Чистой воды блеф. Настоящая итальянская жена - читать онлайн бесплатно, автор Ирма Гринёва, ЛитПортал
bannerbanner
На страницу:
6 из 10
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

6 – в данном контексте – шурин, а также деверь (брат мужа), зять (муж сестры), свояк (муж свояченицы)

7 – в переводе «яркое благородство»

8 – в переводе «тонкая»

3

Дарио суеверно поосторожничал, не стал пока радовать Орабель своим скорым возвращением во Францию, и оказался, к сожалению, прав – вскоре отцу опять стало хуже. Он, практически, слёг в постель, разговаривал с большим трудом, а потом и вообще перешёл на общение с помощью планшета (единственное действие, освоенное им на компьютерной технике). Дарио старался проводить с отцом как можно больше времени, как будто пытаясь наверстать упущенное за 5 французских лет время. И это стало тяготить Амброджино.

В один из вечеров, которые он традиционно проводил с Алберто, выслушивая новости за день и соглашаясь или споря о планах на будущее их совместного дела, или вспоминая о веселых и грустных моментах их жизни, большая часть которой протекла вместе, Амброджино решил посоветоваться о Дарио. Он решительно отложил в сторону планшет и тихо позвал о чём-то задумавшегося шурина, с грустной улыбкой греющего в ладонях бокал с их новым вином:

– Ал?..

– Да, Броди, – встрепенулся Алберто.

– Я ухожу…

Алберто попытался на этих словах зятя возразить, но Амброджино остановил его жестом руки:

– Я ухожу, и ты это прекрасно знаешь… Но я не хочу, чтобы наш мальчик видел это… У него разрывается сердце… у меня разрывается сердце… Я пытался отправить его обратно во Францию,… но он категорически не согласен… Помоги… Придумай что-нибудь…

– Что же тут можно придумать? Он всё знает о винограде, но у него не горит душа, как у нас с тобой. Пару дней он поездил со мной по полям, но ему гораздо интересней его компьютерные штучки-дрючки, ты же знаешь. Если даже ради них он не хочет уезжать, то.., – и Алберто безнадёжно пожал плечами.

– Надо что-то придумать, чтобы он чем-то занялся… уехал подальше…

– Куда? На край земли? В Африку? Антарктиду к белым медведям?

– В Антарктиде пингвины, а не медведи… Постой! Ал – ты гений! Медведи!!! Только не белые, а бурые…

– Броди, я ничего не понимаю…

– Сейчас, Ал, сейчас… Где же она может быть?.. Ал, помнишь у нас была такая резная шкатулка… Из дерева, не помню как оно называется…

– Не представляю, о чём ты говоришь…

– Из бересты, я вспомнил… Я её привёз из России…

– Ты был в России?! – с подозрением уставился Алберто на зятя.

Говорил Амброджино с трудом, но пока не заговаривался, ум его оставался чистым, острым… до сегодняшнего вечера.

– Это было давно… Ещё до встречи с Эрсилией…

И Амброджино коротко рассказал Алберто о своём путешествии в Москву больше тридцати лет назад. А к утру за время бессонной ночи он уже подготовил план, впервые забыв о боли…

4

Дарио вышел от отца в смятении. Genitore позвал его утром к себе и, явно волнуясь больше обычного, сказал буквально следующее:

– Мой мальчик, я должен тебе кое в чём признаться… Возможно у тебя есть старший брат… или сестра…

Если бы Дарио не успел к тому времени устроиться в кресле рядом с кроватью отца, то он бы мог запросто грохнуться на пол от неожиданности. А отец уже протягивал ему поляроидный снимок, порядком выцветший до почти чёрно-белой фотографии, где был запечатлён молодой улыбающийся Амброджино с какой-то девушкой, смущённо смотрящей чуть в сторону.

Её звали Наташа. Она была переводчицей их группы членов Итальянской коммунистической партии, прибывшей в Москву на XXII Олимпийские игры в 1980 году. Хотя партия и решительно осудила вторжение СССР в Афганистан, а спортсмены Италии выступали на Олимпиаде под флагом Международного олимпийского движения, а не своим национальным, руководство партии всё же решило послать свою делегацию в Москву, чтобы, так сказать, «увидеть всё своими глазами».

