А сколько ещё неизведанного! Найду! Обниму! Не отдам никому! От ненависти до любви и обратно. Что обещает её лицо

Пошинковать лук и слегка поджарить его на масле до золотистой корочки. Остальные овощи также мелко порезать. Всё смешать, добавить соль и сахар.

Если лечо предусматривается для хранения, то: довести до кипения, в последний момент добавить уксус и закатать в стерильные банки.

Если – для немедленного употребления, то: варится на медленном огне при постоянном кипении до готовности моркови без уксуса. Уксус по вкусу можно добавить перед подачей, сбрызнув им готовое блюдо.

– производятся в Германии с 1853 года – это мировая элита среди фортепиано.

16

Так прошла осень. Наступила ранняя зима, и Игорь отправился с друзьями на подлёдную рыбалку. В этот раз ему сказочно везло – он вытаскивал из проруби рыбу одну за другой. А потом мужчины грелись водкой в снятой на прокат избушке местного рыбака. Последнее время алкоголь не брал Игоря, он наливался им не пьянея, а потом попросту вырубался. Вот и сейчас он чувствовал неотвратимое приближение момента, когда выключится сознание, но на этих последних минутах успел ухватить и запомнить кусочек разговора между друзьями.

О чём бы ни говорили пьяные мужики, тему женщин они всё равно не могут пропустить. И кто-то из них, кажется, Колян, принялся рассуждать о том, что совершенства в мире не бывает. Ну не может одна женщина быть днём хорошим работником, вечером умелой хозяйкой, любящей женой и заботливой матерью, на людях уметь вести себя как скромная интеллигентка, а ночью – как проститутка. Где-нибудь да будет прокол. И все с ним соглашались. Кроме Игоря. Но высказать своё мнение он не успел – отключился.

А наутро встал с ясной головой и твёрдо принятым решением. Быстренько собрал свои вещички и умотал домой ещё до пробуждения своих вчерашних собутыльников.

Ну, какого чёрта он столько времени промаялся дурью? У них нет такой женщины, ни у кого нет, а у него-то есть! Как бы её не звали в какой-то конкретный момент – Аня или Яна.

Вечером того же дня он имел на руках адрес клиники под Миланом, билет до Рима (ждать 2 дня прямого перелёта до Милана не было терпения) и арендованную машину из римского аэропорта до клиники. А во внутреннем кармане пиджака грело сердце кольцо, купленное ещё в Париже.

17

В Риме было тепло и дождливо, а Милан встретил Игоря прохладной, но солнечной погодой. И он увидел в этом хороший знак. Впрочем, если бы было наоборот, он всё равно посчитал бы это добрым предзнаменованием.

Клиника утопала в разноцветной осенней листве деревьев и кустарников и больше походила на дом отдыха, чем на серьёзное медицинское учреждение. Может быть потому, что он ни на ком из праздно прогуливающихся по зелени газонов или спешно передвигающихся по асфальтовым дорожкам не увидел ни белой медицинской формы, ни серых больничных халатов?

Сначала Игоря проводили к доктору (Сергей Данилович предупредил клинику о приезде гостя). Тот кратко проинструктировал, что можно делать, а чего нельзя, и проводил на уединённую полянку, где Игорь увидел стоящую к нему спиной Аню. Дальше гость пошёл один.

Аня стояла за мольбертом и что-то увлечённо рисовала. Когда Игорь смог заглянуть через её плечо, то с удивлением увидел свой собственный портрет, уже явственно складывающийся из мелких штришков уголька, которым рисовала Аня. Он даже узнал свою «фирменную» позу в гневе: руки сложены замком, глаза смотрят в направлении сверху вниз, одна бровь чуть приподнята, а противоположный уголок рта чуть опущен. Всё вместе это создавало у визави ощущение оценивающей насмешки, как-то так. Именно таким он предстал перед ней в первый день знакомства с «Яной».

