Лихо ветреное

– Здравствуйте.

Глаза у нее были нарисованы совсем другим художником. Нестерпимо яркие, сине-зеленые, полыхающие изнутри отсветами золотого пламени, слишком большие на этом худеньком личике с тонкими, прекрасными, нездешними чертами и размытыми красками.

– Сестры? – вслух удивился Павел. – С ума сойти… Совсем разные.

– Не р-р-разные! – энергично возразила рыжая Мария. – Я кр-р-расавица, и она кр-р-раса-вица!

– Аленушка, гони это чудовище одеваться. Сейчас с Сережей гулять пойдете, – сказал Федор, все так же внимательно глядя на Павла.

– До свиданья, – тихо сказала прекрасная Аленушка, полыхнула сине-зеленым взглядом, отвернулась к рыжей Марии и строго приказала: – Кыш.

И рыжая Мария беспрекословно подчинилась, повернулась и с топотом понеслась по коридору, а прекрасная Аленушка скользила за ней, как солнечный зайчик.

Сестры… Две дочки Зои. Может быть, это вовсе и не Зоины дочки? То есть, может быть, это дочки совсем другой Зои? Час назад он думал, что знает достаточно, чтобы не строить иллюзий.

– Так где этот клуб? – Павел глянул на часы – до Зоиного перерыва осталось уже пятнадцать минут. – Я на машине, может, успею?

– На машине успеете… – Федор прислушивался к невнятному гомону в глубине квартиры, Павел был ему уже не интересен. – На машине – это мимо магазина направо, потом под железнодорожный мост – и вверх по шоссе, четыре троллейбусные остановки. Здание рядом со стадионом. Да вы его сразу узнаете…

– Спасибо, – заторопился Павел. – Большое спасибо, вы мне очень помогли. До свидания…

Он выскочил за дверь с таким видом, будто и правда сейчас бегом побежит, но когда дверь за спиной захлопнулась, остановился и зачем-то стал прислушиваться к нарастающему гомону за этой дверью. Никакой звукоизоляции. В своей квартире он в первую очередь сделает хорошую дверь.

– Сережа, уже больше чаз-з-за прошло. – Голос Федора, спокойный и слегка насмешливый. – Кто с девочками будет гулять? Обед скоро…

– При чем тут чаз-з-з?! – заорал издалека ломкий басок. – Зато ты английского почти не знаешь!.. И почему это я всегда с ними гулять должен?!

– Потому, что ты старший брат, – назидательно ответил Федор. – У тебя обязанности. Или ты сюда случайно забежал, на компьютере поиграть?

Сережа еще что-то возмущенно кричал в том смысле, что он не играет, а работает, но Павел уже не прислушивался. Он медленно шел вниз по лестнице, пытаясь уложить новые детали в ту мозаику, которую раньше составил в более-менее ясную картину. Детали не укладывались. Ну, допустим, Серый сегодня увез из этого дома ту Зою, которая мать троих детей. Тогда какую Зою в этот дом Серый привез ночью из казино? И вообще, сколько в этом доме Зой, которых Серый без конца возит туда-сюда?

В принципе можно съездить в этот клуб. Посмотреть вплотную, что там за Зоя такая работает. Просто так, из академического интереса. Ведь он еще вчера решил, что никакого интереса, кроме академического, у него в этом деле нет.

Глава 4

– Риточка Николаевна, не убегайте, вам еще на массаж обязательно, разве можно пропускать? И пусть Андрей Антонович ваше сердце послушает. Что-то мне кажется, что вы с физическими нагрузками перебарщиваете… А? Дома сильно устаете?

Ни с какими нагрузками эта Маргарита Николаевна, конечно, не перебарщивала. Разве только с нагрузками на печень. Даже на занятия с бутербродами ходит, вы подумайте! Ручками похлопает, ножками потопает, а в перерыв садится в уголке – и за три минуты уминает во-о-от такой кусок черного хлеба с во-о-от таким куском соленого сала. А потом запьет все это кофейком из термоса, закусит шоколадкой – и голодает до следующего перерыва. Аж пятнадцать минут. И буквально после каждого занятия: «Зоенька, почему я так медленно худею?» Почему, почему… Потому, что так быстро толстеешь.

