Экстремальное материнство. Счастливая жизнь с трудным ребенком

Импульсивность и дефицит внимания сохраняются, но многим удается скомпенсировать эти проблемы и жить обычной взрослой жизнью.

Альтернативные теории

Ребенку поставлен диагноз и прописано лечение. Мать пытается понять, как теперь жить и как строить с ним отношения. Делится новой информацией с окружающими. Но у каждого из окружающих свой взгляд на ситуацию. Точек зрения много, и друг с другом они несовместимы.

Попробуем разобраться отдельно с каждой группой убеждений.

Просто избалованность

Эта точка зрения встречается чаще прочих. Носителя этой точки зрения лучше оставить в покое. Переубедить его практически невозможно. Можно носить ему специальную литературу, показывать диаграммы, говорить о лобных долях, об управляющей дисфункции, даже об обратном захвате нейромедиаторов в синаптической щели… Но чтобы одна картина мира сменилась в уме человека другой, должно пройти долгое время, он должен сделать какие-то наблюдения и прийти к определенным выводам.

Проблема избалованных детей состоит в том, что взрослые не выставили им границы приемлемого поведения. Как только эти границы выставляются с должной мерой серьезности, поведение детей нормализуется. В случае с СДВГ проблема в другом: даже если ребенок прекрасно знает, как надо себя вести, и очень хочет вести себя хорошо, ему это все равно не удается из-за его импульсивности. Это не значит, что ему не надо выставлять границы – обязательно надо!

Это все новомодные выдумки

«Где эти дети были раньше?» – спрашивают люди, уверенные, что СДВГ придумали несколько лет назад. Но и раньше эти дети были там же, где и сейчас: в каждом классе (см. главу «История вопроса»). Каждый, пожалуй, может вспомнить одного-двух хулиганов и двоечников, классных шутов, драчунов и безобразников. С большой долей вероятности это именно они и были. Более того, двоечник и хулиган – очень популярная фигура в детской литературе, подробно описанная во множестве произведений во всей своей красе. Если проанализировать любимые детские книги о двоечниках с учетом современных научных представлений о природе школьных трудностей, мы увидим там и дефицит внимания, и сниженный уровень активации мозга, и гиперактивность, и специфические трудности обучения, классифицируемые, правда, как лень и хулиганство.

Новое поколение

«Их становится все больше», «сейчас у меня в классе все гиперактивные», «эпидемия СДВГ» – об этом постоянно говорят учителя. При этом уровень распространенности синдрома дефицита внимания и гиперактивности в разных странах и в разное время большинство исследований оценивает в 3-10 %. Некоторые отечественные исследователи приводят цифры в 30 % и более, но здесь уже встает вопрос о критериях диагностики.

Такие дети действительно были всегда, и число их во все времена и в разных странах примерно одинаково. Иногда к ним причисляют и детей с другими медицинскими проблемами, которые дают похожую картину и приводят к трудностям в учебе и к школьной дезадаптации.

Исследование, которое провели в конце XX века российские ученые, показало, что процент детей со школьной дезадаптацией довольно велик: она обнаружилась у 31,6 % из 537 обследованных детей, в том числе у 42 % мальчиков и 18,6 % девочек[5 - Н. Н. Заваденко, А. С. Петрухин, Н. Г. Манелис, Т. Ю. Успенская, Н. Ю. Суворинова, Т. Х. Борисова. Школьная дезадаптация: психоневрологическое и нейропсихологическое исследование // Вопросы психологии. 1999. № 4. С. 21–26.]. Авторы называют следующие причины дезадаптации:

16.5 % – минимальные мозговые дисфункции, включая СДВГ (7,6 %);

8,4 % – неврозы и невротические реакции;

3 % – неврологические заболевания;

3,7 % – психические расстройства.

31.6 % – это почти треть класса!