Эти 2 недели потрясли Амброджино не столько размахом спортивных соревнований, сколько величественной красотой Москвы с её Кремлём, Собором Василия Блаженного, Выставкой Достижений Народного Хозяйства… Но ещё большее потрясение он испытал от красоты, сердечности и при этом скромности советских женщин. Конечно, в первую очередь, это относилось к Наташе. Они как-то сразу приглянулись друг другу и практически не расставались, хотя оба и понимали бесперспективность, невозможность их дальнейших отношений…

– Дарио, дорогой, ты ведь понимаешь как мне важно знать о судьбе Наташи… Я хочу уйти рассчитавшись по всем долгам… Если у меня есть ещё ребёнок – я должен его увидеть… Это деликатное семейное дело – сделай его сам…

Дарио как сомнамбула вышел из спальни отца и пошёл на веранду собирать свои мысли в кучку: у него есть брат? или сестра? Это казалось невероятным и никак не помещалось в голове. С чего же начать поиски? Лететь в Россию? Да, сейчас это просто, в отличие от 1980 года, но… Москва – это огромный город, а не их маленький остров, где все друг друга знают. А что знает он? Отец не помнил даже фамилию Наташи, а только её нежные голубые глаза и пушистые светлые волосы. Он бывал у неё дома, но не помнил адреса. И название станции метро, до которой они ехали, тоже забыл, только смог описать: высокие мозаичные панно по всему вестибюлю. О-о-очень много информации!..

Весь оставшийся день Дарио копался в интернете, собирая сведения о Москве, Олимпиаде… Но это был бессистемный поиск. Отправную точку он так и не нащупал.

5

Утро внушило больше оптимизма. Как будто мозг не отключался, а всю ночь вырабатывал идеи и выстраивал пути действия. Во-первых, вчера ближе к вечеру Дарио нашёл станцию метро с мозаичными полотнами с очень сложным названием Но-во-сло-бод-с-кая. Амброджино радостно подтвердил, что это она и есть. Что это давало – было пока не ясно. Наташа могла уже давно переехать. Да даже если она до сих пор там и живёт, не будешь же дежурить на станции в ожидании её? И методично обходить дома в округе тоже не будешь. На это просто нет времени. А во-вторых, и самых главных, есть же фото! Если бы Дарио не был так оглушён вчерашней новостью, он бы сразу сообразил, что это и есть путь к разгадке. Он же сам, в конце концов, возглавляет компьютерную фирму, в которой работают сплошь программисты-гении! Да и программы по моделированию изменения внешности человека с течением времени и поисковики аналогичных изображений давно уже изобретены. Только придётся лететь в Париж. Ну, ничего! Отец, воодушевлённый первыми результатами, находится в прекрасном настроении, дядя Алберто всегда рядом. И как же он соскучился по Орабель! Да и по своим ребятам тоже.

Амброджино и Алберто не возражали против его отъезда во Францию, мало того, Дарио показалось, что отец даже обрадовался этому. Они оба с рвением выразили готовность научиться пользоваться скайпом. Дядя Алберто аккуратно записал всю последовательность действий в тетрадочку. А вечером оба старика уже развлекались, общаясь по скайпу из соседних комнат.

У Дарио на душе полегчало. Неизвестно сколько времени займёт его поездка во Францию и даст ли вообще какой-нибудь результат, а так он, по крайней мере, сможет видеть отца каждый день. После звонка на свою фирму Дарио перераспределил заказы между своими ребятами, чтобы освободить время самого талантливого из них – Рауля9 для себя. И, наконец-то, обрадовал Орабель своим скорым приездом.


9 – в переводе – «мудрый волк»

6

Дарио с гордостью наблюдал, как шикарно смотрится Орабель на подиуме. «Какая же она у меня красавица!» Девушка была не просто хороша, а восхитительна в сменяющих друг друга нарядах, хотя на вкус Дарио они и были несколько угловаты. Сердце его таяло, душа пела, а в животе летали бабочки…


Дарио почти месяц проторчал во Франции, но результатов было – ноль. Сначала они с Раулем перевели старый поляроидный снимок в цифру и раскрасили его. Потом запустили программу «старения» с самыми разными исходными данными: счастливая-несчастная, похудела-потолстела и так далее. Каждую из полученных фотографий проверяли на «похожесть» разными программами, браузерами и поисковыми системами. Количество действий росло как снежный ком, но результат от этого не изменялся, вернее – не появлялся. Рауля стал напрягать нависший над ним как тёмная туча шеф, и он попросил его отправиться куда-нибудь… подальше, клятвенно пообещав вызвать его обратно в любое время дня и ночи, как только появится хоть что-то похожее на положительный результат. И Дарио с чистой совестью улетел в Берлин, где Орабель принимала участие в Неделе моды – Berlin Fashion Week…


