Российская деловая культура. Воздействие на модель управления

http://geo.1september.ru/2002/18/2.htm (http://geo.1september.ru/2002/18/2.htm)

http://www.rhr.ru/index/jobmarket/russia/7906.html (http://www.rhr.ru/index/jobmarket/russia/7906.html)

http://www.tpprf.ru/ru/main/committee/kometik/prog/ol/ (http://www.tpprf.ru/ru/main/committee/kometik/prog/ol/)

http://nocss.ru/projects/30/ (http://nocss.ru/projects/30/)

http://www.strana-oz.ru/?numid=37&article=1476 (http://www.strana-oz.ru/?numid=37&article=1476)

Глава 2

География, климат, история и особенности российского характера

2.1. Двойственность натуры российского менеджера

Итак, евразийское расположение и протяженность территории обусловили возникновение и существование в российской деловой культуре двойственной (дуалистической) системы ценностей. Это, в свою очередь, отразилось на национальной модели управления (как на макро-, так и на микроуровнях) и стереотипах поведения менеджеров. Двойственность подходов, двойные стандарты, скачки из одной крайности в другую при выборе стратегии и принятии решений, переход от авралов к состоянию «зимней спячки» и т. п. далеко не редки в отечественной практике бизнеса и сегодня.

Двойственность натуры российского менеджера озадачивает представителей европейской управленческой культуры, обусловливает их противоречивые комментарии, многочисленные вопросы и жалобы. «В русской компании все идет не так, как привыкли к этому менеджеры Лихтенштейна или лондонского Сити, – пишет в книге «Управлять по-русски» француз с русскими корнями Александр Моруа, на протяжении ряда лет работавший в нашей стране. – Русские бизнесмены всегда имеют какие-то “но”, их логика сложна и непонятна. А для русского персонала это характерно вдвойне»[3 - Моруа А. Управлять по-русски. СПб.: Би, 2005. С. 8.].

Евразийская территория, где расположилась наша страна, среди прочего отличается достаточно суровым климатом. Этот климат исторически во многом предопределял ритм жизни российского крестьянства. В течение большей части года из-за холодной зимы они практически бездействовали, а затем за короткий период, отпущенный природой на позднюю весну, лето и раннюю осень (около пяти месяцев), пытались наверстать упущенное: пахали, сеяли, убирали урожай. Причем на значительной части страны скачки температуры и ее понижение до минусовой были нередки до самого конца весны и с самого начала осени. Таким образом, сельское хозяйство двух третей страны на протяжении всей истории находилось, говоря современным языком, в рискованной зоне земледелия.

Трудности ведения сельскохозяйственного производства усугублялись регулярными войнами и нашествиями, которыми так богата история государства российского. Крестьянам надо было умудряться вести хозяйство не только в сжатый промежуток короткого лета, но и между военными походами и набегами врагов, не только успеть вырастить и собрать урожай, но и спрятать его (а нередко и укрыться самим). Причем прятать урожай приходилось попеременно то от внешних врагов, то от собственной авторитарной власти. Представители последней нередко вели себя по отношению к своим гражданам еще более жестоко и безжалостно, чем захватчики.

Гигантская территория или то, что на поэтическом языке называют «бескрайними просторами», многочисленные военные конфликты и суровый климат объективно порождали у людей чувство уязвимости, пессимизма и недоверия к внешнему миру, откуда чаще ожидали пришествия захватчиков, чем друзей.

Огромные расстояния, полное отсутствие коммуникаций между населенными пунктами в течение большей части года объективно обусловливали ощущение абсолютной заброшенности, постоянного присутствия опасности, которую невозможно предвидеть. Это, в свою очередь, приводило к выработке защитных поведенческих рефлексов и стереотипов. Стремление объединиться, чтобы вместе противостоять трудностям и бедам, воспитывало чувство коллективизма. Без объединения в семьи, группы, общины и т. п. противостоять бедам, да и просто выжить было практически невозможно.

Это приводило к необходимости строгого подчинения и выполнения указаний старшего в семье, группе, поселении и т. п. (высокая дистанция власти), чтобы в экстремальной ситуации успеть спрятаться или защититься, к выработке неких общих универсальных правил, которые позволили бы хотя бы частично застраховаться от непредсказуемых природных и военных катаклизмов (избегание неопределенности) и т. д.

