Золотой век Атлантиды

Затем Иерофант перешел в просторную круглую комнату, посреди которой находился бассейн из голубого мрамора с чистейшей проточной водой. Через разноцветные стекла окон, расположенных высоко под потолком, лился мягкий рассеянный свет. Напротив двери, на белой стене был изображен Бог Посейдон, восседающий на золотом троне с трезубцем в руках. По обе стороны от Покровителя Атлантиды из земли били два источника. На остальной поверхности стен была запечатлена торжественная процессия жрецов, вереницей идущих к трону. Высокий сводчатый потолок, окрашенный ярко-синей краской, украшало большое лучистое солнце из искрящегося орихалка. Воздух помещения был наполнен благоуханием, струящимся от горящих серебряных светильников, расставленных вокруг круглого бассейна.

Прочтя краткую молитву и совершив омовение, Великий жрец ощутил прилив сил и энергии. Он расправил мощную грудь, на золотистой коже которой выделялся лилейно-белый отпечаток распустившегося цветка лотоса, и потянулся. Неторопливо одевшись, Божественный Антей с сожалением покинул прохладную комнату и поднялся на террасу дворца, где его ожидала сестра.

Иерофант посмотрел на безоблачное, ослепительно голубое небо и вдохнул полной грудью прозрачный ароматный воздух.

– Соскучился по Атлантиде? – с улыбкой проговорила Альциона, приближаясь к брату. Она усадила Великого жреца в резное деревянное кресло и придвинула большой золотой поднос, уставленный напитками, фруктами и лакомствами. Антей взял из вазы печенье в форме спирали, густо посыпанное дробленым орехом, и ласково взглянул на сестру. Ее нежные руки опустились на плечи жреца.

– Я не забыла, что это твое самое любимое печенье! В детстве ты был большим лакомкой, – лукаво сказала Альциона.

Пока Иерофант завтракал, девушка взяла гребень из благоухающего дерева и принялась расчесывать его густые влажные волосы. Под жаркими лучами солнца волосы Божественного Антея быстро высохли и золотыми искрящимися волнами рассыпались по плечам, покрытым драгоценным туммимом. Альциона возложила на голову Иерофанта венец со священным золотым Уреем и, с любовью оглядев могучую фигуру Великого жреца, облаченного в белоснежное одеяние, восхищенно воскликнула:

– Ты прекрасен, как Посейдон!

Антей обнял сестру и усадил рядом с собой. Девушка опустила голову ему на плечо и счастливо вздохнула.

С открытой террасы дворца, где шла беседа, открывался чарующий вид на столицу Атлантиды, построенную по идеально продуманному плану. Среди жилых построек акрополя, живописно расположенных среди цветущих садов, декоративных прудов и живительных фонтанов, находились двенадцать храмовых зон. В центре их возвышались великолепные храмы, воздвигнутые на высоких платформах, каждый из которых был посвящен покровителю одного из двенадцати месяцев года.

По периметру водных колец акрополя располагались набережные, гавани, полные кораблей, и верфи. А на земляных кольцах – святилища, дворцы для знати, учебные заведения и рынки. По всей длине самого большого земляного кольца был устроен ипподром для проведения конных и слоновьих бегов. Зрительские трибуны, расположенные вдоль малой стороны земляного кольца, спускались амфитеатром к беговым дорожкам.

Антей остановил взгляд на небольшой, отдельно стоящей трибуне, облицованной красным камнем. Она предназначалась для членов Царской семьи и особо приближенных людей.

– Ты думаешь о нашей матери Тайгете? – тихо спросила Альциона, перехватив взгляд брата. – Прошло уже два долгих года, но я не могу забыть тот страшный день – день ее гибели. Столь невиданное по силе землетрясение я наблюдала первый раз в жизни. У меня до сих пор стоит в ушах полный ужаса и боли крик людей, ржание обезумевших лошадей и грохот рушащихся зданий. Земля дрожала и, казалось, стонала от нестерпимой муки, из ее недр раздавался мощный, нарастающий гул. Я находилась недалеко от матери, когда произошел первый, самый сильный подземный толчок. Меня отбросило на беговые дорожки, а крыша царской трибуны обрушилась на моих глазах, завалив Тайгету и нескольких придворных. Тайгета была еще жива, когда я и несколько оставшихся в живых людей из свиты, извлекли ее из-под обломков. Ласково погладив по щеке, она прижала меня к своей груди. С последним вздохом наша мать произнесла твое имя, Антей. Я закричала от горя, звала на помощь тебя и Кроноса, не желая верить в происшедшее.

