Домработница царя Давида

– Девушка, а вы смысл написанного уловили?

– Конечно, – ответила Аня. – Сформулировано ясно. Правда, стиль несколько… м-м… тяжеловат. Все эти «каковые», «кои», «во избежание» и тому подобное уже почти нигде не употребляются, даже в официальных документах. Но понимать смысл не мешают.

– Ага, – сварливо сказал юридический дядька. – Вы тут за пять секунд всё поняли! Да ещё и ошибки нашли! Интересно, интересно… А мы там втроём полтора часа это писали. А потом ещё по два раза перечитывали… Между прочим, у меня оба помощника с высшим образованием.

– Наверное, с юридическим? – предположила Аня.

– Изя, не цепляйся к девушке, – вступила в разговор дама Маргарита, до этого молча слушавшая и наблюдавшая. – У Анны филфак и опыт работы по специальности.

– А чего это вы тут приписали? – Юридический Изя даму Маргариту не послушался и к Ане цепляться не перестал. Но цеплялся не раздражённо, а с каким-то весёлым интересом. – Вот тут, перед подписью – это что такое? Если вы Анна, то при чём тут «к-р»?

– Ой, это я нечаянно! – Аня даже расстроилась, потому что и так уже сколько глупостей наделала… – Это я по привычке. Все, кто читают номер, должны подписать каждую полоску. Редактор подписывается «ред. Иванов», дежурный – «деж. Петров», корректор – «к-р Сидоров».

– А пойдёте ко мне работать, к-р Бойко? – неожиданно спросил юридический Изя. – Я платить буду больше. Ну, процентов на… скажем, двадцать.

– Нет. Спасибо за предложение, но…

– Или на тридцать, – не дал ей договорить юридический Изя.

– Да нет же! Я ведь не…

– Хорошо, на пятьдесят! – Изя торговался уже с нескрываемым азартом.

– Ну, как вы так можете? – с упрёком сказала Аня. – Я ведь только-только подписала договор! И, между прочим, вы сами его составляли. Четвёртый пункт: «В случае увольнения по собственному желанию Работник обязуется предупредить Нанимателя за две недели до дня увольнения». Подумайте сами – только приняли, а я заявляю: ищите кого-нибудь другого, я ухожу. Это некрасиво…

– На сто процентов, – опять не дал ей договорить юрист.

– … и нечестно, – всё-таки упрямо закончила она. – Люди на меня надеются, люди мне поверили, а я так подведу… И времени уже нет, чтобы кого-то другого искать. Так поступать просто нельзя, разве вы не понимаете?

– Как это поступать нельзя? – вкрадчиво спросил юрист, хищно блеснув зубами. Наверное, он так улыбался. – Ей денег предлагают в два раза больше, а она мне говорит, что соглашаться некрасиво и нечестно!

Аня оглянулась на молчащую даму Маргариту и беспомощно спросила:

– Он правда не понимает? Или просто шутит?

Дама Маргарита захохотала. И юрист смешливо хрюкнул, помотал головой, посверкал хищными зубами, непонятно кого спросил:

– Реликтовые папоротники – где их выращивают-то?

Аня подумала, что спрашивают её – мало ли зачем, может, эрудицию так проверяют, – и не очень уверенно ответила:

– На Камчатке, кажется… Только их не выращивают, они сами по себе растут.

Юрист закрыл глаза и обессиленно откинулся на спинку стула. Дама Маргарита с удовольствием поразглядывала его и бесцеремонно объяснила Ане:

– Это он тебя имел в виду. Реликтовый папоротник – это ты.

– Неожиданное сравнение, – задумчиво удивилась Аня. – Наверное, я потому и не поняла, что сравнение… как бы это сказать… не очень удачное. Извините. Я по телевизору видела – папоротники очень красивые. Пышные такие, и листья как кружево, особенно когда все вместе… Нет, с папоротником меня вряд ли можно сравнивать. А вот хвощ – это да, с хвощом меня сравнивать можно.

Юрист открыл глаза, внимательно уставился на Аню и угрожающим тоном уточнил:

– С реликтовым?