Помимо базовых поведенческих стереотипов, о которых мы говорили ранее и к которым еще вернемся, описанные выше условия жизни или, точнее, выживания в течение ряда столетий сформировали у россиян еще целый ряд специфических поведенческих особенностей. Многие из этих особенностей отражаются в поведении российских менеджеров и российской управленческой культуре и сегодня. Перечислим наиболее типичные из них.

2.2. Привычка к авралам и нелюбовь к ритмичной работе

Так, интенсивная работа в течение короткого лета, которая сменялась на медленный и вялый ритм жизни зимой, развивала привычку работать рывками, выкладываться на короткой дистанции и замедлять ритм деятельности в долгосрочном плане. Эту особенность российской модели управления и это качество менеджеров в зарубежной литературе обычно обозначают термином «развитие через экстремальные стадии» («extreme points development»). Хорошо известно умение российских менеджеров быстро мобилизовывать лучшие креативные качества в экстремальных и кризисных условиях, идти на прорыв и побеждать и одновременно «скисать» при необходимости выполнять в течение длительного времени свою профессиональную деятельность в нормальных и спокойных условиях. Автору этих строк неоднократно приходилось слышать от талантливых и изобретательных руководителей рыночных предприятий страны признания, что они специально создают ситуацию небольших кризисов, чтобы дать толчок производительности и инициативности.

Эта особенность российского менеджмента существовала на протяжении веков, была распространена в советское время и сохранилась до наших дней. Известная шутка советского времени гласила: «Надо дать звание героев социалистического труда всем памятным датам. Почему? Но благодаря им и в их преддверии выполняется 90 % всех намеченных планов».

Комментарий экспертов

Мы обратились к двум нашим экспертам: Елене Евграфовой (главный редактор журнала «Harvard Business Review» на русском языке) и Марине Пахомкиной (директор ТНК – ВР по развитию) с вопросом: что, с их точки зрения, является самой сильной и самой слабой чертой российских менеджеров? Ниже приводятся два совпадающих по сути ответа.

Елена Евграфова («Harvard Business Review»).Умение собраться в ответственный момент и выдать результат «через не могу» – это и самая сильная, и самая слабая черта российских менеджеров. Всегда можно рассчитывать на то, что в последний момент люди соберутся с силами и все сделают, каким бы сложным ни было задание. И это, конечно, хорошо. Но нет ничего хорошего в том, что авральный подход является нормой в жизни и работе.

Марина Пахомкина (ТНК – ВР).Российские менеджеры великолепны в «тушении пожаров». Это их сильная сторона. В авральной ситуации, когда нужно срочно решить проблемы, люди не теряют время на раздумья, детальное планирование, рассмотрение вариантов. Они берутся и делают работу. Оборотная сторона медали – слабость – проистекает отсюда же: отсутствие долгосрочного планирования, меньше продуманности решений, нет детализации заданий, много импульсивного риска и т. п.

Об этом же качестве россиян говорит и другая шутка, на этот раз студенческая. Вопрос: «За какой срок можно выучить китайский язык?» Ответ: «А когда сдавать?»

2.3. Подозрительность в отношении иностранцев и незнакомых людей

История России, полная войн и конфликтов, постоянная необходимость выживать в экстремальных условиях породили подсознательное чувство подозрительности в отношении незнакомых людей, особенно иностранцев. Еще свежо в памяти время, когда в многостраничной анкете советские люди писали: «родственников и знакомых за рубежом не имею», когда давать иностранцам домашний адрес или телефон категорически запрещалось. Соответствующим образом проинструктированные, советские люди на просьбу дать адрес не задумываясь отвечали: «Адрес сейчас дать не могу, потому что переезжаю на другую квартиру. Давайте я лучше запишу ваш». Таким образом, у иностранцев складывалось ощущение, что вся страна постоянно переезжает из квартиры в квартиру.

Историческая справка

Подозрительность по отношению к иностранцам и любым связям и контактам с представителями других стран существовала на Руси задолго до советского времени и репрессий 30–50?х гг. А людей, побывавших за рубежом, и ранее нередко рассматривали как людей ненадежных, потенциально опасных и враждебных русской идее.

