Переступая порог. Третья книга из цикла «Шепот богов»

Товарищ Василий (или уже Крутояр, чудное имя…) растерянно смотрел на женщину, а потом перевел взгляд на молодого мужчину, которого Авдейка назвал «братцем Иванушкой». Парнишка никак не ожидал увидеть лицо товарища Василия (так звать пришлого было привычнее) таким оторопелым. Видно, новости были совсем плохими. Не дождавшись больше никаких объяснений, он обратился к женщине:

– И что же теперь делать…? – Голос звучал как-то беспомощно.

Женщина, не глядя на говорившего, невесело усмехнулась, и проговорила:

– Мы тут пока вас ждали, решили времени зря не терять. Сходили к Сапен-горе. – И, чуть повернув голову к своему молодому спутнику, проговорила сухо. – Корнил, расскажи, что удалось выведать. – И пояснила Василию с улыбкой. – Корнил уже неделю тут. Подвизался с одним финном продукты с хутора возить, прикидываясь убогим. Так немцы на него уже внимания не обращают.

Авдейка недоверчиво посмотрел на молодого, которого женщина называла Корнилом. Как это? Такой красивый и статный – да убогого изображает? Разве ж так получится? А тот, словно почуяв Авдейкино сомнение, что-то быстро сделал с лицом, выставил одну руку вперед, и тут же, в считанные мгновенья, преобразился. Парнишка увидел перед собой страшного уродца с трясущейся головой. Он вытаращил глаза от изумления. А Корнил, тут же распрямился, став прежним Корнилом, только плечами затряс, и незаметно для всех, подмигнул вдруг Авдейке. Женщина одернула своего спутника:

– Перестань… Нашел время дурачиться… – И добавила уже строже, – рассказывай…

Молодой мужчина, моментально сделался серьезным, и с готовностью начал докладывать. Именно, что докладывать, а не рассказывать, будто и впрямь, стоял перед царицей:

– Немцы создали подземную лабораторию. Вся территория, прилегающая к горе, обнесена в несколько рядов колючей проволокой. Подходы заминированны. Внешний периметр охраняют финны, им дорога внутрь на территорию заказана. А внутренний периметр контролируется войсками СС, судя по нашивкам, это дивизия «Мертвая голова». Что они здесь делают, когда должны быть в совершенно другом месте, сказать не могу. По-видимому, немцы придают этому объекту очень большую значимость. Думаю, за счет своих изысканий они надеются переломить ход войны. – В этот момент, встревожившийся Авдейка, увидал на лице Корнила ядовитую усмешку, которая должна была означать, примерно следующее: «Хрен вы угадали». И мальчишка сразу же, как-то успокоился. Словно вот этот человек и является главным, который сможет разгромить врага и освободить Родину. А мужчина продолжил. – После вскрытия первого прохода, они забегали. Думаю, связывались с Берлином. Потому что, через несколько дней к ним приехал целый грузовик с какими-то штатскими, надо полагать, привезли ученых. Среди них я заметил самого Ральфа Хоне. Ты должен был слышать про него. – Это он сказал уже одному только товарищу Василию. И, на всякий случай, пояснил. – Он в СС с тридцать первого года, а с тридцать восьмого возглавлял учебно-исследовательский отдел раскопок и геологии в самом Аненербе под руководством Генриха Гиммлера. Одно время Гиммлер засылал в Карелию своего близкого друга и соратника Юрьё фон Грёнхагена. Тот совершил в Карелии несколько экспедиций, в том числе и в одиночку. Тот тоже здесь бывает, но не подолгу. Хоне здесь торчит безвылазно. Так что, уровень их подготовки ты можешь оценить по этим двум именам. Я это к тому, что все что они найдут в первых двух залах, легко могут расшифровать. О последствиях этого говорить не буду. Вокруг Сапен-горы, как и на самой горе осталось большое количество сейдов. Тут, на горе Лее, наши предки создали мощную противовоздушную оборону против флота Кащеев. И не мне вам говорить, что сила сейдов в этом месте подпитывается не только магнитным полем линий-лей, но и спрятанными под горой Великими Кристаллами Силы. Они пока этого не поняли, но, поверь мне, скоро до них дойдет, откуда идет здесь такой поток энергии. И если фашистам удастся при помощи сейдов вскрыть гору… – Он замолчал. Молчали и его соратники.