…Но вскоре Дарио заметил жадные взгляды мужчин, рассматривающих, в отличие от женщин, сидящих в зале, отнюдь не модные наряды, а девушек, вышагивающих по подиуму. И настроение его резко сменилось на противоположное. Он в который раз подумал, что надо, наконец, напрямую поговорить с Орабель о её модельной карьере, вернее, о её скорейшем окончании. Пусть уж отработает заключённые контракты, но на этом надо поставить жирную точку. Дарио был современным человеком широких взглядов, но в вопросах семьи жёстко держался старинных традиций: мужчина должен обеспечивать семью, а жена – заниматься домом и детьми.


После завершения показа Дарио уже целый час торчал на улице, поёживаясь от прохладного ветерка (это вам не жаркий юг Италии!), и недоумевал: за один час дефиле Орабель сменила не меньше пяти нарядов, а сейчас никак не может переодеться в свою одежду?!

А девушка в это время пыталась максимально использовать свой шанс для завязывания деловых контактов, так необходимых модели для успешного продвижения по карьерной лестнице. Именно сразу после показов, когда за кулисами царит праздничное оживление, в суете толкотни можно запросто познакомиться и с ведущими мэтрами и с малоизвестными, но перспективными, модельерами. Выслушивая похвалы довольного сегодняшним выступлением шефа, заметить краем глаза пишущую братию, а потом как бы нечаянно с ним или с нею столкнуться, мило извиниться, улыбнуться – и вот заложен ещё один кирпичик твоего будущего.

А вообще, Орабель была очень довольна своим решением поехать в Берлин. Здесь ей за несколько дней удалось сделать больше, чем за 3 года битвы за парижские подиумы. Там она была «одна из многих», а здесь выделялась своим французским шармом и утончённостью: немецкие девушки были ширококостны и тяжеловаты, славянкам с востока не хватало уверенности в себе и столичного лоска. Поэтому Орабель появилась в дверях большого павильона у Брандербургских ворот, где традиционно проходит Berlin Fashion Week, только когда исчерпала для себя всю ситуацию досуха, до дна.

Дарио уже начал закипать, но Орабель бросилась к нему на шею, покрыла его лицо нежными короткими поцелуями, между которыми успевала шептать: «Прости…прости…прости…» И его сердце растаяло. А потом она повисла на его руке, прильнув к нему всем телом, и защебетала о грандиозности шоу, своём успехе вперемежку со словами о том, как же она по нему соскучилась, и инцидент был окончательно исчерпан.

Так что фотографию отца с русской девушкой Наташей Дарио показал Орабель только на следующее утро, если можно назвать утром время, перешедшее за полдень. Несколько месяцев разлуки, возбуждение от удачного выступления на подиуме, бурлящая энергия молодости и желаний – вот рецепт практически бессонной ночи: сладкой, страстной, ненасытной…


Орабель мельком взглянула на фотографию и удивлённо спросила:

– Это же старое фото твоих родителей, что же тут такого удивительного?

(Рассказать при встрече о чем-то удивительном ей пообещал Дарио по телефону).

– Почему мои родители? – в свою очередь удивился Дарио.

– Ну, вот же твой отец. А это мама, только со светлыми волосами. Покрасилась, наверное, или фото так выцвело…

– Это не моя мама, а русская девушка Наташа, с которой папа познакомился в Москве на Олимпиаде в тясфча девятьсот восьмидесятом году. Посмотри внимательнее, что за их плечами?

– Не знаю, какой-то дворец…

– Это Московский Кремль. Но это не важно. А знаешь, что, действительно, удивительно? У девушки Наташи может быть сын или дочь от моего отца! А, значит, у меня, возможно, есть брат или сестра!

– Вау!

– Да уж. Отец хочет, чтобы я нашёл этого ребёнка…

– Он хочет включить его в своё завещание?

– Не знаю, – опешил Дарио, – Мы с ним об этом не говорили.