– Мы с Кроносом услышали твой зов, Альциона, но уже не в силах были помочь несчастной Тайгете. Травмы, полученные ею при обрушении трибуны, были несовместимы с жизнью. Кронос прилетел на Посейдонис спустя несколько минут после разыгравшейся трагедии и застал тебя лежащей без сознания рядом с умершей мамой. Он приказал подоспевшим Эласиппу и Озаре перевезти тело Тайгеты в храм Посейдона. Кронос взял тебя на руки, Альциона, осторожно перенес в свой вимман и доставил во дворец. Он залечил раны на твоих руках, полученные при разборке завала, и не отходил от твоей постели вплоть до моего прибытия из Кемета. Затем Кронос поспешил в храм Посейдона, чтобы проститься с сестрой, и распорядился подготовить тело Тайгеты к бальзамированию.

– Мне иногда кажется, – печально заговорила Альциона, – что вот-вот раздадутся легкие шаги и послышится нежный голос нашей матери. Я оглядываюсь, но ее нет. И тогда мое сердце разрывается от тоски и боли.

Альциона закрыла лицо руками и горько заплакала, восклицая:

– Это несправедливо! Так не должно было случиться! Почему она покинула нас?

Глаза Антея затуманились. Он бережно прижал к груди рыдающую сестру и положил свою правую руку ей на затылок. От руки Иерофанта по телу девушки разлилось неземное чувство любви и умиротворения. Она быстро успокоилась и заснула.

Альциона вдруг ощутила себя маленькой девочкой. Мать качала ее на руках и ласковым голосом напевала колыбельную песню. Маленькая Альциона с любовью смотрела в лучистые глаза Тайгеты. Вокруг головы и плеч матери разливалось золотистое сияние, звучала божественно-прекрасная музыка, а воздух был напоен неповторимым благоуханием. Тайгета нежно поцеловала дочку и промолвила: «Я безмерно люблю тебя, дорогая Альциона! Не думай, что я покинула тебя. Я всегда рядом, только ты не видишь меня. Я солнечный луч, целующий твое прелестное личико, я ласковый ветерок, играющий в твоих золотых волосах, я прекрасный сон, приходящий к тебе ночью. Не тоскуй, моя милая доченька!». И тут чудесное видение исчезло, растворилось в воздухе. Альциона проснулась, подняла голову и посмотрела в глаза Антею.

– Благодарю тебя за бесценный подарок, мой дорогой брат! – взволнованно прошептала девушка и с благоговением прижалась щекой к руке Великого жреца.

В бездонной синеве небес со стороны Священного острова показалась золотая точка.

– Это вимман Кроноса, – сообщил Антей сестре.

Вскоре испускавший огнистое сияние воздушный корабль завис над огромным храмом Посейдона, а затем плавно двинулся в сторону дворца Антея. Иерофант и Альциона поспешно спустились с террасы, и вышли из дворца навстречу Первосвященнику Атлантиды.

Вимман Кроноса мягко опустился на лужайку рядом с фонтаном. Божественные жрецы, скрестив на груди руки, поклонились друг другу. Кронос сердечно обнял Антея, а затем, обернувшись к его сестре, восхищенно воскликнул:

– Альциона, ты прекрасна, как восход солнца!

Обратив внимание на ее слегка покрасневшие от слез глаза, Кронос ласково погладил по голове золотоволосую девушку, поцеловал в лоб и сердечно произнес:

– Не плачь, Альциона, светлая чистая душа твоей матери пребывает в лучезарных чертогах Извечного. Придет время и Тайгета примет тебя в свои любящие объятья.

– Я хотел бы посетить покои моей матери Тайгеты, – задумчиво проговорил Антей.

– Мы можем это сделать, до начала Верховного Совета у нас еще осталось достаточно времени, – охотно согласился Кронос и направился во дворец.