В допетровской Руси и на начальном этапе реформ Петра русские люди знатного рода всячески препятствовали посылке своих детей за рубеж. Они были убеждены, что «одна Россия – государство христианское, что в других странах обитают люди поганые, некрещеные, не верующие в Бога, что их дети навсегда погубят свою душу, если умрут на чужбине»[4 - Прохоров А. П. Русская модель управления.].

Русских людей, побывавших за рубежом, по-своему проверяли на лояльность русским вере, ценностям и традициям. «Древнерусский духовник спрашивал на исповеди: “В татарех или в латынех в полону не бывал ли еси?” или даже: “В чужую землю отъехать не мыслилъ ли?” – и накладывал епитимью на того, кто был в плену или случайно (“нуждою”) оказался в нечистой земле»[5 - Там же.].

Характерно, что опасения и подозрительность по отношению к другим странам и иностранцам сохранили достаточно широкое распространение и сегодня. Причем наш опыт показывает, что степень подозрительности и недоброжелательности, глубина проявления национализма и изоляционизма обычно обратно пропорциональны опыту общения с иностранцами и зарубежных поездок. Так, наши наблюдения показывают, что наиболее критическую позицию в отношении зарубежных стран занимают именно люди, ни разу там не бывшие. Особенно рельефно это проявляется в отношении США. Даже от российских бизнесменов и менеджеров новой рыночной формации – людей обычно много путешествующих и в значительной мере по-хорошему космополитичных, но в силу тех или иных причин еще не доехавших до США – нам неоднократно приходилось слышать заявление: «Эта страна мне не нравится» и т. п.

Реализуя программы вузовского образования, ИБДА АНХ ежегодно отправляет несколько десятков студентов в европейские университеты для обучения[6 - Речь идет о вузовской программе «двойной диплом», по которой выпускники ИБДА АНХ по окончании обучения получают как российский государственный диплом о высшем образовании, так и диплом одного из университетов-партнеров (Вестминстерский и Бэдфордширский университеты (Великобритания); Марсельский и Дижонский университеты или Высшая школа прикладных коммерческих наук Парижа (Франция); Бременский университет (Германия); Университет Валенсии (Испания); Роттердамская высшая экономическая школа (Нидерланды) и др.]. Нередко нам приходится долго и настойчиво убеждать родителей в том, что учеба в хорошем зарубежном университете – это несомненный плюс для их сына или дочери, что у их ребенка существенно повысится кросскультурная адаптивность, способность работать и находить общий язык в различных коллективах, что у него не будет столь распространенного в России скрытого комплекса неполноценности в отношении зарубежных стран, – комплекса, который многие представители старшего поколения российских управленцев столь тщательно скрывают в том числе с помощью ультрапатриотической риторики и который оттого еще более заметен со стороны, что выучить иностранный язык «в совершенстве» намного легче в стране, где на нем говорят все, что вообще знание иностранного языка нужно их детям не для того, чтобы читать Байрона или Шекспира в подлиннике (хотя это было бы неплохо), а для того, чтобы работать с иностранцами. Выпускники с двумя дипломами в силу большей адаптивности и опыта работы с разными людьми, по нашим данным, делают карьеру в России быстрее и успешнее. Это происходит в России, потому что сегодня практически все наши студенты через два года возвращаются домой: здесь больше возможностей! (В начале – середине 1990?х гг. статистика была иной – примерно 20–25 % выпускников старались остаться на работе за рубежом.) И т. д. Вот что пишет об отношении к иностранцам уже цитировавшийся нами ранее А. Моруа: «Столкнулся еще с одной проблемой – “иностранец”, “чужой”. Уж на что французы недолюбливают англичан, а итальянцы – немцев, но в России это создает почти непреодолимый барьер. Неважно, кто ты – француз, англичанин, немец, у русских ты вряд ли найдешь понимание. Натолкнувшись на эту культурную традицию, я больно ударился… Практика опровергала теорию»[7 - Моруа А. Управлять по-русски.].