Возможно, это число дезадаптированных школьников связано с общей проблемой здоровья детей в стране, с кризисом системы здравоохранения, с недоступностью или ограниченностью медицинской помощи, с тяжелым социально-экономическим положением некоторых регионов, с неудовлетворительным качеством родовспоможения и большим числом осложнений в родах. Возможно, дело в том, что современная медицина позволяет выхаживать новорожденных в более тяжелых случаях. Это увеличивает процент школьников с различными проблемами здоровья. Другие считают, что свою роль играет и курс на принудительную инклюзию, при котором в первые классы общеобразовательных школ попадают дети, которых раньше отдавали в коррекционные школы. Но есть и другие причины, которые заставляют общество (и не только в нашей стране) говорить об эпидемии невнимательности и гиперактивности.

Прежде всего, это кризис школьного образования и обусловленное им падение качества преподавания. А также выхолащивание смысловой стороны образования, сомнения в ценности знаний, которые дает школа, снижение образовательной мотивации у детей при повышении ценности образования в глазах родителей. Плюс повышение нагрузки, добавление новых дисциплин, часов на них, увеличение объема домашних заданий, увеличение срока обучения в школе. Дети больше отлынивают от школы, их больше принуждают, они больше сопротивляются и чаще демонстрируют неповиновение и протестное поведение. Родителям не хватает времени играть, разговаривать, читать с детьми, зато детей сызмальства готовят к школе. Школа отказалась от воспитательной работы. Словом, дети оказались в некотором педагогическом вакууме. Но спрашивают с них больше, жестче, бессистемнее.

Второе – это изменение отношений между учеником и учителем. Дети перестали по умолчанию уважать учителя. Авторитет учителя все чаще подвергается сомнению. Дети уже не умеют беспрекословно повиноваться. Взрослому приходится завоевывать авторитет в их глазах, и не каждый взрослый способен это сделать.

Третье – информационная среда. Дети привыкли к тому, что на них с огромной скоростью обрушивается огромное количество информации, привыкли к ярким и сильным стимулам, которые дают телевизор, компьютер и гаджеты.

Психолог Анна Варга в интервью «Гарвард бизнес ревю»[6 - Юлия Фуколова. «Не будут они читать, и заставлять их бессмысленно». Harvard Business Review, 2 декабря 2016 г. http://hbr-russia.ru/biznes-i-obshchestvo/fenomeny/al8445/ (http://hbr-russia.ru/biznes-i-obshchestvo/fenomeny/al8445/)] обозначила эту проблему так: «В истории человечества периодически происходит смена коммуникативных технологий. Это естественный процесс, просто сейчас мы находимся в самом его начале. Поменялась сенсорная модальность – дети уже не читают, а смотрят. Во время чтения вы должны воображать, то есть представлять все то, о чем читаете. А когда вы смотрите, воображение не нужно. Сигнал идет непосредственно в затылочную кору головного мозга, это другое восприятие. Дети уже принадлежат к новой коммуникативной культуре. Максимум, что могут сделать родители, – читать сами, пользуясь тем, что детям нравится находиться рядом. Или давать им аудиокниги». Система образования не успевает за новой реальностью. «Школа не готова приспосабливаться к современному ребенку и к тому типу общества, в котором ему придется жить. В школьников по-прежнему запихивают объем информации, а сегодня надо учить компетенциям, трекам, по которым ребенок сможет добывать знания сам. Продвинутые учебные заведения не заставляют ничего учить, они стимулируют дискуссии, используют игры, онлайн-образование, дети готовят доклады и презентации», – говорит Анна Варга. Она называет СДВГ «следствием того, что современный ребенок попал в щель между старым и новым поколением». С этим я не согласна: у СДВГ биологическая основа и четкие клинические критерии. Не стоит обозначать этим термином явление совершенно другой природы, с другими (хотя в чем-то похожими) проявлениями. В конце концов, даже среди этих «новых детей» наши, с СДВГ, всегда заметны.

