазинам. Орабель примеряла наряды в кабинках, а потом крутилась перед ним в обновках. А когда мерила бельё, он зашел к ней в кабинку и они с упоением целовались… Дарио очень хотелось порадовать сестренку новыми нарядами. Не то, чтобы он стеснялся того, как она была одета (хотя он и научился, благодаря Орабель, разбираться в одежде), ему на это было пофиг. Просто очень хотелось увидеть её в платьице и порадоваться за неё. Но голубые глаза Алены никаким новым оттенком не засияли, и он, памятуя о её реакции во Флоренции, решил ничего не предпринимать.
Вечером они вернулись в центр, к замку Сфорца, который напомнил Алене московский Кремль (что ж такое, опять Россия?!), и попрощались с Миланом, бросив монетки в фонтан на площади. Миланцы прозвали фонтан «Свадебный торт» из-за его ярусной формы. А ещё придумали поверье, что если кинуть монетку в фонтан, то ваше желание обязательно доберется до небесной канцелярии в отношении возлюбленного или возлюбленной, и всё у вас сбудется. Алёна не загадывала так далеко, а скромно попросила, чтобы Амброджино сказал, наконец, сыну правду. А что загадал Дарио, Алёне было понятно – конечно, скорую свадьбу с Орабель. Если бы она знала, как далеки сейчас были его мысли от невесты…
24 – слова Катерины из пьесы А.Н.Островского «Гроза»
19
В Вероне, куда их привела программа Алёны по дороге в Венецию, они потолкались целый час в очереди, чтобы попасть в дом Джульетты (молодцы предприимчивые итальянцы – из ничего сделать конфетку и так раскрутить!), а потом провели весь остаток дня в парке водопадов Cascate di Molina25.
При заселении в отель произошел забавный случай. Сначала смазливый молодой человек на ресепшене никак не мог врубиться, почему такая красивая пара не хочет заселяться в двухместный номер с балконом и чудесным видом на реку, а требует 2 одноместных номера. А когда Дарио был вынужден объяснить, что они не пара, а брат с сестрой, начал усиленно заигрывать с Алёной, стреляя своими оливковыми глазами. А потом вдруг резко оборвал игру и принял серьезный вид. Когда Алена взглянула на Дарио, ей сразу стало всё понятно. Лицо «брата» покрылось красными пятнами, желваки ходили ходуном, а ноздри трепетали, как у испанского быка перед атакой на тореадора. Алена поспешила увести Дарио наверх. Слава богу, вечером, когда они уставшие, но умиротворённые, вернулись из парка, на ресепшене была уже девушка.
25 – Парк расположен в 30км от Вероны. Создан по инициативе профессора-геолога Джузеппе Перина. Водопады образовались в разное время под воздействием эрозии почв и камней, процесс их формирования продолжается до сих пор.
20
Из Милана они выехали утром и уже к вечеру добрались до Венеции, заехав по дороге в Бергамо. У Алены щемило сердце. Венеция была завершением ее программы, она понимала, что волшебная поездка по Италии, к которой она готовилась целых 3 года, подходит к концу. Как же быстро пролетели две недели, просто-таки просвистели. И, хотя впечатлений ей хватит еще надолго, она понимала, что никогда больше не увидит эти волшебные места и никогда в жизни больше не увидит Дарио.
Дарио тоже взгрустнулось, но, в отличие от Алёны, он и мысли не допускал, что они больше не увидятся.
Венеция зачаровала, околдовала, убила наповал Алёну (хорошо, что оставила ее напоследок!). Она никак не могла себе представить, как же здесь можно просто жить? В этой заповедной сказке? Замечают ли венецианцы вычурную красоту Собора святого Марка или пробегают ежедневно мимо, торопясь успеть на работу, даже не взглянув на её прекрасный фасад? Раздражаются ли от тучи голубей, гадящих и галдящих на площади? Или также умиляются и по-детски радуются, как понаехавшие туристы? Пользуются ли они услугами ловких гондольеров, чтобы добраться из одного конца города в другой? Или это недешевое удовольствие только для облегчения кошелька приезжих? Замечают ли они гнилостный запах узких каналов или уже принюхались, привыкли к нему?
Не смотря на середину сентября, в Венеции было жарко, и вместе с повышенной влажностью, не очень комфортно, но уезжать не хотелось. Они бродили и бродили по узким улочкам, пересекая каналы по горбатым мостикам, а когда идти дальше было не возможно, усаживались в гондолу. И щедрая Венеция, как будто в благодарность за их восхищение ею, каждый день подбрасывала им маленькие чудеса: то уютный внутренний дворик с разноцветными комнатными цветами в горшках, закрепленными прямо на стенах, то памятник, к которому они подходили с опаской, потому что он мог оказаться вовсе и не памятником, а застывшим в неподвижности мимом, то невероятно красивый узор лепнины обыкновенного жилого дома…
Алена махнула рукой на оставшиеся не осмотренными достопримечательности величественного Рима (нельзя же объять необъятное!), и оставшиеся еще 2 дня они провели в созерцательной лености, не планируя заранее в какой из музеев им пойти или где присесть на обед, а просто заруливая туда, куда привели их ноги и глаза. Как-то так само получилось, что Дарио все время держал Алену за руку, и ей это казалось пределом счастья.
