Всегда буду рядом

Первый рабочий день после болезни получился на редкость урожайным. Незадолго до ухода Люся решилась ещё разок наименовать заготовку Вадимом, совершенно ожидаемо ответвитель получился негодным. «Так, – решила Аня, – вдова-таки».

Прибрала рабочее место, заторопилась в раздевалку. Надо перехватить Люсю, пока та не свинтила. Пусть объяснит, чем Аня заслужила немилость подруги. Оказалось, что Шалость ушла вместе с практиканткой, у которой, как у несовершеннолетней, рабочий день сокращён. И как они умудрились прошмыгнуть мимо? Видно, Аня слишком увлеклась гаданиями.

Хорошо ещё, что первая смена. Вечером темнело рано, и после второй придётся ездить на такси, ведь из-за беспричинной ссоры с Шалуньей на автомобиль Люськиного жениха рассчитывать не приходилось.

За проходной Аню ждал сюрприз. Как только девушка сбежала по ступеням, от стены отделилась тёмная тень и скользнула следом. Аня вздрогнула всем телом. Вадим?! Обернулась.

– Это я, – сухо сказал Стас, – извини, что без предупреждения, никак не могу до тебя дозвониться.

– Странно, – Кузницина вытащила из сумочки телефон и продемонстрировала пустой экран, – нет пропущенных. Может, ты неправильно номер записал?

– Дай-ка.

Молодой человек порылся в настройках, что-то изменил. Потом сделал вызов со своего айфона. Анютина трубка запела.

– Теперь будут проходить.

Мобильный вернулся к хозяйке. Сунула в карман ветровки.

Двинулись по дорожке. Переполненный влагой воздух холодил лицо. Сердце Анюты учащённо трепыхалось. Девушка никак не могла отделаться от мысли, что её спонтанное гадание не указало на Стаса. Смятение мутной волной захлёстывало разум, немеющими от навалившейся тревоги пальцами Аня сжимала трубку мобильного. Безотчётно представила себя безвольной, загипнотизированной, уснувшей. Спасти её от чар мог только звук полученного сообщения, но «Вадим» молчал.

Тёмный роман

Аня не смогла бы объяснить, почему отношения со Стасом назвала «тёмным романом». Определение это родилось в подсознании и прочно закрепилось.

Почему роман, понятно – Стас ухаживал красиво. По клубам больше не ездили. Гуляли, сидели в кафешках, заглядывали в музеи, на выставки, бывали в театрах. Кузницина оформила очередной отпуск и забыла о Люське, работе, тётках. В голове частенько роились мысли о будущем: станут ли они со Стасом близки? Если да, позволит ли он ей оставить работу и заняться творчеством? Судя по всему, новый ухажёр – человек состоятельный и не ждёт трудовых подвигов от второй половинки. Перспектива, обрисованная Филаретовым, крепко прижилась в Анютиных мечтаниях, но Геннадий предлагал нечто неприемлемое, Стас – другое дело.

Почему роман тёмный? Аня довольно скоро привыкла к неприятным ощущениям и научилась подавлять тревогу, порой переходящую в необоснованную панику. Казалось бы, рядом с могучим человеком девушка должна чувствовать защищённость, как это было с Вадимом, а не пугаться неведомо чего. Однако нынешний кавалер одним своим видом сковывал Анютины мышцы, затуманивал разум. Вместе с тем крепла зависимость от него. Девушка шла за Стасом с обречённой готовностью и всё реже вспоминала, как спокойно и приятно было находиться с Вадиком везде, куда ни заносила их судьба: и в безлюдных местах, и в столичных городах.

С каждым новым свиданием всё неуловимей становилась связь Анюты с прошлым, настоящее истончалось, теряя значимость. Девушка прекратила анализировать чувства, события, эмоции, отдаваясь течению, которое влекло её, как смытый с берега шаловливыми волнами и унесённый в открытое море игрушечный кораблик. О том, что надо возвращаться домой, Аня вспоминала с усилием. Где-то глубоко ещё теплилось беспокойство за родителей.

Валерия Павловна обрушивала на дочь лавины вопросов и не получала ответов. Стаса родители видели только из окна, новый кавалер не спешил знакомиться.

Каковы намерения? Серьёзно или нет? Не так Нюрка молода, чтобы гулять без перспектив. Эти и подобные речи Аня игнорировала: окутывающая сознание пелена не сразу отступала и дома. А когда отступала, мать успевала угомониться.