– Ну, не знаю. Мне кажется, что тебе не стоит его искать. Подумай сам: появляется ещё один наследник. Отцу его жалко: он вырос без него, в нищей России. Твоя доля, соответственно, уменьшается…

– Даже если и так, – уже с холодком в голосе прервал Орабель Дарио, – то, сколько и кому завещает мой отец – это его право…

Орабель, поняла, что перегнула палку, и прибегла к испытанному способу отвлечения мужчины от проблемы: ласка, поцелуи и…

7

Дарио проводил Орабель на репетицию следующего показа, а сам присел неподалёку в кафе. Что-то вчера важное промелькнуло у них во время разговора, но он никак не мог уловить – что? Он положил старый снимок перед собой и начал вспоминать разговор с Орабель с самого утра.

Может быть то, что ей показалась Наташа похожей на его мать – Эрсилию? Дарио попытался представить Наташу с черными волосами и карими глазами и с удивлением понял, что они, действительно схожи. Нет, не похожи, как сказала Орабель, а именно схожи – ростом, строением тела, даже вот этим смущением… Интересно, отцу просто нравился такой типаж женщин или он так был влюблён в Наташу, что непроизвольно искал похожую на неё?

На всех тех немногих фотографиях, что остались от матери, она тоже выглядит как будто смущённой. Даже на свадебных снимках она, безусловно, счастлива, но не победоносно, а как-то сдержанно, какой-то внутренней радостью. И ещё: даже если мама стояла на фотографии на переднем плане, казалось, что она пытается спрятаться куда-то подальше, поглубже. Отец называл Эрсилию «настоящей итальянской женой» – красивой, страстной, но покорной мужу, безоговорочно признающей его право первенства… На снимке из Москвы Амброджино приобнимал Наташу за плечи, а она также, казалось, хотела спрятаться у него за спиной. «Попробовал бы кто-нибудь задвинуть Орабель на второй план, – подумал Дарио, – Даже если бы это и получилось, она бы и там выглядела центральной фигурой снимка…»

Будет ли ему Орабель «настоящей итальянской женой»? Чем дальше – тем больше он в этом сомневался. Как же горько, что мамы нет рядом, и он не может с ней посоветоваться… Стоп! Вот оно! Та мысль, которая зацепила его в разговоре: а если Наташи тоже уже давно нет в живых? И они с Раулем поэтому никак не могут найти её по «состарившимся» изображениям? И Дарио торопливо достал телефон и начал набирать номер Рауля…

8

Рауль позвонил Дарио вечером на следующий день во время очередного дефиле с участием Орабель. Дарио торопливо протиснулся между рядами к выходу под удивлённо-укоризненные взгляды зрителей. Фотографию Наташи с тёмными волосами и глазами Дарио получил от Рауля ещё утром (она, действительно, была очень похожа на мамины снимки), а, значит, у него появилась какая-то новая важная информация.

– Шеф, я нашёл! Девяносто восемь процентов совпадения. Там ещё подпись на русском – я для Вас перевёл и отправил по почте.

– Рауль, ты – гений! Пришли mms. Я до компьютера доберусь ещё не скоро, а сил нет терпеть…

– Будет сделано, шеф! – рассмеялся в ответ Рауль. А потом уже серьёзно добавил, – Позвоните, как посмотрите. Мне надо понимать, что мы делаем дальше.

Дарио не стал возвращаться в зал, а вышел из павильона и начал ходить туда-сюда в ожидании mms. Наконец, телефон пискнул, но сначала пришла sms с переводом текста: «Это моя мама в моём возрасте. Все говорят, что мы очень похожи». Дарио не успел осмыслить, что может означать эта фраза, как пришло и изображение. На экране телефона появились сразу две фотографии: на одной, той, которая, это сразу чувствовалось, была старше, нежно и кротко улыбалась Наташа. А на другом, более современном снимке – очень похожая на неё печальная девушка лишь с намёком на улыбку. Значит, вот как выглядит его сестра! Странно, что она ничего не взяла от отца, не смотря на его горячую южную кровь, а была точной копией матери…

Дарио набрал номер Рауля, чтобы узнать подробности. И Рауль рассказал, что поиск выдал только один результат с такой огромной долей вероятности, но выложен в сеть он был более трёх лет назад на русской версии страниц Фейсбука (пока они бились с «состаренной» фотографией, Рауль параллельно просеивал интернет в поисках именно российских сайтов). К сожалению, эта страничка Фейсбука больше не посещалась, и все сведения, кроме имени и фамилии, были скрыты для общего пользования. Да, ещё был понятен город – Москва, а вот ни адреса, ни телефона добыть не удалось. Рауль попытался поставить в поиск фамилию под снимком – Третьякова, и имя – Наташа, но поисковик выдал такое огромное количество результатов, что на их проверку уйдут годы…

У Дарио при этих словах ёкнуло сердце, он прекрасно понимал, что нескольких лет у его отца в запасе нет, но тут Рауль продолжил, и надежда на положительный исход их поисков вновь возродилась:

– И тогда, шеф, я решил вернуться к другим результатам…

– Каким другим? Ты о них не упоминал.