Пройдя целый ряд покоев, Альциона и Божественные жрецы вошли в большую роскошно обставленную комнату с нежно-золотистыми стенами и полом, украшенным затейливыми узорами из разноцветного мрамора. Посреди спальни возвышалось ложе, покрытое переливающимся щелком. Пологом кровати служили тонкие драпировки, сотканные из золотых и серебряных нитей. В углу находилось большое зеркало из полированного обсидиана, заключенное в изысканную оправу. Перед зеркалом на столике из бирюзы в разнообразных шкатулках лежали украшения Тайгеты. В изящных флаконах из самоцветов хранились духи и благовония. Вдоль стен стояли удобные кресла и низкие диваны, покрытые роскошной тканью, резные шкафы из ценных пород деревьев и большие напольные вазы, украшенные перламутром и золотой филигранью. Рядом с изголовьем кровати на трехногом столике из яшмы сидела большая золотоволосая кукла с глазами из сияющих аквамаринов. Кукла была в одеянии жрицы Солнца, усыпанном самоцветами. Тут же стояла сверкающая модель дельтокрылого корабля, а на полу – большой макет храма Посейдона – подарок детей ко дню рождения Тайгеты.

– Тайгета очень дорожила нашими любимыми детскими игрушками, – красноречиво взглянув на брата, сообщила Альциона. – Я помню, Антей, как ты усилием воли заставлял летать свой игрушечный корабль и очень сердился, что он не перемещается столь же стремительно, как вимман Кроноса. Ты обещал своему наставнику Эласиппу, что когда вырастешь, и у тебя будет настоящий вимман, ты облетишь на нем весь мир и поднимешься к звездам. Мы с мамой очень любили слушать ваши беседы с Эласиппом о дальних странах и тайнах океана, о погибших цивилизациях и гигантских животных, некогда населявших нашу планету, о безднах Космоса и Божественной гармонии Вселенной.

– В детстве ты была большой проказницей, Альциона. Этот макет храма Посейдона мы собирали с наставником Эласиппом целый месяц, а ты не выдержала и рассказала о нем Тайгете перед самым ее днем рождения, – засмеялся Антей, глядя на смутившуюся сестру.

Иерофант взял в руки большую куклу, осторожно погладил ее шелковистые золотые волосы и произнес:

– А помнишь, Альциона, когда-то у твоей любимой куклы Меропы были черные волосы. Я однажды обмолвился, что кукла была бы намного прекрасней, будь у нее такие же золотые волосы, как у тебя. Ты тайком отрезала несколько прядей своих чудесных волос и горько плакала, не сумев приделать их Меропе. Узнав об этом, Тайгета подровняла твои волосы ножницами и бережно сложила пышные золотые локоны в большую серебряную шкатулку. Вызвав мастера, она вручила ему куклу со шкатулкой и приказала немедленно заменить волосы кукле. Увидев Меропу с золотыми волосами, я был тронут таким самопожертвованием, и заказал для твоей куклы драгоценные украшения.

– После этого случая, мы совершили обряд посвящения Меропы в главные кукольные жрицы, где ты, Антей, исполнил роль Верховного жреца, – добавила Альцона. – Ты просто замучил Кроноса и Эласиппа вопросами о правилах проведения этой торжественной церемонии.

– Я тоже помню это знаменательное событие, – тепло улыбнулся Кронос. – Мы с Тайгетой и Эласиппом присутствовали на церемонии в качестве почетных гостей. Поистине вы были для нас самыми прекрасными, самыми чудесными детьми во всей Атлантиде.

Верховный жрец окинул взглядом комнату и задумчиво произнес:

– В этой комнате ты родился, Антей. Я хорошо помню тот день – День Весеннего равноденствия. Когда я прибыл во дворец, у Тайгеты уже начались роды. Из соседней комнаты слышалось нежное звучание флейты и лиры, раздавался чуть слышный бой барабанов. Золотые волосы Тайгеты разметались по подушке, лоб был покрыт крупными каплями пота. Она обрадовалась моему появлению и попросила помощи. Я воодушевил ее, сказав: «Тайгета, по воле Богов ты произведешь на свет необыкновенное Дитя – родится будущий Первосвященник Атлантиды!» Я сам принял роды, дабы ничья чужая рука не осквернила появление чудесного младенца. Когда ты родился, Антей, золотистое сияние окутало твое тело, источая благоуханный аромат лотосов. Тайгета молитвенно сложила руки и поблагодарила Бога Посейдона за оказанную ей честь. Я завернул тебя в драгоценное покрывало, затканное священными символами, и вышел из дворца. Подняв тебя на простертых к Солнцу руках, я воскликнул: «Славься в веках, Царственный младенец!».

