Путь мимо Дома. Сказка о домах и домовых

…В ресторане Марта чувствовала себя неуютно. Все было замечательно, но она тосковала по чаепитию за столиком в саду. О чем не преминула заявить Тиму…

* * *

…Вечером Петя сбежал. В новой квартире было бесспорно уютно, хотя и не обжито. Но Петя понял, что без Дома ему нет жизни; Марта скрашивала его тоску, но этого было недостаточно, чтобы удержать его в бездушной новостройке. Даже если Дому суждено переродиться, то Петя переродится вместе с ним. Подобного патриотизма можно было ожидать от Тобика, однако, случился этот казус с Петей. Эльфы, увидевшие как светлый комочек вынырнул из-под калитки, дружно захлопали в ладоши и замахали крыльями. Неизвестно, какую именно роль в судьбе Дома сыграло возвращение домового, однако аккурат в тот момент, когда светлый комочек вскарабкался на крыльцо и почувствовал, что эта его миграция – окончательная, Тим решил, что… Впрочем, не суть важно, что именно решил Тим; важно то, чем закончилась эта история.

* * *

Через полгода, перед Новым Годом, Марфа Сергеевна получила приглашение на «салон». Приглашение было оформлено примерно так же, как датированное позапрошлым веком приглашение на свадьбу ее бабушки. Среди виньеток и орхидей Марфа Сергеевна разглядела знакомый адрес… Мало того – в приглашении был упомянут вечерний туалет.

…Подойдя к Дому, она подумала, что сознание играет с нею злую шутку. Среди сугробов издали она увидела зеленые деревья. Мираж? Новогодний трюк? Однако по мере сокращения расстояния до Дома деревья становились все отчетливее. К Дому примыкал прозрачный купол, под которым было нечто типа оранжереи – зеленые деревья, клумбы и альпийские горки напоминали общими очертаниями их сад, но – следовало признать – были спланированы гораздо более удачно. Под деревьями стояли столики и сидели нарядные люди. Марфа Сергеевна заметила профессора N, увидела многих известных в городе людей. Обновленный дом стоял на прежнем месте – но на него словно тоже надели вечерний туалет: вдоль стен вились цветущие вьюнки, украшенные серпантином и новогодними шарами. Единственным кардинальным изменением была пристроенная к дому огромная веранда, на которой играли музыканты. Теперь Дом можно было с чистой совестью назвать дворцом и с очень большой натяжкой приравнять в ресторану – ибо слово ресторан было тесным для Дома. По выложенным плиткой тропинкам сновали официанты в костюмах неброских, но достаточно выразительных, чтобы подчеркнуть атмосферу дворца. Пристальный взгляд Марфы Сергеевны разглядел за Домом флигель14, видимо, отвечающий сугубо хозяйственным целям. Несмотря на все новации, ощущение уюта сохранилось, и Марфе Сергеевне почудилось, что она попала в сказку – как в волшебном сне она позволила провести себя к столику, за которым сидел профессор N. Пока она принимала комплименты профессора, музыка стихла, и удивленные взгляды гостей обратились к Дому. В сад спускалась под руку с Тимом царица – и пораженная Марфа Сергеевна с трудом узнала в даме в вечернем платье собственную внучку. Если бы Тобик, выглядывавший из сумки Марфы Сергеевны, был человеком, то наверняка он бы тоже приоткрыл рот от удивления. Не только восхищение Мартой переполняло его. С высоты своего жизненного опыта он понимал, сколь велика заслуга Пети в преображении Дома.

Петя, наблюдал за всем этим великолепием издалека, сидя у края купола около притаившегося от посторонних взглядов одуванчика. Одуванчик задумчиво склонил голову, ощущая как под землей по трубам разливается тепло, и как счастье вечного лета вместе с теплом распространяется по саду. По тропинке к ним приближались Марта и Тим. Тим не мог видеть домового, но столь внимательно посмотрел ему в глаза, что Петя засомневался, на ум ему пришла фраза Марты о том, что «на свете много есть такого…» и он вспомнил, как часто Тим выходил по вечерам на крыльцо и мечтал вслух, а Петя незаметно помогал ему воплощать мечты: договаривался с эльфами, чтобы побыстрее взошла рассада Мартиной любимой эшольции; вместе в гномами подвигал трубы, чтобы они не задевали корни деревьев; и даже переманил из ботсада ундину15, чтобы зацвела лилия в пруду… А вдруг Тим рассуждал вслух не случайно?… Петя заглянул в глаза Тиму и увидел, вернее, услышал, что тот собирался сказать Марте. Здесь его помощь не требовалась, да и ответ Марты был Пете очевиден заранее, поэтому он улыбнулся Тиму – а вдруг он и правда видит его? – и пошел вглубь сада, предоставив любопытному одуванчику единоличное право услышать добрые новости из первых уст.

…В глубине сада стоял телескоп и когда палевый комочек прижался к окуляру, млечный путь показался ему удивительно красивым, а Луна – о чудо! – полной жизни.

Примечания