Зоя вздохнула и постаралась подавить раздражение. Это все из-за того, что страшно есть хочется. И еще два часа терпеть. А Риточка Николаевна сейчас схавает остатки своего бутерброда, после массажа закусит шоколадкой, а потом отправится в какую-то безумно дорогую кафешку с такими же спортсменками – с мороженым, с тортиком и с коньячком отпраздновать успешное окончание очередного занятия.

Хоть бы уж никто больше не подходил с разговорами. Через десять минут вторая группа ввалится сытым прайдом, начнет трясти фигурами под оглушительную музыку. Надо Генке сказать, что ли, чтобы не врубал на полную мощность… И почему так трудно именно с первыми группами? С ее любимыми девочками, призерами и чемпионами, – одно удовольствие.

Нет, не удастся отдохнуть. Вон, новенькая идет. Красавица. Это ее сегодня Томка привела. Зачем? Этой красавице, на взгляд Зои, совершенно не нужно ничего корректировать в роскошной фигуре.

Красавица подошла, вальяжно плюхнулась на скамеечку рядом с Зоей, помолчала немного и неожиданно робко спросила:

– Слушай, можно еще на час остаться?

– Зачем? – удивилась Зоя. – Вам дополнительные нагрузки не нужны. Вы в хорошей форме.

– Да ладно тебе – «вы»… Давай на «ты», а? – Новенькая опять помолчала, повздыхала и решительно заявила: – Я вот такую форму хочу. Как у тебя. Сделаешь, а? Любые деньги плачу… Меня Нина зовут, ты помнишь?

– Помню. Вас… тебя Тамара привела. – Зоя тоже помолчала, повздыхала и, несмотря на обещание любых денег, все-таки решила быть честной. – Особых достижений ты не добьешься. Ну, может, будешь на руках ходить, на мостик вставать, еще какие-нибудь пустяки… А чтобы что-то серьезное – это с юности каждый день по нескольку часов. И несколько лет подряд. Оно тебе надо? Похудеешь только.

– Да! – горячо сказала Нина. – Начхать мне на достижения! Мне главное, чтобы фигура была, как у тебя! Смотри, как на тебя все мужики пялятся!

Она кивнула на балкон над залом, где мужики обычно наблюдали за занятиями своих спортсменок. Или чужих спортсменок. Зоя машинально оглянулась. Мужики действительно пялились.

– Все-таки какие бабы бывают… закомплексованные, – сказала Зоя с досадой. – Ты хоть на себя в зеркало смотрела? Это они на тебя пялятся. Неужели не видишь?

– Не вижу, – заявила закомплексованная Нина довольным голосом. – Так я останусь, да?

– Ладно, – согласилась Зоя. – Оставайся. Только не ешь, не пей и не кури в перерыве. Лучше иди полежи на матах, вон там, за ширмой. На спине, а руки – в стороны. Иди, а то мне еще позвонить надо, забыла совсем.

Ей просто хотелось посидеть одной в тишине и с закрытыми глазами, про звонок она сказала просто так, чтобы прогнать эту Нину. Но вот сказала – и сразу вспомнила, что позвонить действительно надо, она так и не поняла, кто там ее искал и зачем вообще звонил Федор. Зоя пошарила на скамеечке вокруг себя, вытащила мобильник из-под полотенца и на минуту задумалась: может, сходить к общему телефону в холле, чего деньги тратить? Но у общего телефона всегда народ толчется, так она весь перерыв прождет. Зоя еще немножко помедлила, ожидая, кто кого первый задушит – она жабу или жаба ее, вспомнила, что в понедельник обещали дать зарплату, и без особых угрызений совести решила позвонить все-таки по мобильнику.

– У тебя все в порядке? – спросил Федор, не дав Зое даже слова сказать. В домашнем телефоне не было никакого определителя, но Федор каким-то непостижимым образом всегда точно знал, когда звонит Зоя.

– В порядке, в порядке, – успокоила она Федора. – Чего так сразу… У вас там как? Ты-то чего звонил? Я не поняла – кто меня искал-то? Очень шумно было.

