Пока ты веришь

– Ты не представляешь, Джек, как мне хотелось его погладить!

Джек не представлял. Вежливость ему настроили, а воображение – нет. Поэтому он только кивал вежливо, а Эби рассказывала, рассказывала, рассказывала…

Пока не разрыдалась, упав на твердую грудь механического кавалера, в которой что-то трещало и постукивало – видно, железное его сердце. Но железное сердце – не беда, у некоторых вот вообще сердца нет…

– Хорошо тебе, – всхлипывала она. – Безмозглый, бесчувственный. И я так хочу… И земляники. Есть не хочу, а земляники – страсть как…

Сезон как раз. Жила бы у деда в деревне, уже сто раз в лес сбегала бы. А в городе такой ягоды и не знали. Клубнику садовую продавали – но это не то. А еще за дядькиным домом шелковица росла. Пацаны ее чуть ли не с зелена обносили, но в прошлом году и Эби горстка ягодок досталась. А теперь – ничего. Земляника в деревне, шелковица в Освине, а у мэтра Дориана в саду только цветочки. Можно было бы господина Блэйна попросить принести чего-нибудь, но с ним даже разговаривать не хотелось.

– Надо же такое придумать, – жаловалась она на повара, размазывая слезы по пиджаку механического человека. – Ремнем меня…

– Надо же, – повторил с уверенностью Джек.

Девушка резко вскинула голову, и он, посмотрев, точнее, сделав вид, что смотрит в ее заплаканное лицо, выговорил:

– Ты красивая, когда улыбаешься. Не улыбаешься – не красивая.

И зачем-то ткнул ее пальцем в щеку, туда, где остался влажный след.

Эби хотела возмутиться, только что с ним, безмозглым, спорить?

Но обиделась.

Когда к дому шли и Джек по привычке розу сорвал, не взяла.

Эйдена Эби с утра не видела, а к обеду выяснилось, что и мэтр Дориан не в курсе, куда подевался господин Мерит.

– Он вообще выходил? – спросил он то ли у служанки, то ли у самого себя.

Девушка растерянно пожала плечами.

– Не ел? Не просил кофе или чая? И с Джеком ты занималась сама?

– Я думала, так надо.

Маг поглядел на нее, на жаркое, что она уже разложила по тарелкам, на пустой стул Эйдена…

– Поднимись к нему, – медленно выговорил он. – Спроси, спустится ли обедать.

Выйдя чинно из столовой, в коридоре Эби ускорила шаг, а по лестнице уже бегом бежала…

– Стучать…

Девушка застыла, не успев переступить порог зеленой спальни.

– …нужно.

Она послушно постучала в уже распахнутую дверь.

– До того, как входишь.

– Господин Дориан просил узнать, спуститесь ли вы к обеду, – выпалила Эби скороговоркой, одновременно и радуясь, что вот он, сидит в кресле с книжкой, может, и не совсем здоровый, но уж точно живой, и злясь на него за свой испуг.

– Как думаешь, – спросил Эйден, – он существует?

– Мэтр Дориан? – переспросила она. – Мне кажется, что да.

Мужчина слабо улыбнулся, но тут же сделался вновь серьезен.

– Он, – указал взглядом на люстру. – Творец.

– Существует, – ответила девушка уверенно.

– Откуда ты знаешь?

– Мы же есть? Значит, есть и тот, кто нас создал.

– Логично, – согласился Эйден, поразмыслив. – Творец – тот, кто творит. А почему люди вдруг решили, что после сотворения он должен еще и заботиться о них?

– Ну-у… Вот господин Дориан, например, сделал Джека. Ему же будет жаль, если с ним что-то случится, да?

– Пока он ему не надоест. А когда надоест, разберет по винтикам.

Эби не хотелось, чтобы Джека разбирали по винтикам, но сейчас ее беспокоило совсем не это.

– Давайте я его позову, и он вам сам расскажет? – предложила она. – И про Джека, и про Творца. Он – человек ученый, а я… я уже год в храм не хожу, после того, как у меня там кошелек украли…

Дядька орал тогда. Обвинял, будто она деньги припрятала, а про покражу соврала. А деньги-то ей на обувку были – так и ходила чуть ли не до снегопадов в легких ботинках.

– Не зови, – покачал головой Эйден. – Сам сейчас спущусь.

Но не спустился.

Эби передала его слова хозяину, а потом прислушивалась с кухни. Минуту, две, три… После мэтру Дориану надоело ждать, и он пошел наверх. И сразу же зазвонил колокольчик.

Девушка помчалась на второй этаж, но выглянувший из комнаты Эйдена маг завернул ее еще на лестнице: потребовал чистых салфеток и какой-нибудь таз. Эби дала тот, в котором плескался золотой дракончик. Подумала, что это как-то поможет…

А через час по звонку забрала от закрытой двери ворох перепачканных кровью тряпок и этот таз, с растекшейся по дну багровой жижей.

Больше господин Дориан ничего не просил, но просидел у Эйдена до самого вечера.

А Эби – на лестнице, прямо на ступеньках, на случай, если ее все-таки позовут…

Адалинда планировала провести день, изображая перед прислугой добропорядочную жену и хозяйку дома, а вечером представление должно было продолжиться в салоне госпожи Дригген. Но чувства говорили, что она нужна в другом месте.

Не обманули.

Красные, давно забывшие о сне глаза. Рассеянный поцелуй. Вымученная улыбка.