Жизнь напрокат

– В любом случае, – Ламов продолжал хмуриться, – тебе будут приносить еду. Не стоит лишний раз заходить в дом. У нас это не принято.

– Я понял, – Марат спустился спиной вперёд, театрально поклонился и, не прощаясь, направился к гостевому домику.

– Зачем ты так, пап? – с укором спросила Аида, когда Ламовы в обнимку шли через холл. – Марат здорово меня поддержал. Мы даже танго танцевали. Все просто отпали, как у нас классно получилось. – Она отстранилась от отца и, уперев одну руку в бок, а другую подняв над головой, начала танцевать, напевая, чтобы задать ритм: там-пам-пам-пам, та-да-да та-да та-да, там-пам-пам-пам…

Лицо Арсения Михайловича разгладилось, он наблюдал за дочерью с улыбкой и даже стал притоптывать в такт. Двигалась Аида на удивление непринуждённо, словно танец для неё был таким же естественным состоянием, как обычная ходьба. Она разрумянилась и чувствовала себя необыкновенно лёгкой. Отец залюбовался. Кружась, притоптывая, изгибаясь и совершая руками манящие движения, девушка двигалась в столовую. Они уселись. Аида сдула со лба упавшую прядь и оперлась локтями на стол.

– Чаю? – спросил отец. – Только что заварил.

– Давай!

Она наблюдала за тем, как он разливает чай, расставляет чашки, достаёт из буфета яблочную пастилу, приготовленную тётей Лизой, и размышляла, стоит ли рассказать о разговоре с Маратом. Уж больно парень заинтриговал байками об идеальном теле. Что же с ним сотворили такое? Арсений Михайлович, угадав её мысли, заговорил сам:

– Ты не особенно доверяй этому проходимцу.

– Кому? – спросила Аида, поднося чашку к губам.

– Охраннику твоему. Мутный тип.

Аида обожгла губу, со стуком поставила чашку на блюдце, провела языком по обожжённому месту и с ехидцей спросила:

– Зачем же ты нанял мутного типа?

– Мне его навязали.

Ламов покручивал свою чашку по блюдцу, раздавался тихий скрипучий звук. Брови его съехались к переносице, между ними образовалась довольно глубокая вертикальная морщина. Аида подула в чашку и сделала маленький глоток. Чай был заварен с имбирём и мятой, как она любила.

– Кто и зачем? – спросила она, так и не дождавшись отцовских объяснений.

– Видишь ли, чтобы тебя спасти, использовали несертифицированную методику. Я подписал всё, некогда было упрямиться. Одно из условий – наблюдение за тобой.

– Я подопытный кролик?

Ламов кивнул:

– Ты – участница эксперимента.

Это было неприятно слышать. Аида попыталась выяснить подробности, но отец и сам не имел представления о том, как именно её спасали. По всему выходило, что Марат в отличие от отца владел хоть какой-то информацией. Полезнее было бы расспрашивать его. С другой стороны, парня приставили следить за ней, будет ли он откровенен? Аида чувствовала себя обманутой. Каким паинькой притворялся! Она уже решила, что он влюблён. А это всего лишь роль в театре абсурда. Два предательства подряд за такой короткий срок было явным перебором. Отправляясь спать, Аида твёрдо решила ни с кем ничего не обсуждать, а Марата по возможности сторониться. Пусть наблюдает за ней как посторонний человек, а в душу не лезет! О том, что она сама просила парня изобразить бойфренда, Аида вгорячах позабыла.