Змеиный Зуб

– Теперь она носит его столько, сколько пожелает, – хмыкнул Сепхинор.

Бархотка посерьёзнела:

– Может, она никак не может отделаться от мысли, что каждое её платье теперь залито кровью…

– Нет. Она просто всегда любила этот цвет, – отрезал Сепхинор. – И не забывай, что нельзя говорить с ней о свадьбе. И о том, как мы с ней в Эдорту ездили. Она когда-нибудь вспомнит, но потом. Когда придёт время.

Юная леди задумчиво поглядела ему в ответ. И вздохнула:

– Интересно, рассердится ли она, когда до этого дойдёт.

– Я не думаю. И ты тоже не думай; и переодевайся поживее. До Высоты Ольбрун ещё доехать надо. А я пойду предупрежу леди Кею.

– Так точно! – Бархотка зарылась носом в свою сумку, а Сепхинор вновь прокрался на первый этаж. Он увидел, что леди Ориванз так и заснула в кресле с пяльцами на коленях. Поэтому он, не придумав ничего лучше, просто оставил на столике рядом с ней это письмо. Она поймёт. После чего вернулся наверх и долго стоял под дверью, ожидая, пока юная леди оденется. Её платье действительно было красным, цвета киновари. Пышное, оно напоминало чем-то цветок, в честь которого Бархотку и назвали.

– Красиво, – признал Сепхинор и поспешно прошёл к столу. Затем сгрёб стопку учёных книг и сложил их в свой рюкзак.

– Зачем тебе это? – удивилась Бархотка, заплетая змеиную косу.

– Я должен вернуть. Ну и взять новое. Я не всё успел прочесть, но…

– Граф учит тебя этому? Какой-то математике, законам и всей это лабуде, да? Почему ты никогда ничего не рассказываешь? – возмутилась Бархотка.

– Я ему обещал, – улыбнулся Сепхинор. Он застегнул пряжку на рюкзаке, закинул его за спину, надел поводок на Золотце и протянул руку Бархотке.

– Пора отправляться, миледи, – молвил он. – На Высоте Ольбрун нас уже ждут.