Твоя безумная «фанатка»

– Во-о-от! ВОТ! – радостно всплеснул руками преподаватель, теряя запчасти от бургера, но не обращая на это внимания. – Видите, видите? – учил он непутевый класс. – Чувствуете волны? Вот так должно штормить, когда велят показать неприязнь! – тычок пальцем в долговязого парня с мелированной чёлкой. – А не твоё жалкое блеянье, Комаров! Я забираю у тебя роль и отдаю… – снова требовательное пощёлкивание, на этот раз в сторону новенького. – Твоё имя, юноша?

– Матвей.

– Матвей, чудесно. Ты берёшь роль Васи.

Бондарев напрягся.

– Какую ещё роль?

Заторможенность новичка учителю не понравилась.

– Не тупите, молодой человек. В мюзикле, разумеется! Просыпаемся, просыпаемся.

Нелли с ужасом уставилась на преподавателя.

– Никитич, не надо! Давайте Васю оставим!

– Нет. Василий тебе категорично не подходит. На твоём фоне он просто теряется. Нам нужен тот, кто будет тебя дополнять, а не прятаться в тени. Вот такой, как… – очередное нетерпеливое пощёлкивание. – Как там тебя зовут, ты сказал?

– Матвей, – Бондарев уязвлённо откинулся на спинку стула.

– Именно! Вы с Нелли идеальный тандем. Только не растеряйте запала. Приберегите для концерта.

– Да нельзя нам работать вместе, – поморщилась Пелька. – Не видно, что у нас тёрки?

– Я тебя умоляю, – отмахнулся Никитич. – Ваши ролевые игры меня не интересуют, мне нужен результат.

– А мне что делать? – грустно вздохнул оставшийся без роли Вася.

– Не знаю. Дадим тебе что-нибудь другое. Будешь играть летучую мышь.

– Летучую мышь играю я! – пискнула маленькая девушка с огромными глазами, оттопыренными ушами и ярко-оранжевыми волосами. Прям мартышка-мартышка, но миленькая.

– Ну тогда дадим ему дерево, я не знаю, – нетерпеливо закатил глаза учитель. – Разберёмся по ходу дела.

– А меня спросить никто не собирается? – напомнил о себе сидящий мрачнее тучи Матвей. – Я не хочу участвовать ни в каком мюзикле!

– Что, не твой уровень? – едко усмехнулась через плечо Пелька.

– Я здесь первый день и уже куда-то ввязан. У меня и без того концерты со съёмками.

– А хрен ли ты припёрся спустя месяц учёбы? Тогда бы и выбор был. Теперь вынь да положь, но до конца декабря выучи текст.

– До конца декабря? Издеваешься? Я отказываюсь.

– Отказывайся. И вылетишь из Академии. Не поможет никакой богатый папаша.

– У меня нет богатого папаши.

– Да пофиг, веришь? – отмахнулась Нелли, усевшаяся поперёк стула так, чтобы не приходилось постоянно оборачиваться.

– Тебя я вообще не спрашиваю, что ж ты в каждой бочке затычка-то!

– Слышали? – наигранно ужаснулась Пылаева, всплеснув руками. – И как мне играть с ним влюблённых? Он же хам и женоненавистник.

Глаза Бондарева округлились.

– Каких влюблённых? С кем? С этой Кенди-Кенди?

– Не трожь Кенди-Кенди, изверг!

– Окей… Тогда с этой… – неопределённый взмах на розовые очки и чокер на шее. – Вашей девчачьей Луной в матроске.

Пылаева в негодовании раскрыла рот, от чего оттуда едва не выскочила жвачка.

– Да у тебя святого ничего нет!!! Не произноси имя Сейлор Мун всуе!

Матвей уставился на неё, как на диковинку зверюшку.

– Признавайся, ты что-то принимаешь? Такой чудачкой по трезвому быть просто нельзя.

– Кофе по утрам. С лимоном.

– Ясно. Значит тебя так колбасит от лимона.

– Это ты не видел, как меня таращит от кислых мармеладок.

– Любишь кислое?

– Люблю щекотать рецепторы.

– И чужие нервы.

– И чужие нервы.

– Я в восторге, – смачно шмыгнув Никитич смахнул с лица невидимую миру слезинку. – Какой накал, какие эмоции! Это будет фурор! Репетировать начнёте завтра! Так и быть, дадим новичку денёк обжиться.

Бондарев подался вперед.

– Я же сказал, я не хочу участвовать ни в каком мюзикле!

Преподаватель изменился в лице. Из добродушного странноватого дядьки в секунду превращаясь в сурового надзирателя. Уже и шарфик не смотрелся нелепо. Вот уж точно мастер перевоплощений.

– Не участвуй. Заодно можешь не распаковывать чемодан. Нелли права, ежегодный мюзикл обязательная часть учебной программы. От того, как будет отыграно шоу выставляются итоговые экзамены за семестр. Неявка означает провал и отчисление.

Матвей хмуро скрестил руки на груди.

– Тогда дайте мне тоже сыграть какое-нибудь дерево.