Тишина вдруг повисла такая, что Авдейке показалось, что он оглох. А еще, словно туман по реке, из-под корней деревьев и буреломов стал выползать неназываемый ужас. Авдейка не мог бы сказать, почему ему стало так страшно. Ведь большую половину из того, что сказал Корнил он не понял, какие-то «сейды», «лей-линии», а еще, Великие Кристаллы Силы. Это уж вообще из каких-то, не то сказок, не то легенд. Он застыл, словно зверек под кустом, когда над ним кружит ястреб, а по коже стал пробираться какой-то леденящий холод. Дядя товарищ Василий, нахмурился. Лицо его стало мрачным, если не сказать грозным.

– Тогда…

Он нерешительно проговорил первое слово, будто опасаясь, что все сказанное им в дальнейшем вызовет какую-то неотвратимую катастрофу. Женщина повернула к нему голову и посмотрела на него долгим взглядом. В нем было все: мудрость, решимость и небывалое спокойствие. А еще, в ее взгляде была нежность и любовь. Так смотрит человек, который уже переступил порог того, что лучше бы оставить за закрытой дверью. И возврата назад уже не будет. Все страхи и сомнения остались там, позади, и теперь можно сделать только одно единственное – шагнуть вперед. Василий с трудом сглотнул под ее взглядом, а в следующий момент, тоже стал спокойным и уверенным. Таким, каким его видел Авдейка эти последние сутки.

– Мы должны сделать это. Других вариантов нет. Но мы это сделаем вдвоем с Корнилом…

Женщина властным движением руки заставила его замолчать.

– Нет, Крутояр… Ты прекрасно знаешь, что только я обладаю «Шепотом богов». А без него мы ничего уже не сможем сделать. Жаль конечно. Но такова наша судьба. Корнил останется. Потому что, кто-то должен будет рассказать Совету, что здесь произошло, и почему пришлось прибегнуть… – Она слегка усмехнулась, и тут же продолжила. – К столь серьезным мерам.

И тут дядя товарищ Василий удивил Авдейку. Он вскочил на ноги, глаза его пылали яростью, а еще в них плескался страх, который и породил эту самую ярость.

– Ты не можешь!!! Ты – Великая!! Война еще впереди! Кто тогда поведет нас?! Я не позволю…!

Авдейке вдруг показалось, что Василий сейчас сделает что-то такое… Такое непоправимое, чего уже нельзя будет исправить никогда и нипочем! Он испуганно сжался в комочек, и застыл так под своим кустом, со страхом наблюдая, что же будет дальше. Женщина посмотрела на него снизу вверх, и проговорила строгим повелительным голосом:

– Успокойся, Крутояр! Иначе ты поднимешь на ноги всю вражескую охрану! Успокойся и сядь! – Она дождалась, когда мужчина подчинится, и закончила: – Ты, как никто другой знаешь, чем это всем нам грозит, если фашистские отродья доберутся до тайны Родов. И ты знаешь, что теперь, когда они вскрыли уже несколько входов, их остановить можно только одним способом. Ни ты, ни Корнил этого не умеете. А если этого не сделать, то… – Она опять усмехнулась. – Не мне тебе это следует объяснять.

Когда Василий заговорил, в его голосе слышалась такая безмерная боль и отчаянье, что Авдейка чуть не разрыдался:

– Лада, но ведь ты понимаешь, что произойдет, когда…

Он не договорил. А Авдейка страшно удивился, что Василий впервые назвал ее по имени. А имя-то какое певучее, очень ей подходило. Женщина взяла его крепко за руку, и глядя в глаза шепотом проговорила, словно успокаивая больного ребенка:

– Я знаю, милый, знаю… Но таков наш РОК. И мы встретимся с тобой опять, когда-нибудь. Это обязательно произойдет, и мы узнаем друг друга даже среди большой толпы людей. А пока, мы должны до конца исполнить свой долг.