– Минутку терпения. Я сначала их отбросил, потому что девяносто восемь процентов и пятьдесят пять – всё-таки существенная разница. Но когда с «Наташей» ничего больше конкретного не получилось, я забил «Алёна Третьякова» и вот тут, шеф…, – и Рауль сделал театральную паузу, а когда Дарио уже был почти готов взорваться, продолжил, – Вероятность пятьдесят пять превратилась в девяносто девять процентов! Причем, с тех же IP-адресов!

– И там есть хоть какая-нибудь зацепка? Адрес электронной почты, телефон…

– Нет, к сожалению, там этого нет… Но! Там можно написать сообщение…

– Не понимаю, объясни.

– Все три IP-адреса – это такие русские сайты по поиску попутчика…

– Попутчика? Какого попутчика? Мужа?

– Нет. Там всякие объявления: кто-то хочет куда-то поехать и ищет с кем поехать, чтобы подешевле было. Как-то так я понял. И Алёна Третьякова там искала попутчицу для поездки, Вы не поверите, шеф, в … Италию! Но я Вас сразу должен предупредить, что объявления были размещены полгода назад…

– А сроки поездки написаны? – с замиранием сердца спросил Дарио.

– Очень расплывчато – «осенью»…

– Но сейчас июль, до осени ещё есть время. Так как там можно написать сообщение?

– На сайте есть функционал ответа, но адрес скрыт. Что мне делать дальше, шеф?

– Давай сделаем так: я вылечу в Париж ближайшим рейсом, а ты пока запусти поиск по направлениям: Наташа Третьякова тысяча девятьсот пятидесятого – шестьдесят пятого годов рождения и Алёна Третьякова тысяча девятьсот восьмидесятого – восемьдесят первого года рождения и добавь туда «метро Новослободская», может ещё всплывёт какая-нибудь информация к моему приезду.

– Будет сделано, шеф! – отсалютовал Рауль и разъединился.

В первый раз Дарио не заметил, как прошло время в ожидании Орабель. Когда она вылетела из дверей павильона, как всегда радостно-возбужденная, когда показ складывался удачно, Дарио успел приобрести билет на самолёт до Парижа (времени хватало и на то, чтобы проводить девушку в отель, и собрать чемодан), посоветоваться с Алберто – говорить отцу о первых положительных результатах поиска Наташи или пока подождать? Сognatо посоветовал рассказать: Амброджино после отъезда сына как-то скис, да и отсутствие новостей тоже не добавляло оптимизма, так может это приободрит его? Повысит настроение?

Дарио как раз закончил разговор с отцом, когда увидел Орабель. Он подхватил её на руки и закружил, спеша поделиться своей радостью:

– Аmato10, я так счастлив! Я нашёл сестру! И ты мне помогла в этом! Ты – моя муза!

Уже ведя автомобиль, Дарио рассказывал Орабель всё более членораздельно, а она старательно пыталась изображать, что разделяет его радость, хотя на самом деле это было далеко не так. Как раз сегодня после показа она получила заманчивое предложение остаться в Берлине ещё на 2 месяца по контракту с M4Models на очень даже кругленькую сумму…


Когда Дарио сделал ей предложение руки и сердца, она с радостью согласилась. Нет, она не умирала от любви к нему, но он был весьма хорош в постели, красив, щедр и, как она считала сначала, твёрдо стоял на ногах. Ей безумно нравилась работа модели – жадные взгляды мужчин, завистливые женщин, но она всегда помнила и о её коротком веке, и о тех трудностях, которые надо преодолеть, чтобы забраться на вершину. Ведь она хотела для себя не просто достойной жизни, а жизни шикарной. А для этого, ой, как надо вкалывать в начале, да и огромная доля везения не помешает! В Париже среди моделей была огромная конкуренция, и карьера Орабель топталась на месте. Поэтому «запасной аэродром», который ей обещал брак с Дарио, очень её устраивал. Ещё лет пять покрасоваться на подиуме, а потом плавно перейти в разряд светских львиц. Но всё оказалось не так просто!