– Да Браун какой-то искал. Говорит – по делу. Нашел?

– Не знаю никакого Брауна, – удивилась Зоя. – Какой такой еще Браун?

– Павел Браун. – В голосе Федора появилась настороженность. – Черный такой. Вернее – коричневый. Прям вылитый Браун… Я что, зря ему сказал, что ты в клубе?

– Павел? – Зоя даже растерялась. – Зачем это он меня искал? Ладно, ты не тревожься, я его знаю. Ну, пока, у меня перерыв заканчивается.

Она сунула телефон опять под полотенце и оглянулась на балкон. Что ей в прошлый раз показалось? Когда эта закомплексованная Нина показывала на балкон и говорила, что мужики пялятся… Ей показалось, что среди обычных зрителей мелькнул кто-то новый, но чем-то знакомый. Вчерашний черный Павел? Вернее – коричневый. Вылитый Браун. Надо же, какие фамилии появляются в нашей очень средней полосе…

Никаких Браунов сейчас на балконе не было, обычный состав, знакомые все лица. Одно наглое лицо, кажется, закурить собирается. Зоя свирепо нахмурилась и показала мужику кулак. Тот торопливо сунул пачку сигарет в карман и поднял ладони: Гитлер капут. То-то. Приказать, что ли, балкон закрыть? Но бабы охотнее ходят на занятия, если с балкона на них смотрят и законные, и знакомые. На иную глянешь – нет, больше двух недель не выдержит. А она месяц ходит, и два, и три, и полгода ходит… И деньги несет. Ладно, не будет она приказывать балкон закрывать.

В зал из раздевалки повалила новая группа. Ну, эти еще ничего. Из этих, по крайней мере, никто обед с собой не носит. И кажется, нет ни одной, кто был бы шире пятьдесят четвертого размера. Правда, и тех, кто был бы у?же, тоже раз-два и обчелся. Где там закомплексованная Нина? Становимся, рыбы мои золотые, становимся… Ген! Музыку в два раза тише. А то к концу занятий никакого голоса не останется.

Да, с этими уже куда легче. Эти уже за сердце не хватаются, на пол не садятся, скакалками друг друга не травмируют и перерыва через каждые пятнадцать минут не требуют. И Андрей Антонович ими доволен, говорит, почти все курить бросили – а никто не пополнел. Все-таки как приятно видеть плоды своей работы. Такие гладкие, румяные, здоровые плоды с ясными глазами и спокойным дыханием. Молодцы. И новенькая Нина молодец, вон как честно скачет, старается вовсю, почти два часа движений, а дыхание хорошее, только немножко взмокла с непривычки. Говорили же ей – не пей в перерыве! Или, на всякий случай, к Андрею Антоновичу эту Нину послать? Справки-то она принесла нормальные, но сейчас любую справку за пять копеек напишут. А за пять долларов – полкило сушеных справок…

Зоя прыгала, бегала, показывала, командовала, хвалила, ругала, следила за тем, кто как дышит и кто как потеет, думала при этом о привычных рабочих вещах, а сама с удовольствием ждала прихода третьей группы. Третья группа была ее радостью и гордостью. Девочки занимались уже по нескольку лет, на всяких соревнованиях только так хватали дипломы и медали, а Оксанку уже можно считать готовым тренером. У-у-ух, как она сейчас оторвется со своей третьей группой!

В перерыве после второго часа опять подошла новенькая Нина.

– А можно я еще на час останусь? – Нина слегка пыхтела, косметика у нее поплыла, но глаза были веселые. – Мне понравилось. Я не устала, правда. Я здоровая.

– Нет, третий час – это уже лишнее, – строго сказала Зоя. – Особенно для первого раза. Хотя вообще-то ты молодец, не ожидала. Но на сегодня хватит.

– Так я заплачу! – предложила Нина. – Два тарифа! А? Три!

– Все равно нельзя, – с сожалением отказалась Зоя. – То есть остаться-то можно, только заниматься нельзя. Посидишь в стороне, посмотришь, что люди делают… Это – пожалуйста. Совершенно бесплатно.