Педагогические ошибки родителей тоже играют в появлении «новых детей» не последнюю роль. Из XX века российская семья вынесла сосредоточенность на ребенке: наши дети будут жить лучше нас, самим не досталось, так хоть они поживут. На ребенка семья возлагает все надежды. Забота о том, чтобы ребенок был сыт, одет и воспитан, занимает много времени и с успехом заменяет смысл и цель жизни. Взрослый сам не очень знает, чем наполнить свою жизнь, кроме постоянного и надоевшего зарабатывания денег. И вся нерастраченная энергия родителя уходит на ребенка. Он становится объектом, сырьем для работы.

Родитель пытается доказать, что он хорошо делает свое дело, успешно готовит объект к сдаче миру. Как акт сдачи-приемки обычно расценивается поступление на бюджетное место в хороший вуз. Поступление состоялось – значит, взрослый (а не ребенок) выдержал экзамен. С воспитанием справился – садись, пять. Выращенный ребенок принят в Светлое Будущее. Но попасть туда трудно.

«В условиях социальной и экономической нестабильности под гнетом страха „не справиться“ с жизнью – потерять работу, обеднеть, заболеть – родители сами становятся неуверенными, уязвимыми, эмоционально нестабильными, появился новый социальный страх – неуспешность детей, – пишет профессор Московского городского психолого-педагогического университета Наталья Авдеева[7 - Родитель и психолог: новые запросы и риски. Учительская газета. № 31. 29 июля 2008 г. http://www.ug.ru/archive/31819 (http://www.ug.ru/archive/31819)]. – Родители боятся, что ребенок, не подготовленный к школе или недостаточно хорошо справляющийся со школьными требованиями, может не выдержать конкуренции с другими детьми, оказаться неудачником, малоценным в глазах педагогов и сверстников, без перспектив в будущем».

Ребенка с пеленок начинают готовить к профессиональной карьере. Пока у него нет ярко выраженных склонностей, надо набирать впрок всего и учить всему сразу: что-нибудь да пригодится. Или сразу готовить к престижной профессии.

Отсюда – два отмеченных Натальей Авдеевой новых родительских запроса к психологам. Первый – сформировать ребенка по заданному ими образцу, чтобы он обладал «нужными» качествами. Второй – выявить склонности дошкольника, чтобы знать, какие качества нужно развивать и на какой вид деятельности нацеливать ребенка.

В результате неделя дошкольника оказывается под завязку забита занятиями. Даже в детсаду детям некогда поиграть друг с другом. Дома за занятия берутся сами родители: чтение, счет, прописи, диктанты по клеточкам. Но желание учиться у ребенка еще не сформировалось: ведь оно возникает в результате наблюдений, накапливания вопросов и стремления найти на них ответы. Принудительная занятость и отсутствие личного времени не развивают мотивацию, ответственность и самоконтроль. За ребенка уже все решили, определили для него участок работ, и ему теперь остается только соглашаться с таким мироустройством. Постепенно зреет бунт: не нужна мне эта ваша школа, буду заниматься только тем, что мне нравится!

Родителям начинает казаться, что их главная родительская задача – заставить детей учиться. Но у них не только нет ясных представлений, чему и зачем учить, но и способов воздействия на ребенка, кроме малоэффективных уговоров, крика, наказаний и подкупа. Ребенок перестает быть радостью, становится проблемой, которую постоянно надо решать.

Модный диагноз

Проблема гипердиагностики существует: диагноз иногда ставится не особенно тщательно, а иногда и вовсе непрофессионально. Часто приходится слышать что-то вроде «диагноз поставил врач в ходе школьной диспансеризации» или «приходили в школу психологи, тестировали, диагностировали». Это нарушение нормальной процедуры диагностики, которая требует заполнения многостраничных опросников, тщательного сбора анамнеза, разговора с учителем. Врачи, которые серьезно подходят к диагностике, несколько часов тратят только на разговоры с родителями.

Психолог ничего «диагностировать» не может. Учитель – тем более. Психолог может описать родителю проблему, предположить, с чем она может быть связана, и посоветовать обратиться к врачу.

Врач не ставит диагноз «СДВГ» на основании пятиминутного осмотра ребенка в ходе школьной диспансеризации.

