Тайные поклонники Рины

– Ладно, – принимаю поражение с достоинством. – Значит буду я. Осталось найти мне партнёра. Кто смелый?

– Можно я? Я хочу, – бодренько отвечают за моей спиной. Оборачиваюсь на голос и… Догадайтесь, блин, кого вижу!

Глава 5. Вальс сосисок и макарошек

Само собой, Чернышевский.

В последнее время он везде. У меня вопрос: как мы раньше-то практически не пересекались в небольшом здании и где перемкнули шестерёнки в его головушке, что он вдруг так рьяно вспомнил о моём существовании?

– Ты? Танцевать? – скептично выгибаю бровь.

– А чего бы нет?

Сама непосредственность.

– А как же тренировки?

– Одно другому не мешает.

– Мешает. Репетиции на них могут накладываться.

– Посмотрим. Давай решать проблемы по мере поступления. Ну так что, берёте новенького?

Вот что-то не горю я энтузиазмом.

– Штат уже полный и всем розданы роли.

Которые никто пока и не думал учить, между прочим. Всё по бумажкам и из-под палки.

– Берём, берём, берём! – радостно переглядываются девчата.

– Да, Ариш. Давай возьмём! Ну пожалуйст-а-а, – прям ожили. Ещё бы. Такой кадр.

В нашей школе он, да и вся волейбольная команда, сродни элите. Которая, между прочим, считает ниже своего достоинства принимать участие в "нелепом дешманском балагане". Так мне было заявлено одним из парней, когда я бегала со списком, собирая народ. А тут нате, явилось чудо. Само просится. Чё ему в спортзале не сидится?

– Да, Ариш, – рука Вадика выныривает ложится на моё плечо. Блин. Чё он такой высокий? Я даже на каблуках рядом с ним шмакодявка. – Давай меня возьмём?

По коже от места соприкосновения до кисти пробегают мурашки. Эй, вы-то откуда? Стряхиваю постороннюю конечность.

– Одним вальсом не отделаешься, – грозно предупреждаю. – Если участвуешь, так по полной. Придётся учить стихи.

– Так роли же уже распределены?

– Распределю ещё раз.

Мне же нечем заняться, ага. Только заново черкать сценарий. Но я не хочу, чтоб он филонил. Это плохо повлияет на коллективную мотивацию. Другие тоже могут встать позу с заявой: ему можно, а мне нельзя? И так крутят носом, невозможно работать. Пару раз уже приходилось задействовать вышестоящее руководство. Потому что меня как авторитет воспринимать никто явно не собирается. Видимо, недостаточно грозно выгляжу.

– Ну раз так, – усмехается Вадик. – Значит, будем зубрить стишки.

– Репутация не подорвётся? Как потом от позора отмоешься?

– Не улавливаю иронии, но если ты про ребят из команды – могу и их припрячь. Замутишь что-нибудь на спортивную тематику.

– Вообще-то… – осекаюсь задумавшись. Парни в форме. С мячами. Под музыку. – Идея хорошая. Но вряд ли они согласятся.

– Это предоставь мне.

– Сможешь уговорить?

– Раз тебя смог, с ними точно проблем не возникнет. Я же тебя уговорил, да? – его улыбка обезоруживает. Хотя бы потому что она… добрая. Открытая. Без второго дна.

Девочки всё шушукаются, активно жестикулируя и кивая. Как глазки у них загорелись. Может хоть филонить перестанут и включатся, наконец, в процесс?

В поисках моральной поддержки нашариваю взглядом Риту, которая незаметно от всех сигналит мне вскинутыми большими пальцами. Тоже одобряет. Она-то с чего? На Чернышевского ей всегда было фиолетово, он не в её вкусе.

Ладно. Раз все "за"…

– Уговорил, – обречённо вздыхаю, хотя идея почти ежедневно пересекаться с ним в актовом зале в ближайшие недели меня больше напрягает, чем радует. Я ж не дура. Я ж понимаю, что он тут не из любви к искусству. – Тогда на сегодня всё, – взъерошиваю волосы, почёсывая затылок. – Смысла нет прогонять начало, если половину менять. Завтра после третьей перемены на том же месте. С урока я всех уже отпросила, – косой взгляд на Вадика. – Почти всех.

– Нормас, – подмигивают мне. – Я сам себя отпрошу.

– Ну и славно, – вздыхаю ещё более обречённо. – Значит, точно всё. Расходимся. А, Стас, – окликаю зашевелившихся ребят, стекающихся к наваленной куче шмоток. – Что с баннером?

– Заканчиваю. Завтра принесу.

– Ладно, – закидываю сумку на плечо, подмышкой зажимаю стопку бумаг, которые сегодня придётся частично переписывать и ищу на перевёрнутых стульях, стоящих возле окон в два ряда, ключи от зала, вверенные мне под ответственность. – Чё сидишь? – остальные уже у выхода, а вот Рита даже с места не шелохнулась, играя в зрительный пинг-понг. На меня – в сторону. На меня – в сторону. Понятно, на что намекает. Чернышевский стоит где стоял, ковыряясь в телефоне. Тоже не торопится. – Мероприятие окончено. Все свободны, – напоминаю ему.

– Да, слышал, – отвлекается от занятия тот, пряча гаджет в рюкзак. – Я тебя жду.

– Зачем?

– Ловлю возможность. Раз репетиции отменили, у тебя точно есть хотя бы час свободный. Прогуляемся?

От невинного предложения накатывает слабая, но хорошо уловимая волна дрожи. Это… страх?  Нет. Растерянность.

– Не могу, – выпаливаю раньше, чем положено. – Я Ритку должна проводить.

– До такси, – подключается Долгорукая, вскакивая на ноги. – Погрузите меня и можешь проводить её дома.

У кого-нибудь есть шоколадка или булка? Заткните ей варежку!

– Это вряд ли, подруга, – выразительно цежу сквозь зубы, намеренно ставя акцент на последнем слове. – Мне ещё в магазин надо. В холодильнике мышка не только повесилась, но и предсмертную записку оставила, выражая свое негодование.

– Вот Черныш и поможет донести пакеты, – светит та лукавой улыбочкой.

Лиса. Она это специально! Ну вот какого фига???

– Черныш? – между тем озадачивается Вадик.