* * *

Сентябрь готовился передать правление октябрю, радуя людей тёплом затянувшегося бабьего лета. Один из таких дней стал поворотным в судьбе Анюты. Месяц, как они со Стасом познакомились, не то чтобы юбилей, но решили отметить. Сидели в полупустом ресторанчике, беседовали. Вернее, говорила Аня, Стас слушал и смотрел изучающим взглядом, изредка задавал простые вопросы. Кузницина не была болтушкой, а тут прорвало – всю жизнь рассказала, взгляды и принципы выложила. Вот что значит заинтересованный слушатель! Аня допила шампанское и, смущаясь, сказала:

– Что-то меня понесло сегодня. Лучше ты что-то расскажи.

– Родственники не будут возражать, если мы соединим судьбы?

– Хочешь познакомиться с моими родителями?

Сердце девушки заколотилось. Это предложение? Они поженятся? Стас молчал, по-прежнему прожигая угольками глаз лицо девушки. Она смущённо отвела взгляд и сказала:

– Приходи завтра к нам часа в три, познакомишься с мамой и папой. Надеюсь, они не будут возражать.

Расстались как всегда – на крыльце Анютиного подъезда. Стас привычно чмокнул её в щёку, придержал дверь и, когда девушка зашла внутрь, сбежал по ступенькам. Оказавшись одна, задумалась. Что происходит? Этот красавец-мужчина думает о законном браке? Тётушки из цеха лопнут! Или он рассчитывает на пробный гражданский? Родителям не знала, как сказать. Молодой человек придёт просить её руки, или просто пожелал предстать пред их очами для знакомства, или решил на них посмотреть, чтобы вместе с женой не получить мегеру-тёщу.

Валерия Павловна, уловив беспокойство дочки, взвинтила себя до крайности. Придумывая неотложные задачи, Анюту загрузила: пыль протри да пропылесось, да цветы полей, люстру зачем-то помыть заставила, а сама всё парит-жарит, будто уж и свадьба! Дочь пыталась погасить энтузиазм, но поняла, что так маме спокойнее – делами занята, о важности момента меньше мыслей. Чем ближе подходил назначенный час, тем больше сомнений шевелилось в Анином сердце. Соединить судьбы – что он под этим понимает? Стас никогда не говорил о чувствах, вообще мало говорил. Где он работает? Где живёт? Есть ли у него родня? Месяц – срок немалый, а она ничего не знает о своём ухажёре. Ничему жизнь не учит! Вадим тоже таился, хоть и не до такой степени, но кончилось всё плохо. Недомолвки в паре – подводные рифы, о которые легко разбиться чувству. Аня безотчётно проверяла, нет ли пропущенных эсэмэс. На этот раз таинственный опекун предоставил её самой себе.

Хаотичные мысли оборвал резкий звонок. Девушка бросилась к двери, распахнула её. На пороге Стас. Без букета, без улыбки.

– Ты готова?

– Проходи!

Он шагнул в прихожую, прикрыл дверь, не защёлкивая замок. С кухни вышла мама, из комнаты отец.

– Знакомьтесь, – сказала Анюта сипло, – это Стас.

Гость наклонил голову, выслушал имена-отчества хозяев.

– Раздевайтесь, Стасик, проходите. Можно сразу к столу, у меня всё готово.

– К сожалению, не получится. Спешим. Пойдём, дорогая, – он снял с вешалки плащ и указал глазами на туфли. Аня послушно обулась и нырнула руками в подставленные рукава.

– Что? Так и уйдёте? – загремел отец. – Побеседовать бы надо, обсудить.

– Разве Анна не сказала? – холодно отреагировал Стас. – Мы решили жить вместе.

– А вещи? Она и вещей-то не собирала, – робко возразила Валерия Павловна.

– Не беспокойтесь. Всё есть для неё. Ничего брать не нужно.

Молодой человек вышел из квартиры и оглянулся, поджидая. Анюта наскоро обняла отца, повернулась к маме. Та, целуя дочь, шепнула:

– Взгляд нехороший у него.

– Пока, мам! Не волнуйся, – Аня отстранилась, схватила протянутую отцом сумочку и, споткнувшись о порог, выбежала на площадку.

По лестнице спускались молча. Выйдя на крыльцо, Анна пробормотала себе под нос:

– Нехорошо получилось. Надо было посидеть, отметить.

Стас услышал. Указывая на серебристый Проше Кайен, предложил:

– Отметим. Сейчас заедем в магазин, купим что-нибудь. Прошу.

Какая машина! Девушка уселась на кожаное сиденье.

– Не знала, что у тебя есть автомобиль.

– Я редко езжу, только за город. Там у нас с тобой трёхэтажный коттедж, – водитель смотрел вперёд, старательно объезжая ямы.

– Скажи! Почему ты выбрал меня? – Аня, подавляя нарастающую тревогу, вглядывалась в казавшийся чужим профиль.