Аня, видимо, почувствовала, что её одиночество нарушено и обернулась. Вопрос в её голубых глазах сменился на удивление, потом в них вспыхнула радость, но она, не решаясь ещё шагнуть навстречу, сказала с хрипотцой:

– У меня не оказалось ни одной твоей фотографии, так что вот приходится…

И эта хрипотца включила Игорю ощущение узнавания, образы Яны и Ани, наконец, окончательно слились воедино. А когда он обнял её и прижал к себе, все изгибы её тела так уютно и знакомо совпали с его телом.

– Я тоже на себя ругался, что ни одной фотки не сделал…

– Мне так много надо тебе рассказать…

– Да, уж…

– Только пойдём в мою комнату, а то меня ноги не держат.

– Может на нейтральную территорию? Боюсь, в твоей комнате я с собой не справлюсь, – и с этими словами Игорь слегка отстранил от себя Аню, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Я очень на это надеюсь, – с чувством произнесла девушка, и глаза её потемнели от сдерживаемого желания.

– А разве здесь можно? – удивился Игорь, а сам в это время подумал: «Какие красивые у неё глаза, и почему они ему показались в Вене холодными?»

– Здесь лечебница, а не тюрьма. И комнаты, кстати, звукоизолированы, – добавила она с ноткой кокетства.

Игорь сдерживал себя, сколько мог, обращаясь с Аней вначале как с хрупкой фарфоровой статуэткой, но её страсть пробила брешь в плотине его самообладания, и они бурно и неистово закончили вместе. А потом лежали, нежно прижавшись друг к другу, и Аня начала свой рассказ с того, что волновало её больше всего – с дня сегодняшнего:

– Знаешь, а доктор Вебер не согласен с диагнозом «раздвоение личности». Он считает, что это просто феномен близнецов плюс богатое воображение. Я папе это пыталась сказать ещё тогда, в детстве, когда мне его поставили. Я же прекрасно всё помню и осознаю, чего не может быть при раздвоении, но он мне не поверил, и я постаралась сделать так, чтобы он больше никогда не узнал, что я играю в общение с воображаемой сестрой. И чем взрослее я становилась, тем меньше к ней обращалась. А когда вернулась в Москву, тут вообще так закружило: поступила-то я на экономический, а вращалась в основном среди богемы. Потом возникла идея создания галереи. Крутиться приходилось много, но работа как-то сразу пошла. Деньги на старт дал папа, знакомые среди художников и потенциальных покупателей имелись у меня, плюс помогало моё экономическое образование. Так дело и раскрутилось. Появилась, наконец, возможность вернуть долги папе, и не только в смысле тех, что он дал в качестве стартового капитала, но и моральные…

Только вернувшись в Москву, я поняла, сколько же он трудов положил на меня, на то, чтобы вырваться в Италию, там обосноваться и закрепиться, выучить меня… Он же у меня специалист по итальянской живописи эпохи Возрождения. Что за границей и уж тем более в России, люди вокруг старинной живописи ходят на грани с законом и криминалом. Папа старался всеми силами избегать консультаций по краденым вещам, но иногда они всё равно попадались, и тогда он вежливо, но твёрдо, отказывался от общения, но и в милицию не доносил. Так постепенно наработал себе уважаемое имя и авторитет. В Италии дела пошли ещё лучше, ведь приехать туда коллекционерам было куда проще и безопаснее, чем в Россию. К современной живописи он всегда относился и сейчас относится с холодком, но, когда увидел, что дела у меня в Москве наладились, помог с иностранными партнёрами, так появилась возможность открыть галерею ещё и в Санкт-Петербурге.