– Ну да… Кажется, хвощ бывает только реликтовым…

Теперь дама Маргарита и юрист Изя захохотали вместе. Нет, это, конечно, неплохо, когда люди веселятся из-за каждого пустяка. Просто Аня к этому не очень привыкла. То есть – совсем не привыкла. Все, с кем она когда-то училась, и все, с кем она потом работала, над каждым её словом не смеялись. То есть смеялись, но не над каждым. И то только сначала, а потом – ничего, привыкали. Вдруг и этот царь Давид окажется таким же смешливым, как дама Маргарита и юрист Изя? И мучайся тогда вопросом: он думает, что у тебя есть чувство юмора, или просто дурочкой считает? Скорее всего, всё-таки будет считать дурочкой. Потому что умные люди знают, что со всеми одинаково разговаривать нельзя. Со всеми одинаково разговаривают только люди с пониженной социальной адаптацией. Вадик когда-то серьёзно интересовался социальной адаптацией. Подразумевалось, что он с полным основанием может сказать, что у Ани социальная адаптация нулевая. Это жаль. Потому что на новой работе, похоже, придётся ещё адаптироваться и адаптироваться. Изо всех сил. Потому что здесь всё было не так, как у людей. То есть – не так, как у тех людей, с которыми Аня была знакома прежде.

Когда дама Маргарита уехала, Аня тут же села и написала стратегический план, тактический план и список первоочередных дел. Стратегический план состоял из одного пункта: «Изучить и запомнить всё». Тактический план – из двух: «1. Узнать, к кому обращаться в случае чего. 2. Познакомиться с соседями, а лучше – с их домработницами». Список первоочередных дел получился длинным: «1. Сделать генеральную уборку. 2. Перестирать шторы. 3. Вымыть холодильники. 4. Проверить запасы продуктов. 5. Отнести работу в типографию. 6. Принести свои вещи. 7. Позвонить Вадику. 8. Потренироваться с ключами». Аня перечитала список, подумала, вычеркнула седьмой пункт, а восьмой перенесла в самое начало. Дама Маргарита показывала, как открывать и закрывать входную дверь, включать и выключать сигнализацию, где расположена «тревожная кнопка» и как блокируется дверной замок, но пока она была дома – сама и открывала, и закрывала, и включала, и блокировала, так что Аня всему этому научиться не успела. Вот прямо сейчас и надо научиться, а то уйдёшь, закрыть-то дверь закроешь, а открыть потом не сумеешь. А она даже не знает, к кому обращаться за помощью в случае чего.

Аня взяла ключи, вышла на лестничную площадку и, пока не захлопывая дверь, некоторое время вертела ключами в замках, запоминая, какой ключ от какого замка. Дама Маргарита говорила, что вполне достаточно закрывать на один замок, но мало ли… Наконец Аня решила, что уже всё запомнила, захлопнула дверь, закрыла на оба замка и стала вспоминать, какой из них нужно открывать первым, чтобы автоматически не сработала сигнализация. Кажется, нижний… Или верхний? Ну, ничего, даже если она ошибётся, то потом всё равно войдёт и успеет отключить эту сигнализацию до того, как прибежит милиция, ОМОН, ГРУ, ЦРУ… то есть ФСБ – или кто там эту крепость охраняет?..

Дверь она открыла легко, но, конечно, неправильно. На панели внутреннего телефона, висящего на стене рядом с дверью, светилась красная кнопка. Значит, эта бдительная сигнализация уже сигнализирует кому положено о несанкционированном проникновении злоумышленника в седьмую квартиру. В данном случае – злоумышленницы. Сигнализация же не знает, что Аня никакого зла не умышляет, а просто немножко перепутала замки… Так. Теперь её надо отключить в течение минуты. Пока не прибежали ГРУ, ЦРУ и ФСБ.

