Тихоня

Я все не смела поднять глаз. Так и сидела, тискала свою лопату. Подумала вдруг, что сей садовый инструмент мог бы стать оружием. Стукнуть по голове и прикопать рядышком. Будут у мамы за дачей две могилки. Может, я бы и рискнула. Красная шапочка в моем исполнении могла бы выйти очень дерзкой. Но я понимала – если только в мечтах. В жизни я слишком забитая, к тому же измучена похоронами бывшего. А незнакомец – гигант. С ним бы и Тайсон не сладил, не то, что тихоня с лопатой. Оставалось надеяться, что он уйдёт с миром.

– Мне срочно нужен дровосек, – вырвалось у меня.

– Простите, что?

Я посмотрела на его кроссовки. Носы чуть потерты. Очень дорогие, мне явно не по карману. Виднеется резинка белых носков. Правильно, за красными шапочками нужно строго в белых.

– Я… все на сегодня, – выдохнула я. – Мне к бабушке нужно. Пирожки отнести. То есть, вскопать грядку.

– Удачи, – сказал незнакомец.

И… ушёл. Я даже поверить не могла. Сидела и прислушивалась к хрусту листвы под его ногами. Ушёл… Правда, ушёл? Я вскочила на ноги и понеслась сломя голову, два раза упала, споткнувшись, оцарапала колени и ладони. Боялась обернуться. Мне казалось, он идёт за мной. Спокойным шагом, а я бегу, бегу и не могу убежать.

Влетела на свой участок, хлопнула калиткой. Запирала её и увидела – никто за мной не шёл. Лес был тих и темен. Я бы сказала – очень зловещ.

– Коооржик, – донеслось издалека.

Гигант искал песика. Меня ужасно волновало, существовал ли вообще пёсик? В совпадения верилось с трудом. Как и в то, что такой гигант может меня преследовать. Что ему могло быть от меня нужно? Я заперлась, зашторила окна. Посидела поскулила в углу. Потом вспомнила – завтра мать приедет. Придётся как-то объяснить ей куда делись ковер и плед. А вру я так себе… надо уехать.

Выглянула в окно – уже темень. А где-то в ней гигант. Выйти я не рискну – трусиха. Нужно прибраться. Вошла на кухню, увидела пресловутый бутерброд со шпротами и накатило… Лёшка умер. Я его закопала. Бог мой, взяла и закопала, своими руками! Я села на пол возле уже посохшего пятна крови и разревелась. Руки тряслись, ноги заплетались, в голове набатом – преступница!

В руки я себя взяла лишь к утру. Заставила себя отмыть посуду. Пятно крови, икая и всхлипывая. Когда рассвело решилась выйти на улицу. Тихо. Трава мокрая от росы. И невскопанные парники под огурцы. Я сумасшедшая. Я преступница. Но я же хорошая девочка! Мама за грядки меня убьёт. И лопату я в лесу забыла.

И… я пошла в лес. Нашла свою лопату. А потом плакала в голос и копала грядки. В город вернулась заплаканной, растрепанной и грязной. Моя коммуналка показалась самым лучшим местом в мире, и плевать на перфоратор, на то, что ванная опять занята.

У двери ванной стояла табуретка. Я сама её поставила. Сажусь и жду, когда же наконец щелкнет, отрываясь, шпингалет. И сейчас села. Подожду. Тем более, здесь все так прекрасно и нормально – звук молотка из соседней комнаты, шум душа, занятого не мной, запах варящейся капусты с кухни. Всё хорошо. Так и должно быть.

Дверь открылась и в коридор вывалилась Машка. Босые ноги, ярко алый халат, жиденькая косичка и свежий синяк под глазом. Зато в самих глазах счастье, правда, замутненное алкоголем.

– Что, горячая ночка выдалась? – окинула она взглядом мои оцарапанные после пробежки в лесу руки и ноги.

– Ага, – вяло ответила я, прислушиваясь к происходящему в ванной. Вода выключилась, скоро должна выйти, если повезёт. – Горячая.

– Понимааааю, – протянула Машка. – Я тут со своим помирилась. Ну и подумаешь, что дерётся. А кто не дерётся? Наташке вон последние зубы повыбивали. А она терпит, судьба говорит. Зато работает.