Постепенно бизнес стабилизировался, и я решила попробовать себя в профессии по образованию. Зря я, что ли, пять лет училась? Работу по специальности нашла с трудом, я же уже несколько лет назад окончила институт, нигде по профилю не работала, экономика ушла давно вперёд и такой «специалист», как я, был никому не нужен. Наконец, как я считала, мне повезло, и я с бешеным энтузиазмом вышла на работу. Вкалывала, параллельно училась и у коллег, и по книжкам, и по интернету. И только потом поняла, что взяли меня на работу из-за яркой внешности, а не из-за каких-то других соображений. Я же на работу при полном параде вышла, привыкла, что в моей среде людей ценили за талант и на красоту смотрели совсем другими глазами. А тут хозяин – гнида попался, даже бабник будет слишком мягко сказано, глаз на меня положил. Приставать начал конкретно. Но и я уже не девочка наивная, двадцать семь как-никак, мужиков вроде умела ставить на место. А он сначала с подходцем, а потом перешёл на силу. Пришлось звать на помощь друзей. Они его хорошенько так припугнули. А мне пришлось уволиться, конечно. Но, зато, шикарную положительную характеристику подписал.

(Игорь про себя отметил узнать потом кто это, и добавить ему от себя). А Аня продолжала:

– Поэтому, когда я пришла в твою фирму, уже учла свои ошибки и постаралась максимально притушить свою внешность, чтобы оценивали по уму, а не по одёжке…

– И это тебе здорово удалось!

– Да знаю я, сама слышала, как ты меня серой мышью обозвал.

– Не помню такого…

– В кафе. Владлен Иванович спрашивал можно ли меня взять на работу после испытательного срока, а ты сказал, что «такие серые мышки хорошие работники». Это меня и завело. Сразу было понятно, что ты – бабник…

– Я бабник?!

– Конечно! Женщин меняешь, как перчатки. Другого замеса, конечно, чем мой первый начальник, но всё равно – бабник, пусть и женщины сами за тобой бегают, а не ты за ними… И я решила тебя проучить. Пусть твои подруги были и не семи пядей во лбу, но и у них были чувства к тебе, и им было больно, когда ты с ними расставался. И я захотела, чтобы ты хоть немного испытал это же на себе. И начала со сбора информации о тебе…

– Ничего себе, комплексный подход. Прямо как военная разведка…

– Да, а вдруг ты бы оказался сексуальным маньяком? Мне и одного раза хватило… Ну вот, пока сведения о тебе собирала, кажется, потихонечку начала в тебя влюбляться…

– А почему же тогда сбежала после первого свидания?

– Ну, надо же было простимулировать твой охотничий инстинкт? А то слишком просто бы всё получилось…

– Так ты у меня ещё и стратег, – рассмеялся Игорь.

– Какой там стратег! Папу переполошила. Он стал мне названивать и требовать приехать в Италию, а когда я отказалась – сам в Москву засобирался. В общем: он мне звонит, ты мне звонишь, а я же не могу с вами с рабочего места разговаривать. Приходилось в туалет бегать…

– А я всё гадал, почему голос такой странный, как из бочки.

– Конечно, в кафеле же всё… Девчонки уже стали на меня косо посматривать: что это я каждый час куда-то бегаю. Дальше – больше. Ты предложил выходные за городом – опять проблема. Одно дело на нейтральной территории одна ночь, а другое дело выехать в пятницу. Это же надо у Маргариты Борисовны на полдня отпрашиваться: волосы помыть оттеночным шампунем, уложить, накраситься, линзы в глаза вставить, переодеться, переобуться, где-то рядом, но так, чтобы никто с работы не видел, держать машину. Весь свой гардероб, все украшения, косметику пришлось разделить на две части: это на работу для Ани, это к тебе для Яны, чтобы ничего не перепутать и не дёргаться. Я, между прочим, чтобы с тобой по пятницам выезжать, перешла на обеденный перерыв за пятнадцать минут и стала на целый час раньше выходить на работу.

– Бедненькая ты моя, – и Игорь погладил Аню, как маленькую девочку, по голове, – Теперь понятно, почему ты отказывалась встречаться в будни…

– Знаешь, как хотелось? Элементарно в кино сходить, к руке прикоснуться. Да хотя бы просто запах вдохнуть…

На этих словах Игорь счастливо рассмеялся, а Аня сердито толкнула его в бок кулачком:

– Что смешного?