Ну вот, мы так не договаривались… Она же только сегодня утром положила на телефон бумажку, на которой очень подробно записала, как надо отключать сигнализацию. А сейчас никакой бумажки там не было. Может быть, её сквозняком сдуло? Но в этой квартире не бывает сквозняков. Мистика. Аня не верила ни в какую мистику, поэтому решила, что, скорее всего, просто хотела положить бумажку на телефон, а потом передумала и положила в другое место, не доступное для злоумышленников, которые могут несанкционированно проникнуть… Теперь надо вспомнить, какое место она посчитала недоступным. И она бы, конечно, вспомнила, но отведённая на отключение сигнализации минута уже кончилась. Всё, ГРУ, ЦРУ и ФСБ уже на старте. Или даже в пути… И кто будет держать на работе человека, который на второй же день после приёма своими действиями – вернее, своим бездействием – провоцирует боевую тревогу, взламывание входной двери, тотальный обыск, топтание паркета грязными ботинками и собственный арест? Никто не будет держать. Она бы уж точно не держала. Остаётся одно – явка с повинной и чистосердечное признание. Вадик когда-то серьёзно интересовался чистосердечным признанием. Предполагалось, что он-то умеет чистосердечно признаваться, а она – нет. Ну, что ж теперь… Учиться никогда не поздно.

Аня сняла трубку внутреннего телефона – никакого гудка, трубка молчала. А, нет, не совсем молчала, ещё и дышала. Может, телефон и работает…

– Здравствуйте, – на всякий случай сказала она. – Это вас из седьмой квартиры беспокоят…

– Да, я вижу, – настороженно отозвалась трубка. – Какие-то проблемы?

– Я забыла, как отключать сигнализацию, – виновато призналась Аня. – Простите, что беспокою, но я просто не знаю, к кому следует обращаться в подобном случае…

– Мужики, отбой, – с явным облегчением сказала трубка, а потом со скрытым недовольством добавила: – Сейчас к вам поднимутся.

Аня повесила трубку – вернее, попыталась повесить, но рычаг почему-то не нажимался. Не хватало только телефон сломать. Как можно вообще держать на работе человека, который на второй же день ломает телефоны?! И что теперь делать?..

Колокол над дверью качнулся и дзинькнул почему-то с вопросительной интонацией. Аня оставила телефонную трубку висеть на шнуре, торопливо открыла дверь, сказала стоявшему на площадке человеку: «Спасибо, что пришли, проходите, пожалуйста», – и вернулась к телефону. Трубка качалась и всё время что-то сердито говорила. Аня схватила её и прижала к уху. Трубка, оказывается, спрашивала:

– Что случилось? Почему не даёте отбой? Что там у вас происходит? К вам идёт наш работник! Вы можете открыть дверь?

– Я уже открыла, – почти с отчаянием сказала Аня. – Я просто трубку повесить не могу! Телефон, кажется, сломался.

– Разрешите, – произнес недовольный голос за её спиной.

Аня оглянулась. Парень смотрел на неё с подозрением и протягивал руку.

– Вам документы показать? – Аня переложила телефонную трубку в левую руку и полезла в карман халата. – Сейчас, сейчас, минуточку, у меня паспорт вот здесь, в конверте…

Вынимать паспорт из конверта с хозяйскими деньгами одной рукой было неудобно, поэтому она сказала: «Подержите, пожалуйста», – сунула трубку пришедшему парню и взялась за конверт обеими руками. Парень сказал в трубку: «Я на месте», – и попытался её повесить, но тоже безуспешно. Удивился, поразглядывал телефон сверху, вытащил из-за рычага сложенную бумажку, повесил трубку – на этот раз успешно – и с недоумением спросил:

– А кто это рычаг заблокировал? Так делать нельзя. Или всё время вызов будет идти, или вообще дозвониться не сможете.

– Ой, вот она! – Аня сунула конверт в карман, выхватила бумажку из руки парня и стала торопливо разворачивать её, виновато приговаривая: – Я же помню, что на телефон её положила! Пошарила – а её там нет! Вам хорошо, вы большой, вы сверху всё видите… Это шпаргалка… То есть записка. А то я наизусть не помню, как надо отключать. Вот и записала всё подробно…

– Новенькая, что ли? – спросил парень, наблюдая, как Аня торопливо нажимает кнопки, всё время заглядывая в свою шпаргалку. – Давно служишь? Что-то я тебя раньше не видел. Тебя как зовут?

– Анна Сергеевна Бойко…