Я вздрогнула. Вспомнилась цыганка, линии на ладони снова словно огнём обожгло. Даже руку подняла, стремясь разглядеть, что же такое происходит. Да, вроде, ничего… несколько царапин, свежая мозоль от лопаты, под ногтями – каемка земли. Позорище. А линии лежат себе, как всю жизнь лежали. Нет никакой судьбы. Человек сам её творит. Но все же… как она сказала? Забыть его не смогу? Признайся, Васька. О чем ты думаешь все эти часы? Даже занимаясь другим, то и дело возвращаешься мыслями к серому волку. Но он не судьба. Волки едят несчастных, заблудившихся девочек, а вовсе не играют с ними в любовь. Я его боюсь. Я даже не смотрела ему в лицо. Зато руки помню прекрасно. Сильные пальцы, россыпь маленьких родинок на тёмной от загара коже. Так и представляю, как они сжимается на моем горле, и хрустит, переламываясь позвоночник… бррр!!! Я даже вздрогнула. Машка понимающе подмигнула.

– Эх, мне бы твои годы… сколько мужиков было, да и зубов поболее… – Машка с удовольствием потянулась, едва не продемонстрировав свою грудь в вырезе халата. И ушла на кухню. Оттуда ещё долго доносился её удовлетворенный голос: – Ягода малина, нас к себе манииила…

А я думала о том, когда уже несносная девчонка выйдет из ванной. Опять наверное маминой косметикой втихаря пользуется. А ещё – Лёшка умер. А на самом уголке сознания вертится надсадная, словно надоевший комар мысль – интересно, какого цвета у него глаза?

Глава 3. Елисей

Девица была… несуразной, наверное. Я даже не вникал, была ли она симпатичной – я вообще редко мерил баб по категории привлекательности. Баба должна либо нравиться, либо нет. Если её не хочется, значит не нравится. Я вовсе не был намерен отвлекаться на женские прелести. Да если честно… она не прелестями привлекла внимание. Именно своей несуразностью.

Она словно из восьмидесятых выпала. На ней даже джинсы были такие – не дай бог, где слишком обтянет. И блузка с высоким воротником. Кто вообще надевает блузку в воскресенье? Учитывая, что из пакета торчит хрень для лейки, которая в дырочках. Хрень была ярко жёлтого цвета и тоже привлекла внимание.

Я бы прошёл мимо. Но девица ругалась с моим клиентом. Ругалась она тоже смешно – пыталась подобрать слова, казалось, чтобы не обидеть. К тому времени я прекрасно был осведомлён о моральных качествах подопечного, поэтому уверен – обзывать его можно было по-всякому. И каждое слово было бы в точку.

Смешная и глупая. И неловкая ещё – всю свою огородную хрень рассыпала. Я так и не понял, зачем помог ей собрать. Наверное, стало её жалко. Очень странное чувство, жалость. И оно всегда не к месту. Короткое каре треплет ветром, сопит, и не решается на меня взгляд поднять. Боится? Я даже хмыкнул, но моей у мешки в силу своего испуга она не разглядела.

Недоразумение я выбросил из головы сразу же. Клиент мне попался нервный и дерганый. Весь день в панике метался по городу, успев порядком меня утомив. К вечеру я даже устал, тем более вёл его уже три дня. К моему счастью он потрусил на электричку, а затем в дачный кооператив. Домик был крайним, что очень удобно. Клиент долго шарил под горшками с цветами, добыл ключи. Учитывая, что он облачился в дамский халат, я сделал вывод, что в ближайший час он никуда не исчезнет.

Я фатально ошибся. Душ в ближайшей же гостинице для дальнобойщиков, чистая одежда и обед стоили мне много. Я опоздал и товарищ сбежал от меня туда, откуда мне его точно не достать – на тот свет. Я вернулся на дачи, шёл широким размашистым шагом. Чувствовал я себя отлично, по крайней мере, отдохнувшим. Народу было порядком, но я давно привык, что от меня отводят взгляд. При моих размерах быть не заметным даже странно – при росте в почти два метра я весил  немногим больше сотни килограмм. Всё мои килограммы ушли в мышцы и нисколько мне не мешали. А вот людей – пугали. Как ту девчонку. Мало кто решался посмотреть мне в глаза, словно у меня на лбу написано – я убивал людей. Чтобы то ни было, моя устрашаемость меня устраивала. Чем меньше люди надоедают, тем лучше.