Кроме того, в стране нет официально принятого протокола диагностики СДВГ. А пока его нет, проблема гипердиагностики никуда не денется. Однако если диагноз СДВГ кому-то ставят неграмотно, это не значит, что такого расстройства нет.

Детей лечат, чтобы не мешали взрослым

Вопрос, кому больше мешает СДВГ – ребенку или окружающим, – не такой простой, как кажется. Действительно, взрослых такие проявления ребенка истощают, доводят до изнеможения, особенно если это гиперактивность у младших дошкольников.

Но и детям приходится нелегко. Исследование, опубликованное журналом Advances in Medical Sciences в 2009 году[8 - M. R. Merrill, J. L. Lyon, R. K. Baker, L. H. Gren. Attention deficit hyperactivity disorder and increased risk of injury. Adv Med Sci. 2009. 54(1). https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/i9586835 (https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/i9586835)], показывает, что у детей с СДВГ почти в два раза выше уровень травматизма (в особенности часты растяжения, открытые раны головы, шеи, тела и конечностей, а также переломы конечностей). Риск серьезных травм (перелом черепа, шеи, позвоночника, трещины черепа и повреждение мозга, повреждения нервов и спинного мозга) при СДВГ выше в три раза.

При серьезных формах гиперактивности и невнимательности у некоторых детей даже появляется педагогическая запущенность – это при нормальном интеллекте и любящих, внимательных родителях! Просто для того, чтобы ребенок сел послушать книжку, выучил цвета, стал разбираться в буквах и цифрах, он должен сосредоточиться. А этого он сделать в обычных условиях не может, и хорошо еще, если родители или педагоги смогут придумать методы завладеть его неустойчивым вниманием и использовать по максимуму те несколько минут, которые у них есть.

При СДВГ часто встречаются проблемы с социальными навыками: дети хуже понимают правила поведения со сверстниками, шутки, труднее разбираются в жестах и выражении лиц, слишком импульсивно реагируют, слишком нетерпеливы, не соблюдают очереди, любят командовать не по делу, лезут во все дела. Рано или поздно многие такие дети оказываются без друзей, а это уже мешает жить лично им, а вовсе не взрослым.

Невнимательность, хаотичность, неорганизованность тоже создают проблемы им самим: очень трудно учиться, невозможно без посторонней помощи справиться с такими простыми делами, как поддержание минимального порядка в своих вещах и делах. Еще тяжелее – когда эти особенности приводят к конфликтам с окружающими. Сами по себе проявления СДВГ не так тяжелы, как их следствие – социальная дезадаптация.

Множество исследований показывает, что социальная цена СДВГ, если ребенок вовремя не получает помощи, очень высока. У большинства выросших детей расстройство сохраняется и во взрослом возрасте (Расселл Баркли полагает, что в реальности только 20–35 % взрослых «перерастают» свой СДВГ). У многих детей с СДВГ появляются более серьезные проблемы (асоциальное поведение, расстройства учебных навыков, низкая самооценка, депрессия), а в 5-10 % случаев – и более тяжелые диагнозы (биполярное аффективное расстройство, асоциальное расстройство поведения). 10–25 % злоупотребляют алкоголем и психоактивными веществами. 25–36 % не заканчивают школу. Люди с СДВГ испытывают трудности с адаптацией к новой работе, работа, которую они находят, часто не соответствует их уровню образования и квалификации. Они чаще меняют работу, обычно из-за того, что им скучно, или из-за конфликтов. У них больше проблем в отношениях с друзьями и возлюбленными, выше уровень семейных конфликтов и разводов. Выше уровень нарушений правил дорожного движения, чаще аварии – и эти аварии более серьезные[9 - По: Fact Sheet: Attention Deficit Hyperactivity Disorder (ADHD) Topics (с личного сайта Расселла Баркли). http://www.russeUbarkley.org/factsheets/adhd-facts.pdf (http://www.russeubarkley.org/factsheets/adhd-facts.pdf)].