Рано утром в день вылета Алёны в Москву, она последний раз пообщалась по скайпу с Амброджино и Алберто. Этот ритуал повторялся каждое утро во время поездки (старики просыпались рано), а в обед или вечером, в зависимости от обстоятельств, Дарио общался со своими подчиненными, которых бросил ради поездки с Алёной.
21
Дарио проводил Алёну в аэропорт (последствия пожара уже убрали). Перед посадкой в самолет они долго стояли, обнявшись, пока Алена не оказалась последней пассажиркой… Но Дарио не ушел и после того, как силуэт Алены растаял в посадочном рукаве, а стоял, прислонившись лбом к холодному стеклу, пока самолет Алены не уехал на взлётную полосу, скрывшись от его взгляда.
Алена, конечно, всплакнула, усевшись в кресло. Фонтан Милана так и не выполнил ее просьбу, а напомнить Амброджино о его обещании рассказать всё сыну, она не могла, потому что во время ежедневной связи Дарио всегда находился рядом.
Чтобы отвлечься, Алена начала перебирать свои впечатления, как пушкинский скупой рыцарь перебирал свои богатства в сундуках.
Италия! Это не только гениальные художники и скульпторы – Микеланджело, Леонардо да Винчи, Рафаэль, не только выдающиеся зодчие, построившие Флоренцию и Венецию, не только обогнавшие своё время ученые, такие, как Галилей, родившийся в Пизе, не только великая оперная музыка Верди, но и ангельский голос Робертино Лоретти, поющий простенькую песенку о Сорренто. Даже названия её городков и посёлков звучат, как музыка: Террачина, Позитано, Казерта, Тревизо, Равенна, Римини…
А литературные персонажи, обретающие плоть и кровь на улицах её городов? Не в Падую ли был сослан Ромео, хотя сердце своё оставил в Вероне рядом с любимой Джульеттой? Не выскочит ли сейчас из-за угла развеселый Труффальдино, тот, что из Бергамо?
А природа? Хотите горы? – пожалуйте в горы! Надоело на материке? – в чём вопрос? – вот вам острова! Желаете освежиться? – тогда вам к морю, чистому, лазурному, ласковому! Хотите экстрима? – а давайте-ка поближе к вулканам! Ну, а уж, солнца – хоть залейся солнечным светом!..
22
Дарио позвонил через полтора месяца вечером последнего понедельника октября.
– Рара умер сегодня утром. Похороны в среду. Ты сможешь прилететь?
– Ох, – только и смогла выдавить из себя Алена, – Перезвоню тебе, как только смогу отпроситься.
– Я сам тебя наберу через час.
…
– Удалось?
– Да, отпустили на один день.
(На работе у Алёны заканчивался квартальный отчёт, и каждый работник был на вес золота)
– Какие тебе нужны от меня документы для срочной визы?
– Виза у меня есть, а вот билетов на самолёт нет. Я уже посмотрела.
– За это не волнуйся, я сейчас куплю и вышлю тебе билеты по почте. И встречу в аэропорту…
… Отец, как и обещал, дождался сына. Но, как только Дарио его увидел, вернувшись в Апулию, он сразу понял, как тщательно Амброджино готовился к каждому разговору по скайпу, чтобы, не дай бог! они с Аленой не заметили его ухудшающегося с каждым днем состояния.
Через месяц он впал в кому, и Дарио так и не успел рассказать ему, что расстался с Орабель.
…Дарио долго оттягивал разговор с невестой, пытаясь уже в который раз проверить и перепроверить принятое им решение. А когда он позвонил, чтобы договориться о встрече, девушка с места в карьер, объявила, что любит другого, остается жить в Берлине и помолвку расторгает. Дарио испытал огромное облегчение…
Они с Алберто, забив на все дела, стали дежурить круглосуточно около постели Амброджино по очереди, чтобы было время хоть немного отдохнуть, выспаться. Но спал ли в этот период Дарио, он не смог бы сказать с точностью…
Последний вдох Амброджино пришёлся на дежурство Дарио. Сыну долго ещё казалось, что грудь отца размеренно поднимается и опускается во сне, только хрипов уже не слышно…
Алберто спокойно воспринял уход Амброджино – старики более философски относятся и к жизни, и к смерти. А Дарио застыл, заледенел. Смерти мамы он не помнил, и уход любимого отца был первой в его жизни огромной потерей. Алберто поначалу взял на себя все хлопоты по организации похорон и поминок, но, видя состояние Дарио, решил переложить на него часть обязанностей, боясь потерять вслед за cognatо ещё и племянника.
