Анатомия чувств. Разбери меня по молекулам…

Опустели деревья не в срок,
И вот-вот меня занесёт
То ли снегом – хочу, чтоб тобой —
Укрывало всем телом меня —
Также, как землю в приход
Первого зимнего дня…

Стылое утро

Стылое утро. Лунная ночь не согреет меня,
И шёлк простыней не заменит,
Даже на миг, твои руки и зря,
Жду я, наверно, то время.

Изморозь. И руки дрожат из небес,
От тоски, спустив, дожди-паутины,
Они каплями с неба тянулись ко мне,
И шептали тобой: «Потерпи! Не покинешь?».

Кто-то важный с небес смотрел на меня,
Продевая иглой своё небо,
Словно, штопал мне жизнь, и, вдыхая меня,
Пришивал мне душу и даже тебя…

…А Ты Богу молился и меня прочёл,
В моих строчках и между словами.
Моя Исповедь – это есть мно-го-то-чие,
В моих белых стихах, в мыслях, созданных нами.

«Настанет та пора…»

Настанет та пора,
Когда привычный круг,
Вдруг разомкнется,
И ты поймешь, что я пришла:
В твое окно,
Как раскалившееся солнце,
И как неизбежная твоя судьба.
Что жить нет смысла без любви,
И нет привычной формы мыслей;
Что в звездах и луне,
Нет больше тишины той,
И что Вселенная бедна,
И что не дышит вовсе,
И не знает небо сна,
Над Исетью – града Святой Екатерины,
И над златой рекой Москва!

«Новые улицы старого города …»

Новые улицы старого города —
Как жаль, что он мне всего лишь снился!

Я нахожусь на пути к холоду,
Я бегу туда, где незнакомые лица!

«Скажи мне, город лабиринтов и снов:
Это всё были мои выдумки и игра?», —

Как же будет мне нелегко!
О, мой Бог, мне одиноко так!

Новые улицы старого города:
«Я буду ли той, какой меня видел Бог?!», —

Ты открывал мне на этот мир глаза,
Но я люблю тебя больше, чем ты предположить бы мог…

Я готова забыть всё сплетни с бумаг,
Те новости, что ветер сдует скоро и так!

Мне новые улицы станут родными,
Если сердце выдержит этот газетный брак.

Ветер в пустыне

Мы рвем беспощадно душу словами,
И целимся в сердце поступками…
И совершенно случайно,
Прямо в цель попадаем:
Умираем, себя обвиняя,
Бросаем, сдаемся, кидаем…

***

Ветер в пустыне – я посредине её,
Цвета солнца бьются локоны в окно,
Цвета моря вглядывались в песок глаза,
Я такого цвета – не увижу больше никогда!
Никогда – когда утихнет буря, буря из небесного песка?
Но зато уже не крутит эта тяжкая тоска…
Затаскалась, затаилась, затуманилась слеза,
В море тёплом утонули потускневшие глаза…

Я стою посредине пустыни, пустыннее пустыни любой,
Самой ветреной, глухой. Дует ветер беспощадный и злой.
Мои локоны цвета пустыни намотал себе на локоть этот Змей:
Я стою параллельно в море, самом солёном из солёных морей,
А мечты растворились в синих, самых синих из глаз,
И не жаль мне для вас, Дамы и Господа больше фраз!