Некоторые радикально настроенные родители требуют, чтобы общество само адаптировалось к детям. В идеале, конечно, движение навстречу должно быть двусторонним. Но если общество навстречу ребенку не двигается, надо не только работать над изменением общества, но и помогать ребенку выживать в том обществе, какое есть.

Это особый дар

В середине двухтысячных годов большое распространение среди родителей сложных детей получила концепция «Дети индиго», которая изложена в одноименной книге американцев Джен Тоубер и Ли Кэрролла. Сторонники ее убеждены, что дети с СДВГ – это на самом деле новый этап развития человечества: дети особо одаренные, гениальные, в школе им просто скучно, а педагогика им нужна другая, не репрессивная.

Эта концепция – целиком религиозная, эзотерическая, примыкающая к идеям оккультного движения New Age (Новая Эра). Принимать ее или нет – целиком вопрос личного мировоззрения и веры. Научная ценность концепции равна нулю; основные идеи представляют в основном религиоведческий интерес.

История появления «детей индиго» примерно такова: Ли Кэрролл, бизнесмен, продающий радиоаппаратуру, в 1989 году, по его словам, вступил в контакт с инопланетной сущностью по имени Крион. Крион стал диктовать ему послания. Затем на сеансы диктовки стали собираться последователи Кэрролла, которые называют себя «работниками света». Крион надиктовал Кэрроллу много разнообразной информации по спасению человечества, в том числе упомянув о том, что в ДНК человека ожидаются сдвиги, а человечество будет эволюционировать дальше. «Дети индиго», по верованиям «работников света», – это следующее звено в человеческой эволюции: в книге говорится о том, что их ДНК устроена иначе («включено не 20 кодонов из 64, как у всех, а больше» и т. п.). Несколько профессиональных генетиков выступили в своих публикациях с протестами против массового внедрения в умы сведений, которые с точки зрения генетики совершенно абсурдны.

В книге извещалось, что в мир пришло новое поколение детей. Сейчас их рождается 90 % (то есть стандартных остается 10 %). «Индиго» они названы потому, что ясновидящая Нэнси Энн Тепп увидела в их ауре ярко-синий цвет (индиго). Некоторым уже этого достаточно, чтобы навсегда отложить книгу в сторону – обычно это люди с рациональным, научным мышлением. Но если человек любит необычное, околорелигиозное, оккультное, эзотерическое и при этом имеет невнимательного гиперактивного ребенка, книга глубоко западает ему в душу. В ней особо указывается, что часто мудрым душам ошибочно ставят диагноз «СДВГ» и начинают их лечить, вместо того чтобы воспитывать, как подобает воспитывать царей, богов и гениев. Как сказала мне одна мать ребенка с СДВГ, «уж лучше я буду считать его поступки проявлением гения, чем выходками идиота».

В книге «Дети индиго» содержится мысль, что детей не надо воспитывать, они и так все знают и понимают; их надо только направлять. Для растерянных родителей, оказывающихся в трудных воспитательных ситуациях, это звучит как весть о спасении: не надо ничего придумывать, надо довериться ребенку, он сам все знает. Но в конечном итоге это оборачивается перекладыванием выбора и ответственности за выбор на ребенка, который пока еще делать его не готов. Так что авторам пришлось внести поправку: устанавливайте границы, не допускайте вседозволенности. Кто-то и сам давно знает этот старый закон педагогики, но кому-то, чтобы простые мысли проникли в сознание, нужна весть из космоса, ауровидение и обещание готового гения на выходе.

Здравая мысль концепции состоит в том, что ребенок – это уникальная личность, талантливая и заслуживающая уважения; ребенок обладает большим потенциалом, который нужно развивать; отношение к ребенку как к «больному», «дефективному» может многое испортить. Дети с дефицитом внимания и гиперактивностью нередко и в самом деле обладают яркими талантами и способностями, и к ним, конечно, нужен особый педагогический подход, чтобы помочь сгладить проблемы и развить таланты. Что, впрочем, не исключает лечения.