Василий склонил голову, и только тихо проговорил:

– Я знаю…

Глава 6

Они оставались на этом берегу реки до самых сумерек. После тяжелого разговора, все как-то поникли, и над рекой, словно серое облако повисла безысходная тишина, давящая на плечи, и туманящая разум. У Авдейки даже весь аппетит пропал куда-то. Его, наконец, заметил Корнил. Он подошел к кусту, под которым прятался мальчишка, и проговорил с легкой усмешкой:

– Вылезай, парень, чего притаился… – А потом изобразив грозный вид спросил. – Подслушиваешь, пострел?

Авдейка перепугано замотал головой. Глаза у него от страха сделались совершенно круглыми. Но тут к ним подошел товарищ дядя Василий. Положил руку на плечо молодому мужчине и добродушно проговорил:

– Что же ты, Корнил, мальца пугаешь? Он уже и так натерпелся… – Корнил смущенно и покаянно опустил голову, но в его глазах так и скакали веселые и озорные чертенята. А Василий пробасил добродушно. – Ты и вправду уже вылезай. А то забился под куст, как перепуганная перепелка. Я тебе говорить много не буду. Но все, что ты здесь услышишь и увидишь – не для посторонних ушей. Так что, по возвращении в отряд, держи рот на замке. Усек?

Разумеется, Авдейка усек. Еще как усек!! Да возьмись он что-нибудь из услышанного рассказывать, его ведь за дурачка примут, никто ведь все равно не поверит. Это он и постарался объяснить, чуть заикаясь, и Корнилу, и Василию. Кажется, они ему поверили. Он вздохнул с некоторым облегчением и, наконец, выбравшись из своего укрытия, шмыгая носом, спросил:

– Дядя товарищ Василий, может сейчас перекусить бы, если время есть…?

Корнил удивленно посмотрел на Василия, чертенята в его глазах веселились вовсю. Василий только плечами пожал, что мол, юнца возьмешь. Но перекусить они все же сели. Женщина время от времени с тревогой посматривала на Авдейку. А потом обратилась к Василию (уж так и будем его называть, а то имя «Крутояр» уж больно чудно для Авдейки было):

– Ты парня-то отправь обратно. Дальше мы тут сами… Корнил здесь уже все тропки выведал, он нас и сведет к горе.

Авдейка чуть куском не подавился. Как же так-то? Его же просили их до самой горы отвести, а теперь что же? Обратно, так и не узнав, что там, да как? Он и сам себе боялся признаться, что двигало им обычное любопытство. Еще батя ему говаривал, что любопытство – суетное чувство и настоящего мужчины не достойно. Но поделать с собой ничего не мог. От таких удивительных людей он ждал каких-то необыкновенных чудес. А кто же в здравом-то уме откажется на чудо посмотреть? Опять же, у этих самых людей не было никакого с собой оружия, кроме, пожалуй, обычных охотничьих ножей. А как они этих гадов фашистских хотят уничтожить без оружия? А что хотят, сомнений у Авдейки не было. Он жалобно посмотрел на Василия, но понимания у того не нашел. Напротив. Мужчина, нахмурив брови, сурово проговорил:

– Ну все, парень… Ты свою работу сделал. Теперь в отряд возвращайся, как командир велел, да привет ему от меня передай. И помни: о том, что здесь услышал и увидел никому не рассказывай.

Авдейка насупился, и только головой кивнул. Было сразу понятно, что уговаривать их было бесполезно. Он быстренько собрал свои нехитрые монатки, и уже собрался уходить, как вдруг вспомнил.

– Дядя товарищ Василий, а как же твой свитер-то? У меня вон одежа почти уже что и высохла!

И он принялся опять стягивать лямки вещмешка с плеч. Василий его остановил.

– Оставь, парень, себе. На добрую память. – Потом, подумав несколько секунд, снял с пояса охотничий нож в ножнах и протянул парнишке. – На вот… Он мне хорошо служил, пускай и тебе теперь послужит.