23
В домовой церкви, где прощались с Амброджино, было не протолкнуться. Все на острове знали и уважали этого человека. Было много слёз, было много слов. Только Дарио ничего не смог сказать. Вышел, постоял у микрофона и вернулся к Алене. Он вообще от неё не отходил, с тех пор, как встретил в аэропорту. Так и ходил за ней, как сомнамбула.
– Я боюсь за него, – шепнул Алене Алберто, – Присмотри за ним, деточка.
А Алёне и не надо было этого говорить, она и так не спускала с него глаз.
– А где Орабель? – так же шёпотом поинтересовалась Алёна у дяди Алберто.
– Они расстались, – коротко ответил он.
За столом на поминках в Дарио что-то сломалось, необъятное горе и ужас потери вдруг разом прорвали лёд оцепенения, он выскочил из-за стола и убежал наверх. Алёна поняла, что он хочет побыть один, и что пошёл на балкон. На улице было сегодня холодно, дул пронизывающий ветер, и Алёна взяла свою куртку (её она хоть знала где искать в куче чужих вещей) и отправилась за ним.
Дарио стоял в дальнем углу балкона, уткнувшись лицом в свои руки, которыми облокотился на перила балкона и рыдал навзрыд. Это было страшно. Алена накинула ему на плечи свою куртку и тихо ушла. «Сестрёнка», – понял Дарио, когда почувствовал тепло её куртки и узнал запах.
24
На оглашение завещания Алена не осталась. Ей надо было возвращаться на работу.
Дарио слушал скучную речь нотариуса в полуха. Всё и так было понятно. Единственное, что его удивило – это что в завещании не было сказано ни слова об Алене. Он не стал выяснять этот вопрос при остальных родственниках и подошёл к нотариусу после окончания церемонии. Тот не дал ему возможность задать ни одного вопроса, а просто протянул Дарио конверт и сказал:
– Мой клиент просил передать это письмо Вам уже после оглашения завещания и сказал, что оно снимет все вопросы, которые могут у Вас возникнуть…
И Дарио с бешено бьющимся сердцем ушел к себе в комнату читать весточку от отца.
«Мой дорогой, мой любимый, мой единственный мальчик! Не плачь, не убивайся обо мне. Я уверен, что моя любимая жена – твоя дорогая матушка, Эрсилия, дождалась меня на небесах. И я даже надеюсь познакомить её с Наташей. И ещё, бамбино, я должен попросить у тебя прощение. Алёнка никак не может быть твоей сестрой. Мы с её мамой любили друг друга, но это была платоническая любовь. Прости, что лишаю тебя сестры, но, надеюсь, что дарю тебе настоящую итальянскую жену русского происхождения.
PS: Алёна всё знает»
Дарио с письмом в трясущихся руках вошёл в кабинет к Алберто. («Как же дядя осунулся и постарел за это время», – отметил он про себя). Алберто посмотрел на вошедшего племянника поверх очков, отложил в сторону газету и сказал:
– Садись, бамбино! Спрашивай. Я в курсе.
– Похоже, я тут один ничего не знал, – с горечью произнес Дарио.
– Не обижайся на нас, стариков. Просто твоему отцу хотелось, чтобы ты сначала разобрался со своими чувствами к Орабель.
– Дядя Алберто, а когда рара написал это письмо?
– В тот день, когда вы с Алёной отправились в путешествие по Италии.
(«Ничего себе!» – подумал Дарио. Он бы тоже хотел стать таким прозорливым отцом для своих детей.)
– Ты не представляешь, сколько счастливых минут вы нам доставили, пока мы наблюдали, как росла и крепла ваша с Алёной любовь друг к другу! – продолжил Алберто.
– А ты уверен, что Алёна тоже меня любит?
– На все сто, так же, как и твой отец!
Что ж, видимо пришло время Дарио совершить свой вояж в Россию.
20
Пока Дарио занимался визой, всё тот же Рауль выяснил по номеру мобильного телефона буквально всё об Алёне, начиная с её возраста (она оказалась на 4 года его младше. Мог бы и сам узнать это гораздо раньше. Сколько раз держал в руках её паспорт и ни разу не догадался заглянуть внутрь!) и заканчивая номерами её кредитных карточек. И домашний адрес и адрес работы тоже были у него в кармане…
– Девоньки, а ну, признавайтесь, а то не выпущу, кого это из вас ждёт этот замечательный экземпляр? Полчаса уже мёрзнет в своей куртяшке, бедняжечка…
Алёна оторвала глаза от журнала, в котором расписывалась об уходе с работы и ахнула: «экземпляром» и «бедняжечкой» оказался Дарио, который стоял с охапкой ромашек на улице напротив выхода, облокотившись на капот машины. Она опрометью бросилась на улицу и уже не слышала, как вслед ей добродушно хохотнула вахтёрша:
– Эвона, как рванула, тихоня наша…
Алена подбежала к Дарио и утонула в его объятиях. А потом он наклонил голову и прижался своими застывшими губами к её губам совсем не братским поцелуем. И Алёна поняла, что он всё знает. Когда у обоих закончился воздух, Дарио нехотя оторвался от девушки, зарылся в её волосы и шепнул:
