Его бывшая жена. Последний шанс

И я давлю на газ, направляя автомобиль к отелю. И в голове вообще ничего, ни одной дельной мысли, только жадное ожидание. Торможу на парковке, колеса визжат, не удивлюсь, если из-под них валит дым, возможно, я и сам уже дымлюсь.

– Презервативы, – коротко говорит Мира. – Если у тебя нет презервативов, то купи.

– Раньше тебя это не заботило, – усмехаюсь я.

– Раньше я и трахалась добровольно.

Напрасно она старается сделать мне больнее – я уже сам себя уничтожил, изнутри. Презервативы у меня есть. К отелю шли – молчали. Молча поднимались в номер. Все время я говорил себе – остановись. Прекрати. Но не находил в себе сил.

В номере Мира прошла к бару. Открыла, рассмотрела ассортимент крошечных бутылочек, выбрала одну и лихо выпила почти половину. Закрыла глаза, выравнивая дыхание.

– Я настолько тебе противен?

– Давай закончим с этим без лишней лирики.

На ней свитер и джинсы. Свитер стягивает не торопясь и аккуратно складывает на кресло. Затем очередь джинс. Так же аккуратно и методично, словно собралась на медицинскую или косметологическую процедуру.

А я смотрю на неё. Одежда была скромной все это время, но я даже не предполагал, какое под ней кроется белье. Чёрное прозрачное кружево. Оно просвечивает, я вижу и кружки розовых сосков, и дорожку тёмных волос под кружевом трусов. Раньше она была куда скромнее.

– Как тебе нужно? Раком? Миссионерская? В рот?

И за каждым её словом – что угодно, только пропади из моей жизни.

Я не раздеваюсь. Иду к ней. Опускаю свои руки на её предплечья. Парковка отеля недалеко, но руки успели замёрзнуть, и кожа Миры обжигает.

– Хочу, как раньше.

– Как раньше уже никогда не будет.

Мне кажется, или в её словах горечь? Я подхватываю её на руки и несу на кровать. Там опускаю, и долго смотрю на неё сверху вниз.

– Твоё тело изменилось.

– Время никого не щадит.

Нет, она не стала хуже. Ещё красивее. Её красота расцвела и стала более женственной. Соблазн таился в каждом изгибе её тела. Я склонился к ней, уткнулся лицом в её шею, вдыхая аромат кожи и волос. Рукой скользнул к резинке трусов и чуть приспустил ее. Я не буду торопиться, у нас только несколько часов.

В это мгновение в голову приходит лишь абсурд. Сказать давай начнём все сначала. Мы ненавидим друг друга да, но мы так любили друг друга, давай только попробуем…

– Ты обещаешь уехать?

– Да, – шепчу я.

Сглатываю горечь. Касаюсь языком ее кожи, чувствую её бешеный пульс. Веду ниже, по синеватой, просвечивающей венке. Слышу прерывистый женский вздох.

Я уеду. Я точно уеду.

Глава 11. Мира

Если честно, больше всего на свете мне хотелось плакать. Что я и сумела сохранить чистым в своих воспоминаниях, так это, как ни странно, наш секс. Мы всегда хотели друг друга, нам всегда было мало. А теперь – опошлим, испортим и это.

И я хочу сказать ему – давай быстрее. Давай настолько быстро, чтобы мне не стало хорошо. Я уже успела забыть, что такое получать удовольствие в мужских объятиях, та короткая моя невразумительная связь была чистым недоразумением. И я не хотела этого вспоминать, как бы не жаждало того моё тело.

Всё, что я успела – написать короткое смс домой. Что снова задержусь, и сегодня сильнее обычного. Ника не знает, но я сейчас зарабатываю нам покой. Счастливое детство. Хорошее зрение. Вот об этом надо помнить, никакой романтики.

– Ничего лишнего, – прошу я, словно он будет меня слушать.

Никогда не слушал. Зато моё тело его слушало. И сейчас переворачивает меня на живот одним резким движением, я со стоном удивления утыкаюсь лицом в подушку. Вынуждает меня приподнять попу, согнуть ноги в коленях. Я молю, чтобы все закончилось быстро, но…

Прикосновение его языка обжигает. Он касается самого колечка ануса, потом легко обводит его языком, а я вздрагиваю.

– Тимофей, – прошу я снова и снова. – Не нужно.

– Я так хочу, – шепчет он и я чувствую его шёпот кожей своих ягодиц.

Чувствую его язык. Затем снова вздрагиваю всем телом – он опускает ладонь на мою промежность. Его пальцы быстро находят бугорок клитора, и терзают его раз за разом, и все то время – его язык там…

Я кончаю так быстро, что мне стыдно. Точнее я понимаю мозгом, остатками здравого смысла, что мне будет стыдно завтра. Но сейчас в моем теле бьётся сладкая истома, и я знаю, что когда его член будет внутри, станет ещё слаще. Так было всегда. Я стону. Приподнимаю попу, толкаюсь ею назад, в его бедра, чувствую его член, хочу его всего, сразу, целиком, в себя.

Завтра буду жалеть, но сейчас – нисколько.

– Всегда была ненасытной, – шепчет он, склоняясь надо мной, обхватывая моя волосы, – и в этом ты нисколько не изменилась.

Прежде чем я получу его член в себя, я должна взять его в рот. И сейчас меня нисколько это не смущает. Я ещё замуж за него выходила чётко понимая – все остальные мужчины грязные, чужие. А Тимофей свой. С ним все можно. Все приятно.

Теперь он тоже чужой, но менее приятно не стало. Я уже забыла, насколько его член велик и широк в обхвате. Толкает я так глубоко, в самое горло, я с трудом подавляю рвтоные порывы – растеряла практику за годы, давлюсь слюной.

– Черт, если бы ты знала, как хочу тебя…

Я рада, что мой рот занят – я не смогу наговорить такой же ерунды ему в ответ. То о чем бы жалела куда сильнее, чем о том, что получила удовольствие. Он покидает мой рот, снова толкает меня на четвереньки.

– Презерватив, – напоминаю я. – Тимофей, презерватив!

Мой голос охрип, в голове стучит набатом, но то, что мне нельзя беременеть, я понимаю чётко. У меня есть Ника, мне её нужно вырастить.

С удовлетворение слышу треск разрываемой обёртки. А затем захлебываюсь стоном – он входит в меня резко, целиком и полностью, и тоже стонет и голоса наши переплетаются. Он замирает, словно пытаясь растянуть мгновение, я начинаю двигаться первой. Это сильнее меня. Толкаю его попой. Трусь о него бёдрами. Я знаю, что впереди ещё один оргазм, мне уже ничего не стыдно, я хочу его получить.

И потом все взрывается. Куда сильнее, чем в первый раз. Настолько сильно, что я едва не теряю сознание. Возможно, кричу, не отдаю себе отчёта. Бьюсь в судорогах. Тимофей до боли сжимает мои бедра и кончает тоже. И сейчас я жалею о том, что на нем презерватив. Я хочу его сперму. Чувствовать её внутри себя горячим пламенем. А потом чувствовать, как стекает по бедрам.

Когда моё дыхание восстанавливается, я отстраняюсь от него. Не накрывают стыдливо одеялом – после всего, что случилось, это было бы глупо и смешно.

– Во сколько самолёт? – спрашиваю я.

– В четыре утра.

– Тогда я пойду.

– Нет, мы успеем ещё…