От себя добавим, что настороженность и известная предвзятость в еще большей степени распространялись вплоть до самого последнего времени на русских эмигрантов, приезжавших в Россию «в поисках удачи» в период перестройки и сразу после начала рыночных реформ. По мнению многих российских менеджеров, руководство зарубежных компаний напрасно приглашает в Россию на руководящие должности русских эмигрантов в надежде, что они лучше поймут настроения российской команды и найдут общий язык с ней. У приезжающих часто бывает «много понтов» и не просто нулевое, а отрицательное понимание того, что происходит. Из собственного опыта могу подтвердить эту точку зрения в отношении русских эмигрантов предшествующих поколений, зарабатывающих на жизнь в качестве экспертов-«советологов». Многие из тех, с кем нам приходилось встречаться, демонстрировали в отношении современной России редкостное невежество, замешанное на десятилетиями культивировавшихся стереотипах.

В последние годы, впрочем, отношение к русской эмиграции у представителей российского менеджмента сильно изменилось к лучшему, что объясняется большим количеством коммуникаций, а также большим количеством друзей и партнеров, эмигрировавших за рубеж в беспокойные 1990?е гг.

По нашему мнению, достаточно ровным и взвешенным стало и отношение к менеджерам-«экспатам», работающим в России. В связи с этим мы хотели бы привести несколько экспертных оценок сильных и слабых сторон работы «экспатов» в России, как их видят ведущие российские менеджеры.

Комментарий экспертов

Мы обратились к двум нашим экспертам с вопросом: «По вашему мнению, есть ли в России отрасли экономики или функциональные направления менеджмента (маркетинг, финансы и т. п.), где «экспаты» оказываются более эффективными и работают лучше, чем российские менеджеры? И где происходит наоборот?»

На вопрос отвечают Кларк Кридленд и Марина Пахомкина(ТНК – ВР).

Кларк Кридленд.У людей в России очень хорошее фундаментальное образование, но часто нет детальных функциональных знаний. В этом смысле кругозор иностранцев шире, они могут принимать решения на стыке разных дисциплин.

Марина Пахомкина.Десять лет назад, когда многонациональные компании только приходили на российский рынок, «экспатов» было в разы больше. Сейчас во многих компаниях российские руководители очень успешно сменяют иностранцев. Объективная потребность в «экспатах» стала меньше, чем раньше.

«Экспаты» эффективны в областях, связанных с международными стандартами отчетности и некоторыми другими технологиями. Например, если компания хочет быть прозрачной, наладить систему отчетности, принятую во всем мире, она будет приглашать для этой работы иностранца. В маркетинге какое-то время назад было очень много иностранцев, потому что у нас не было такого опыта. Сейчас ситуация меняется. «Экспаты» использовались в логистике и управлении поставками, так как западная система управления провайдерами и поставщиками сильно отличается от российской.

Российские менеджеры обычно лучше «экспатов» справляются с организацией производства, потому что оно, как правило, расположено в регионах. Здесь для руководства чрезвычайно важно понимание культурных особенностей региона. В нашей компании много «экспатов» также работает на производствах, но не на первых ролях, а на вторых и третьих. «Жизненный цикл» иностранца на производстве таков: первые два года к нему присматриваются; третий, четвертый, пятый год он приносит большую пользу – передает опыт, а дальше он становится менее востребованным.

Нет сомнений, что многие читатели не согласятся с тем, что было сказано о настороженном и предвзятом отношении россиян к иностранцам. Особенно часто возражения такого типа авторы слышали, как это ни странно, в аудиториях, где присутствовали менеджеры старшего поколения, те, кого воспитывали в духе «пролетарского интернационализма». Обычно в качестве лакмусовой бумажки реального интернационализма, утверждающего равенство всех людей планеты, предлагается простой вопрос: «Вы хотели бы, чтобы ваш сын взял в жены чернокожую девушку из Экваториальной Африки? Или чтобы ваша дочь вышла замуж за представителя африканской страны?» Для чистоты эксперимента давайте добавим еще, что представители другой страны должны быть «пролетарского происхождения». Читатель понимает, какой ответ по букве и духу будет соответствовать понятию «пролетарский интернационализм», и может оценить, какой процент оппонентов искренне ответит на поставленные вопросы именно в таком духе…