Не знаю, что я ожидал увидеть… но точно не то, что увидел. Пятачок был глухой, здесь толпу людей перережь, никто не заметит. Оценила это и та самая девица. Училка, подумал я, первый раз её увидев. Сейчас училка тащила труп моего клиента усердно сопя и спотыкаясь. Я подавил желание ущипнуть себя за руку – порой люди удивляли меня, хотя чего только я не видел.

Она тащила его в лес, да здесь и некуда больше. Я проводил труп и девушку задумчивым взглядом и вошёл в дом. Пятно крови на полу, рюмки водки на столе – до боли знакомая картина. Именно так и помирали большинство моему клиенту подобных. Разве только девочка в этот раз… удивила. Я прошёлся по комнатам, осмотрелся. Времени было порядком, я прикинул, сколько такое субтильное создание будет тащить труп. Поморщившись, надел резиновые перчатки для уборки, что висели через край раковины и устроил обыск. Здесь явно не было того, что мне нужно. Я слишком… заигрался и прекрасно это понимал. Как и то, что не знаю, что делать дальше. Закончив, пошёл в лес. Интересно было, закопала девочка тело или нет. Закопала. Сидела прямо возле свежевырытой могилы и нежно обнимала свою лопату. Я решительно вышел из кустов, надеясь, что моё появление юную убийцу шокирует и сподвигнет на поступки или нечаянные слова. Сподвигло. На бред.

Я смотрел на неё снизу вверх. Испачканная, растрепанная. На пыльных щеках мокрые дорожки слез. Она напомнила мне крошечного лягушонка, которого я выловил на речке в детстве. Он сидел на моей ладони и лупил на меня круглые глаза. Вот и эта девушка была, как та лягушонка. Такая же маленькая, несуразная, бесполезная, и непонятно отчего – милая. Можно взять и прихлопнуть, просто накрыв второй ладонью. Но жалко. И, даже лягушонок был смелее неё – тот хоть в глаза мне смотрел. Эта же, строго на мои кроссовки.

Я подумал, что можно просто взять, и потрясти её за шкирку, и она, если не помрёт, то все мне расскажет. Но… тогда я не смогу довести игру до конца. Придётся поменять клиента. Надеюсь, эта девчонка менее суматошная, чем убиенный ею мужичок.

– Коооржик, – крикнул я, отойдя подальше, чувствуя, что просто так она не встанет, перепугалась.

И правда, осмелела, понеслась домой так, что только пятки засверкали. Я подумал о том, что если на её пути попадутся деревья, то она их просто снесёт, и утром в лесу будет просека, ведущая прямиком к могилке. Девушку я проводил – на всякий случай. Закрылась на все замки, окна зашторила, словно это её спасёт. Я бы не удивился, если бы она ещё под одеяло спряталась. До утра уйти не должна. Хотя, она и подопечного моего убивать не должна была… Я подогнал машину, которую оставил недалеко, понимая, что кормить комаров всю ночь удовольствие так себе. Подобрал любезно оставленную лопату. И принялся копать.

Периодически поглядывал на дом – отсюда было видно светящиеся окна. Что-то мне подсказывало, что девочка, способная на убийство никогда не оставит свет включённым. Не эта. Электричество же намотает.

Разрыл я быстро, благо грунт уже разрыхлили. Могила была предсказуемо неглубокой. Труп непомерно тяжёл и иметь дела с ним мне очень не хотелось, но пришлось. Я включил фонарик на телефоне и осмотрел тело. Ножевое ранение, ножик тут же, вытащить его девочка не осмелилась. Карман только один, на футболке. Закрыт на молнию, внутри телефон. Брюк на бедолаге нет, только трусы в полоску. В кармане халата фантик от ириски. Я тщательно осмотрел тело, потом завернул его в ковёр, и отнёс в багажник своей машины.