Альциона присела на край кровати и, затаив дыхание, слушала рассказ Кроноса. Верховный жрец, глядя на Антея, продолжил повествование:

– Я поднялся на вершину холма к маленькому храму Клейто и Посейдона. За мной следовали высочайшие Посвященные Атлантиды, они торжественно пели священный гимн. Не прерывая пения, могущественные белые маги встали вокруг маленького храма. Антей, я омыл тебя в теплой, а затем в холодной воде Священных источников Посейдона, после чего вошел в храм. Сами собой вспыхнули десять светильников, возвещая о рождении следующего Верховного жреца Атлантиды. Положив тебя на алтарь, я преклонил колени и вознес молитву, обращенную к Богам на их языке.

Зазвучала вечная музыка сфер, засиял яркий радужный свет, храм наполнился неземным благоуханием. Рядом с алтарем из потока лучезарного света возникла величественная, искрящаяся золотом фигура Бога Посейдона в окружении семи призрачных фигур самых великих Первосвященников прошлого. Посейдон склонился над алтарем. Ты радостно засмеялся, протягивая навстречу могущественному Богу свои маленькие золотистые ручки. Суровое лицо Посейдона озарилось широкой улыбкой, он прикоснулся рукой к твоему лбу и громовым голосом, слышимым за пределами храма, возвестил: «Антей!». Затем к алтарю приблизился Асурамайя и возложил тебе на грудь полураспустившийся цветок лотоса, окутанный ярким жемчужным сиянием. Светозарные фигуры Бога Посейдона и жрецов растаяли в воздухе. Через некоторое время, оставив на твоей груди белоснежный отпечаток, исчез и лотос.

Взяв тебя на руки, я вышел из храма к ожидавшим нас белым магам. Небо прочертила вдруг гигантская молния и с оглушительным грохотом ударила в землю недалеко от меня. Вслед за молнией последовал нарастающий гул, и по острову прокатилась череда небольших подземных толчков.

Я вернулся во дворец и, положив тебя рядом с Тайгетой, сообщил: «Великий Посейдон нарек младенца Антеем». «Антей! Мой дорогой сыночек!» – нежно произнесла твоя мать и с трепетом посмотрела на снежно-белый знак Богов, оставленный на твоей груди. Лицо Тайгеты светилось счастьем. Лежа у груди матери, ты улыбался, играя золотым локоном ее волос.

Отправив Эласиппа за вашим отцом, находившимся в ту пору за океаном на Западном континенте, я поспешил к Царю Тхеветату, чтобы сообщить радостную весть о рождении будущего Первосвященника Атлантиды.

– Кронос, я никогда не видела своего отца, расскажи о нем? – с мольбой в голосе, попросила Альциона.

– Мой брат и ваш отец Мнестор[16 - В Атлантиде в правящей Династии заключались браки между братьями и сестрами для сохранения чистоты «Божественной крови».] был достойным, мужественным человеком. Он являлся главнокомандующим флотом и после Царя Тхеветата должен был занять трон Правителя Атлантиды.

Верховный жрец начертал в воздухе магический знак. Комната окуталась светящимся туманом и в пространстве возникла живая картина прошлого.

На берегу живописного озера в тени гранатового дерева, покрытого алыми и красно-оранжевыми гроздьями цветов, сидела Тайгета и плела венок из белых и розовых лотосов. Маленький Антей и могучий мужчина с золотыми вьющимися волосами и темно-синими, как у Кроноса, глазами весело гонялись по лугу за большой красивой бабочкой. Тайгета с улыбкой следила за их игрой. Отец посадил смеющегося мальчика себе на плечи и побежал к жене. У ее ног они с радостным визгом повалились в густую шелковистую траву. Тайгета надела венок на голову мужа. Мнестор поцеловал нежные руки жены и прижался головой к ее большому круглому животу, с неописуемым восторгом прислушиваясь к движениям маленького существа, находящегося внутри. Антей взял с колен матери оставшиеся цветы лотоса и стал вплетать их в роскошные золотые волосы Тайгеты.

– Какое же имя мы дадим нашей малютке после ее рождения? – спросил Мнестор у жены.

– Мы назовем ее Альционой, – серьезно произнес маленький Антей.

Отец поднял голову и, взглянув на мальчика, воскликнул: «Это самое прекрасное имя, которое я когда-либо слышал!». Тайгета ласково обняла сына и прошептала: «Твоими устами говорит Посейдон. Ответь, мой дорогой мальчик, Великий Бог взял Альциону под свое покровительство?». В подтверждение ее слов маленький Антей скрестил на груди руки и почтительно поклонился матери.