Проучить магистра и призвать Исполина

– Нет. Мила не очень-то компанейская. Иди, пожалуйста, Олег.

Я, наконец, совладала с голосом и произнесла сурово:

– Слышал, что тебе сказано? Убирайся сейчас же.

По лицу парня промелькнуло знакомое мне выражение. Так обычно студенты реагировали на сердитые замечания. Он тут же справился, быстро поцеловал МОЮ щёку, получил в ответ лёгкую улыбку от Милаины и, сдержанно попрощавшись, выскользнул в прихожую. Меня передёрнуло. Я уставилась на иномирянку ненавидящим взглядом. Мы молчали, прислушиваясь к тому, как одевается Олег. Вот скрипнули липучки на ботинках, вот зашуршала доставаемая из стенного шкафа куртка, вжикнула молния, щёлкнул язычок дверного замка. Шаги, звук открывающегося лифта, гул… тишина.

– Завтракать будешь? – Вэллар установила в кофе-машину мою любимую чашку с медвежонком и пчёлами.

– Сама сварю, не тяни время, – я шагнула к ней, протягивая руки. – Давай-ка меняться обратно.

Милаина шумно вздохнула, наблюдая за струёй, льющейся в чашку:

– Не получится. Ты же не думаешь, что можно вот так просто, без подготовки.

– Какой ещё подготовки? – возмутилась я. – В прошлый раз ты схватила меня за руки без всякой подготовки, и я оказалась в твоём теле, а ты в моём.

Иномирянка криво улыбнулась:

– Я сварила и выпила специальное зелье. Его действие давно закончилось.

– Зелье? – я села на табурет и облокотилась на стол. Ё моё. Достала эта магия! Подышала, успокаиваясь, и заговорила в апробированной много раз манере, не допускавшей возражений: – Послушай меня, детка! Сейчас мы вместе пойдём в академию, ты изготовишь зелье, выпьешь, и мы вернём себе собственные тела. Потом я уйду на Землю, а ты останешься там.

Вэллар с печальным видом покачала головой:

– Нового человека сразу вычислят. Мне никак нельзя бродить по академии в таком виде.

– Вычислят, и…

– Обмен телами запрещён. Запрещён, и точка. Даже если это обратная магия, нам не позволят. Ещё и накажут обеих.

Как именно накажут, я не стала уточнять. Не всё ли равно. Нельзя, значит, нельзя.

Взяла протянутую мне чашку, с удовольствием втянула горьковатый аромат, обжигаясь, сделала крохотный глоток. Как же я соскучилась по кофе!

Вэллар уверенно хозяйничала, будто она, а не я, провела на этой кухне последние два года. Вскоре на столе появилась керамическая маслёнка, тонкие ломтики сыра на тарелочке, ветчина, тосты. Выверенные экономнее движения – без лишней суеты. Я сделала вывод, что моё тело служило подселенке куда лучше, чем её мне.

– Вижу, здорово освоилась, – заметила не без ехидства.

– Да. Мне здесь всё нравится.

– Возвращаться когда думала?

Милаина заняла второй табурет, соорудила бутерброд, откусила, прожевала. Я терпеливо ждала ответа. Наконец, удостоилась прямого взгляда:

– Я покинула академию навсегда.

Чуть не поперхнулась, услышав это. Прокашлялась и хрипло переспросила:

– Что, значит, навсегда? Мне казалось, что ты хотела пропустить испытание у магистра.

– Это лишь ускорило побег, – Милаина сокрушённо покачала головой, – вообще-то я хотела уходить накануне присяги, тогда бы ты точно не успела разобраться с порталом.

Какого… У меня тупо не было слов для определения этой наглости!

– Но почему? Зачем ты поступала в академию, если не хотела там учиться?

– Чтобы сбежать с Испола. Моя детская мечта – покинуть гибнущий мир.

У меня одной впечатление, что у девочки проблемы с головой?

– Какой ещё гибнущий? – я встала и принялась расхаживать по кухне. – С чего ты взяла, что гибнущий? Ничего такого я не слышала.

– Это скрывают, чтобы избежать паники.

– Скрывают, – хмыкнула я, продолжая топтаться на небольшом пятачке. – От всех скрывают, а одна не в меру продвинутая девчонка, дорылась до правды. Так?

Вэллар, продолжая смотреть в стол, неторопливо объясняла:

– Я была неудержимым книгочеем. С десяти лет интересовалась редкими изданиями всевозможной тематики, пропадала в библиотеках и букинистических лавках. Однажды мне в руки попало пророчество. Испол погибнет и это будет страшно.

– В детстве? – перебила я её, останавливаясь. – До сих пор не погиб, как я понимаю.

Милаина резко обернулась и взглянула на меня с ненавистью:

– Ничего ты не понимаешь! Разумеется, точной даты нет. Но я испугалась не за себя, не хотела, чтобы мои потомки пострадали. Внуки, правнуки… Какая разница, кому придётся испытать весь этот ужас?

Я села и взяла её ладонь, успокаивая:

– Милочка, послушай. В каждом мире есть такие пророчества. На Земле тоже говорят о последних временах, конце света и прочем.

Она кивнула:

– Да, я ошиблась, но… Разве осуществить свою мечту, пусть даже она окажется не такой лучезарной, не есть счастье?

– Не есть, – ответила я, передразнивая её. – У нас говорят: на чужом несчастье счастья не построишь.

Её взгляд обжёг меня:

– Разве тебе не понравилось в академии? Разве тебя не увлекла магия, с которой ты не сталкивалась раньше? Наблюдая за тобой, я не сомневалась, что ты оценишь мой дар. Ведь здесь ты жила как механизм, постоянно кому-то что-то доказывая, а там можешь расслабиться и стать по-настоящему счастливой.

– Как смеешь судить обо мне! – я отшвырнула её руку. – Меня устраивает моя жизнь, мой мир, моё тело! Хватит!

– Ты так и не встретила любви, и не найдёшь её! Ни один мужчина рядом с тобой не сможет чувствовать себя полноценным.

Я откинулась, прижавшись к стенке:

– Мне вот интересно, как ты сумела меня изучить? Целыми днями торчала в просмотровой? Каким образом туда попадает информация?