Мне нужна эта девочка. Позволить ей сесть в тюрьму – преступление. Труп я утопил в болоте в нескольких километрах отсюда, предварительно завернув в ковёр камней и замотав кокон клейкой лентой. Затем вернулся, закопал могилу. Подъехал на машине к соседскому дому и припарковался за кустами.

– Блядь, ну ведь только же помылся, – расстроился я, оглядев свою одежду.

Если я что и не любил, так это грязь. Но придётся потерпеть. Утром девочка вышла ни свет ни заря. Потащилась в лес, идти я за ней не стал, все равно все её передвижения слышно за версту. Вернулась она с лопатой. Хозяйственная. Правильно, зачем добром раскидываться. И… снова меня поразила. Она принялась копать грядки, громко при этом рыдая. Иногда рассматривала свои ладони, останавливаясь. Ладошки я уже видел – тоненькие, беленькие. Представляю, что с ними сталось после стольких трудов с лопатой. И тем не менее она копала грядки. Вскопала обе. Зачем???

– Да что же ты за зверь такой? – удивился я вслух.

Вскоре я убедился – лучше иметь суматошного клиента, чем такого зашуганного. Я довёл девчонку до дома. Ехала она на автобусе, бросать машину не пришлось, сопроводил с комфортом. Опросил местных пацанов – да, тётя живет тут. На более масштабные изыски времени не было, только проверил, нет ли второго выхода из подъезда, и засел ждать, что случится. И… ничего не случилось. Иногда шевелилась шторка на окне барышни, и все.

Я понимал, что никуда она из дома исчезнуть не должна. Но… мужика она тоже не должна была убивать. Поэтому все время подозревал в ней способности Гудини – возьмёт и исчезнет из замкнутого пространства. И даже если она не сможет уйти, тот, кто теперь к ней придёт, тот, кого я жду, может пробраться незамеченным, несмотря на весь мой профессионализм. И тогда я просто просру, возможно, единственный шанс поймать его на живца.

Девочку следовало держать при себе. Причём, меня нисколько не смущало, что тот, кого жду, меня увидит – он наверняка уже знает, что я здесь, чего ждёт только – непонятно. Главное, не упустить. И если прошлый клиент всегда был на глазах, то эта… надо что-то делать.

Решился я к вечеру. Сподвигло на решение то, что барышня показалась из дома. Подъездная дверь приоткрылась, она высунула из неё голову, посмотрела по сторонам. Потом вытащила остальное свое тело. И, не увидев ничего подозрительного, потрусила к супермаркету. Я отпустил её немножко вперёд и пустился следом. Девчонку было видно через большие, во всю стену, окна супермаркета – взяла корзинку и припустила в отдел макарон. Очереди на кассах приличные – застрянет, но время терять не стоило.

Район тут не очень благополучный, много бараков, которые никак не снесут, и не расселенных коммуналок. Поэтому то, что мне нужно, я нашёл уже в первом же за магазином дворе. Стайка пацанов курила, залипала на идиотские видео из сети и залихватски ржала. Я подошёл быстрым шагом – сейчас бросятся в рассыпную, и отлавливай их потом, словно тараканов в темноте. Один меня заметил, дёрнулся в сторону, но попытку бегства я пресек – подставил подножку. Парень осел, вытирая пыль с лица и рук. Всё остальные уважительно затихли, только орала баба из не очень приличного видеоролика. Ещё один плюс моих размеров – меня очень боятся пацаны.

– Хватит мучить болезную, – кивнул я на телефон. – Выключи.

Стало тихо. Пацаны молчали, я их рассматривал. Годятся? Наверное… пацанам лет по восемнадцать-двадцать. Самое главное – длинные. А морды придётся спрятать, если они так близко от клиентки живут, то наверняка она их всех не раз видела.

– Значит, так, – начал я объяснять. – Уже буквально через несколько минут из магазина выйдет девушка. Подкараулим во дворе, я вам покажу. Ваша задача – спрятать лица и напугать как следует. Потом я выйду и доблестно героиню спасу. Вы мне много пользы, я вам пять тысяч.

– Вы же нас побьёте, – с сомнением протянул один из парней.

– Побить я и просто так могу, – указал я на очевидное. – А так хоть денег дам.