Авдейка оторопело глядел на нож, и не мог от него оторвать взгляда. Нож был необычный. Рукоятка из какой-то кости с искусно вырезанным орнаментом. Такого рисунка пацан еще нигде и никогда не видал. Хитросплетение трав опоясывали инкрустированные белым металлом руны. Он растерялся. Как же взять-то?! Подарок был уж больно дорогой. А ему, Авдейке, и отдарить-то нечем. Он отступил от протянутой руки с ножом на пол шажочка назад, и испуганно проговорил, слегка заикаясь:

– Я не могу, дядя товарищ Василий… Мне и отдарить тебя нечем, нету у меня ничего такого…

Василий шагнул решительно к парню, и почти всунул ему нож в руки:

– Мне твоих отдарков не потребно! Только память сохрани, с меня и будет. И… пускай он принесет тебе удачу, и сохранит жизнь в трудную минуту. Это и будет твоим отдарком. Ну все, теперь ступай…

Авдейка, все еще держа нож в руках, сделал то, что сам от себя не ожидал. Он поклонился низко, в пояс, почти до самой земли, и проговорил слова, которых раньше и не говаривал:

– И вас пускай хранит Род…

У женщины на мгновение вздернулась в удивлении левая бровь, и она тихо проговорила, обращаясь к мужчинам:

– А паренек-то наш… Ты, Корнил, присмотри за ним… – Промедлила мгновения, и закончила с легкой горечью, – …коли жив останешься… – А потом, обращаясь к мальчишке. – Благодарствую на добром слове, отрок. И тебя пусть хранит Род. А теперь, прощай…

И тут же, развернувшись, направилась вверх по течению. Мужчины последовали за ней. И уже, почти скрывшись за зеленью кусов, Корнил поднял в прощальном жесте руку. Несколько мгновений, и Авдейка остался один на небольшой поляне. Ни лист не шелохнулся, ни ветка не треснула под ногой. Они скрылись, словно тени, бесшумные и бесплотные. И тут на парня напала какая-то не то слабость, не то трясучка. Он словно в одночасье потерял всех своих близких. Плюхнувшись на землю, он тупо смотрел на нож в своих руках. Если бы не он, Авдейка бы подумал, что ему это все приснилось. Вот сейчас крепко зажмурится, а потом, открыв глаза, увидит знакомую землянку в партизанском лагере. Но нет! Вот же он нож-то! Его можно потрогать. Ощутить тяжесть в руке, полюбоваться диковинной рукоятью. Парнишка осторожно отстегнул предохраняющий клапан и вытащил нож из ножен. Клинок, к его удивлению, был выкован не из простой стали. Он был булатный. Это Авдейка умел различать. И дед его был кузнецом, и отец. Тонкий узор на темном клинке говорил, что этот клинок из настоящей дамасской булатной стали. Таких сейчас уже не делали. И еще… Он почувствовал, что нож, словно живой, он будто говорил с Авдейкой. Правда слов его парнишка разобрать не мог, но самую суть этого клинка он понял в один миг. Не раздумывая, он чиркнул кончиком ножа по пальцу, из ранки сразу закапала кровь. Авдейка подставил лезвие ножа под красные капли, а потом стал размазывать их пораненным пальцем по тонким узорам. А губы сами собой зашептали старинный наговор кузнецов, которые ковали оружие:

– Стоит столп железный, на том столпе муж железный, закаливает он железо крепко – накрепко, железо острое, железо сильное, что в земле лежало не перележало, что в огне горело, не перегорело, в воде бегучей не расточалось- Силой наполнялось, Ветрами на разносилось- силушкой полнилось, сила по силе, сила и вышла, и в высоте и в глубине, и все превозможет, и там и здесь и везде, будь остро как слово, будь быстро как молния, куда скажу туда пойдешь, то и посечешь, чтобы не было ничего лишнего, ничего иншего, все по моему слову, все в моей воле, все по добру да по здорову!

Ему показалось, или рукоятка в его руке нагрелась, а травы потекли на ней, словно вода в ручье? Все, теперь он стал полноправным его хозяином. Эх, жаль только, что не над огнем слово сказано было. Ну ничего, над текучей водой – тоже неплохо. Он засунул порезанный палец в рот, облизывая небольшую ранку. Решение пришло сразу. Он должен узнать, что произойдет у горы. Просто не может по-другому. И теперь он смело мог сказать, что им движет не обычное досужие любопытство.