Первое разочарование постигло Орабель когда она, уже в качестве невесты, приехала в Апулию знакомиться с отцом жениха – Амброджино. Совсем не так она себе представляла поместье

Бонмарито и совсем не представляла, сколько труда надо вкладывать в виноградные поля, чтобы они приносили стабильный доход. Второй звоночек прозвучал, когда в процессе общения стало выясняться, что о карьере модели придётся забыть, когда она оденет кольцо на пальчик. «Настоящая итальянская жена занимается только мужем и детьми», – так высказался как-то отец жениха и, похоже, сын был с ним солидарен. Вернувшись в Париж, Орабель осторожно навела справки о фирме Дарио во Франции и выяснила, что компания перспективная, быстро развивающаяся, но до IT-гигантов ей также далеко, как до Луны. Нет, совсем не такой жизни она, Орабель, достойна! И она начала искать пути оттянуть свадьбу на «потом» (совсем разрывать помолвку Орабель не хотела – мало ли как сложится жизнь в дальнейшем?!). Поэтому болезнь Амброджино оказалась ей на руку. Потом неожиданно появился новый наследник, вернее, как выяснилось, наследница, да ещё и первенец (и чему тут радуется Дарио, дурачок!). А её карьера вдруг пошла в гору. Так, может, это знак? Знак к расставанию? И Орабель решила пока ничего не говорить Дарио о новом контракте. Поживём – увидим, что делать дальше!


10 – любимая

9

Алена очень обрадовалась, получив, наконец, сообщения с сайтов по поиску попутчицы. Она до последнего тянула с подачей документов на шенгенскую визу, всё ещё надеясь её найти. Но времени оставалось всё меньше и меньше.

Цены за одноместные номера в отелях Италии ого-го как кусались и почти не отличались от цен за номера двухместные. Так что, разделить расходы пополам было бы очень здорово! Алена целых три года копила деньги на поездку в Италию и эта непредусмотренная трата совсем подкосила её бюджет. Она заранее забронировала на Букинге и те и другие виды номеров с бесплатной отменой брони (какая замечательная услуга!) и могла в любой момент до поездки от чего-нибудь отказаться.

Да вдвоём в путешествии и веселее, и не так страшно. А предложений всё не было и не было. Может быть, всему виной была слишком плотная программа поездки, которую Алёна составила сама? Сначала она ориентировалась на программы крупных туристических агентств (в группе она ехать не хотела, не любила шумные сборища незнакомых людей), а потом, по мере изучения путеводителей и активного поиска информации в интернете, всё добавляла и добавляла уголки, куда обязательно надо было заехать. И никак не могла остановиться. Италия оказалась такой красивой страной! Здесь в любом, даже самом маленьком, городке мог найти для себя нечто интересное и достойное внимание и любитель архитектуры, и любитель природы, и любитель искусства! Алёне несколько раз пришлось перетряхивать и ужимать программу, чтобы уместить поездку и в свой бюджет и в двухнедельный отпуск на работе. Теперь-то она, наконец, поняла маму, которая всем сердцем любила Италию и очень мечтала там побывать.

Но её мечте не суждено было сбыться. В её молодости заграницу попасть было не реально, хотя мама знала итальянский в совершенстве и даже достаточно долго работала переводчиком с различными приезжающими в СССР итальянскими делегациями. Потом не было возможности, потому что появилась семья, родилась Алёнка, и стало не до поездок. Потом СССР рухнул, начался кризис, работы не было, как и не было денег на путешествия. А когда Алёнка подросла, ситуация в стране и в их маленькой семье стабилизировалась – не стало здоровья. Вот так и получилось, что осуществить мамину мечту поклялась себе дочь, проводив маму в последний путь.

Сообщения почему-то были написаны на итальянском языке (так определил переводчик Google) и Алёна в который раз пожалела, что наотрез в своё время отказалась его учить. Мама сделала несколько подходов, прежде чем махнуть на неё рукой. Почему-то Алёна была уверена, что у неё нет способности к языкам. А на самом деле, скорее всего, так она оправдывала своё нежелание тратить на него время, поскольку с детства грезила только театром.

На страницу:
6 из 10